Kitobni o'qish: «Мир, где рождаются сказки»

Пару слов об авторе. Леша – удивительный и уникальный человек: мудрый врач, неутомимый путешественник, музыкант, бесстрашный парашютист, альпинист и просто забияка. Несмотря на мужественность и силу характера, он относится к редчайшей категории людей, способных видеть чудеса. Фокусник и волшебник, автор этой книги легко создает чудеса самостоятельно, каждый день: помогая женщинам с сумками на вокзале (на моей памяти ни разу не прошел мимо!), вывозя мусор из леса во время своих велопрогулок, подкармливая белок и других голодных зверюшек, проявляя фантастическую заботу о своей семье.

Леша сам пишет историю своей жизни, создает уникальный мир, наделяя своего героя лучшими из возможных качеств.

Все начиналось со сказок. Необычные и загадочные, они стали возникать около 7 лет назад. В приведенных ниже рассказах нет привычной структуры и четкой морали. Они наполнены тем самым волшебством, которое нельзя увидеть или понять умом, однако можно ощутить какое-то внутреннее согласие и «узнавание», услышать голос чего-то древнего и мудрого, что кроется в каждом из нас.

Собранные здесь истории честно скопированы мной с Лешиной странички в социальной сети – все, что удалось обнаружить.

Надеюсь, что данное мной описание хотя бы немного приоткроет завесу таинственного мира, где рождаются сказки.

Юлия Баранова

Сказки

Буквально тезисно несколько моментов – и побежали работать…

Из утреннего:

– А ты заметил, что среди врачей попадается множество писателей?

– А чего здесь удивительного? Истории болезни… Пока всю эту штуку придумаешь…

Когда-нибудь я напишу сказку! В ней будет все… Вот интересно, что каждый человек понимает под словом «все»?

В сказке будет обычная жизнь, будет наша рутина, будут люди, которые каждое утро просыпаются, идут на работу и даже не видят деревьев вокруг себя; будут смерти, будут маги, которые ныряют с уважением к смерти и достают персонажей из самых закоулков Аида; будут ведьмы, будут чудеса. Конечно, остановлюсь на ведьмах: мне всегда нравилось, как они могут отбросить все и взять в руки метлу. В этой сказке обязательно будут драконы. Как же без них? Страшные, кстати. Но можно с ними будет выпить имбирного чаю… Да, там будут и люди. У них, конечно, проблемы, они любят друг друга предавать, но они тоже будут. Будут еще вулканы, немного океанов и совсем чуть-чуть приключений, немножко, просто разбавить сказку. Кстати! Да! Там обязательно будет хороший конец.

P. S. Ах да… Может, и не напишу. У каждого из нас есть окно, есть скамейка под подъездом, а за ними целый мир. Создайте свою сказку! Обязательно с хорошим концом. Потом напишем следующую…

Мельница

Это уже стало обыденным, ничего нового: на холме сидели Жизнь, Смерть, Судьба и молча смотрели перед собой.

В целом, они всегда пересекались, но опять! И по тому же поводу!

Всадник спешился и стоял перед ними, явно понимая, что и в этот раз накосячил.

Смерть с Жизнью переглянулись, сплюнули в унисон и пересели ниже по холму.

Судьба развернулась, вздохнула и начала, впрочем, как не раз бывало: «Ты что? Совсем заскокался? Ты что должен был сделать?»

Всадник опустил голову, понимая, что не прав, но в чем, он еще не мог разобраться.

– Ну, подожди. Я должен был пройти по мосту?

– Должен!

– Я прошел.

– А что дальше?!

– Я должен был увидеть мельницу.

– Увидел!

– Ну, я должен был представить, что это дракон и на скаку напасть на нее…

– Напал! Но ты должен был зависнуть на ее крыльях, понять, что это не дракон, а мельница, спуститься с коня, зайти внутрь и начать жить мельником! А ты что сделал?!

– Ну, я отрубил ей крылья, свернул голову и поехал дальше… Но я же не виноват, что у меня богатое воображение?..

Ночь на Монблане

– Здравствуйте, вы давно здесь?

– А по снаряге разве не видно, что недавно?

– Да я в темноте плохо вижу. Да и вы темновато выглядите.

– Нас тут много в горах. А я так, пришел поздороваться…

– Я как-то и не знал, что здесь так «насыщенно» будет, когда сюда собирался. Вот сижу, смотрю на эти вертикальные подъемы и понимаю, что погорячился с восхождением…

– А вниз уже смотрели?

– Да вниз я всю дорогу поглядывал. Честно говоря, не знаю, как мы отсюда спускаться собрались.

– Погода будет хорошая. Я узнавал. Поднимитесь и спуститесь… Ну, немного попугаетесь. Как-то мимо кулуара Смерти вы же прошли сюда? Приблизительно так же и обратно спуститесь. Еще и борзеть будете, за стены не держаться при возвращении. Не вы первые, не вы последние.

– Спасибо, но все равно страшно. Уже пятую сигарету курю. Хорошо, что здесь кофе особо не попьешь, а то бы точно горную болезнь подцепил.

– Кстати, а чего не спите? Вам же в 2–3 ночи вставать?

– А как тут поспишь?! Адреналин зашкаливает, прямо как перед женитьбой!

– Э, не! Там страшнее. Тут бах и все… а там мучайся, и не все…

Открылась дверь приюта, вышел инструктор, я ему показал на тень на склоне и спросил, видит ли он альпиниста. Инструктор долго вглядывался и сказал, что в горах тени причудливые бывают, но тени альпиниста он точно не видит. Попрощались, наш гид пошел досыпать, а мы продолжили разговор:

– Так он и не мог меня видеть. Я ж к тебе поздороваться приходил. Удачи пожелать, да и в целом, сказать, чтоб ты так не трясся от страха. А то здесь все склоны развалишь… Кстати, хочешь страшилку про «Черного альпиниста»?

– Та я в них не особо и верю…

– Ну да, ну да… Ты как-нибудь на цвет своей одежды посмотри…

Фельдшер

Фельдшерско-акушерский пункт стоял удобно, на холме.

Зимой Иван Васильевич обливал холм водой, и местные скатывались по нему, как по горке. Летом приходилось кипятить смолу и спускать ее при каждом нашествии… Холм есть холм, пока еще никому не удавалось дойти до пункта, и это была личная заслуга Ивана Васильевича.

Все началось с неурожая, может, с падения скота, да уже не важно. Иван Васильевич плохо помнил начало. Его больше интересовал каждый новый день и что готовила ночь.

А, нет! Все началось раньше! Иногда, поглядывая в бойницы, Иван Васильевич, фельдшер этого самого фельдшерско-акушерского пункта, вспоминал, как он, будучи выпускником медицинского училища районного центра этого «гребаного района», плюя сквозь зубы, иногда называл свое место распределения. Тогда его еще, кстати, звали просто Ваня, и он не носил кольчугу, не был похож на викинга и просто поехал на работу фельдшером (как он думал, получая диплом).

История началась, когда к нему на прием пришла местная бабушка и пожаловалась, что ее посыпало, потому что соседи сглазили. Иван Васильевич посмотрел старушку и сказал, что у нее простая аллергия на цветение, и назначил антигистаминные препараты. Но! Буквально за неделю деревню облетела молва, что местный фельдшер подтвердил, что бывает аллергия на цветение, вызванная сглазом, и назначил лекарство, и оно помогает! Почерневший от копоти костров, разводимых местными под его амбулаторией, Иван Васильевич вспоминал, что это-то было только начало.

Позже в магазине, когда он покупал хлеб, ненавязчиво спрашивали, чем лечится ангина, и он, будучи молодым фельдшером, отвечал, что антибиотиками. А затем встречал на улицах людей, и те шептались, что Иван Васильевич назначил Савельевой антибиотики от ангины, а она умерла. Короче, что только Иван Васильевич ни делал, чтоб объяснить, что он просто фельдшер, но, когда пришла засуха, а за ней мор скота, все вспомнили, что местный колдун с дипломом фельдшера снимал порчи, морил людей, да и в целом без него уже 70 лет засухи не было…

Иван Васильевич, фельдшер местной амбулатории, заварил чай, посмотрел вниз, поправил прицел арбалета и подумал: «Грамотный человек строил фельдшерско-акушерские пункты на холме…»