Kitobni o'qish: «Моё Эльдорадо у самой дальней звезды»
– Вы спросили, как можете меня отблагодарить. Так вот, вам придется стать моим мужем, – голос почти не дрожал, но руки пришлось спрятать в глубоких карманах широкой юбки. Пальцы невольно крутили ту мелочь, что всегда водилась там: крепления для сетки, несколько зарядов для лучевого ружья и запасной блок питания для фонаря.
– Да вы, видно, шутите, – Хэнк чуть сощурил глаза, глядя внимательно и спокойно, словно ждал пояснения.
– И не думала. Вы совершенно свободны, если не врете. А мне позарез нужен муж. Завтра.
Глава 1
Лешоры опять приходили ночью и распугали всех животных. Видно, стая была большой, раз мое стадо настолько одичало от ужаса, что прорвало ограду. Энергии было мало, и слабые удары тока, пропущенного сквозь металлическую сетку ограды, не могли нанести серьезного урона таким крупным существам, как и остановить панику. Лешоры были намного страшнее.
Я вышла на крыльцо на рассвете осмотреть нанесенный урон. В кружке плескалась темная горячая бурда, что давала мне силы держаться на ногах по утрам. Нос щекотало от горьковатого, терпкого запаха.
Десяток крупных животных, который ждал конца сезона, нагуливая жир, снес мне два пролета хлипковатого забора. Оставалось надеяться, что сетку просто сорвало с креплений, так как на новую денег у меня не было. И не будет до того дня, пока соседние фермеры и горожане не приедут за мясом.
– Мальетта, – крикнула я в открытую дверь и поставила кружку с выщербленным краем на маленький шаткий стол веранды, – берите инструменты и давайте выдвигаться.
Дернув рубильник, отключила электричество на ограде. Первым делом нужно было починить забор, а уже потом пытаться собрать разбежавшийся скот. Тогда можно будет оценить весь ущерб. В противном случае работа окажется совершенно бессмысленной: стоит только доставить ханв на место, как те, испуганные воем, вновь могут удрать в темноту.
Моя ханва резво переставляла лапы, легко преодолевая каменистую часть фермы. Эти ящеры были единственным действительно приемлемым способом передвижения по этой части планеты. Они не пугали животных так, как это делали своим гулом спидеры, что пытались развалиться от первого попавшегося на пути камня. А еще они отлично слушались и давали свободу рукам. Стрелять со спины ханвы куда проще, чем с того же дергающегося спидера.
– Мама, – сын в этом году сидел в седле много лучше и вполне справлялся с той работой, которая ему выпадала, – этот край только сорван, можем сразу поправить.
Мальчик, серьезный не по годам, загорелый под светом нашей новой звезды Нумак, присев на корточки, рассматривал часть ограды, пока его ханва флегматично жевала припыленную траву. Было непонятно, делает это ящерица от скуки или она действительно голодна.
– Тогда так и сделаем. Потому что здесь все оборвано, придется вязать, а мне еще скот собирать по долине. Только бы они двинулись к реке, – потерев глаза, устало произнесла, закончив осматривать свой кусок забора. Того короткого сна, что выпадал нам в это время года, явно не хватало, но других вариантов я пока не видела. Прошлый сезон Холодных ночей выдался слишком тяжелым, чтобы можно было позволить себе расслабиться.
– Тогда давай поправим все, что можно, а пока ты будешь ездить, мы с Мальеттой все сплетем, – пожилая женщина кивнула на слова мальчика. Ее толстые и короткие четыре пальца плохо подходили для такой работы, в отличие от проворных рук сына, но она вполне могла подержать ему сетку, не позволяя той расходиться.
– Так и поступим. Начнем с этого участка.
Шуроповерт был совсем уже старый, примитивный, из тех, что производили еще на Капитолии. Но работал он исправно, позволив довольно быстро поставить на место части толстой сетки, вкручивая шурупы в крепкое дерево столбов.
Несколько раз подергав готовый пролет, я покачала головой. Тот едва держался. Как ни крути, а в конце сезона надо было бы поменять хоть часть ограды. Или по прошествии Холодных ночей нам будет негде пасти свое стадо.
– Совсем слабая? – сын внимательно следил за моими действиями, прекрасно понимая, что к чему.
– Ничего, – я попыталась улыбнуться, чувствуя, что мышцы лица сопротивляются этому простому действию, – пока еще протянет. А если станет совсем плохо, достанем из бункера ту проволоку, что лежит у дальней стены.
– Она тонкая, – мальчик, которому едва исполнилось восемь оборотов, покачал головой. Мне бы хотелось, чтобы он имел возможность больше времени проводить с друзьями, но жизнь на ферме вносила свои коррективы.
– Ну, хоть как-то укрепить поможет. Все равно ее не продать в городе, а нам от нее тут проку почти никакого. Только место занимает.
Может, в моих словах и был бы смысл, не будь у нас этого самого места предостаточно. Даже с избытком. А иногда так хотелось, чтобы в бункере полки были заставлены хоть наполовину.
Тряхнув головой, не позволяя себе впадать в тоску и отвлекаться от ежедневных дел, я улыбнулась сыну, коснувшись плеча мальчика.
– Доделывайте ограду, а я буду возвращать наше стадо.
– Только далеко не уезжай и будь осторожна, – в этот момент в глазах сына мелькнуло что-то такое, что напомнило, насколько он еще мал.
– Буду, ты же знаешь.
**
Крупные животные слушались хорошо, довольно резво переставляя короткие ноги в сторону ограды. Тунки не особо боялись длинных зубов моей ящерицы, но все же двигались, предпочитая не испытывать судьбу. Кто знает, что взбредет в голову погонщику.
Мне удалось собрать почти всех, согнав обратно в почти готовый загон, не хватало только одного подростка, с хорошими данными, на которого я в будущий оборот делала высокие ставки.
Так что вернуть животное нужно было, во что бы то ни стало. Даже и без далеко идущих планов я не могла бы себе позволить потерять кого-то из стада.
– Кристоф, – сын поднял голову от работы, заканчивая затягивать последние узлы на ограде, – как закончите, возвращайтесь домой, и включите ограду. Я поеду искать чалого*.
– К ферме приведешь? – сын с легкой тревогой посмотрел на небо, окрасившееся в сочные, закатные цвета.
– Да. Закрою пока в ангаре. Слишком уж он шебутной, все стадо поднимает. Ты меня услышал?
Было важно получить подтверждение обещания, иначе с Кристофа вполне могло статься поехать за мной. Такое уже бывало.
– Да, мам. Мы с Мальеттой поедем домой сразу, как закончим.
– «Пугач» пока не включайте. Сама сделаю, как вернусь.
Получив еще один подтверждающий кивок, я направила свою ящерицу в сторону реки, куда вели свежие следы. В безветренную погоду они были видны и на пыльной сухой земле. Оставалось надеяться, что лешоры не загрызли моего будущего бычка-производителя.
Природная граница наших владений тянулась вдоль самой реки. Пытаясь определить, как далеко ушла стая, я поерзала в седле и повела плечами, сбрасывая накопившееся напряжение. Эмоции теперь накатывали все реже, и уже не так сильно хотелось все бросить и вернуться на Капитолию, но, иногда, особенно в такие дни, контролировать отчаяние было немного тяжелее. Вся ярче возникало ощущение, что все бессмысленно, несмотря на любые усилия.
Пришлось еще раз напомнить, что на родине меня никто давно уже не ждет, да и не смогу я теперь жить в этом муравейнике, где плотность населения уже давно перевалила за девять тысяч на квадратный километр. Не после просторов этой окраинной планеты. Здесь дышалось иначе, и взгляд скользил до самого горизонта, а не спотыкался о стену в десяти метрах перед тобой, вне зависимости от того, на сколь высоком ярусе города ты находишься.
Небо темнело быстро, и пришлось включить фонари, закрепленные на седле. Пока они не особо помогали, но здесь ночь наступала резко, так что, наученная прошлым опытом я не стала дожидаться. Стоило немного зазеваться, что потом и кнопку светильника придется искать на ощупь.
Между хилых деревьев выхваченная лучом и выделенная темной тенью позади на желтых скалах тут же появилась большая плоская морда чалого.
– Вот ты где, – зверь был не настолько мал, чтобы не признать огни на моем седле, и громко замычал. Но не двинулся с места.
Попытавшись пару раз подозвать животное, я печально выдохнула. Тунк только громко мычал, но не делал и шага в мою сторону, так что надежда, что мне не придется лазать сегодня между этих камней, вовсе не оправдалась. Пришлось спускаться на пыльную желтую землю, поправить пушку и медленно пробираться в сторону чалого, надеясь не переломать ноги.
– Не дергайся, мне не видно, – резкий окрик заставил ханву стать ровно. Выведенные еще до полетов в далекие галактики, эти ящеры были едва ли не самыми полезными в моем небольшом хозяйстве. – Ну, если ты покалечился, глупое животное, я тебя на стейки пущу.
Усталость и надвигающаяся темнота не делали мой характер лучше. Да и в животе урчало еще с обеда.
Добравшись до тунка, засветив прицел на пушке, я тихо застонала. Животное поранило ногу и теперь боялось ступить ею на землю. Выругавшись, понимая, что это будет долгая ночь, я накинула на рога животного веревку и присела рядом, внимательнее рассматривая повреждения.
С первого взгляда была только содрана шкура, но крови вытекло изрядно, и ее запах, как и аромат испуганного зверя, разносился сейчас далеко по округе, привлекая хищников. Если в ближайшее время не заставлю этого упрямца выбраться из-за камней, то придется либо его вовсе бросить, либо уже отстреливаться от лешоров. А зарядов в моей пушке не так и много.
Повернув набок лазерное укороченное ружье, я скривилась. В диске зарядов виднелось не больше половины голубых капсул. Меньше половины. Если стая настолько большая, как мне показалось по следам, ночь нам здесь не пережить. На одну хищную тварь нужно не менее двух выстрелов. Без промаха.
Выдернув из небольшой сумки, перекинутой через плечо, мазь и бинты, зажала поврежденную ногу между колен и, натянув веревку, не давая животному приблизить голову, начала быстро бинтовать. Тунк громко замычал, пытаясь вырваться, но я уже знала, как именно надо держать, чтобы не получить копытом, и только сильнее затягивала бинт.
– Все, – не давая животному опомниться, пока тунк еще пребывал в легком шоке от боли, я сунула под плоский нос руку, сильно пахнущую мазью. Долго это средство не действовало, но мне нужно было только вывести его из лабиринта камней, а уж потом, по прямой, как-нибудь справимся.
Упираясь ногами в камни, чувствуя, как взмокла спина, я едва ли не кляла эту планету, но исправно тянула веревку, радуясь, что перчатки еще крепкие, и я не пообдираю руки. Нужно было, во что бы то ни стало вытянуть тунка сейчас. Даже вернувшись домой за флаером, я просто не успею к тому моменту, как его сожрут. Тихий, леденящий душу вой лешоров уже доносился из-за гряды.
Преодолев последние метры, я все же не удержалась и рухнула попой на песок, когда чалый свободно, пусть и прихрамывая, вышел из завалов камней.
– Как ты вообще туда попал, – поднялась и, отряхивая юбку, ворчливо обратилась я к животному, впрочем, не рассчитывая на ответ.
Сумка тихо завибрировала и я, не очень тихо ругаясь, зашарила рукой среди множества мелочей, без которых можно было и не выходить из дома на этой планете.
– Да? – связь тут все еще была плохой, ни о каких современных технологиях речи и не шло. Всего-то с десяток вышек и старые приемники, которые и работали через раз. Особенно здесь, у самой гряды.
– Ну, где ты? – в голосе сына явно чувствовалось беспокойство. Ночью никому не следовало находиться за стенами дома
– Уже в дороге, – пытаясь одной рукой привязать веревку к седлу флегматично стоящей ханвы, немного приврала я. – Чалый добрался до самой гряды.
– Езжай вдоль реки, – хмуро, как взрослый, почти приказал сын.
– Да, я знаю. Грейте ужин, – привычно попросила я, зная, что это успокаивает Кристофа больше всего остального, заверяя, что я скоро приеду.
– Еда давно на столе и уже остыла, – фыркнул сын в привычной манере, показывая, что меня ждет.
– Спасибо.
Отключив связь на портативной рации, я быстро закрепила веревку и запрыгнула в седло, чувствуя, как от целого дня верхом болит не только спина, но и то, на чем сидят.
– Давай, моя чешуйчатая умница, – потрепав ханву по прохладной шее, я легко ударила пятками по бокам. За спиной протестующе мычал чалый, но мы не могли больше задерживаться.
Глава 2
Дорога вдоль реки была не самой лучшей, но хищники опасались воды, так что в сумерках этот путь был оправдан. Пусть ханве приходилось ставить ноги осторожнее, и пришлось включить второй фонарь позади, чтобы чалый не переломал конечности, но у нас было больше шансов добраться до фермы незамеченными. Тем более что сильный запах с той стороны реки должен был немного притупить обоняние лешоров. Соседи вновь плавили металл, выпуская в атмосферу клубы едкого дыма.
Ханва вдруг замерла, тряхнув головой. Ящеров дым обычно не беспокоил, так что я нетерпеливо щелкнула пятками по бокам, понукая ее двигаться. Но чешуйчатая помощница словно приросла к земле, вертя головой в разные стороны.
Не зная, что именно взбрело в голову ханве, я с тревогой обернулась кругом. Сейчас, со всеми фонарями, мы были словно на витрине, заметные практически с любой точки ранчо. А кроме лешоров, которые больше ориентируются на запах, тут хватало еще много всякого интересного, но совсем небезобидного.
– Милая, давай домой, – тихо попросила я, тревожно пригибаясь к шее ящерицы и вынимая из чехла оружие. Реагируя на снятие с предохранителя, пушка старого образца мягко охватила пальцы, исключая возможность уронить, потерять или выстрелить случайно. – Нам очень нужно домой.
Ханва тихо заскулила на высокой ноте, что могло означать как высшую степень сожаления, так и простое нежелание слушаться, но без основания с ней проблем как-то не бывало, так что я, рискуя потратить остатки заряда, вынула маску.
Пылевые бури случались на планете все реже, по мере того как люди заселяли территории, но попасть под такую, когда давление резко меняется, и почти невозможно дышать, не самое приятное. В кармане сумки среди прочего важного хлама всегда была фильтрующая маска. Но сейчас мне от нее требовалась не очистка воздуха, а кое-что иное.
– Тихо, тихо, – не знаю, кого я больше старалась успокоить, себя или нервничающих животных, но само звучание голоса немного гасило панику.
Мир раздвинулся, стоило, сдвинув шляпу на затылок, прижать маску к лицу. Тени, пусть никуда и не делись, но немного отступили. Грани высветились, будто на небе во всей красе встали обе луны.
Осмотрев долину вдоль реки, я заметила только несколько светлых точек вдали. Лешоры были еще далеко и, кажется, не чувствовали нас, пока ветер гнал запахи в другом направлении. Но что-то же напугало мою ящерицу?
– Т-ш, ребятки, идем, – щелкнув пятками, я заставила ханву двинуться вперед. Было бы хорошо, если б можно было отключить фонари, но так рисковать…
Светлое пятно пугающе неожиданно возникло среди теней тропы перед носом ханвы, заставив дернуть поводья. Не веря собственным глазам, я отключила тепловизерную маску, убирая от лица. В первые мгновения пришлось проморгаться, свет фонарей казался ярким, но почти сразу я увидела его. Высокий сапог наездника. С каблуком и высоким голенищем. Почти такой, как у меня, только фасон явно мужской. А здесь ничему такому быть не полагалось.
Заставив ханву сделать еще два шага, я судорожно выдохнула. Один сапог – это полбеды. А вот пара, вместе с неподвижным хозяином, на моей земле – это уже целая проблема.
**
Я смотрела на запыленный сапог и очень хотела, чтобы это был просто мираж. Но нет. Даже моргнув пять раз, я все равно видела его. Слишком четко, для того чтобы могло просто показаться.
– Какие вихри тебя сюда принесли? Не мог сдохнуть, где-то еще? – в сердце поднималась злость. Утром придется вызывать коронера. Даже если сейчас просто бросить его на этом месте, даже если лешоры распотрошат тело, оставив одни ошметки, такое дело не утаить. Да и не стоит. Мало ли какие последствия могут быть у произошедшего, и кто виновен в появлении этого подарка.
Ханва резко отступила, тихо, жалобно завыв, когда один сапог слабо дернулся. Я выругалась, припомнив весь арсенал слов, что были в обиходе не в самых культурных заведениях городка. Живой. Какая радость-то неимоверная. Теперь казалось, что труп не такая уж плохая новость. Куда более приятная, чем полуживой незнакомец.
– Бросить бы тебя здесь, да и забыть до завтра, – в сердцах пробормотала я, заставляя ханву сделать еще пару шагов. Почему-то этот мужчина, которого я почти не видела среди камней, пугал мою ящерицу.
Меня остановил тихий стон. Чтобы посмотреть на несчастного теперь, нужно было обернуться, а этого ой как не хотелось делать! И все же, я не настолько очерствела в этих диких землях, чтобы и правда бросить человека на произвол судьбы. О разбойничьих бандах сообщений не было, так что, придержав поводья, я все же спустилась с седла. Тяжело, немного неуклюже после долгого дня, но решительно.
– Ох, пожалеешь ты об этом, Рина. Как пить дать, пожалеешь, – проверив ружье, я осторожно подошла к незваному гостю на своей земле, высветив его лицо и фигуру фонарем. Среагировав на свет, мужчина тихо застонал, но так и не открыл глаза.
Запыленный, бородатый, в кожаной куртке и таких же штанах, характерных для старателей. На груди, придерживаемый одной рукой – лазерный пистолет, довольно простой, но действенный. Из своего положения я не видела, сколько там осталось зарядов, да и не до того было. С полей, довольно близко, раздался вой лешоров. Кажется, пока я мучилась спорами с совестью, ветер переменился. И не в мою пользу.
– Сдался ты мне, – не отключая, только щелкнув предохранителем, я быстро перекинула ружье через плечо и нагнулась над мужчиной, проверяя пульс. Несмотря на бессознательное состояние, жилка на шее билась исправно и сильно. Видимых ран сразу найти не удалось, а времени на поиски особо и не было. Сердце колотилось в груди, как бешеное, разгоняя адреналин.
– Надеюсь, у тебя крепкая голова, потому что иначе мне просто не вытянуть…
Пришлось ухватить великана за ноги, вытягивая из расселины между камней, а мужчина, и правда, оказался чертовский тяжелым и высоким. Кажется, он туда забился перед тем, как потерять сознание, что было, конечно, на руку ему, но совсем не помогало мне. Не знаю, сколько времени потребовало от меня это действо, но после того как пришлось почти так же тащить раненого бычка (я невольно фыркнула: бычков у меня сегодня было два), эти упражнения оказались совсем непростыми.
Вытерев пот рукавом, чувствуя, как пыль въедается в кожу вместе с солью, я с тревогой посмотрела на ханву. Забросить эту бессознательную тушу на спину ящерицы казалось почти нереальным.
– Есть шанс, что тебя все же сегодня сожрут, великан, – тихо заметила я, привалившись к боку ханвы.
– Нет, – голос хриплый, переходящий в кашель, заставил сердце рухнуть в пятки. – По-мги…
– Да я и так изо всех сил помогаю! – от неожиданности и испуга хотелось кричать. Вмиг ослабевшие пальцы выпустили ногу, и та неожиданно громко стукнулась о землю. В ответ раздался мученический стон.
– Ну, извини! – резко и обвинительно вспылила я, нервным движением вытирая ладони о юбку. Теперь и речи быть не могло о том, чтобы оставить мужика умирать. Совесть потом мне спать ночами не даст, а я и так не слишком балована этим.
**
Пришлось, озираясь по сторонам, тянуть ханву ближе, несмотря на то что ящерица упиралась как могла. Велев умному животному стоять на месте, я вернулась к раненому и попыталась его приподнять уже за плечи, чтобы перевалить на спину ездовой зверюги. Только сил хватило только на то, чтобы оторвать от земли голову и плечи. Мужчина оказался тяжелым, как двигатель от шаттла.
– Да чтоб тебе пусто было! Где ты так хорошо питаешься на этой планете? – я рычала сквозь зубы, понимая, что время работает против нас. Парень, видно, опять потерял сознание. Где-то вдали выли лешоры. В седельной сумке слабо вибрировал приемник, нервируя еще больше.
Я просто не знала, что делать и за что браться в первую очередь.
Отступив на пару шагов, осмотрелась, тяжело дыша. Нужно было ускориться, если я не собиралась заночевать прямо здесь, в столь милой компании.
– Так, без обид, парень.
Отвязав чалого от седла ханвы, я с трудом пропустила свободный конец веревки подмышками у раненого, закрепив на вытянутых запястьях. Так мы поднимали кабанчиков, если удавалось добыть дичь на охоте. Этому же придется проехаться лицом по боку ханвы, и наутро будут страшно болеть руки, но, в моем понимании, это – наименьшая из его нынешних проблем.
Перекинув веревку так, чтобы мужика затянуло на чешуйчатую спину, я медленно потянула бычка вперед. Привязанная к рогам веревка зазвенела. С невидимого мне бока ящерицы донесся мучительный стон.
– Прости, мужик. Либо так, либо ты станешь ужином. Тпру! – ханва дернулась, не понимая, что с ней происходит и почему вес так странно тянет на один бок, но послушно замерла после окрика. С бычком же дело шло хуже. Тот упирался на каждом шагу. – Давай, не тормози.
Над седлом, словно изломанные палки, появились руки мужчины, связанные мной у запястий. Я опять выругалась. Пока тунк тянул веревку, тело повернула спиной к ханве, а это совсем плохо. Заставив бычка остановиться, я метнулась к ящерице. Перевернуть мужичка на весу было немногим проще, чем поднять с земли самой, но все же реально. А дальше по мелочи.
Когда ранений, бессознательный мужик оказался перекинутым через спину ящерицы, я едва стояла на ногах. День и без этого приключения был веселым.
Веревку, которую я обвязала вокруг ребер мужчины, пришлось срезать. Времени на то, чтобы развязать все узлы, уже не было. Холодящий душу вой раздавался все ближе, наводя панику не только на животных, но и на меня.
Привязав тунка укороченной веревкой к седлу, я в последний раз осмотрела место и вздрогнула. Среди камней оранжевыми огнями светилось дорогущее ружье. Такого я в городе ни у кого не видала. Да оно одно стоило дороже, чем все мое стадо!
Метнувшись, словно за мной гнались демоны, я вытянула из расселины между камней еще и небольшую сумку. Полупустую, но добротную. Запихнув ее к своим вещам, перекинув ружье через плечо, убедившись, что оно не выстрелит, я с трудом забралась в седло.
– Погнали, девочка! – треснув ханву пятками, прикусила губу. Сидеть, придерживая одной рукой тяжеленного мужика, перекинутого впереди, было крайне неудобно. Позади возмущенно и испуганно выл тунк. Но мы двигались вперед. Туда, где неяркими огнями безопасности светилась ранчо.
