Kitobni o'qish: «Экспро!..»

Алексей Копчиков, маленький чиновничек почтово-телеграфного ведомства, совсем юный и миловидный шел к дому купца Столоверова.

Были сумерки, изжелта-синие зимние сумерки, заливавшие узенькие улицы уездного городишки как клейкий студень. Маленькие домики с крышами, занесенными снегом, походили на шатры. В ближнем переулке нетрезвый голос пел что-то тоскливое. Но Копчиков шел бодро и весело. Радуясь молодости и тому чувству, которое наполняло его как тонкое играющее вино, он думал:

– Она одна! Она одна!

Он знал, что Столоверов уехал в губернский город по какому-то торговому делу, и что жена его Анфиса Михайловна теперь совершенно одна. Анфиса Михайловна давно уже нравилась ему, очень нравилась, и ему казалось, что она глядит порою в его глаза с особым вниманием, пристально, точно спрашивая у них о чем-то очень важном и нужном. Недавно они столкнулись как-то случайно у церковной ограды, и Анфиса Михайловна, вся сияющая и радостная от мороза, сама первая сказала ему, что ее мужа вечером дома не будет.

– Весь вечер одна буду. Сам друг с собой – сказала она, вздохнув.

– Скучать будете? – осведомился он.

Она ответила:

– Как вам сказать, – муж-то ведь у меня тоже не находка!

– А что?

– Грубоват, староват, пьяноват!

Копчиков соболезнующе развел руками.

– Что делать!

– Сама знаю: ничего тут не поделаешь! Но ведь и я все-таки женщина. Другой раз ласки хочется, настоящей, свежей и не подогретой монопольным товаром. О книжке другой раз хочется поговорить. О газете. А ведь мой благоверный, суженый-ряженый, – спросите-ка вы у него: «Кто был Тургенев?» – Он вам сейчас же: – «Бывший городской голова. Лавку железную имел». – «А чем он прославился?» – «Умер, опимшись хересами!». Или спросите его: «кто такой Достоевский?» и он вам сейчас же без запинки: «Достоевский? А вы ай не знаете? Достоевский – это пассажирский пароход компании „Самолет“ на Волге»! Так вот он каков мой суженый-ряженый!