Kitobni o'qish: «Дом 21/4 на Старой Басманной»

Об авторе книги

«Дом 21/4 на Старой Басманной»

Александра Плохова – коренная москвичка, прозаик, член Российского союза писателей, автор повестей, рассказов, мемуаров, родословных исследований своей старинной фамилии:

«Прошу мне не тыкать!» – краеведческий калейдоскоп

«Вохонский край», № 7, Павловский Посад, 2008.

«Мой милый художник» – литературный альманах, Екатеринбург, 2010.

«Свет незабываемых встреч» – «Авторская книга», Москва, 2013.

«Чудесный документ из недр полицейского учреждения, или Немного о ноябрьских праздниках» – сборник

«Наследие», 6‑й том, «Литературный клуб», Москва, 2013.

«В компании с Врунгелем» – сборник «75 писателей – 2013», «Литературный клуб», Москва, 2014.

«Зимний вечер» – сборник «Проза‑2016», «Литератур ный клуб», Москва, 2017.

«Семейная реликвия» – сборник произведений, удо стоенных Национальной литературной премии «Писатель года – 2016», «Литературный клуб», Москва, 2017.

«В тумане Серебряного века» – «Антология русской прозы – 2018», книга первая, «Издательство Российского союза писателей», Москва, 2018.

Произведение «Чудесный документ из недр полицей ского учреждения, или Немного о ноябрьских праздни ках» удостоено национальной литературной премии «Наследие», учрежденной Российским Императорским Домом совместно с Российским союзом писателей под высочайшим покровительством Главы Российского Императорского Дома Ее И. В. Великой Княгини Марии Владимировны.

Лауреат премии «Наследие» Александра Плохова награждена Императорской медалью «Юбилей Всенародного подвига 1613–2013».

В 2019 году за литературную деятельность в духе традиций русской культуры награждена юбилейной медалью

«Александр Пушкин – 220 лет» и знаком отличия – звездой

«Наследие» III степени, учрежденными Российским союзом писателей.

Глава 1
ОДУХОТВОРЕННЫЙ ДОМ

Дом 21/4 на Старой Басманной улице Москвы (бывший дворец князя Александра Борисовича Куракина), о котором я поведу речь, непостижимым образом оказал влияние на судьбу четырех поколений нашей московской ветви рода Плоховых, получивших высшее инженерное образование. В стенах этого старинного здания на протяжении целого века (с конца XIX до начала XXI) свои юные годы провели мои предки, я сама и мой сын, поочередно. Первоначально этот дом привлек внимание прадеда, Плохова Ивана Ивановича, служившего управляющим во всемирно известной компании по производству фарфоровых изделий Матвея Сидоровича Кузнецова – Поставщика Двора Его Императорского Величества.

И в конце XIX века по желанию прадеда восемь лет выпало на долю его сына, моего деда, Плохова, тоже Ивана Ивановича. Позже, в течение нескольких лет (до 1918 года, перевернувшего судьбу России) изо дня в день проводили в этом Доме сыновья дедушки – старший, Евгений Иванович, и младший, Владимир Иванович – мой отец. Там же, словно по волшебству (впрочем, по недоразумению), оказалась и я собственной персоной.

И, наконец, в 90‑х годах, теперь уже прошлого, XX века – мой сын, Плохов Алексей Юрьевич, при его первоначальном сопротивлении. Как же мы смеялись в семейном кругу, встречая новый, 2013 год и радуясь школьным успехам моего одиннадцатилетнего внука, когда мне пришло в голову: не продолжит ли случаем Ванечка – Плохов Иван Алексеевич – и в XXI веке традицию? А вдруг и его притянет «магнит» мистического дома № 21/4 на улице Старой Басманной? Поживем – увидим.

Отдавая честь Дому, можно сказать, родному, в следующих главах я расскажу увлекательную историю этого старинного здания. Коснусь и воспоминаний о проведенных в нем годах, сохранившихся в нашей семье.

Представлю фотографии Дома и фотографии членов семьи, в судьбу которых таинственным образом он вмешался. И Дом 21/4 в центре Москвы – старинный (возник в конце XVIII века), и скромная фамилия семьи автора – старинная (упоминается в истории по предварительным исследованиям со времен постройки Иосифо – Волоколамского монастыря! Сколько тайн они хранят! Никакие тайны с бухты – барахты не разгадать. Как тут не возникнуть мистическим явлениям, как тут обойтись без них!

Глава 2
ИСТОРИЯ СТАРОЙ
БАСМАННОЙ УЛИЦЫ МОСКВЫ

Храм Никиты Великомученика (фото из Интернета)

В исторических книгах, очерках, статьях о Москве, публикациях в Интернете достаточно много сведений о Старой Басманной улице. Ими я и воспользуюсь для своего рассказа. На месте Старой Басманной улицы в XVII века располагалась Басманная слобода, получившая свое название то ли от слова «басман», то ли от слова «басма».

Первое слово обозначает (по Далю) дворцовый или казенный хлеб, который выпекали, как предполагается, жители слободы – басманники. Хлеб определенного веса поставлялся во дворец, патриарху и раздавался лицам, которым полагалось казенное хлебное довольствие (чиновникам, стрельцам). Из этого следует, что басманники могли быть дворцовыми пекарями, но известно, что дворцовые пекари жили в другом месте – в Хлебном переулке. Логичнее предположить, что корнем слова «басманная» все – таки является слово «басма».

Басмой на Руси называли тонкие листы металла (медные, серебряные, золотые) с рисунком, применявшиеся для различных украшений и выполнявшиеся вручную методом тиснения или чеканки. В частности, они применялись для украшения икон. А жители Басманной слободы, возможно, были чеканщиками по металлу.

Басманная слобода была одной из крупных дворцовых слобод. Ее центром являлась Сретенская церковь с приделом святого великомученика Никиты. Одна из древнейших московских церквей за свою многовековую историю была приходским храмом для всех сословий. Под ее сводами молились А. С. Пушкин, К. Н. Батюшков, П. А. Вяземский, Ф. С. Рокотов, Марина Цветаева.

Из очерка Елены Лебедевой «Храм Никиты мученика на Старой Басманной» я узнала любопытную историю его возникновения. «Первые сведения об этой церкви относятся к правлению Василия III, отца Ивана Грозного. Из летописи известно, что в 1518 году в Москву принесли из Владимира две местные святыни – образ Спасителя и Владимирскую икону Божией Матери – для поновления и украшения серебром и золотом. Через год, в праздник святого Никиты

Мученика, поновленные иконы провожали обратно во Владимир торжественным крестным ходом. За посадом великий князь и митрополит Варлаам простились с ними и передали владимирцам, пришедшим в Москву за своими святынями. И на том месте, где Василий III простился с владимирскими иконами, он повелел поставить деревянную Владимирскую церковь «во имя Пречистыя Владычицы нашея Богородицы, честнаго и славнаго Ея сретения и провожания». И молился, чтобы Она защитила Москву от набегов крымского хана». (Мне кажется, что сообщение летописи о том, что в 1518 году Владимирские святыни принесли для украшения серебром и золотом и встречали их в Басманной слободе, косвенно подтверждает, что жители слободы были чеканщиками по металлу, а значит корнем слова «басманник» следует признать слово «басма».) На Старой Басманной стоял путевой дворец Василия III (он и сейчас частично сохранился в доме № 15), где великий князь останавливался перед въездом в столицу.

Первый каменный храм на месте деревянного был построен в 1685 году уже с приделом Никиты Мученика, в память проводов владимирских святынь. Но в 1737 году случился пожар, когда выгорела Старая Басманная улица. Пострадал и храм. В 1745 году, в правление Елизаветы Петровны, было получено разрешение о возведении на этом месте нового храма. Строительство его было поручено князю Дмитрию Васильевичу Ухтомскому, лучшему московскому архитектору эпохи елизаветинского барокко. Уже в 1751 году новая церковь была освящена.

Храм, как его называют в народе, храм Никиты Мученика, претерпев времена гонений на церковь, искалеченный и наконец приведенный в порядок, украшает и в наши дни Старую Басманную улицу. С начала и до конца XVII века по Басманной слободе проходила главная дорога из Кремля в дворцовое село Рубцово на реке Яузе, в 1627 году переименованное в Покровское.

Басманная улица являлась частью Покровской дороги, связывающей центр Москвы с селами Елохово, Красное, Покровское, Преображенское, Измайловское, с военными слободами Лефортовской и Семеновской, иноземной Немецкой. С 1650‑х годов царь Алексей Михайлович ездил по ней в дворцовое село Преображенское. Со времени Петра I здесь располагались дворы именитой знати: Голицыных, Трубецких, Демидовых, Мусиных – Пушкиных. В одном из домов в районе Немецкой улицы в 1799 году родился А. С. Пушкин. Он был крещен в церкви Богоявления в Елохове.

Глава 3
ДВОРЕЦ КНЯЗЯ КУРАКИНА

Усадебный дом А. Б. Куракина на Старой Басманной улице, 21. Фото 1870‑х гг.

Когда же началась история дома № 21/4 на Старой Басманной? Из книги «История московских улиц» П. В. Сытина я узнаю, что в последней четверти XVIII века на этом месте располагалась усадьба гвардии секунд – майора А. Г. Гурьева. Усадьба граничила с Бабушкиным переулком.

О хозяине усадьбы Гурьеве осталось забавное свидетельство. В 1783 году он затеял спор с фабрикантом Петром Андреевичем Бабушкиным, чья усадьба находилась в переулке, названном по его фамилии. Гурьев обратился к городским властям с просьбой закрыть переулок и передать землю ему, ибо там «и мостовой не имеетца и бывает великая в осеннее время грязь, от которой проезду и проходу пешим людям не бывает». Однако закрыли не переулок, а дело, так как был признан справедливым аргумент братьев Бабушкиных:

Петр Бабушкин живет ближе к Старой Басманной, а Семен Бабушкин – ближе к Новой Басманной, и надо же как – то ходить в гости!

В 1794 году новый владелец усадьбы Петр Иванович Демидов, который служил в чине генерал – майора в 1751 году при Елизавете Петровне (информация из словаря Половцева), строит двухэтажное здание. Район Басманной становится популярным после выхода указа 1797 года, предписывающего «все казенные земли по берегу Яузы раздавать в вечное пользование тем, кто обязуется разводить сады на своих новых усадьбах».

Иметь дом (дворец) в Москве становится признаком хорошего тона для вельмож, не связанных службой, причем не только дом, но целую усадьбу с парком.

И в 1798 году дом Демидова переходит в собственность вице – канцлера князя Куракина, возглавлявшего в то время Коллегию иностранных дел России.

На «красной линии» Старой Басманной улицы московский архитектор Р. Казаков выстраивает главный двухэтажный дом усадьбы Куракина с портиком коринфского ордена. Интерьер дворца расписывает русский художник итальянского происхождения Доменико Скотти. Фасад и интерьеры дома были оформлены в стиле классицизма. Позднее появится полуциркульная пристройка с проездом во внутренний двор, а в глубине парка с прудами – здание театра, впоследствии перестроенное в манеж для верховой езды.

Думаю, что следует немного рассказать о хозяине роскошного дворца. Ведь дом (в широком смысле этого слова – дворец, домик, мастерская ремесленника или художника, лачуга) всегда отражает характер, личность его владельца и его время. И наоборот, личность хозяина накладывает печать на облик дома.

Вот короткая информация: князь Александр Борисович Куракин получил блестящее образование. Он воспитывался с императором Павлом I. Был его другом детства. Воспитателем мальчиков был Панин Никита Иванович, известный государственный деятель, возглавлявший Коллегию иностранных дел. Куракин оставался другом Павла I, когда тот вступил на престол. Но попал в опалу и удалился в Москву. Вот тогда он и купил владение Демидова и пригласил известного архитектора Родиона Казакова. В своем роскошном дворце Куракин бывал редко, так как после восхождения на престол Александра I, князь снова при дворе. Он получает назначение послом в Австрию, а потом в Париж. Участвует в подписании Тильзитского мира в 1807 году. Будучи послом во Франции в 1808–1812 гг., сумел своевременно предупредить правительство Российской империи о военных планах императора Наполеона I.

Князь Куракин, видимо, очень любил себя. Он позировал видным художникам того времени, в частности В. Л. Боровиковскому. Любил украшать свои костюмы бриллиантами, за что был прозван «бриллиантовым князем». Однажды с Куракиным случилась большая беда. На балу по случаю бракосочетания императора Наполеона I с дочерью австрийского императора эрцгерцогиней Марией – Луизой во дворце австрийского посла князя Карла Филиппа Шварценберга вспыхнул пожар. По свидетельству секретаря посольства барона А. С. Крюднера князь А. Б. Куракин «оставался почти последним в огромной объятой пламенем зале, выпроваживая особ прекрасного пола и отнюдь не позволяя себе ни на шаг их опереживать». В итоге «Куракина сбили с ног, повалили на пол, через него и по нем ходили». М. П. Пыляев писал: «Спасением своим он отчасти был обязан своему мундиру, который весь был залит золотом; последнее до того нагрелось, что вытащившие его из огня долго не могли поднять его, обжигаясь от одного прикосновения к его одежде».

Князь Куракин не был женат. Он, будучи членом Мальтийского ордена, занимал высокое положение в его рядах. Традиционно звания и чины в ордене связывались с обетом безбрачия, и, хотя для русских членов ордена было предусмотрено исключение, князь Куракин, вероятно, не счел возможным для себя вступать в законный брак.

Много легенд сложилось о нем. По преданию, личная жизнь князя Куракина была бурной, результатом ее было более 70 внебрачных детей. Ходили слухи, что двухэтажный полуциркульный корпус позади дворца на Старой Басманной предназначался князем для гарема. После смерти Куракина в 1818 году церковь отказала князю в надгробном слове, а после его похорон в Павловске в церкви рухнули колокола.

Долгие годы осиротевший дворец пустовал. Здание уцелело во время пожара Москвы в 1812 году.

Глава 4
ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА КУРАКИНСКОГО ДВОРЦА

Дальнейшая судьба Куракинского дворца – сумбурная. Еще при жизни князя, в 1813 году, дом был сдан в аренду на три года для размещения Московской медицинской конторы. Содержание дворца требовало больших денег, и наследники, бароны Вревские, внебрачные дети князя, занимались вопросом продажи дворца почти 20 лет!

В этот период они вынуждены были сдавать его в аренду по частям, иногда – весьма необычным арендаторам. Так, например, манеж усадьбы приглянулся шведской цирковой труппе Финарди, славившейся своими искусными лошадьми. Известно также, что в 1821 году здесь располагалось частное училище с пансионом.

А в 1826 году дворец арендовал чрезвычайный посол короля Франции маршал Мормон – недавний соратник Наполеона, прошедший с ним почти все войны, но сыгравший не последнюю роль в отречении Наполеона от власти.

8 сентября маршал Мормон дал грандиозный бал в честь коронации императора Николая I. «Бал несомненно удался. Одних свечей было зажжено более полутора тысяч. Каждую даму галантные французы встречали букетом цветов, а в столовой, как писал в своем дневнике бывший на балу А. Я. Булгаков, «между украшениями столов находились розы, тюльпаны и разные другие цветы из сахара, сделанные столь живо, что я сначала принимал их за настоящие цветы. Всякая дама запасалась оными беззапахными, но сладкими игрушками, всякая привезла домой гостинец и souvenir французского празднества» (из очерка Михаила Бару «Истории Бабушкина переулка»).

В этот день, 8 сентября 1826 года, произошло еще одно знаменательное событие – встреча Императора и Поэта. Александра Сергеевича Пушкина вызвали с фельдъегерем в Москву, где происходили коронационные торжества. Николай I пожелал видеть поэта и ждал его в Кремле. Состоялась аудиенция, после которой Император и Поэт – оба оказались… на Старой Басманной улице: Николай I отправился на бал в дом21/4 к маршалу Мормону, а А. С. Пушкин – в дом36 по соседству – к дяде Василию Львовичу. Именно в доме 21/4 на Старой Басманной, во дворце князя Куракина, прозвучала историческая фраза Императора: «Я только что разговаривал с умнейшим человеком в России».

Среди присутствующих во дворце распространилось известие о том, что в Москву из ссылки возвратился А. С. Пушкин. Друг поэта, С. А. Соболевский, как был, при полном параде, во фраке, отправился в дом к дяде Александра Сергеевича – Василию Львовичу Пушкину. А. С. Пушкин тогда попросил Соболевского вызвать Федора Толстого «Американца» на дуэль. Толстого в Москве не оказалось.

В 1830 году дворец князя Куракина был наконец продан в казну. А в 1836 году дом продали для Межевого института. Здание под нужды учебного заведения перестроил архитектор Тюрин, возводивший поблизости новый, Елоховский собор. Первым директором института на Старой Басманной был С. Т. Аксаков. Он, стараясь помочь своему знаменитому собрату по литературной деятельности, устроил сюда учителем русского языка очень нуждавшегося Виссариона Белинского. Бывал здесь и писатель Достоевский. Приезжая в Москву, он останавливался у сестры Веры, которая была женой преподавателя Александра Иванова и жила здесь на казенной квартире.

В 1873 Константиновский межевой институт передал здание Московскому архиву министерства юстиции Российской империи. Позже сюда поступили дела Московского и Петербургского сенатских архивов и местных учреждений, ликвидированных судебной реформой 1864 года и временно хранившихся в Кремле. Московский архив министерства юстиции Российской империи, таким образом, стал едва ли не единственным хранилищем государственной памяти России.

В архиве работали русские историки – Ключевский, Соловьев, Костомаров, Иловайский, Забелин – весь цвет исторической науки. Дом 21/4 на Старой Басманной может гордиться этими именами. Но в связи с необходимостью дорогостоящей перестройки здания и невозможностью обеспечения пожарной безопасности, архив был переведен в здание, специально для него построенное на Девичьем поле. Позже, в 1884 году, здание бывшего дворца князя Куракина займет Александровское коммерческое училище, которое требует отдельного рассказа.

Именно в этом учебном заведении началась история нашей семьи, связанная с домом 21/4 на Старой Басманной улице Москвы. Сюда мой прадед привел за руку своего восьмилетнего сына Ивана – моего деда.