Kitobni o'qish: «В лесу»

– С добрым утром дорогая! – услышала я голос мамы, когда проснувшись, потягивалась в постели.

– Привет мам! – ответила я. Начались летние каникулы, и рано вставать в школу было не нужно. После каникул я перехожу в седьмой класс и поэтому, уже сейчас чувствовала себя взрослой и самостоятельной девочкой, которая может вставать, когда ей захочется.

На улице была ясная, июньская, солнечная погода. Солнце пробивалось сквозь тонкие летние шторы, и освещала всю мою комнату. Лучик света светил прямо на мой розовый чемодан, приготовленный вчера вечером для поездки к бабушке на Камчатку. Мама всегда хотела показать нам свой родной край и наконец, мы с ней и с семилетним братиком Димой полетим туда. Я ни когда там не была, но много слышала и смотрела видео в интернете о красотах Камчатки. Теперь, я просто горела желанием увидеть все своими глазами.

Бабушку я прекрасно знала, каждый год она прилетает к нам и гостит у нас неделю. Каждый день, балуя нас с Димкой, дорогими подарками. Из-за этого Мама всегда ворчала на нее, видя, сколько стоят подарки.

– Иди, умывайся, и завтракай, а я Диму подниму, скоро в аэропорт поедем – произнесла мама, заглянув ко мне в комнату.

Мы летели втроем, мой отец военный и сейчас находился в командировке, в отпуск он должен был приехать только осенью. Раз в неделю папа звонил нам, и мы разговаривали с ним все вместе по громкой связи, он всегда только слушал нас и отвечал, что очень любит всех нас. Мы все скучали особенно Димка, так как он был папиным любимчиком. Я не ревную, ведь я сама любимица мамы.

Выполнив утренние, умывальные процедуры я в пижаме уселась за стол на кухне, где меня ждала овсяная каша и компот. Мама была увлечена здоровым образом жизни, поэтому в нашем рационе практически отсутствовали соль, сахар, и жареное, даже в компоте сахара было мини.

Позавтракав, я ушла с кухни раньше, чем маме удалось разбудить Димку, который любил спать до обеда.

В комнате, приготовив одежду, я вспомнила о папином подарке, «Походном наборе». Помню, когда папа мне его подарил, было видно, что он купил его, скорее для себя, чем для меня, мама ему не позволяла тратить деньги на всякие глупости. Мы будем гулять по лесам и горам на Камчатке, так что я решила, что он мне сможет пригодиться. Это был небольшой пластиковый чемоданчик с различными инструментами и походными принадлежностями в зеленой, непромокаемой сумке, с лямкой для ношения на плече.

Достав набор из тумбочки, и утрамбовав собранные вещи, я втиснула набор в свой розовый чемодан.

Надев в путешествие удобные голубые джинсы, футболку, в широкую черную и белую полоску, белые носочки и свои любимые белые теннисные кроссовки, мне оставалось только надеть кепку и взять очки с тумбочки в коридоре.

Я посмотрелась в зеркало, девочка, ростом метр сорок семь сантиметров, худенькая, как тростинка с длинными, до груди черными прямыми волосами и такими же черными глазами смотрела на меня в ответ. В отличии от мамы я была похожа на Татарку, а не русскую, хотя сейчас это одно и тоже. Татарская кровь была в папиной крови и нашей фамилии Шереметьевы.

– Мама, я готова! – крикнула я из комнаты.

– Иди сюда, я на тебя посмотрю – ответила мама, одеваясь в зале.

В комнате на диване уже сидел одетый в джинсовый костюм Димка и задумчиво смотрел в телевизор, где шла передача о животных. Дима в отличие от других детей не любил мультики, а предпочитал, научно популярные программы, про животных, про путешествия, особенно ему нравились программы про выживание в дикой природе.

Мама, надев белые джинсы, выбирала себе подходящую рубашку в шкафу.

– Ася, ты красотка! – взглянув на меня, сказала она, одобрив мой наряд.

Через пятнадцать минут мы уже ехали на такси в сторону аэропорта. Мы с Димкой редко покидали наш район, моя школа и его садик находились в двух кварталах от нашего дома, а гулять одним далеко, мама нам не разрешала. Работа у мамы, занимала все ее время, поэтому мы редко куда-то выбирались.

Город, в котором мы жили для меня и самой был в диковинку за два года вдоль дороги в аэропорт, по которой мы и раньше ездили, выросло большое количество новых красивых, высотных зданий. Дороги стали шире, а зелени вокруг стало больше, город рос вместе со мной, но намного быстрее. На самолете я летала только два раза, когда мама вырывалась в отпуск, один раз в Турцию, в десятилетнем возрасте, второй раз в Египет в двенадцать лет. Она работала ведущей новостей, на центральном телевидении и мы видели ее каждый день, даже если она возвращалась домой, когда мы уже спали. Спустя два года мне опять предстоит полет продолжительностью девять часов.

В огромном терминале аэропорта, где было вообще не понятно куда идти и что делать, мама ориентировалась спокойно, точно зная куда идти и где нужно предъявлять документы. Мы сдали багаж, но моя сумка превысила заявленный вес, чем очень удивила маму. Мне пришлось забрать «Походный набор» с собой в самолет в качестве ручной клади.

Через стеклянную стену мама показала нам наш самолет, он был огромный, на билете я прочитала, что это Боинг – 777. Димка не мог оторваться от стекла терминала выходящего на взлетную полосу, где стояли, ездили и взлетали огромные летающие машины.

Когда видишь самолет, мозг не может поверить, что такая громадина вообще когда-нибудь сможет оторваться от земли, а нам на ней предстоит лететь почти девять часов через всю нашу страну.

По длинному трапу похожему на гигантскую трубу от пылесоса мы прошли в салон самолета, где стюардесса показала нам наши места. Три, довольно уютных, красных кресла с нашими номерами стояли в один ряд, и крайнее из них было у иллюминатора. Мама посадила меня именно у круглого окошка, посередине посадила Димку, а сама села с краю возле прохода. Я забыла отдать сумку с «Походным набором», чтобы мама положила ее на полку, над креслами, и села вместе с ним на свое место, здесь оказалось достаточно карманов, куда я и засунула набор, чтобы он мне не мешал удобно сидеть.

Сидя в кресле, я достала беспроводные наушники из кармана и вставила их в уши. Выбрав, свой любимый плей-лист на телефоне, я включила музыку, откинулась на спинку и стала наблюдать, как рассаживаются остальные пассажиры.

Самолет все-таки взлетел. Несколько минут мои глаза наблюдали за тем, что происходит на земле, под нами. Маленькие серые поселки, зеленые леса, поля, синие речки, зеркальные озера, опять леса, и поля, только изредка попадались большие и почему-то грязно-темные города, которые были окутаны серой дымкой.

Когда погода испортилась, и мы поднялись высоко над облаками, мне стало скучно смотреть на серое небо, мое внимание переключилось на игру в телефоне. В самолете было прохладно, но не холодно. Спустя три часа, нам принесли обед, я быстро съела салатик с сыром, минтай с рисом и овощами и, запив все яблочным соком, уснула под пледом, который мама попросила у стюардессы.

Во сне я видела, как гуляю по долине гейзеров и купаюсь в теплых источниках, обмазавшись лечебной грязью. Вдруг земля затряслась, ровно тогда, когда я расслабилась в горячей воде, откуда-то стали раздаваться крики, хотя вокруг ни кого не было. Мне стало страшно, во сне пришла мысль, что проснулся спящий вулкан.

Трясло все сильней, начала кружиться голова, как будто я падаю вниз, качаясь на больших качелях, и никак не могу долететь до конца, когда качели начнут подниматься.

– Мама! – закричала я сквозь сон от страха.

Теплая мамина рука, легла мне на лицо, прикрывая рот.

– Тише Ася, все хорошо! – крикнула она, сквозь шум и крики пассажиров.

Димка испуганно плакал, наблюдая, что происходит вокруг. В салоне пахло гарью и керосином, с верхних полок от тряски падали вещи в проход между сидениями. Две стюардессы стояли в разных концах салона и показывали жестами, что нужно делать.

Я еще только просыпалась и еще из спящего состояния начала переходить в состояние испуга, страха, ужаса от происходящего. Мое тело начало трястись, а из глаз лились слезы, сильно хотелось кричать, но увидев маму, которая сидела ровно, и каменным спокойным лицом смотрела на стюардессу, впитывая информацию, я не позволила себе этого. Мама одной рукой держала Димину руку, успокаивая его, и постоянно поглядывая на нас, произносила: – Тише! Все будет хорошо!

Мой взгляд упал на иллюминатор, где за стеклом, вместо бескрайнего неба, я увидела черный дым, в котором мелькали языки пламени, а за всем этим, к нам, с огромной скоростью приближалась земля, укутанная темно зеленым лесом.

– Мааа-маааа! – закричала я, не выдержав терпеть в своем горле крик.

Мама схватила мои руки и положила мне на затылок.

– Держи голову и нагнись к коленям! – она показала мне, как нужно сделать. Обняв руками голову, я нагнулась и смотрела в пол.

Что-то очень громко стукнуло, и за долю секунды я поняла, что это, что-то стукнула по моей голове, и я крепко заснула.

Мне снился сон, про источники, только я лежала в воде, уровень которой постоянно поднимался, а я по какой-то причине не могла двигаться, вода уже поднялась до носа и скоро я не смогу дышать, кричать я тоже не могла, так как рот был покрыт водой.

Сознание вернулось, чувствуя холод и сырость, я поняла, что это не сон и не источники. Наши три кресла лежали в болоте и погружались в воду. Мама сидела, опустив голову лицом в воду, а Димка был под водой.

– Дима! Димочка! Дима! – кричала я в голове. Меня осенило, что мы все пристегнуты к креслам, и они тянут нас под воду. Руками, нащупав ремень безопасности, я отстегнула его и, выпрямившись, смогла вдохнуть воздух полной грудью. Стоило мне только выпрямиться, как резкая боль пронзила меня в ребрах и руке, голова гудела и кружилась.

Димка был под водой, он тонул. Вдохнув воздух, я нырнула в мутную коричневую воду и, нащупав Димку, нашла его застежку на ремне безопасности и расстегнула ее. Вынырнув, я вновь набрала воздуха в легкие и, встав на свое кресло, потянула его вверх. Тело, погруженное в воду становиться легче, это было не про Диму, он был тяжелый, как грузовик и очень медленно поднимался из воды. Показалась его голова, и я увидела его лицо. Оно было серо синее, а голова болталась как у сломанной куклы. Я смогла поднять его на поверхность и, спрыгнув с сидения в воду, я погрузилась ногами в мягкий противный, склизкий, холодный и липкий ил. Чтобы стоять в воде и дышать мне пришлось закинуть голову назад, и холодная вода залилась мне в уши. До берега лужи было метра три. Держа Димку за голову, чтобы она не погружалась в воду, я пошла к краю лужи, тянув его тело за собой. Димкины ноги все время тонули, но я все-таки подтянула его к берегу, где за воротник вытащила из воды.

– Мама тоже лежит в воде, но сразу двоих я не смогу спасти, к тому, же она взрослая и сильная, чуть потерпит! – подумала я.

Ладошками я начала бить Диму по лицу, но эффекта не было, тогда, я вспомнила о способе: Дыхания рот в рот и закрыв ему нос пальцами, набрав полные легкие воздуха, я выдохнула в него, прижавшись плотно губами к его рту. Он надулся, как воздушный шарик. Я подняла голову и снова набрала в легкие воздух, столько сколько могла, не обращая внимания на боль в ребрах, и вновь выдохнула в него. Было забавно смотреть, как он надувается, если бы ситуация была забавной.

Я повернула его на бок и из его рта полилась вода, а тело начало реагировать спазмами, он начал кашлять и краснеть. Слыша его кашель, я бросилась в воду к маме. Поднырнув, я расстегнула ремень, поднимать ее из воды было намного сложнее, чем Диму и, схватив ее за воротник рубашки и волосы, я потянула ее к берегу.

Димка, кашляя, сидел, очумелый, на берегу ни чего, не понимая. Даже видя, как я тащу в воде маму просто сидел, продолжая кашлять и плакать.

Положив голову мамы на берег и выкарабкавшись из воды, по скользкой грязи, я смогла подтянуть маму только на полметра, дальше моих сил не хватало. Я бросилась делать ей искусственное дыхание, но после пяти вдохов она не реагировала.

Меня охватила паника, я заревела и начала бить маму по щекам.

– Грудь надо толкать! – сказал Дима.

– Что? – спросила я.

– Грудь надо толкать! Я в кино видел! – сказал он.

Я попыталась к ней подобраться, чтобы сделать не прямой массаж сердца. В воде, я стояла слишком низко, чтобы надавить на грудь, а на берегу, не могла выйти, из-за скользкой грязи.

Паника начала охватывать меня.

– Давай я тебя подержу! – сказал Дима. Одной рукой он взялся за ветку из куста, а вторую протянул мне. Я взяла его руку и теперь ногой могла давить маме на грудь, как на насос от папиной надувной лодки.

– Раз, два, три, дыхание! – произнесла я, надавив ногой всем своим весом маме на грудную клетку и упав, чтобы вдохнуть в нее воздух.

– Раз, два, три, дыхание! – повторила процедуру я.

Еще пять раз, мы проделали этот трюк, и только после этого я вспомнила, что ее нужно повернуть на бок.

Прыгнув в холодную воду прямо с берега, я повернула мамину голову на бок и стала переворачивать ее тело.

– Дима выдохни маме в рот! Сможешь? – крикнула я, пытаясь повернуть ее тяжелое тело. Дима подошел к маме, лег рядом с ней и поцеловал.

– Дима! Закрой маме нос пальцами и надуй ее, как воздушный шарик! – закричала я, обливаясь слезами.

Дима аккуратно двумя пальчиками сжал маме нос и сильно начал дуть ей в рот, не прижав плотно губы.

– Дима, плотно прижмись губами! – крикнула я, держа маму на боку, чтобы она не упала лицом в землю и не скатилась обратно в воду.

Наконец он сделал все правильно, грудь мамы, немного, надулась, из легких потекла вода прямо Диме в рот. Они оба закашлялись.

В этот момент, когда болели ребра и нога, а я замерзла, так что мои зубы стучали друг об друга, стоя в воде и вся в грязи, я была счастлива, как никогда в своей жизни.

Лицо мамы, стало краснеть.

– Мама мы тебя оживили! – кинулся обнимать ее Димка.

Мама пару секунд приходила в себя, после чего посмотрела на нас с улыбкой.

– Как я рада, что вы у меня такие! – она держалась из всех сил, но ее лицо искажалось от плача, а слезы текли ручьями из обоих глаз. Это были слезы и радости и беспокойства, мама, уже только очнувшись, поняла, что она не чувствует, ни боли, ни ног.

– Ася, найдите ветку, по которой я выберусь из воды! – попросила она.

– Мам, так вылезай сама, там не глубоко, мне по горло только – ответила я.

– Доченька, я, похоже, позвоночник сломала, и ножки мои теперь меня не носят – сказала она и засмеялась, грустным смехом.

Я тут же побежала в лес и, найдя подходящее небольшое дерево, попыталась его сломать, но дерево оказалась сильней, оно не ломалось и надавало мне синяков и ссадин. Я бросила его и нашла сломанную подходящую сосну, которая лежала на лесном покрове. Оторвать от земли я ее тоже не смогла, каким местом она приросла к земле, я не поняла. Весь лес был против меня.

– Мне нужно спасти маму! – закричала я в лес от отчаяния, и тут же упала на землю, запнувшись о ствол сломанной, когда-то молодой березки.

Потянув ее, она поддалась, и я с ней вернулась назад. У березки еще и оказался корень на краю, который послужил якорем и мама, вытягивая себя руками, выбралась из воды. Она была продрогшая и замерзшая, как и все мы.

– Мой набор! Там должны быть спички! – воскликнула я, вспомнив, что набор лежал в кармане у кресла.

– Только осторожно Ася – предупредила меня мама.

– Мам, я пока вас вытаскивала, истоптала тут все дно – задорно произнесла я, и прыгнула в холодную воду.

Чемоданчик оказался на месте, там, куда я его и положила, только карман кресла уже ушел под ил, и мне пришлось раскапывать эту склизкую грязь, прежде чем достать его.

На берегу я сняла сумку и достала чемоданчик, отстегнув две металлические застежки из нержавеющей стали, я открыла его.

Первым слоем лежали медицинские принадлежности, бинты, пластыри, перекись, наклейки для ран, антибиотики, аспирин и еще много разных таблеток, в отдельном углу были препараты для обеззараживания воды и сухое горючее с коробком спичек. Я сняла первый слой, уложенный в пластиковый ящик, и поставила на землю, во втором слое лежали швейцарский нож, цепная пила, огниво и два металлических обоюдоострых ножа, которые можно использовать как руками, так и как наконечник для копья, один из ножей имел якорный захват. Третьим слоем, лежали снасти. Там были веревки, нитки, иголки, крючки, поплавки, грузила, леска, разной толщины и липкая лента. Отдельно от всего лежали компас, карандаш и блокнот.

– Мама есть спички! – обрадовалась я.

– Ася береги каждую спичку, кто знает, когда нас найдут. Соберите сухой травы и сухих веточек, маленьких и больших. Только собирайте здесь, рядом, чтобы я вас видела – сказала мама.

Чтобы развести костер, я собрала целую охапку хвороста, а Димка ощипывал какой-то куст, отламывая от него сухие веточки, хотя именно его веточки и разожгли костер.

Костер горел, и береза с помощью, которой мы вытянули маму, тоже пошла на дрова. Вскоре мы отогрелись, а потом и высохли.

– Как ты думаешь, где упал самолет? – спросила меня мама.

– Не знаю, но когда меня что-то ударило по голове в самолете, мы были очень низко – ответила я, потирая макушку головы.

– Значит он, где то рядом, завтра, попробуем поискать. Может там есть люди, и найти нас по самолету будет проще – сделала вывод мама.

Пока мы с мамой разговаривали, Димка сидел возле костра и в его животе начало громко бурчать.

– Как ты думаешь, Ася, в этой луже есть рыба? – спросила мама улыбаясь.

– Откуда? Мам, в лужах рыбы не бывает – ответила я.

– Мы в лесу, давай попробуем. Неси свой волшебный чемоданчик, и срежь ножом мне вон ту длинную ветку – сказала она, показав на куст рядом с нами.

Я достала из ящика поддон со снастями и взяла один из больших металлических ножей, чтобы отрезать ветку. Поддон я поставила перед мамой, а сама пошла, рубить ветку. Нож оказался настолько острый, и чтобы отрезать ветку толщиной с два пальца я даже не приложила усилия.

Мама выбрала самую тонкую леску и блестящий крючок и, достав из кармана пудреницу, оторвала маленький кусочек от подушечки для укладки туши, и насадила его на крючок. Взяв у меня ветку, она привязала леску к тонкому краю.

– Ну, вот Ася, ты теперь, как папа, рыбак. Закидывай крючок подальше и смотри на поплавок, утонет, тяни вверх и к себе – сказала мама передовая мне ветку одной рукой, держа крючок другой, чтобы леска не запуталась.

– Мам, мы в луже рыбу не поймаем – забирая удочку, произнесла я.

– Попробуем, за это же нас в нос не ударят – перефразировала известное всем выражение мама.

Я закинула крючок, как можно дальше от себя, но поплавок предательски подплыл к самому берегу, прямо ко мне.

Мне пришлось вставать и перекидывать оснастку, но как только я вытянула крючок из воды, то увидела на нем болтающуюся золотистую рыбку размером с медаль.

– Я поймала! – закричала я, поднимая удочку вверх, и рыбка полетела в сторону мамы. Рыбка слетела с крючка, но мама успела придавить ее ладонью.

– Видишь в лесу, даже в лужах рыба ловится! – крикнула она, смеясь, после чего попросила меня достать нож из чемоданчика.

Мне приходилось одновременно собирать дрова для костра и рыбачить, как только я находила подходящую деревяшку, так сразу на крючок садилась очередная медалька. Даже когда переставало клевать, я специально шла за дровами, зная, если я найду подходящую деревяшку, лес наградит меня маленькой рыбкой.

И самое интересное, что так и происходило со сто процентной вероятностью.

Когда Димка наелся, мама начала жарить рыбу мне, и я ее ела сидя с удочкой на берегу большой лужи. Мамины карасики, жареные на костре были превосходны, вкуснее рыбы я в жизни не ела и каждый следующий карасик, был, как Пироженка, в темном, черном лесу.

– Мама, осталось пять рыбок, тебе тоже нужно есть, к тому же я уже сыта – сказала я, когда мама протянула мне очередного карасика.

– Дочь, мне главное, чтобы вы сыты были, но если вы наелись, я тоже не против перекусить – засмеялась она. Мама даже в такой ситуации была сильной женщиной и еще умудрялась шутить и смеяться.

Я искренне верила, что как только нас найдут, то врачи сразу поставят маму на ноги, дав ей волшебную таблетку.

Когда стало светать, мне стало легче искать дрова, и от костра можно было уходить подальше, а рыбки, как по волшебству ловились при каждой найденной мной, подходящей ветки для костра.

Когда дров стало предостаточно и рыбок нам хватало на завтрак, я наломала сосновых веточек и сделала лежанку, на которую на руках, тоща ноги за собой легла мама, Димку, я с трудом на руках перенесла к ней и легла спать сзади нее, прижавшись к ее спине. Я так устала, что уснула моментально, как только обняла маму.