Kitobni o'qish: «Заколдованные дети»
Глава 1
От автора
В каждой книге должна быть эта глава – «От автора». Как будто читателю мало всего того, что автор уже написал. И так написано стопиццот страниц, зачем ещё «От автора»?
Но – редактор требует. Говорит – надо.
Попробую схитрить и написать то, что уже написано. Написано впервые 23 января 2017 года на моей странице в одной из социальных сетей. Собака в ту пору стала для меня открытием, и это открытие настолько меня поразило, что я написала этот текст. И сейчас пусть он послужит вступлением к «Заколдованным детям». Потому что лучше я пока не могу сказать…
Живёшь себе спокойно, живёшь… Дом – работа – дом – рынок, дом – работа – дом – работа – в магазин за колбасой…
И тут у тебя появляется собака, и ты лихорадочно начинаешь впихивать в свой обычный график всякие дрессировки – прогулки – кормёжки – больнички.
Компьютер вспухает википедийными понятиями: «хендлер», «обидиенс», «СПС-ПСС», «груминг», «аджилити»*) … и прочими неприличными словами…
Работа становится необходимостью, а отдел колбасы в супермаркете смотрит на тебя взглядом обиженного любовника, когда ты в восторге застываешь напротив конкурентного отдела зоотоваров с резиновыми синюшными курицами. Застываешь и прикидываешь: щенок эту курицу сразу распотрошит или на два дня хватит?
Воскресенье становится главным днём, потому что – дрессировка. Солнце, грязь, дождь, жара – ничто не помешает твоему счастью походить, согнувшись в три погибели, перед ушастым паршивцем, который никак не хочет передвигаться спокойно, а только скачет как дикий заяц.
Ты перестаёшь быть уважаемым человеком в своём доме, соседи не раз замечают тебя свистящим, пищащим и скачущим как молодой козёл… Только бы собака обратила на тебя внимание. Ведь ты очень стараешься быть для неё интереснее дохлой кошки на газоне или соседской хохлатой собачки.
Мнение соседей и сослуживцев в этот момент для тебя ничего не значит! Собака разрушит твою карьерную лестницу, не сомневайся!
Когда вся семья вечерами пучит глазки в телевизор, споря, кто же грохнул инкассатора, ты изображаешь участие в дискуссии, но втихаря копаешься в шерсти у собаки – а вдруг клещи! Семья пока ничего не подозревает…
А как ты одеваешься? Главным критерием становится удобство в выгуле щенка, а не приличный внешний вид.
Выбирая с вечера одежду для завтрашнего похода на работу, ты прикидываешь – настолько ли хороши эти брюки, можно ли в них сразу после работы взять пса на поводок и бежать гулять. А эта рубашка не годится… она стесняет движения, будет неудобно махать руками. Туфли?.. Нет, лучше кроссовки!
Макияж? Зачем? А вдруг собака захочет тебя облизать ещё до выхода? Так и приходишь на работу этаким чучелом. Но мнение сотрудников, как и соседей, тебя УЖЕ не интересует.
Первый вопрос, который ты задаёшь мужу/ жене, когда он/она первый приходит с работы, – «гуляли»? Второй – «покакали?».
Муж/жена, постепенно заражаясь вирусом любви к собаке, начинает перечислять подробности, где гуляли и сколько покакали: «Воooт такую кучу наложили! Иди посмотри!». Бежишь смотреть. Фу, славабоху, под кустиком…
Психоз крепчает, когда щенок начинает икать. Или у него отрастают когти, а ты ещё не знаешь, как их правильно подстригать. Тогда ваш заводчик превращается в психотерапевта и назначает тебе встречу в парке для показательной лекции про икоту и отросшие когти. Но стричь когти ты всё равно продолжаешь бояться, надеясь на асфальт, – сотрутся сами!
Икота пропадает, но появляется любовь к молоденькой пуделихе из соседнего подъезда. Хозяйка пуделихи, увидев тебя с собакой во дворе, не покидает спасительного подъезда, подглядывая в щёлку двери: когда же ты утащишь малолетнего Ромео с общей территории, чтобы пуделиха могла сделать свои дела на клумбе с розочками?
Ах, эта любовь! Твой пёс ещё писает по-девчачьи, но уже готов ухаживать за каждой юбкой. И попробуй оттащи его! Откуда такая сила просыпается в несовершеннолетнем ухажёре?
Кроме всего прочего, ты начинаешь замечать психические отклонения не только в себе, но и в своей собаке. А иначе почему она на дрессировках или дома такой ангел, а на прогулках превращается в необузданного демона? Раздвоение личности? Твоя наследственность?
Это ещё предстоит выяснить у инструктора по дрессировке, и будь уверен – и инструктор, и весь мир тебе объяснит, что виноват только ты. Ну, кто бы сомневался… Конечно, только ты всегда виноват. Все вокруг такие умные-умные… а ты такой глупо-неопытный в свои почти пятьдесят… Утешайся тем, что неопытность молодит!
И спокойно скачи козликом со своей невиноватой собакой. Глядишь, и ревматизм пройдёт, и лишний вес куда-то денется, и колени перестанут болеть!
Постепенно ты начнёшь понимать, что твоя жизнь перевернулась с головы на ноги. Ты стал много гулять. Ты перестал простывать.
Тропинка к холодильнику постепенно зарастает мхом, потому как есть некогда. Да и содержимое его стало куда скромнее, ведь нужно делить бюджет на ещё один прожорливый рот. А однажды тебе захочется вытащить с антресолей куль с наклейкой «Одежда, которая мне мала» и проверить: а не налезут ли на тебя любимые кожаные штаны, на которые уже давно положила глаз твоя племянница? И они налезут, и даже застегнутся!
Ну, достаточно. А то «Остапа понесло» после утренней прогулки с собакой. Пёс, как единственно нормальный из нас двоих, лёг досыпать прерванный сон, а я калькулирую: лечь ещё поспать? или попить спокойно кофейку, пока семья дрыхнет? Времени-то всего пять утра…
Приятного чтения, дорогой читатель!
Хендлер – человек, который выставляют собак на выставках. Задача хендлера – максимально эффектно представить собаку в ринге перед экспертом, подчеркнуть индивидуальные достоинства животного, нивелировать недостатки, грамотно продумать стратегию показа на сравнении с другими участниками.
Обидиенс – от англ. Obedience – послушание – это международный норматив по послушанию, самый сложный из всех официально признанных нормативов Международной Кинологической Федерации.
ПСС – поисково-спасательная служба.
Груминг – комплекс процедур по уходу за шерстью, кожей, когтями, ушами и глазами собак. Может выполняться как в гигиенических целях, так и для улучшения внешнего вида собаки при подготовке к выставке или другим соревнованиям.
Аджилити – (англ. Agility – быстрота, проворство, ловкость) – собачий вид спорта, изобретённый в Англии в конце 70-х годов и стремительно набирающий популярность во всем мире. Соревнование собак по прожождению полосы препятствий.
СПС – Спортивно-прикладное собаководство.
Глава 2
Детки в клетке
…Мы с Эдиком переглянулись и одновременно сказали друг другу:
– Нам нужна вторая собака!
Мы с мужем, человеческие «родители» дворянской кошки Маняхи и золотистого ретривера Кубы, давно хотели щенка, но боялись признаться в этом друг другу. Каждый из нас периодически произносил вслух, боясь быть заподозренным в противоположном: «Не-е-е, вторая собака – это перебор…». И произносили бы ещё долго. Но однажды нам «дали поносить» Лайму, Кубину сестричку: её хозяйка уезжала на все новогодние праздники к родственникам и попросила нас подержать девчонку у себя.
Мы согласились на стихийно сложившийся тест, проверили себя общением с двумя золотистыми ретриверами и убедились: нам нравится, когда в доме две собаки! Два ретривера – это очень комфортно!
– Глянь, как зажигают, – произнёс как-то Эдик, наблюдая за валяниями брата и сестры на нашей кухне.Да вообще! Смотрела бы и смотрела на них.
– И Кубе веселее…
– Ну да…
– И нам…
– И нам. Ты что-то хочешь сказать? – радостно напряглась я.
– Да я ничего, я так…– пробормотал Эдик.
– Нет, если ты что-то хочешь сказать, то говори, – мне нужно было услышать про вторую собаку именно от мужа, ибо решения должен принимать мужчина.
– Хорошо, да? Когда есть вторая собака, да? И Кубке веселее, да?
Какой нерешительный, а… Как мироздание критиковать, так он – первый революционер на кухне. А как предложить вторую собаку, так решительность куда-то пропадает.
– Главное, что нам это нравится. Ты это хотел сказать?
– Ну, почти.
– Что – «почти?».
Давай вторую собаку заведём? Ура! Наконец-то! Он сказал это!
Глава 3
Клетка? Кому?
Ни Маняху Эдуардовну, которая кошка, ни Кубу, который совсем не «остров Свободы», а взрослый уже, образованный пёс с именем уменьшительным от польского «Якуб», мы в свои планы сразу посвящать не стали. А вдруг передумаем? Мало ли что ещё придёт в седые пятидесятилетние головы, не обременённые малолетними детьми… Зачем хвостатых домочадцев зря тревожить?
Однако вскоре они встревожились-таки не на шутку.
– Ты что в дом притащила? Очередной подарочек Этому?
Маня, крутясь у меня под ногами, изнывала от любопытства: что это за коробка? Эдик, застревая углами тяжёлой упаковки, едва смог развернуться в тесноте между шкафами прихожей.
– Маняша, уйди, а то папа наступит на тебя.
– Это что? Это кому?
– Это клетка. Отойди, придавят!
Маня едва успела отскочить, как Эдик грохнул плоским грузом об пол. Коробочка была тяжёлая.
– Давай поставим пока в зале, пусть там стоит, – начали мы рассуждать, куда лучше поставить клетку.
– А потом куда?
– А потом возле кровати, куда же ещё…
– Может, на балкон?
– Ты что! Как можно! Все в спальне будут спать.
– Там же места нет, клетка вон какая большая.
– Кровать подвинем.
Наш диалог с Эдиком слушали и кошка и собака. Молча слушали. Дождавшись, пока мы поставили коробку у стены в зале, они выпроводили нас взглядами обратно в коридор и осторожно подошли к сюрпризу.
– Зырь… тут собака нарисована… – принюхался Куба.
– Значит, тебе купили. Опять тебе… всё тебе! Мне опять ничего! – фыркнула кошка.
– Это что?
– Клетка. Тебе клетку купили.
– Зачем?
– Поняли, наконец-то, что ты дефективный. Будут тебя в клетке держать подальше от нормальных людей.
Куба внимательно посмотрел на картинку. На картинке была изображена собака его породы, сидящая в клетке с открытой дверцей и улыбающаяся от уха и до уха. Он хорошо помнил, как ездил со мной в приют для животных и видел там за решёткой совсем невесёлых собак и кошек. Но пёс на картинке почему-то улыбался!
– А чего он тогда улыбается? Если улыбается – значит, ему там хорошо, – Куба взглянул на Маняху, сверяя свой вывод с недовольным выражением кошачьего лица.
– Не может ему быть хорошо. Ты в клетке когда-нибудь сидел? – повела ушами кошка.
– Не сидел… а, нет! Сидел! Когда нас на выставку возили. Там все собаки сидели в клетках, когда мы ехали. А потом обратно ехали опять в клетках.
– Ну и как, понравилось?
– Ну…– протянул Куба, – не то, чтобы понравилось, но… раз надо – значит, надо. Мама лучше знает.
– Короче, Склифосовский, – перебила Маня товарища, – ни один нормальный кот и даже собака не любит сидеть в клетке. Это понятно?
– Понятно.
– А тебе купили клетку. Сечёшь?
– Что сечёшь?
– Связь улавливаешь? Зачем её купили? Куба решил не рассусоливать с Маней тему «вопросов без ответов». Он кинулся на кухню, где мы с мужем готовили ужин.
– Это клетка? Мне?
– Клетка, но не тебе.
– Ага!
И унёсся обратно к Мане.
– Это не мне! Мама сказала!
– А кому?
Повисла неловкая пауза. Куба осмелился предположить:
– Тебе?
Маня медленно округлила глаза… медленно перевела взгляд с коробки на собаку и ме-е-еедленно протянула:
– Ты совсем ку-ку?!
Куба на всякий случай сдал назад на расстояние вытянутой кошкиной лапы.
– Стой здесь! – и Маня точно так же прискакала на кухню, где всё повторилось с точностью до буквы.
– Не мне! Эта сказала, что не мне! – вернулась она из кухни запыхавшаяся.
– Тогда кому?
Маня понюхала коробку. Села в позу «копилочки» и задумалась. Куба не смел её беспокоить и поэтому улёгся неподалёку, наблюдая за мыслительным процессом кошки. Улыбающийся голден на картинке перестал улыбаться и тоже напрягся. Все ждали выводов кошки Мани.
– Я поняла. Я по-ня-ла! Это они для себя купили.
– Э? – спросили оба голдена, один натуральный, второй с картинки.
– Ну, как вам объяснить… Должна признаться, я заблуждалась относительно умственных способностей наших двуногих.
– А? – Куба опять ничего не понял, а нарисованный пёс подумал о сказанном, ведь он не знал подробностей кошкиного мнения об умственном уровне всех двуногих.
– Не думаю, – сказал он.– Они слишком большие, чтобы сюда поместиться.
– А ты вообще молчи, – небрежно махнула на него лапой Маняха.– Тут и без тебя хватает говорящих бобиков… Сидишь в своей клетке – и сиди, не встревай, когда серьёзные люди говорят.
Нарисованный голден не обиделся, он просто улыбался. Зато Куба решил проследить логическую цепочку.
Не тебе и не мне… у мамы с папой грехов нет… тогда её купили для кого-то, у кого есть грехи. Точно! Эта клетка для кого-то другого!
Нарисованный пёс вздохнул и лёг попой к нашим друзьям. Он уже долго жил на этой картинке… и понимал, что клетка – это не наказание, а свой угол. Разумеется, если, кроме этого угла, тебе разрешают: гулять, валяться на хозяйской кровати, бегать по парку, выезжать в лес и на шашлыки, купаться в море, дрессироваться, ходить на охоту, быть собакой-спасателем, грызть хозяйские тапки…
Если случалось последнее, то клетка служила надёжным чехлом для попы. Сунешь пятую точку в клетку – и можно не бояться карательной газетки или останков сгрызенной тапки. И вообще клетка – вещь. Одно слово – свой угол. Собачья недвижимость. В такой клетке каждая собака – буржуй и уважаемая личность.
Нарисованный пёс вообще-то знал, кому предназначалась эта недвижимость, но он решил не разрушать интригу. Пусть Куба с Маней сами догадаются, кто будет в ней жить.
Глава 4
Двое в клетке, не считая собаки
На крючок «интриги» сразу же попались мои малолетние племянники.
Вчера вечером нам с Эдиком были «подкинуты» эти два юных организма. Организмы зовутся Олег и Оля (Олежка – ещё и крестник). Парень уже ходит в первый класс, а девица – ещё в садик. Они обожают Кубу.
– А Маню тоже обожают? – тут же решил поделиться любовью добродушный Куба.
– Они бы хотели её обожать, но Маня против. Да, Маня?
– Пусть только сунутся! – показала кошка когтистую лапу.
– Я т-т-те помашу лапой! Ишь, какая… Скройся в своём домике и не отсвечивай. Сейчас гости приедут.
Родители организмов (по совместительству – мой брат с женой), которых эти двое слегка достали, решили от них культурно отдохнуть на премьере в театре, а организмы сплавить нам с Эдиком. Мы, собственно, не возражали и даже обрадовались. Особенно Куба.
– Оля и Олег? Придут вечером? А это скоро? А уже вечер? А уже пошли дверь открывать? А давай их на улице встречать?
Куба тоже доставать умеет.
Гости приехали, с шумом разделись в тесной прихожей и сразу заполонили весь дом. Оля, кашляя остатками бронхита, тут же потребовала горячий чай с сахаром, а Олег, прославленный яйцеед, заказал себе два жареных яйца (потом выяснилось, что в тот день эта была уже четвёртая порция).
Маня тут же скрылась в туалетной дырке. Оттуда она выла и рычала на разные голоса, а Куба с Олегом пытались её успокоить.
– Выходи, играть будем! Они добрые! – уговаривал кошку Куба.
– Не верю, – шипела Маня из дырки, – это карлики, а карлики не бывают добрыми.
– Неее, это гномы, – выдвинул свою версию Куба, – а гномы всегда добрые. Выходи!
– Не выйду! Маааааууууыыыыы! Пришлось оставить кошку в покое.
Дети быстро просканировали две наши комнаты на предмет чего-нибудь новенького для развлечения и обнаружили, что в зале возле стены стоит большая сиреневая коробка с нарисованной собакой.
– Это что? – спросил Олег, а Оля стала ковырять пальцем упаковку.
– Это клетка, её нужно собрать. Будем собирать?
– Будем!
Собирать её пришлось, конечно, мне. Дело оказалось настолько простым, что я даже не успела понять, как это делается, как оно уже сделалось. В металлический поддон пришлось положить старый коврик, который лёг туда, словно его выкроили специально для этой цели.
– Будем играть? Чур, я кот! – забронировала себе роль Оля и залезла в клетку.
– И я! – Олежка нырнул вслед за сестрой.
– И я! – погорячился Куба.
Погорячился, потому что перед каждым действием Куба имеет обыкновение сначала немного побояться, а потом это действие делать. Куба любит быть осторожным.
– Куба, иди к нам!
Дети стали тянуть собаку за уши внутрь клетки, собака упиралась.
– Ухи мои, ухи! Я сам! Я сам, пустите! Пришлось воздействовать вербально на гостеприимных детей и объяснить, что собака должна сама захотеть зайти в домик. Для этого мы бросили в дальний угол клетки мячик, и Куба осторожно туда зашёл.
– Теперь мы!
Дети не стали ждать, пока Куба освоится на новом месте, пропустит через себя новые ощущения и примет решение: нравится ему тут или нет. Дети рванули за Кубой внутрь домика и закрылись на щеколду. Они стали в домике жить-поживать и строить свои детско-собачьи отношения.
– Это ты здорово придумала, – вылезла Маня из дырки, увидев, как трое врагов заперлись в собачьей клетке.
– Что придумала?
– Да ладно тебе. Одним движением сразу от троих избавились. Молодец.
– Ты про клетку?
–
Ну да. Смотри-ка… не такая ты и дурочка, как выглядишь. Смотри, как сразу спокойно стало:
ни
собак,
ни
карликов.
Только
ты
и
я…
ну,
ещё Этот
твой…
Добрая дикая Маня…
– Маня, иди к нам! – позвала кошку Оля.– Нам нужна кошка, в доме всегда должна жить кошка!
– Разбежалась… скажи Этим, что у меня своя жилплощадь есть.
– Оля, Маня будет в своём домике жить. У неё домик на подоконнике.
– А ты её возьми и засунь к нам, – предложила моя племянница, – мы будем вчетвером жить: я, Олег, Куба и Маня. Засунь её к нам!
Эти дети привыкли к другим кошкам. К кошкам добрым, ласковым и ценящим человеческое тепло. У них в доме живут две кошки, и они ведут себя совсем по-другому.
Оля часто интересуется, почему наша кошка «не такая, как все». Она уверена, что если Маню сильнее любить, она станет добрее.
– Она такая ми-и-и-и-илая! – говорит Оля, протягивая к Маньке руки. Кошка при этом шипит и воет.
– Да какая же она милая, когда она на тебя шипит?
– Она просто не знает, что я её люблю. Сейчас она узнает и станет доброй.
– Олечка, она тебя предупреждает, чтобы ты её не трогала. Не лезь к ней.
– Я осторожно… ей нужно показать, что она хорошая. Маня, ты же хорошая?
Но здравомыслие берёт верх, и моя шестилетняя племянница оставляет свои психологические приёмчики, потому что Маня не уверена в своей «хорошести» и продолжает угрожать.
Потом дети играют в котов – адекватного и неадекватного. Неадекватный кот (Оля) помоложе, вечно куда-то сбегает и появляется из воздуха. При этом Оля всё время командует.
– Сейчас я убегу! А ты на меня не смотри! Не смотри, я сказала! А вот сейчас смотри! Удивляйся! Говори: «Какой кот неадекватный». Говори!
Говорю. Хорошо, что второй «кот» в исполнении Олега вполне себе нормальный, он лежит в домике и смотрит мультики по телефону.
– Пусть Куба меня ищет! – командует Оля и прячется за дверью.– Я опять сбежала!
– Куба, ищи Олю! – говорю я собаке.
– Вон же она, за дверью…– удивляется Куба.
– А ты сделай вид, что ищешь её и не находишь. Поищи понарошку.
Кубу не нужно долго уговаривать поиграть. Он скачет мимо двери, откуда высовывается мордень «неадекватного кота», и делает вид, что не видит Олю.
– Он меня не нашёл! – радуется племянница.– Я сейчас буду плакать, а он пусть меня спасает. А-а-а-а! – вошла Оля в роль.
– Оля, не ори. Соседи испугаются.
– Я не могу не орать. Я зову на помощь. Куба, ищи меня! А-а-а-а!
– Гав! Гав-гав-гав!
Хорошо, что на часах только семь часов вечера, ещё можно пошуметь и побеситься. Что мы с племянниками и делаем.
– Идьёты, – сообщает мне кошка, сидя в позе копилочки на комоде и наблюдая всеобщее сумасшествие, – особенно ты. А я уж думала, что ты поумнела…
Уходить домой детям не хотелось. Клетка так захватила их творческое воображение, что они готовы были там спать и вообще жить. Постоянно.
– Мы ещё придём! Клетку не убирай!
– Не уберу. Вы пока можете в ней играть.
– Почему «пока»? Мы всегда в ней будем играть.
– Скоро там будет кто-то жить. Дети не ожидали такого поворота.
– Жить? Кто?
– Её будут звать Евлампия. Можно Лампа.
Можно Ляля.
– Ляля красивее. А кто это?
– А вот увидите.
– А когда? А кто? А как? А? Э?
На этой таинственной ноте мы и расстались.
Нужно держать интригу.
Глава 5
«Как вы лодку назовёте…»
Однако интриган из меня ещё тот… Сейчас я вам всё расскажу!
Когда у нас появился Куба, мы с мужем чувствовали себя молодыми родителями, словно в доме появился младенец. Кашки, подкормки, пелёнки, игрушки, прививки, шалости, лужи и какашки. А он и был младенцем, требующим практически такого же ухода, как младенец человеческий.
Одно только «но» было у этого младенца: слишком быстро он рос. Не успели мы оглянуться, как Куба из бебика превратился в нескладного щенка, из щенка в подростка-юниора, из юниора как-то совсем незаметно перешёл в разряд взрослых красивых собак. Время пролетело как один миг.
Когда Кубе было чуть больше года, мне стали приходить крамольные мысли – завести ещё одну собаку. Хорошо, что я имею обыкновение озвучивать всё, что мне приходит в голову. Для оценки содержимого моей головы имеются свободные уши опытных друзей, у которых по две, по три и более собак. И все они как один, не сговариваясь, посоветовали мне подождать, пока Куба остепенится. Брать щенка, имея молодую неуправляемую собаку, это верх глупости.
А Куба был неуправляемый. Ещё недавно я писала о том, как он воровал чужие игрушки и выбегал с ворованными мячиками на проезжую часть дороги, добавляя мне седых волос… Нет, заводить щенка было ещё рано.
– Я исправлюсь! – говорил мне Куба, выпрашивая себе братика или сестричку.
Верить собаке, которая только что подобрала и сожрала с асфальта жёванную кем-то жвачку, я никак не могла.
– Вот когда ты станешь управляемый, тогда и поговорим о второй собаке. А пока работай над своей силой воли.
Сейчас Кубе почти три года, и он послушно над собой работает. Сегодня я частенько забываю поводок на прогулку и замечаю это уже по возвращении домой. Подзыв «ко мне» и хождение «рядом» у Кубы почти безукоризненные.
Сегодня мы готовы взять вторую собаку. И она уже в проекте. Имя ей я изначально спроектировала – Евлампия. Но потом призадумалась: а как, собственно, люди выбирают имена своим питомцам? А как заводчики называют помёты своих высокородных собак и кошек? И начала разбираться.
