Kitobni o'qish: «На свои круги»
Часть 1
Глава 1
Гостей, подъезжающих к замку, заметили издалека, и, когда всадники приблизились, их уже встречали в распахнутых воротах замка. Слуги принимали лошадей, под ногами крутились местные собаки. Встречать гостей вышел сам хозяин – молодой граф Эрвин Гавардский. Стоял в стороне, наблюдая за всеми, заложив большие пальцы обеих рук за пояс.
Спрыгивая с коня, барон Вольф отметил про себя небрежную осанку улыбающегося графа. Ну что ж, повезло мальчишке по жизни. Нет и восемнадцати, как стал полноправным хозяином таких земель и такого замка. Как схоронили весной старого графа, так и стал Гавард владением этого сопляка. Какие земли пропадают зря! Да с такими возможностями можно в свиту к самому королю проситься, стать приближённым к монарху.
Барон Вольф ещё раз глянул в лицо молодого племянника. Да, повезло ему. Интересно, он хоть это понимает, осознаёт хоть что к чему? Улыбается, паршивец, смотри, как высокомерно голову держит… Конечно, он граф, а к нему пожаловал дядя – барон, всего лишь барон… Подойдёт ли ещё сам?
– Здравствуйте, дядя Вольф. – Подошёл, протягивая руки, ну, ни дать ни взять, любимый племянник – сын младшей сестры, храни Господь её душу. – Как добрались? Как дорога? Мы не ждали вас так скоро, после последних дождей дороги отвратительные… Вы останетесь до Троицы?
– Как позволишь… – Барон обнял племянника, притиснул к груди, ощущая ладонями под тканью дублета – камзола сильную спину молодого человека. Как ни крути, а мальчишка в свободное время занимался, учился владеть оружием; хорошо ездил верхом и плавал ещё с детства. Он готовил себя к ратному делу. Правда, теперь он не скоро отправится в поход, пока не женится и не родит наследника, иначе король не позволит.
Барон вдруг рассмеялся, обнимая племянника, ответил на вопросительный взгляд молодого родственника:
– Позволишь погостить? Или мне сказать лучше «позволите», а обратиться как? Милорд?
– Да что вы, дядя Вольф, какой я для вас милорд? Мы же свои! Вы о чём?
Барон чуть улыбался в чёрную аккуратную бородку, следил за глазами молодого графа. И где вся эта небрежность, где высокомерие? Мальчишка открыт и доверчив, всё такой же простодушный малый, как был при последней встрече пять лет назад. И титул, и земля не изменили его. Это к лучшему. Раннее сиротство не испортило его, по крайней мере, на первый взгляд.
– Пойдёмте! Ваших людей устроят, скоро обед… Я покажу вам вашу комнату. Это хорошо, что вы приехали, я так хотел увидеть кого-нибудь из своих…
В замке мало что изменилось после смерти старого хозяина. Прошло три месяца, как схоронили графа (барон не был на похоронах), и зачем было бы всё здесь менять? Те же слуги, тот же старый кастелян показал комнату гостям – барон Вольф приехал со своими людьми. Несколько человек охраны из свиты расположили на первом этаже у кухни, а барона и его советника – наверху, поближе к комнатам хозяина.
Скоро подали обед, он был горячим. Насколько знал барон Вольф, обеды подавались в Гаварде с помощью лифта прямо из кухни. Ещё одно преимущество этого замка, не везде такое встретишь, а, точнее, почти нигде и не встретишь. Когда ты голоден и намёрзся в холодных зимних комнатах, горячие блюда только-только с огня кухни точно сумеют поднять настроение. И пусть сейчас не зима, а июнь цветущий, горячий обед не перестаёт быть плодом мечтаний, тем более после долгой дороги верхом.
Барон Вольф успел насладиться и хорошим вином, и послушать болтовню своего племянника. Мальчишка, он и есть мальчишка. Его привлекали далёкие путешествия и военные битвы. Как всякого молодого человека его возраста, хотелось ему применить свои умения и навыки владения оружием. Король давно говорил о заграничных походах, для этого ему нужно войско, это ли не шанс воплотить желания?
– Тебе пока рано думать об этом. – Барон с улыбкой крутил на столе пустой бокал из-под вина, тонкими пальцами вращая его за ножку.
– Почему? Только из-за того, что я не женат и не имею сына? – Молодой граф с усмешкой смотрел на родственника.
– Ну, – протянул барон, – иметь сына это, конечно, хорошо, в твоём случае хватило бы и дочери. Девочки тоже могут быть наследницами, ты же это знаешь… У тебя вообще пока нет детей и нет наследника, так что тебе ещё рано думать о походах. Ты ценен своему королю, как воин, но и род твой ты должен продолжить, так что… – Многозначительно пожал плечами.
– Всё это глупости. Мне надо самому встретиться с королём, я смогу убедить его. Причём тут дети? Я могу оставить наследником кого угодно, не всё ли равно!
– Кого, Эрвин, мой мальчик, кого ты можешь оставить наследником? У тебя нет родителей, нет братьев и сестёр, у тебя даже нет ни одного кузена! Даже у меня нет пока сыновей…
– Да хоть вас! – выпалил в горячке молодой граф Гавард. На какое-то время в зале повисла тишина; барон Вольф не сводил взгляда с лица племянника.
– Меня? – переспросил, дрогнув чёрными бровями.
– А почему бы и нет? Вы – мой единственный родственник, брат моей матери. Кого, как не вас, оставить мне в наследники?
– Таким не шутят, мальчик мой. Это серьёзное заявление.
– А я и не шучу.
– Ты – граф, у тебя титул и земли, всё это ты получил от отца, по его линии. Я не могу наследовать это всё, потому что принадлежу другой линии, баронской. Мой отец был барон, мать твоя была баронесса, и я – барон. Я не могу просто по твоему желанию сделаться вдруг графом Гавард.
– Если по линии отца родственников нет, то наследником может быть кто-то по линии матери, разве не так?
– Конечно же, так, но… – Барон улыбнулся, опуская взгляд на угол стола.
– Просто надо обратиться к нотариусу и составить завещание, и всё станет понятно. Вы, как единственный из живых моих родственников, станете наследником моих земель и титула. Вы же согласитесь?
Барон, улыбаясь только половиной губ, смотрел в лицо своему племяннику, потом ответил:
– Король имеет право оспорить любое завещание.
– Ну и что? Пусть оспаривает! Это его право! Пусть, что хочет, то и делает, а я к тому времени буду готовиться к военным походам. – Улыбался, как начищенный сребреник, найдя по-своему хороший выход.
Барон усмехнулся. Как, оказывается, бывает мало надо для счастья в таком вот возрасте. Первая подстреленная дичь, первый поцелуй украдкой, перспектива первого военного похода. Да. Как давно всё это было. Неужели и у самого были такие же безумные глаза?
– Эрвин, дорогой, что тебя так манит вырваться из дома? Зачем тебе это? Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Мальчишку, который ждёт – не дождётся, когда же у него начнёт расти борода. А потом всю жизнь об этом жалеешь и вспоминаешь то время, когда не надо было бриться.
– Это другое, дядя Вольф.
– Совсем нет. Когда ты вынужден будешь всю свою жизнь мотаться по походам, спать в палатках, выполнять всякие поручения короля, ты поймёшь, какое было время, когда ты был сам себе господин, просыпался в своей постели и в своём доме. Помяни моё слово, всё будет так, вот увидишь.
– Может быть.
– Нет никакой романтики, поверь мне. А если король ещё и заметит тебя, ты вообще не будешь появляться в своих землях месяцами, и, если у тебя будет жена, она будет забывать черты твоего лица, а дети будут бояться тебя, как чужого.
Молодой граф Гавард рассмеялся словам своего родственника.
– Зря смеёшься, всё так и будет. Так что, друг мой Эрвин, сидел бы ты дома, пока есть возможность, наслаждался бы юностью, выбирал бы себе невесту, охотился, ездил бы в гости. Не торопись ты становиться взрослым, уж поверь моему слову.
– Но вы же не откажете мне, если я пошлю в монастырь святого Антония за нотариусом?
Барон вздохнул, поднимаясь на ноги, прошептал:
– Своей упёртостью ты напоминаешь мне моего отца, твоего деда, вот уж точно. Куда от тебя денешься?
Молодой граф улыбался, следя глазами за своим дядей, конечно же, он не откажет, кто не хочет быть наследником таких завидных земель, как Гавард?
– Ты проводишь меня? Что-то я устал с дороги…
– Конечно.
Юный граф проводил своего дядю, но барон Вольф долго ещё не ложился, беседуя со своим советником бароном Лурром, рассказывал ему о планах своего родственника. А граф Гавард всё же поступил так, как решил. Через несколько дней, когда барон покидал замок племянника, граф Эрвин уже известил монаха-нотариуса в монастыре святого Антония о своём решении, и завещание уже составлялось.
– Мы ведь ещё увидимся, правда? – спросил барон с высоты вороного коня.
– Конечно, дядя Вольф, вы – желанный гость в Гаварде. Я жду вас всегда.
– Ну, будь здоров. – Барон поднял ладонь, прощаясь, толкнул коня сверкнувшей на солнце шпорой. – Даст Бог, увидимся.
– Храни вас Господь.
Долго ещё провожал уезжающих гостей взглядом. Барон Вольф о чём-то спорил со своим советником, ни разу не обернулся, а ведь молодой граф загадал, что если барон обернётся, всё будет хорошо. Ну и ладно, нет, так нет.
* * * * *
Ания дрожащими пальцами разгладила получившийся рисунок вышивки, принялась вдёргивать в иглу новую нитку, но из-за дрожи в руках ей это не удавалось.
– Господи… – прошептала, роняя руки на подол платья. – Что это со мной? – Вздохнула, выглядывая в окно монастыря.
Конечно же, она прекрасно знала, что с ней. Сегодня в монастыре святой Варвары ждали делегацию от барона Дарнтских земель. Они должны были приехать за ней, за Анией. И это была свадебная делегация, за ней приедут как за невестой барона Дарнтского.
С двенадцати лет, как потеряла своих родителей, Ания воспитывалась в монастыре, так распорядился епископ, он был её опекуном. Пять лет жизни в монастыре – это много. Общение только с послушницами и настоятельницей, молитвы и женские ремёсла. Могла ли она даже помыслить противиться воле своего опекуна? Она подчинилась, даже не зная ничего о своём будущем муже. Но думала, что епископ не выбрал бы ей в мужья недостойного человека.
Каким он будет? Как будет выглядеть? Сколько ему лет? Будет ли он любить её? Знала она только одно, он издалека, из северных земель, поэтому здесь о нём знали мало.
Её заберут и повезут на север, и только там состоится свадьба. Она станет баронессой Дарнтской. Её супруг объединит их общие земли, ведь где-то там, на северо-востоке, находятся и её владения, она ведь тоже баронесса Эванская. Эванс и Дарнт станут одним владением, и хозяином их будет её супруг. Её супруг…
Она вздохнула. Лучше бы её оставили в покое, она не хочет никакой свадьбы, она не хочет замуж за кого бы то ни было, она не хочет уезжать из монастыря, не хочет ничего менять в своей жизни.
Она ни разу не любила, не читала ничего о любви, её окружали только монахини, что о любви они могли ей рассказать? А сейчас она должна стать женой, хозяйкой, матерью! Как она могла стать ими, если ничего не знает? Она слишком рано попала в монастырь, чтобы успеть научиться хоть чему-то.
Ания снова вздохнула и принялась опять вставлять нитку в иголку. Руки её всё равно дрожали, предательски, и эта дрожь вселяла ещё большую тревогу. Если внешне тревогу ей удавалось скрыть, то внутри всё протяжно звенело.
– Ания! Ания, ты здесь! – В дверях кельи появилась монахиня, глаза её восторженно сияли. – Я искала тебя в саду, думала, ты там. А ты у себя…
– Что случилось, Лиза?
– Они приехали… – Улыбалась.
– О Боже! – Ания вскочила на ноги, роняя вышивку и иглу с ниткой (только-только смогла вставить). – Как?! Уже приехали? Я ничего не видела из окна.
– Они подъехали с другой стороны, из твоего окна не видно. Их много. Лошади, повозки, столько людей. Они преподнесли подарок настоятельнице…
– Ты видела его, Лиза? – перебила молодую девушку Ания, ища глазами на полу иголку с ниткой.
– Их много. Но если это тот, кто подносил подарок нашей матушке, то он… – Замолчала, улыбаясь, не сводила взгляда с растерянного лица молодой невесты.
– Что? Что – он? Лиза, говори!
– Он молодой и очень симпатичный!
– Правда?! Да?
– Да! – Монахиня Лиза захлопала с ладоши, понимая тревогу подруги, радуясь за неё. – Всё будет хорошо, Ания, милая, ты зря боялась. Он… Он, о-о-о… – Она мечтательно закатила голубые глаза. – Я даже завидую тебе, честное слово, да простит меня Господь. – Поспешно перекрестилась. – Ты должна понравиться ему… Из вас двоих получится чудесная пара. Хвала епископу, он нашёл тебе хорошего мужа, ты зря боялась… Ты…
Ей не дали договорить – вошла ещё одна из обитательниц монастыря, и молодая монахиня, примолкнув, приветственно склонила голову.
– Сестра Лиза? Что вы тут…
– Сестра Бетт.
Пожилая монахиня сухо поджала губы, перевела недовольный взгляд на молодую баронессу, взгляд её тёмных глаз тут же потеплел.
– Ания, дорогая, за тобой приехали. Собирайся, тебя ждут.
– Собираться… – растерянно переспросила Ания. – Что собирать? Я уже всё собрала вчера вечером. – Наклонилась и подобрала иголку, рассеянно, думая о другом, завязала узелок на конце красной нити.
– Хорошо. Если это все твои вещи, твой сундук перенесут. Ты возьмёшь свою вышивку?
– Да, конечно. – Ания подобрала свою работу, воткнула иглу и сложила всё в небольшую корзину с клубками цветных ниток. Лиза тут же взяла из её рук корзину, предлагая помощь, забрала со скамьи тёплый плащ с капюшоном.
– Пойдёмте. – Сестра Бетт открыла дверь, пропуская молодую баронессу вперёд, заговорила опять: – До самого Дарнта вас будет сопровождать сестра Вэлл, потом она вернётся, вашим духовным воспитанием будет заниматься местный священник. – В ответ Ания только вздохнула. – Ничего страшного, моя девочка, почаще обращайся к Господу, Он всегда утешит тебя, моя милая. Помни об этом.
Ания несколько раз согласно кивнула, выдавая этим свою тревогу.
Делегаты из Дарнта стояли группой в главном зале монастыря, от такого количества людей не в монашеской одежде перехватило дыхание. Это всё были люди из другого мира, того, что за стенами. Как их много! Какие они все красивые! Это не чёрные с белым строгие одежды монахинь, это яркие камзолы и золотые вышивки, дорогие плащи.
Она не смогла заставить себя рассматривать их лица, скромно опустила взгляд в пол. Настоятельница сама представила гостям юную баронессу.
– А вот и наша воспитанница, баронесса Эванская Ания! Прошу любить и уважать это доброе дитя, – добавила с улыбкой, – она любима всеми нами как родная сестра.
Настоятельница с улыбкой взяла девушку под руку и вывела вперёд, к гостям. Сколько было много молодых людей среди них! Глаза разбежались! Красивые молодые люди из другого незнакомого мира! Ания снова опустила взгляд в пол. Она должна быть воспитанной и скромной.
Один из молодых людей подошёл к ней первым, протянул руку ладонью вверх. Ания растерялась: что ей делать?
– Руку, – подсказал ей молодой человек, глядя прямо в глаза, в самую душу, – подайте руку…
Ания протянула ладонь, и он, взяв её, поднёс к своим губам и поцеловал кольцо на пальце, склоняя голову, шепнул:
– Миледи, я – барон Орвил Дарнтский. – Отпустил её руку и принялся рассматривать её лицо.
Ания почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Это он! Он!
Она должна была сейчас опустить взгляд, быть образцом скромности, но она, как и он, смотрела на него. Он понравился ей, понравился с первого взгляда. Высокий, хорошо сложенный, тёмноволосый, как все северяне. Тёмные, внимательные глаза, тёмные брови, только губы в непонятной угрюмой, еле приметной улыбке. Она не понравилась ему, да? Почему он так улыбается с горечью?
Ания опустила взгляд, замечая, какое простое платье на ней, совсем не по её происхождению. Какой, наверное, глупой кажутся ему её наивность и простота, она даже не знала, что должна была подать ему руку в момент приветствия. Она, почти монашка здесь, а он из того, другого мира. Что могло быть общего у них? Конечно же, она не понравилась ему.
Боль ожгла сердце разочарованием, Ания отвернулась, встретив взгляд голубых глаз монахини Лизы.
– Барон, вы останетесь до утра? Дом для гостей у нас свободен, вас разместят, – заговорила настоятельница первой.
– Нет, спасибо, мы отправимся уже сегодня, переночуем в таверне, быстрее доберёмся, вы же знаете, что ехать нам далеко.
– Как хотите. Ания, ты готова?
– Да, матушка…
– Ну, вот и хорошо.
Всё завертелось вокруг неё с этого мгновения, всё задвигалось. Не успела баронесса опомниться, как её завернули в плащ, усадили в крытую повозку вместе с сопровождающей её старой монахиней, все прощались, плакали, махали им вслед.
Глава 2
В этот раз слуги заложили для него гнедого коня, он послушно выполнял команды, стоило лишь двинуть повод в ладони. От холодного встречного ветра свистело в ушах, сердце заходилось восторгом. Охота! Эрвин Гавардский всегда любил бывать на охоте, а тем более, когда приезжали гости, да какие! Приехал дядя Вольф. Он не был в гостях с начала лета. Стоило его приезд отметить пиром и охотой, весь Гавард гудел, принимая желанного гостя и его людей.
Молодой граф, погнавшись за взлетевшей с озерка стаей уток, отдалился от всех, упиваясь скоростью, гнал коня вперёд. Сокол, слетевший с перчатки, парил рядом, расправив крылья, клекотал. Всё радовало Эрвина: приехавший родственник, светлый осенний день, зелёная трава, земля, улетающая под копыта коня, свежий ветер в лицо. Здорово!
Он, конечно же, отстал от всех, все слуги, свита, гости остались далеко в стороне. Ну и пусть, это же его земли, что с ним может быть! Сейчас он развернёт коня и догонит всех. Это недолго. Даже если он и потеряется, его всё равно легко найдут – в свите опытные лесничие, да и где здесь можно потеряться? Места знакомые, в лесу рядом речушка, она всегда выведет его к замку. Да и дорога до ближайшего монастыря совсем близко, монахи из обители святого Антония знают его хорошо, может быть, не в лицо, конечно.
Конь перешёл на рысь, вскидывал голову, звеня удилами. Ну и пусть. Граф въехал в лес, редкие деревья – берёзы и осины – шелестели над головой. Хорошо, что ещё только самое начало осени, с берёз где-нигде слетали одинокие жёлтые листья. Хорошо. Покойно и здорово. Чуть-чуть как-то грустно, когда знаешь, что все где-то там, а ты один. Но ничего. Сейчас его гнедой немного отдохнёт, он и так уже перешёл на шаг, иногда умудрялся даже откусывать на ходу верхушки у травы, вкусно жевал, стуча трензелем по зубам. Лес жил своей жизнью, пели птицы, паук натянул огромную паутину между деревьями, и пришлось заслониться ладонью, чтобы паутина противно не коснулась лица, пусть уж лучше ладонь, она в перчатке.
Гнедой шёл сам в каком-то только ему известном направлении, и чуть позже граф понял, куда он шёл. А вот и речушка. Деревья расступились, и открылась вода. Конь вошёл в неё, опустил голову, принялся пить. Эрвин смотрел по сторонам, видел, как неподвижно течение воды здесь, как заросли берега непроходимыми кустами.
– Ну всё, хватит, пошли назад. – Он развернул коня и поехал по лесу вдоль реки.
Если он правильно помнит карту, то река должна вывести его на северо-запад, там, примерно, должны дожидаться его гости, дядя Вольф и его люди. Они не пожелали принимать участия в охоте, захотели остаться в загоне. Он должен выехать прямо к ним. Ну и что, потом они все вместе вернутся в Гавард, вряд ли его успеют сильно хватиться.
Конь сам перешёл на лёгкую рысь, заржал, почуяв других лошадей. Так и есть. Эрвин выехал навстречу небольшой группе людей. А вот и дядя Вольф, барон Лурр.
– Эрвин? Что ты здесь делаешь? Почему ты не со своими? Где все? – Это барон Вольф принялся засыпать его вопросами.
– Я отстал, они все там, – махнул рукой за спину, – на той стороне, через лес. Я буду с вами. – Улыбнулся. – Как у вас дела? Что – дичь, есть хоть что-нибудь?
– Пара уток, да зайцев догнали. Тебя не потеряют?
– Не знаю, подумают, сам вернусь, – отмахнулся небрежно.
Они разговаривали, а люди барона, их и было-то всего человека четыре, стояли молча. Это были не все люди, с кем уехал на охоту барон Вольф, не было загонщиков с собаками, лесников, слуг из Гаварда, здесь была только личная охрана высокого гостя. Эрвин поздно заметил это и не сразу подумал о чём-то неладном. Спросил:
– А где все остальные? Почему вас так мало?
Барон Вольф скривился от этого вопроса, словно он был ему неприятен, ответил нехотя:
– Мы хотели поговорить… без свидетелей… Ничего особенного…
– А-а, – протянул молодой граф, понимающе кивая головой, обернулся, услышав шорох за спиной. Один из слуг барона забирался в седло. Граф снова глянул в сторону родственника и обомлел – барон Лурр – советник – наводил на него заряженный арбалет.
– Что… происходит? – Перевёл удивлённый взгляд на лицо своего дяди. – Дядя Вольф? Это что – шутка? Скажите своему… советнику… – Заозирался по сторонам, замечая, что люди барона как-то незаметно окружили его со всех сторон. – Что это?
– Прости, мой мальчик, лично против тебя я ничего не имею.
– Что?.. Что происходит?
– Мы думали, как это сделать незаметно, чтобы не было подозрений, а ты сам всё сделал… Отбился от своих, потерялся… пока тебя хватятся… Извини…
– Почему? – Голос молодого графа дрогнул, осип вдруг, перешёл на шёпот. – Что я сделал? Из-за чего?
Барон Вольф пожал плечами.
– Твоё завещание… Ты разве не понял? Я отказывался, ты помнишь? Но ты уговорил меня, ты сам заставил меня сделать это…
– Я?
– Ты искушал меня своими титулом и землями. Знаешь, я подумал, а почему бы и нет?
Молодой граф долго смотрел ему в лицо, не веря своим ушам, боясь верить в услышанное, прошептал:
– Вы не посмеете, я же – ваш родственник, я – сын вашей сестры…
– Вот именно, я – единственный твой родственник, и это всё решило. Прости меня. Этот грех мне придётся замаливать всю свою жизнь…
– Нет… – прошептал он, двигая подбородком в отрицательном жесте. – Я же любил вас, я вам доверял…
Барон Вольф пожал плечами, сам скривился от боли, видно, данное решение стоило ему больших усилий, прошептал:
– Прости меня, Эрвин…
– Нет! Нет! Я не могу в это поверить…
Граф Гавард развернул коня и толкнул его в бока, направляя на одного из слуг барона. У того тоже в руке был заряженный арбалет, но он отступил в сторону, не сумев выстрелить в безоружного.
Возможно, он так бы и уехал, но выстрелил советник – барон Лурр, и пружина арбалета сработала оглушительно громко, так, что вздрогнули все присутствующие.
Безвольное тело графа Эрвина сползло на шею гнедого коня, упало вниз, на землю. Конь испуганно шарахнулся, но слуга успел подхватить его за повод.
И только тут ожили все, загомонили. Громче всех распоряжался барон Лурр:
– Коня надо убрать, в Гавард его нельзя, его узнают… Убить где-нибудь в овраге и закрыть ветками, волки растащат… Мальчишку… надо сделать так, будто его ограбили… Заберите всё ценное… Если его найдут, то могут и не опознать, а если и опознают, подумают, что нарвался на лихих людей…
Через момент несколько всадников бросили в лесу тело молодого графа Эрвина Гавардского. А ещё через время его нашёл сокол. Крутанулся, клекоча, сделал круг и опустился на левую руку в кожаной перчатке, громко заклекотал, будто Что-то понимал, но человек даже не шелохнулся.
* * * * *
На ночлег они остановились на постоялом дворе, всех сумели разместить, несмотря на такое большое количество людей и лошадей. Молодые люди из свиты расположились в одной комнате, молодёжь не всегда требовательна к удобствам. Юной баронессе с монахиней нашли хорошую комнату на втором этаже. В комнате этой было не жарко, а свет заходящего солнца пробивался через листву яблонь, закрывающих окно. Яркий свет бликовал на кожуре созревших яблок.
– Здорово. Как красиво, – прошептала Ания. Горничная помогала занести вещи. Сестра Вэлл осматривала комнату, заглядывала в углы, разыскивая пыль.
– Ужин будет скоро, внизу, – предупредила горничная и ушла.
– Могли бы и сюда подать… – проворчала старая монахиня. – Могли бы и комнату прибрать почище.
– Всё нормально, сестра Вэлл, нам здесь только переночевать, а утром мы поедем. Не всё ли равно?
– А ночью из углов вылезут клопы, вот увидишь, моя дорогая, сна здесь не будет, это точно.
– Смотрите, какой вид из окна! – Баронесса глядела из окна вниз, на заходящее солнце. Протянула руку, сорвала зелёное с розовым бочком яблоко. – Хорошо. – Понюхала яблоко, вдыхая пыльный солнечный аромат. – Всё равно хорошо, что бы вы ни говорили. – Обернулась к монахине с улыбкой. Сердце её радовалось, душа ликовала. Почему бы это? Может быть, она просто влюбилась?
– Дорога долгая, милая, скоро ты устанешь от всего этого и перестанешь удивляться.
– Может быть, – согласно кивнула Ания. Конечно, всё казалось ей сейчас интересным, она ведь так долго не покидала стен монастыря.
Монахиня проверяла кровати, подушки, Что-то ворчала под нос, но Ания не слушала её. Всё равно место для постоялого двора выбрано удачно. Рядом деревня, мычат коровы и поют петухи, слуги внизу рассёдлывали лошадей постояльцев, уводили их в конюшню, служанка проносила вёдра с чистой водой, в лучах заходящего солнца грелась кошка. А яблонь, сколько было яблонь вокруг! Весь постоялый двор утопал в яблочных деревьях. Они были старыми, необрезанными, но ветки их клонились под тяжестью созревших яблок.
– Нынче хороший год на яблоки…
– А? Что? – Сестра Вэлл была занята совсем другим – разбирала вещи баронессы, отбирала то, что понадобится для сна, не слушала.
– Я говорю, урожайный год нынче на яблоки, – повторила Ания.
– На всё воля Божья. – Сестра Вэлл перекрестилась.
Скоро их позвали на ужин. Стол накрыли один на всех, только слуг покормили на кухне, а всю свиту и господ усадили за один стол.
Барон Дарнтский встретил Анию и снова поцеловал пальцы её ладони; на этот раз девушка не растерялась и сама подала ему руку. Усадили их рядом, и Ания почувствовала, что слышит только удары собственного сердца. Вряд ли она сможет нормально поужинать сегодня, вряд ли сможет хорошо выспаться после трудного дня. Что это с ней сегодня? Неужели этот молодой человек, барон Орвил Дарнтский, так влияет на неё, ведь она никогда не жаловалась на аппетит, на сон.
Молодёжь о чём-то разговаривала на другой стороне стола, все ужинали. Ания же смогла протолкнуть в себя только несколько глотков сильно разбавленного вина. Горничная раскладывала на столе мытые яблоки из большого бронзового таза, то тут, то там между тарелками и кубками. Кто-то из молодых людей Что-то сказал ей, и все рассмеялись.
Ания повернула голову и встретила прямой взгляд барона Орвила. Он что, всё это время смотрел на неё? Она отвернулась и опустила взгляд. Какой же он симпатичный, Боже! Целый день дороги никак не отразился на нём, тот же взгляд, та же угрюмая улыбка. Почему ты такой грустный? Почему?
– Вас нормально разместили? – спросил первым.
– Да, вполне… – Ания глянула ему в лицо.
– Постарайтесь выспаться, завтра мы проведём весь день до вечера в дороге, даже больше, чем сегодня. Это тяжело…
– Мы торопимся? – спросила сама.
– Вас уже ждут…
Ждут? Что он хотел этим сказать? Кто её ждёт? О чём он говорит?
Ания смутилась, не зная, что ответить, отпила пару глотков вина из кубка. Молодой человек выбрал яблоко на столе и принялся разрезать его ножом, прорезая острием зубчики. Ания следила за его руками. Наконец, он разделил яблоко на две зубчатые половинки. Так когда-то в далёком детстве делал отец Ании, она только сейчас вспомнила об этом, когда увидела, как это делает барон.
– Хотите яблоко? – предложил ей половинку.
– Спасибо. – Ания откусила кусочек ароматного яблока. Да! Как здорово! Какой же он…
– Нам добираться ещё пять дней. Это долго. Боюсь, вы устанете от дороги, поэтому старайтесь высыпаться по ночам. – Ания согласно кивнула, принимая его слова, шепнула:
– Надеюсь, мне дадут пару дней до свадьбы, привести себя в порядок?
Молодой человек перевёл на неё тёмные глаза.
– Надеюсь…
– А что, это зависит не от нас?
Он вдруг усмехнулся громко, будто она сказала великую глупость.
– От нас? – переспросил с ухмылкой. – Нет. От нас ничего не зависит, ни от вас, ни от меня.
– А от кого зависит?
– От кого? – опять переспросил. – От моего отца зависит, вот от кого. Захочет ли он дать два дня вам до свадьбы или нет, я не знаю.
– Всё зависит от него? – Ания нахмурилась, откусывая кусочек яблока.
– Конечно. Он же самый главный. Он же – жених…
Вот тут Ания обомлела от услышанного. Хорошо, что она уже успела проглотить кусочек яблока, иначе она бы подавилась.
Как?! Как это может быть? О чём он говорит?
– Жених – ваш отец? – прошептала еле-еле вопрос.
Орвил нахмуренно смотрел ей в лицо долгим взглядом, будто сам Что-то обдумывал, ответил вопросом на вопрос:
– А вы не знали?
Она отрицательно покачала головой, всё ещё не представляя для себя то, что узнала. Не может быть… Господи, этого не может быть…
Он вдруг понял всё и спросил сам:
– А вы, что же, думали, что вашим женихом буду я? – Ания посмотрела ему в глаза без ответа, и так всё было ясно. – Я? – Он усмехнулся, и Ания от этой усмешки отвернулась и закрыла глаза, претерпевая боль, словно из неё, из живой, вынимали сердце.
Дура… Какая же она дура! А она-то подумала, понадеялась, даже уже успела влюбиться в него…
А молодой барон продолжил:
– Конечно, я понимаю вас, я же тоже барон, как и мой отец, барон Дарнтский. Извините за эту путаницу. Епископу надо было послать вам письмо, чтобы вы знали обо всё заранее. Это он так решил, ваш опекун. – Он опять усмехнулся, и эти его насмешки буквально рвали душу молодой девушки на куски. – Ваш жених – барон Дарнт, но это не я, это мой отец. Я только сопровождаю вас, везу вас на свадьбу. Так уж получилось. Извините.
Ания поднялась на ноги, не глядя ни на кого, метнулась на второй этаж, не помнила, как преодолела лестницу, как рвала на груди шнуровку тесного платья. Слёзы боли и разочарования душили её.
Муж… Барон Дарнт… Отец… Отец этого Орвила… Сколько ж ему лет, если у него такой уже сын? Господи… Да что же это происходит?
Ей тут же захотелось обратно в монастырь, к сёстрам. Нет! Нет, я не хочу… Давясь слезами, Ания глянула в окно. Солнце уже зашло, в сумерках не видны стали ни яблони, ни яблоки. Она закрыла ставни, слёзы заливали глаза. Ничто не радовало её теперь, жизнь предстала вдруг в один миг в чёрном цвете. Молодая баронесса упала на постель, уткнулась лицом в подушку, шептала:
– Я не хочу… Я не хочу замуж за его отца… Я не хочу, Господи, пожалуйста, за что мне это? За что? О-о…
Она плакала, теряя силы от слёз, не понимая, что же делать теперь ей, как быть.
Глава 3
Он очнулся и сразу же ощутил боль, такую боль, что даже дышать больно было. Где он? Что случилось? Откуда эта боль? Попытался приподняться на локте, но от боли в груди накатила такая слабость, что он опять рухнул на подушку. Что это с ним? Что произошло? Он тяжело прикрыл глаза, хрипло дыша больной грудью. Что случилось? Где он? Кто он?..
