Kitobni o'qish: «Сундук артиста»

Shrift:

Сундук артиста

Эту книгу я посвящаю своей маме

Такой сундук – это не просто выдуманное название моей книги, а реально существующий и в наши дни спутник циркового артиста, распорядок работы которого в цирке связан с постоянными переездами.

Но еще дело в том, что далеко не каждый имел свое собственное жилье, и поэтому все необходимое для бесконечных гастролей находилось именно в сундуке, а в маленьком ящике сохранялось то, что особенно дорого и с чем никак нельзя расставаться.

Подобный сундук был еще во времена Мольера, непромокаемый, скованный по углам, прочный, он путешествовал в поисках публики, на крыше балагана из города в город, с ярмарки на ярмарку.

Ночка
(Гитана Георгиевна Леонтенко)

Я впервые увидел этот сундук, когда познакомился с цирковой актрисой Гитанной Леонтенко. Это было в Ленинграде, где она со своей мамой работала в программе «Ревю», так что в цирк моя будущая жена попала не случайно.

А мама Гитанны, Гитана Георгиевна Леонтенко, вступила на цирковую стезю очень интересным образом.

Вот что об этом написал цирковой артист Сергей Курепов:

«Вскоре после экзаменов, когда учеба у нас шла полным ходом, в техникуме появилась маленькая цыганка. Ее привезла в Москву из молдавского села дальняя родственница, решившая пристроить способную девочку где-нибудь в Москве. Девочка умела лихо танцевать, что у цыган ценится очень высоко. Идя по одной из московских улиц, они остановились возле тумбы, оклеенной разными афишами. Цыганочка показала грязным пальчиком на цирковую афишу, где была изображена наездница на лошади.

– Я хочу быть такой, – сказала она.

Случайным свидетелем этого оказался наш Володя Воробьев. Услышав слова маленькой цыганки, он спросил ее:

– Ты любишь лошадей?

– Очень люблю.

– Ты хочешь быть наездницей?

– Очень хочу!

– А может быть, ты хочешь работать на кондитерской фабрике?

– Нет, я хочу быть наездницей!

– А хочешь в магазине продавать куклы?

– Я хочу быть наездницей! – упрямо повторила цыганочка и топнула ногой.

– Значит, ты хочешь быть наездницей и больше не хочешь ничего?

– Нет, я еще есть хочу.

– А что ты умеешь делать?

Ничего не ответив, цыганочка тут же пустилась в пляс. Она отчаянно трясла плечиками, хлопала себя по животу и бедрам, притоптывала босыми ножками, выкрикивала непонятные слова, обнаружив невероятный темперамент и хорошее чувство ритма. Желая окончательно пленить Воробьева и зрителей, успевших к этому времени окружить ее, цыганочка в ритме танца прокричала на русском языке неприличную частушку, очевидно, не понимая ее смысла. Зрители рассмеялись, а исполнительница, видя такой успех, пошла с протянутой рукой по кругу выпрашивать деньги. Но Володя взял ее за руку, прервал это привычное для нее занятие и сказал: “Деньги у нас есть”. Он повел женщину и девочку в кафе. Цыганки много ели и молчали, а Володя рассказывал о цирковом техникуме. Дальше было так. Он привел своих знакомых в ТЦИ, девочку просмотрели. Она понравилась. Но в приеме ей отказали из-за полного отсутствия какого-либо образования. Спустя несколько дней подопечные Воробьева снова появились в ТЦИ. У женщины была бумага из Наробраза, в которой директору техникума категорически предлагалось зачислить цыганку на первый курс. В то время это было возможно. Шла борьба с остатками беспризорности. И если подростка можно было куда-либо пристроить, этому всячески содействовали. Маленькую цыганку приняли в ТЦИ. Жить ее устроили в комнате, где жили все наши девочки.

Она вошла с узелком в руках, сказала, что зовут ее Ночка, вынула колоду карт, ловко перетасовала ее и начала гадать. Девочки потянулись к ней, и она сразу же стала своим человеком, как будто жила здесь с начала учебного года.

О цыганках так много писали, что как бы мы ни расписывали ее внешность, при слове “цыганка” возникает определенный стереотип. У Ночки, так же как и у большинства цыганок, было всего очень много: волос, глаз, губ, смуглости кожи, темперамента. Всего этого хватило бы по меньшей мере на три обычных человека. Ночка была красивая. Она была очень маленького роста и напоминала шотландского норовистого пони с густой гривой. На вид ей можно было дать и двенадцать лет, и пятнадцать. Кстати говоря, она сама точно не знала своего возраста.

Не зря Володя Воробьев поверил в эту маленькую беспризорную девчонку. С первых дней своего обучения она буквально вцепилась в лошадь и не отпускала ее до тех пор, пока не ушла на пенсию.

Старый артист Наполеон Фабри, обучавший Ночку искусству наездницы, был доволен своей ученицей, ее способностями и готовностью репетировать в любое время дня и ночи.

В те годы техникум окружали маленькие деревянные дома. Однажды к нам во двор пришла плачущая соседка и сказала, что у нее пропала курица. Увидев цыганку, она направилась прямо к ней. И не ошиблась. Подойдя к вагончику, возле которого стояла Ночка, женщина обнаружила рассыпанные по земле пестрые куриные перья. Из открытой двери вагончика доносился аромат куриного бульона. Хозяйка курицы вцепилась в цыганку и подняла крик. Сбежались студенты, репетировавшие во дворе. На шум вышел Оскар Густавович Линднер. Увидев директора, женщина отпустила цыганку и с воплями бросилась к нему.

Выслушав пострадавшую, он зашел в вагончик, заглянул в кастрюлю, все понял и приступил к «расследованию»:

– Товарищ Ночка, это ваша кастрюля?

– Моя.

– В ней варится курица?

– А кто ее знает, курица или петух.

Все рассмеялись. Оскар Густавович улыбнулся. Напряженность несколько разрядилась. Диалог продолжался.

– Чья это курица?

– Моя.

– Где вы ее взяли?

– Купила.

– Где?

– На базаре.

– Откуда у вас деньги?

– Мне прислали.

– Откуда?

– Из Кишинева.

– У вас есть корешок перевода?

– Я его выбросила.

– Сколько вам прислали денег?

– Десять рублей.

– У вас остались деньги после покупки курицы?

– Нет, я отдала долг.

– Кому?

– Володе Воробьеву.

– Позовите Воробьева.

– А он ушел в кино.

Директор пришел в некоторое замешательство. После небольшой паузы возобновил «допрос».

– Сколько стоит курица!

– Tpи рубля.

Но тут вмешалась хозяйка курицы. Она снова завопила:

– Что?! Три рубля! Такая курица стоит шесть рублей!

Линднер вынул бумажник, достал шесть рублей и вручил их женщине. Та ругнула цыганку, успокоилась и тут же ушла. Оскар Густавович обратился к Ночке.

– Вы способная девушка. Будете хорошей наездницей. Вы совершили некрасивый поступок и больше никогда этого не делайте.

Он вынул из бумажника пять рублей и протянул их Ночке. Она замахала руками: “Что вы, что вы, не надо”, и тут же взяла деньги. Ночка растрогалась, заплакала, вытерла кулачком слезы и сказала:

– Оскар Густавович, клянусь вам здоровьем моей матери, я не виновата, курица сама подошла ко мне.

Мы захохотали.

Громче всех рассмеялся директор.

– Представляю себе картину: подходит курица и говорит: “Товарищ Ночка, отрубите мне голову и сварите из меня бульон”.

Мы еще сильнее рассмеялись. Теперь уже вместе с нами смеялась и Ночка. Ленднер ушел. Цыганка, как гостеприимная хозяйка, пригласила желающих отведать куриной лапши.

Когда цыганка перед директором клялась здоровьем своей матери, мы вспомнили, как она рассказывала нам о том, что ее мать умерла много лет назад и Ночка совершенно не помнит ее.

Ночка очень нравилась многим нашим ребятам. Вместе с нами на 1-й курс был принят Толя Ярославский. Это был красивый, стройный мальчик, обладавший великолепной прыгучестью. Особенно хорош был у него прыжок “рондат сальто-мортале”. И хотя исполнял этот прыжок лучше нас всех, делать его без страховки боялся.

Предстояли весенние экзамены. Толя переживал: что же будет на экзамене? Об этом узнала Ночка. Она подошла к Ярославскому и сказала: “Ты должен исполнить прыжок без страховки. За это я тебя поцелую”.

Толя был вдохновлен. На экзамене он великолепно выполнил прыжок. Вот ведь как бывает!

Многим из нас Ночка гадала на картах, предсказывая будущее. Но она во многом ошибалась. А вот Линднер, предсказав цыганке, что она будет хорошей наездницей, не ошибся. Ночка полностью оправдала его предсказания. Она стала прекрасной наездницей. В ее номере был выезд, когда она стояла на быстро мчавшейся лошади в туфлях на высоких каблуках, чего никто до нее не делал.

Ночка (Гитана Георгиевна Леонтенко) вырастила дочь Гитанну, ставшую разносторонней артисткой – наездницей, акробаткой и танцовщицей, много лет проработавшей солисткой в цыганском цирковом ансамбле».

Через 10 лет после нашего знакомства, когда Гитанна стала моей законной женой, сундук поселился у нас в доме.

Но судьба распорядилась так, что мне пришлось целый год отрабатывать право стать настоящим, законным его владельцем.

В 60-е годы прошлого столетия в мировом кинематографе появился так называемый широкий формат. В СССР тоже решили освоить это новшество, поскольку не могли отставать от капиталистов.

Дело это требовало колоссальных затрат, нужно было закупать съемочное и звукозаписывающее оборудование, переделывать экраны в кинотеатрах, устанавливать новые кинопроекторы, и не только это. Так вот, с целью хорошенько освоить все, что требовала новая форма, были запущены в производство сразу два детских фильма, в Москве «Айболит» с Роланом Быковым, а в Ленинграде, после долгих сомнений, «Три толстяка» Ю.К. Олеши. Хотя Юрий Карлович был не самым любимым сказочником советской власти.

И вот так в этой работе я стал не только режиссером, но и исполнителем роли канатоходца Тибула.

Центральной сценой моего героя являлся, конечно, проход по проволоке над площадью на высоте 4-го этажа.

«Ленфильм» послал запрос на оборудование для комбинированных съемок, но оказалось, что таковое не закупили.

А треть картины была уже снята, и передо мной возникла необходимость, кроме всего прочего, срочно учиться ходить по канату.

И не женись я до этого на цирковой актрисе, невозможно и представить, как бы мне пришлось выворачиваться из этой ситуации.

Съемки продолжались, а канат стал моим ежедневным орудием пыток, он был натянут и дома, и на студии.

А во время экспедиций его натягивали где попало, и даже просто между деревьями.

Таким образом, к осени, когда были готовы декорации для съемок на площади, я уже мог довольно уверенно идти по канату без страховки. Мало того, по ходу съемок мне тоже, как в старину, приходилось ездить и переодеваться в настоящем балагане, так что я честно заработал право на этот замечательный сундук.

А теперь, когда гастроли по жизни подходят к концу, я решил собрать сюда все, без чего не могло состояться ничто из того, что я успел сделать.

Двор

Как бы я ни старался, все самые первые мои воспоминания связаны с производственным двором Художественного театра.

Когда я появился на свет, моим родителям, в ту пору актерам театра, выделили служебную комнату на втором этаже маленького дома, находящегося в этом закрытом от посторонних внутреннем дворе. Здесь жили со своими семьями сторожа, пожарники и те сотрудники, которые должны находиться при театре постоянно.

Теперь я понимаю, что ничего более интересного для маленького человека и придумать невозможно. Вообразите себе, в нашем дворе сложены огромные декорации, проветриваются диковинные костюмы, в ящики укладывают необыкновенно интересный реквизит и, наконец, стоят повозки и самая настоящая карета. И тут же во дворе – мастерские, где все это изготавливали, ремонтировали, красили. Просто детский рай. А еще в погожие дни здесь прогуливались в антракте одетые в необыкновенные наряды и загримированные актеры и актрисы.

Тогда я думал, что вообще все взрослые люди работают в театре.

И моя «первая в жизни работа» тоже связана со сценой.

Осенью, перед открытием сезона, нас – ребятишек, живших в этом дворе, – посылали под сцену вылавливать кошек, которые находили там прибежище в то время, когда театр уезжал на гастроли или труппа уходила в отпуск.

Любому, кто работал в театре, известно, что нет ничего страшнее для исполнителя, чем кошка, нежданно появившаяся во время спектакля на сцене, поскольку в то же мгновение все внимание зрителей переключается на нее. Потому что, сколько бы ни страдали Ромео и Джульетта, публике гораздо интереснее, как к этому относится кошка.

Мое представление о том, что все взрослые работают в театре, подтверждалось еще и тем, что все мои родственники, а не только папа и мама, были актерами Художественного театра.

А дорогу в этот театр для всей семьи, конечно же, проложил мой дядя Николай Петрович Баталов, которого К.С. Станиславский взял в 1916 году в труппу, увидев его в спектакле «Зеленое кольцо», где дядя Коля, еще студент, исполнял роль переплетчика Пети.

А в 1919 году в театр, вслед за Николаем Баталовым, был принят мой будущий папа – Владимир Баталов.

Тут надо заметить, что через некоторое время папа из Баталова превратился в Аталова.

Станиславский считал, что в труппе не может быть двух актеров с одной фамилией. И поэтому жена дяди Коли всегда оставалась Андровской, а моя мама – Ольшевской.

В то время я, конечно же, не представлял себе, какие люди меня окружают, для меня они были просто дяди и тети.

В последний раз я видел дядю Колю летом 1937 года на даче, которую ему предоставило правительство по просьбе театра. К этому времени он был уже тяжело болен, но со мной и со своей дочерью Светланой оставался приветливым и веселым.

Гораздо позже я понял, что он попросил папу привезти меня для того, чтобы повидать нас, детей, в последний раз. А осенью этого же года его не стало.

Рассказывая о сундуке, я уже говорил о небольшом ящичке, где хранятся никогда не являющиеся на публике дорогие сердцу вещички, с которыми никак нигде нельзя расставаться. А для меня это не только память, но и судьба моих родных, самых близких людей.

Здесь у меня спрятано всего-навсего одно золотое колечко, покрытое зеленой эмалью с мхатовской чайкой. Внутри колечка надпись: «1916–1926 Н. Баталов».

Это кольцо Константин Сергеевич Станиславский вручил Николаю Баталову в год 10-летнего юбилея его служения во МХАТе.

А мне много лет спустя его передала жена дяди Коли – Ольга Николаевна Андровская, моя любимая тетя Леля.

В 1916 году, заканчивая учебу в актерской студии, Николай Баталов показывался в спектакле, который назывался «Зеленое кольцо», и надо было так случиться, что на этот показ в качестве почетного гостя был приглашен Станиславский. Константину Сергеевичу спектакль понравился, он похвалил руководителя студии, педагогов, а Баталова пригласил в свой театр. В тот час Станиславский и представить себе не мог, с каким нашествием родственников Баталова ему придется иметь дело.

Дядя Коля прожил небольшую, но яркую жизнь.

Преданный ученик Станиславского, артист МХАТа, актер кино, как немого, так и первых звуковых фильмов.

Люди до сих пор мечтают добраться до Марса, а Николай Баталов там давным-давно побывал, что зафиксировано в фильме «Аэлита».

Когда в театре начинался сезон и съезжались актеры, дядю Колю ехидно спрашивали: «Ну что? Отдыхал? Или опять в кино рожи корчил?..» – ведь в немом кино у актера не было речи, только мимика.

Представьте себе, что произошло, когда Баталов появился в первых звуковых фильмах. А песню «Каховка», которая прозвучала в фильме «Три товарища», распевала вся страна.

Наверное, поэтому вышло распоряжение выпустить грампластинку с записью этой песни. И вот в один прекрасный день на дачу к дяде Коле нагрянула большая группа людей с громоздкой аппаратурой для граммофонной записи, дяде Коле подложили под спину подушки, он уже не вставал, меня и Светлану выставили на улицу, началась запись. Вот таким образом появилась пластинка с этой песней.

В театре (несмотря на болезнь и постоянное лечение) он продолжал играть в самых знаменитых спектаклях – «Фигаро», «Царь Федор Иоаннович», «Бронепоезд 14–69».

С 1933 года преподавал актерское мастерство в ЦЕТЕТИСе (Центральный техникум театральною искусства)¹ и в ГИКе², где работал и мой папа, а теперь работаю и я.

Но для меня он был и остается улыбающимся, добрым, любимым дядей Колей.

Много лет спустя от бабушки я узнал, что он мой крестный отец.

А разбирая архив отца, я нашел несколько хранившихся у папы писем, в которых дядя Коля, уже тяжело больной и отправленный лечиться за границу, постоянно справлялся обо мне.

Из писем к В.П. Баталову

10.12.1935

Польша. Закопане

Володя, дорогой, здравствуй! Ну, как ты живешь?

Напиши мне подробно, как твои дела? Мне все будет интересно. Как в ЦЕТЕТИСе, где еще работа у тебя?

Что в кино? Алеша, очевидно, давно поправился! Поцелуй его, пожалуйста, за меня и скажи, что я его помню и люблю и что, если он что-нибудь нарисует и напишет и пришлет мне, я буду очень ему благодарен.

18.12.1936

Италия, Нерви

Ну, мой родной, целую тебя и обнимаю крепко! Желаю тебе здоровья и успехов, как в этом году, так и в будущих! Поцелуй отличника – дорогого курносого Алешку! Желаю ему и дальше быть таким же молодцом!!!

Товарищам, друзьям – привет.

01.03.1937

– За границей хорошо месяц отдыхать, но не лечиться, и бегом домой, обратно. Так что: театр мечтает о Париже, а я – о Москве!!!

Леля приедет (приблизительно) в середине марта, после вызова Влад. Ив.

Горячий привет – Г.А. А.И…

Целую Алешку, этот мерзавец мне упорно не пишет.

Обнимаю тебя.

Твой Николай.

1.Впоследствии ГИТИС им. А.В. Луначарского.

2.Впоследствии ВГИК.