Kitobni o'qish: «Папа для юного дракона»
Глава 1
– Кошмар, вы слышали? Графиня Розенталь решилась на немыслимое и стала матерью-одиночкой! – мадам Шмолович трясла своими седыми кудельками, прикрытыми черной мантильей. А вместе с ними тряслись ее толстые губы и нависший второй подбородок. – Неслыханная дерзость!
– Милая, разве любовь может быть чем-то немыслимым? – улыбнулась ей в ответ старуха Ардон, прикусывая в левом уголке рта свою неизменную трубку с табаком. – Подумаешь, девушка влюбилась, отдалась возлюбленному и получила чудесный подарок.
Все дамы, которых называли Орбургским обществом, присутствующие сегодня в салоне мадам Шмолович, замолчали, прислушиваясь к диалогу двух авторитетных сплетниц.
– Я бы могла, конечно, ее понять, если бы они с возлюбленным, – последнее слово было произнесено хозяйкой салона с изрядной долей ехидства, – планировали пожениться. Но такое не произойдет никогда!
– Да? – густые седые брови Ардон взметнулись вверх, а крючковатые пальцы сильнее сжали толстую клюку, стоящую перед мадам. Даже трубка перекочевала в стоящую на столе пепельницу. Она что-то слышала об этой паре, но в силу возраста в подробности уже не вдавалась. – А почему? Девушка из древнего рода. Правда, говорят, что папаша промотал все ее приданое. Но для истинной любви отсутствие денег не помеха. Или там с женихом проблемы? Хотя она уже совершеннолетняя и от родственников не зависит.
– Или он уже женат? – влезла в разговор мадам Принст. Она была похожа на долговязую цаплю с длинным клювом вместо носа, возвышающуюся над разговаривающими. И этот длинный клюв-нос совала во всевозможные дырки.
– Как, вы не слышали? – Шмолович многозначительно фыркнула. – Она же была помолвлена, а некоторые слухи сообщают, что даже успела выти замуж за Вереса Родвэя.
– И что? – практически в унисон поинтересовался весь бомонд, собравшийся вечером в доме Шмоловичей.
– Как что? – дама даже раскраснелась от осознания важности новости, которую сообщала, – Верес же погиб в последнем сражении со скихами. И теперь никто и никогда не докажет, что это его ребенок. А эта дурочка, если и вышла за него замуж, то зачем-то оставила свою фамилию!
Данный факт был немаловажным в юриспруденции Орбурга. По законам древнего города фамилия рода давала право на наследство отца. Конечно, другие родственники и претенденты на богатства могли его оспорить в суде. Но бывали случаи, когда матерям удавалось выиграть процесс и получить деньги и недвижимость в свое безраздельное пользование, пока юный наследник или наследница не достигали совершеннолетия. И было странно, что Марьяна Розенталь так не сделала.
Этим вечером не только в салоне мадам обсуждали такую пикантную новость. Гудел весь Орбург. Не часто аристократки решались на подобный шаг, а если и решались, то прятали свои грехи в какой-нибудь порядочной крестьянской семье.
А графиня Розенталь даже не подозревала, какую бурю слухов породил ее поступок. И сейчас, лежа в кровати в общественной бесплатной клинике, счастливо прижимала к себе крохотный комочек, который мирно почмокивая сосал материнскую грудь. У нее исполнилась мечта и появился смысл в жизни, который она успела потерять со смертью Вереса.
***
Спустя два года.
Юный наследник графства Розенталь истошно орал, не давая матери и хозяйке обширного поместья заняться своими делами. Она наивно думала, что после года станет легче.
– Ребенок подрастет и станет более осознанным и послушным, – обещали ей знакомые мамочки и профессиональные няньки.
Но не тут-то было. Достойный отпрыск славного рода отличался по истине не графским упрямством. Сегодня маленький Верес требовал от матери кусок сладкого торта, который она имела глупость вовремя от него не спрятать. А он умудрился засунуть в крем свой вездесущий пальчик и с удовольствием его облизать.
Но доподлинно известно, что сладкое вызывает преждевременный выброс магии. А для ребенка двух лет это смертельно опасно. Особенно, когда магия грозит развиться в огненную. Мальчик катался по полу, бил ногами и истерично кричал.
Отчет о доходах и расходах в поместье тоже не терпел отлагательств. Она хотела с управляющим встретиться, пока сын спит. Проблема была в том, что графство Розенталь, доставшееся ей по наследству от матушки, находилось на грани разорения. И если прямо сейчас не принять никаких мер, оно может уйти с молотка за долги. И тогда несчастной женщине придется выходить замуж. И не по любви, как она когда-то мечтала, а по расчету за тугой кошелек. Даже кандидат был – барон Вишлес.
Марьяна, вроде бы и не была снобом, но союз с бароном считала унизительным шагом на иерархической лестнице. Или это был лишь предлог? Скорее он ей не нравился как мужчина. Слишком сальный взгляд, слишком короткие и толстые пальцы, слишком солидный животик и три волосинки на лысинке. Слишком много слишком со знаком минус. Его недостатки она могла перечислять долго, мотивируя себя тем, что ищет достоинства, которых так и не находила.
И сейчас душераздирающее:
– Мама, дай ням-ням! Вере дай нянм-ням! – терзали женщине душу и сердце. Но, во-первых, он недавно поел. А излишнее питание могло спровоцировать ожирение. А во-вторых, Марьяна решила проявить твердость характера, так как была у юного графа и за маму, и за папу.
– Граф Верес, прекратите истерить! – лицо женщины стало серьезным, даже строгим, голос посуровел. Она возвышалась над малышом как скала, сложив руки в замок перед грудью.
Мальчик на какое-то мгновение перестал кричать, посмотрел на мать хитрым взглядом, моргнул, хлопнув длинными рыжими ресницами, пока еще совершенно сухими. Но не успела она выдохнуть от облегчения, как тот заревел, теперь уже по-настоящему, извергая целый водопад слез и скорбно складывая свои пухлые губки.
– Пойдем, я тебе книжку почитаю! – мать решила переключить внимание ребенка на что-то другое. Книжки Верес обожал и мог слушать часами. А она тем временем привела его в кабинет, сообщив управляющему, что встреча сегодня пройдет втроем. Управляющий хоть и поморщился, но промолчал.
Верес был очень крупным и рослым малышом. Кто не знал его истинный возраст, давали ему три или даже четыре года. Только умом он был ровно на свои два.
Верес Родвэй, предполагаемый погибший отец ребенка, не был высоким мужчиной, скорее среднего роста. И волосы его хоть и были рыжими, но имели совсем другой, морковный оттенок. А кудряшки мальчугана отливали цветом старой меди. Но так как фамилию он носил Розенталь, вопросов брюнетке Марьяне никто не задавал.
Честно говоря, женщина уже не раз пожалела, что решилась на такой шаг. Растить мальчугана в одиночку было крайне сложно. Ей нужна была помощница, а лучше муж. На помощницу банально не было денег, а муж? Кому она нужна, как говорили в народе, с прицепом? Мужья стремились правдами и неправдами заполучить своего собственного наследника. А Вересу светило лишь полуразоренное графство. И лишь Вишлес мечтал шагнуть вверх по титулярной лестнице.
Но при всем при этом сынишку Марьяна очень сильно любила. И несмотря на свои же жалобы и причитания, доведись ей повторить этот путь, прошла бы его снова.
Чтобы сын не мешал разговору, она вместо обещанной книжки, поставила перед мальчиком тарелку каши. Ребенок был очень общительным и добрым. Он никогда не жадничал и всегда делился игрушками с редкими гостями. Но все, что касалось еды делало из него эгоиста. Складывалось впечатление, что юный граф все время ходит голодным. Поэтому Марьяна рассчитывала минут на пятнадцать тишины. С ложкой малыш управлялся пока еще не очень хорошо и обычно ел долго.
Только сегодня что-то пошло не по плану. То ли он обиделся, что книжку ему никто не почитал. То ли чечевичная каша решительно не понравилась и не прошла сравнения с тортом. Пока управляющий раскладывал свои талмуды на столе с другой стороны от мальчика и негромко беседовал с хозяйкой, Верес, на которого взрослые какое-то время не обращали внимания, соорудил солидную такую горку из каши на столе. И в момент, когда его мама произнесла:
– Мартин, я бы хотела послушать ваши предложения по улучшению работы наших арендаторов! – малыш с криком «Бабах!» прихлопнул ладошкой свое сооружение, посылая заряды каши во все стороны, испачкав и маму, и управляющего, и важные бумаги по ведению хозяйства.
Мартин на разговор в присутствии малыша согласился, скрипя зубами. Он был убежденным холостяком и малышей терпеть не мог. Поэтому после «обстрела» психанул, вскочил на ноги и со злостью смахнул бумаги на пол со словами:
– Да катитесь вы со своим поместьем! – и выскочил из кабинета, даже не попросив причитающегося ему жалования. А Марьяна поняла, что осталась с проблемами опять один на один.
А утром нарисовалась еще одна неприятность. К Марьяне явилась неожиданная гостья. В Орбурге все знали, что старуха Ардон не имела привычки предупреждать о своих визитах и являлась как снег на голову.
– Чем обязаны? – графиня встретила гостью неприветливо. Ничего хорошего от старой сплетницы она не ждала.
– Я могу пройти? – Ардон подняла на женщину свои мутные глаза. – Не бойся, графинюшка. Я с добром пришла.
Даже если бы старуха пришла ее грабить, она бы все-равно пустила бы ее на порог. Мешало проклятое воспитание и осознание, что старость нужно уважать. А Ардон имела самый солидны возраст из Орбургских кумушек. Марьяна пропустила ее в холл и предложила присесть в глубокое кресло, стоявшее у стены. А сама застыла напротив, не понимая, что нужно незваной гостье. Та, тем временем достала свою неизменную трубку откуда-то из кармана, собираясь прикурить.
– Простите, – кашлянула хозяйка дома, – у нас в доме маленький ребенок, поэтому мы не курим в помещении.
– Пардоньте, – вздохнула Ардон и спрятала трубку обратно. – Я чего пришла-то…
Она неловко начала разговор, словно сама стеснялась своего визита.
– Сплетни о тебе, голубушка, ходят разные. Я вот решила своими глазами посмотреть и решить, где правда, а где ложь.
– Посмотрели? – мрачно отозвалась Марьяна и выразительно глянула на входную дверь, намекая, что старуха может уходить.
– Посмотрела, – криво усмехнулась гостья, привычно потянувшись к трубке. Но поняв, что ее нет на месте, со вздохом опустила руку на колено. – Я чего пришла-то, – начала она снова свою песню. – Жить мне осталось мало. Нужно добрые дела копить, иначе гореть мне в гиене огненной. Нагрешила я за свою жизнь не мало. Чем я могу тебе помочь?
Марьяна усмехнулась в ответ. Что она могла сказать? Ей нужны были деньги. Много денег. И она прекрасно решила бы все свои вопросы и проблемы. Только Ардон тоже никогда богатством не славилась. Тяжелым неуживчивым характером да. Язвительным языком и своеобразными оценками происходящего пожалуйста. Даже в няньки она не годилась в силу возраста. Юный Верес моментально загонял бы бабушку-доброволицу до смерти.
Графиня Розенталь попыталась озвучить это все, облекая мысли в более мягкие и правильные формулировки.
– Да, денег я тебе точно не дам! – фыркнула старуха. – Но найти объемный кошелек, готовый платить за твою молодость и красоту помогу.
Марьяна хотела с ходу отказаться от столь щедрого предложения. Только старуха подняла в верх руку, останавливая ее тираду:
– Обожди, не торопись! – покачала она головой. – Насильно тебя никто ничего делать не заставит. А вдруг мой план и правда сработает. И жизнь твоя наладиться как по волшебству?
– По волшебству? – невесело рассмеялась женщина. – Какое волшебство в мире практической магии? Я в чудеса не верю.
– И все же ты старуху выслушай, – гостья покачала головой. – Мы давно числимся со старухой Шмалович заклятыми подругами, – начала свои объяснения Ардон. Марьяна лишь усмехнулась на ее слова. Шмолович лет на десть, а то и на пятнадцать была моложе гостьи. – Она в ближайшие выходные решила организовать бал для своей правнучки. Девица давно засиделась в девках. И бабка решила помочь с поисками ей жениха. А чтобы это все не выглядело так уж совсем нарочито, позвала своих подруг, предложив привести с собой по одной девушке на выданье. Единственным условием было, чтобы те не были красивее ее Арины. И хотя ты ее явно интереснее, сама знаешь о своем основном недостатке. Думаю, Шмолович вполне стерпит твое присутствие.
– Даже если это так, то мне не с кем оставить мой … «недостаток», – Марьяна немного замешкалась, думая, как сказать о сыне. – Я бы не хотела оставлять его надолго и поручать посторонним людям. Вы сможете предложить достойное решение?
Старуха, забыв о запрете, все-таки достала свою трубку, подожгла магическим зарядом отточенным движением пальцев и пару раз затянулась. Марьяна же сильно разволновалась и на этот раз не обратила на нее внимания. Она действительно очень устала за эти почти три года безвылазного сидения дома и понимала, что отдохнуть ей будет просто полезно для здоровья.
– Надо подумать, – Ардон еще раз затянулась. – Например, я могу предложить Шмолович организовать детскую комнату. Тогда на бал смогут прибыть молодые мамочки, которые точно не будут конкурентками ее дорогому дитятку, но общий антураж создадут. За ними присмотрит профессиональная нянька. А ты в любой момент сможешь проверить своего сыночка.
– Да, это было бы решением проблемы! – согласилась Марьяна, понимая, что у большинства мамочек и так есть няньки в помощницах. Но она даже не догадывалась, что старая карга решила сыграть на любопытстве подруги. Та бы на многое согласилась, чтобы объявить о присутствии на балу графиня Розенталь с сыном.
Спустя два часа Ардон сидела за чайным столом в доме Шмоловичей. Владелица салона разливала редким гостям чай и жалобно бормотала:
– Эх, времена не те! Мой салон перестает пользоваться популярность. Кому нужна старая баронесса? Так и буду умирать в одиночестве, – нужно сказать, что этот монолог произносился ежедневно в последние полгода, как только мадам Пирс открыла новый светский салон и перетянула клиенток Шмолович.
– Сара, я кажется знаю, как вернуть тебе былую популярность! – неожиданно произнесла Ардон, вытащив изо рта неизменную трубку. Когда трубка перекочевывала на бортик пепельницы, это был знак, что Ардон собиралась говорить много. Что в общем-то было редкостью. Поэтому все замолчали, уставившись на нее.
Сара Шмолович сначала застыла с открытым ртом и даже перестала наливать чай. Ее седые кудельки на голове как-то жалобно скукожились, а затем расправились под действием энергичного взмаха головы:
– И как? – в недовольном лице хозяйки солона проскользнуло любопытство.
– Ты организуешь бал для молодежи! – торжественно объявила старуха.
– Фи, Регина, ты с ума сошла? – сморщила когда-то именуемый носиком мясистый нос с бородавкой на кончике Шмолович. – Бал – это море расходов. И неизвестно, придет ли на него молодежь. Им всем как медом у Пирс намазано.
Ардон загадочно улыбнулась, вытряхнула в пепельницу пепел, заправила свою трубку по новой и лишь тогда заговорила. Все уже ерзали от нетерпения и ждали, когда старуха скажет что-нибудь интересное.
– Сара, ты плохой маркетолог! – наконец выдала она.
– Плохой кто? – не поняла новомодного слова Шмолович. – Ты опять голубушка, до полуночи в магсетях сидела. Пора бы уже успокоиться и заняться чем-то более полезным, что ли.
– Полезным? – скривилась Регина. – И что по-твоему я могу сделать полезного? Вот решила поднять популярность твоего салона, а ты мне даже высказаться не даешь, все перебиваешь.
– Все, все, молчу! – затрясла кудельками и вторым подбородком Сара и подала знак двум приживалкам, чтобы те замолчали и не мешали старухе Ардон излагать свои новомодные мысли.
– Я могу сыграть на любопытстве Орбургцев и собрать у тебя в день бала полный салон, – торжественно объявила гостья. – Приведу на бал Марьяну Розенталь с сыном.
Старуха давно просчитала все свои ходы и была уверена, что Шмолович не сможет отказаться от маленькой сенсации. Но Сара, хоть по словам подруги не была маркетологом, баронессой стала выйдя замуж, с рождения же была истиной дочерью купца первой гильдии и деньги считать умела. Потому тут же уточнила:
– А что я с этого буду иметь? Популярность салона, конечно, хорошо. Но, знаешь ли, иногда кушать хочется.
Ардон словно ее не слышала и продолжала рассказывать свои идеи:
– Только тебе придется немного потратиться: пригласить профессиональную няньку и организовать детскую комнату. Тогда на бал смогут прийти не только мамаши с дебютантками, но и женщины с маленькими детьми.
– Это все очень интересно. Ты давно благотворительностью занялась? – не унималась Шмолович, не понимая, куда клонит подруга.
– А вот с мужчин мы будем взымать плату, заранее объявив, что на балу они смогут подобрать себе не только жену, но и возможную любовницу, – после последних слов старухи все застыли в немом потрясении надолго. Такого действительно никто и никогда не проворачивал. – Да и дадим возможность твоей правнучке найти достойного жениха. Бездельники и лодыри на бал точно не придут. Кошелек не позволит.
Хм, – Шмолович намотала на палец седой локон, который должен придавать ее старомодной прическе некоторый шарм и легкую небрежность, пожевала губу и согласилась:
– А что? Интересная идея. Только как тебе удастся уговорить Марьяну? Она же никуда не выходит, тем более с ребенком.
– Спорим на золотой, что у меня все получится? – старческие глаза Регины Ардон внезапно прояснились, помолодели и лукаво блеснули. Она была хоть и очень слабым, но огненным магом. А как известно для них адреналин был лучшим лекарством и от старости в том числе.
– Ах, вот ты к чему это затеваешь! – рассмеялась хозяйка салона. – Хорошо, золотой, так золотой. Я не окажусь посмотреть на кого похож этот маленький ублюдок.
Вот так, начав с последней инстанции, старуха Ардон получила нужный ей результата. Она ни секунды не сомневалась, что золотой будет ее, и уже наметила, куда его потратит. Отказывать себе в чем-то представительница древнего рода не любила.
Глава 2
Марьяна задумчиво перебирала платья в шкафу. Когда ты больше двух лет не выходишь в свет, появляется проблема отсутствия подходящего наряда, чтобы туда выйти.
После смерти Вереса женщине казалось, что в ее жизни больше не настанут светлые дни. Поэтому в результате душевного порыва все наряды отправились в благотворительный магазин. В шкафу же осталось лишь то, что подходило для траура: черное и лиловое. Только это явно не те вещи, в которых ходят на бал. И что делать? Идти в магазин подержанных вещей, куда в свое время сдала наряды?
Поразмыслив немного, она пришла к выводу, что это единственный выход из ситуации. Тем более что перед выходными там обычно устанавливают тотальную распродажу. Поэтому купить что-то можно очень дешево.
В отличии от мамы Верес был одет по последнему слову Орбургской моды. На него мама денег не жалела, даже когда самой приходилось голодать пару дней. Нарядив мальчугана в синий костюмчик с матросским воротником с тремя белыми полосочками по краям и белый берет с пушистым красным помпоном, Марьяна отправилась в магазин. Сама же она облачилась в скромное серое платье с глухим воротником и длинными рукавами.
Зайдя в душное помещение на втором этаже торгового дома, женщина остолбенела от творящейся там круговерти. Самая настоящая туча Орбургских дамочек толкали впереди себя железные корзинки до верху забитые нарядами. При этом казалось, что каждая из них считала приобретения недостаточными и с озабоченным видом пыталась найти в куче шмотья что-то еще более-менее подходящее. А когда вещи начинали переваливаться через край, счастливая обладательница огромной кучи товара вставала в очередь в примерочную, чтобы выбрать один, два или от силы три наряда и рассчитаться за них у расчетчика.
Посадив Вереса в корзинку к себе лицом, графиня Розенталь отправились вдоль по рядам. Малышу такой способ путешествия понравился. Он с удовольствием что-то бормотал и хватал цепкими пальчиками все блестящее. В том числе и дамочек, толкавших мимо свои тележки. Такие знаки внимания от юного кавалера нравились далеко не всем. В этот момент графиня внезапно поняла, что таким образом не выберет себе ничего. Платья до этого она сдавала в обычный, не распродажный день. И даже не представляла, что здесь может быть так оживленно.
Неожиданно ее взгляд упал на мужской отдел. Там было пусто, тихо и на вешалках абсолютно спокойно висели рубашки, пуловеры и брюки с панталонами. Брюки мужчины обычно носили на работу, а в панталонах в обтяжку щеголяли на праздниках и торжественных мероприятиях. Никто не знает, какой чертенок поселился в мозгах женщины, но она выбрала себе синий фрак с панталонами в тон и белоснежную рубаху. А также нашла к ним золотой галстук и такой же золотистый берет. Этикет позволял женщинам на балы приходить в беретах, украшенных перьями экзотических птиц.
Экзотических птиц в хозяйстве Марьяны не было. Зато на заднем дворе жил петух, хвост которого на солнце переливался черно-зелено-синими красками. Хозяйки поместья решила, что от петуха не убудет, если он парой-тройкой поделиться с ней.
Гардероб Вереса, естественно, тоже не остался без изменений и пополнился двумя штанишками и дюжиной совершенно новых трусиков. Видимо, кто-то купил не по размеру, а потом сдал в магазин.
Утром следующего дня мать-одиночка начала собираться на бал, решив непозволительно много времени посвятить себе. Ничего подобного она давно не делала. И хотя ранним утром вечернюю ванну с маслами и лепестками роз никто не принимает, иного выхода у женщины не было.
Графиня отправилась в запущенный сад, чтобы собрать корзинку цветочных головок. Благо, цветение роз было в разгаре, а сорняки еще не полностью поглотили когда-то ухоженный сад. А заодно попросить старика-конюха приглядеть за Вересом. Брин, конечно, был не лучшей нянькой. Но обычно с утра он был трезв как стеклышко. И лишь к обеду, раздобыв очередную порцию улетного пойла, отправлялся, по его словам, в «волшебную страну».
– Доброе утро! – завидев слугу, поздоровалась хозяйка.
– Доброе! – отозвался конюх, с кряхтением вставая с кучи соломы, на которой спал.
– Брин, у меня к тебе сегодня просьба не по чину, – заметив, как мужчина нахмурился, Марьяна торопливо добавила:
– Рюмочку вургунского я тебе обещаю!
Даже в аристократических кругах ходили легенды о золотом вине Розентелей. К сожалению, осталось меньше половины бочки от былого богатства. Только гостей в имении графов давно никто не приглашал. Не подавать же куриные яйца в качестве закуски? Поэтому потратить рюмочку на конюха она вполне могла.
– Если рюмочку, то я завсегда готов! – широко улыбнулся щербатым ртом конюх. – На рынок съездить или еще чаво?
Его просторечное «чаво» раньше шокировало графиню. Да сейчас она давно к нему привыкла и давно не обращала внимания. Это было наименьшее из всех зол, что ее окружали.
– Ты не смог бы пару часиков приглядеть за Вересом?
– За графенком? – остатки вчерашнего похмелья тут же выветрились из пропитого насквозь мозга мужчины. – Я, конечно, могу, коли доверите. Только играть мы будем в мои игры, а не в ваши высоко пинтектуальные.
Марьяна немного замешкалась, попытавшись понять смысл слова «пинтекутальный». Затем решила, что это своеобразный перевод на просторечный язык слова «интеллектуальный». Усмехнулась про себя, а вслух согласилась:
– Хорошо, Брин. Главное, чтобы он после твоего воспитания остался жив-здоров.
– Обижаете, барыня! – покачал головой старик. – Я своих десятерых вырастил. Все до сих пор процветают!
Что дети конюха процветают, графиня сомневалась. Иначе они давно забрали бы к себе горе-отца. Хотя, возможно, алкоголизм был причиной, по которой он жил на ее конюшне, помогая запрягать единственную лошадку в бричку и ремонтируя по мере необходимости последнюю.
– Хорошо, хорошо! Верю, – засмеялась мадам Розенталь. – Только попрошу сегодня не пить. Ты мне нужен будешь в качестве возницы. Мы с Вересом на бал поедем. Не прилично будет, если я сама буду бричкой править.
В итоге счастливый малый перекочевал в объятия дедушки, которого очень любил дергать за нечесаную бороду, помахал матери рукой и крикнул:
– Кака, мама! Кака! – что в переводе с личного языка юного графа на общечеловеческий означало «пока». А Марьяна пошла готовиться к балу.
Как она давно не принимала горячую ванну! Это случалась лишь в те редкие мгновения, когда приезжал в гости двоюродный брат Чарльз Минихан. Он был ее единственным ныне здравствующим родственником. Но жена и пятеро малышей, требующие пристального внимания, не позволяли проверять ему кузину слишком часто. И сейчас графиня включила воду, бросила в нее согревающий кристалл, цветочные головки, собранные в саду и мыльную стружку, чтобы создать ароматную пенку.
Марьяна была слабеньким водным магом первого уровня. Для женщин большего и не требовалось. Их ценили за другие качества. Верес Родвэй родился воздушником и развился до второго уровня. Пара из них вышла бы не плохая. Только этому помешала война. Как известно, войны редко кому идут на пользу и несут что-то хорошее.
И сейчас она скинула свое домашнее платье серого цвета и с удовольствием погрузилась в воду. Платья давно стали серыми. Не потому что траур закончился, а потому, что банально вылиняли и выгорели на солнце. Прикрыв газа, застонала от счастья и настроилась получить удовольствие.
Марьяна в воде нежилась долго, периодически подогревая воду и прогоняя от себя тревожные мысли о сыне. Если бы с ним случилась неприятность, она тут же про это узнала бы. Связывающий кулончик постоянно висел у нее на шее. Точно такой же украшал и шейку малыша. И Брин действительно нянчится мог. Только плату брал слишком высокую, выбывая из строя на целые сутки.
Наконец, она решила, что пора и честь знать. Вылезла из воды, насухо вытерлась пушистым полотенцем и, завернувшись в банный халат, пошла за ребенком.
Издали заслышав смех сына, Марьяна обрадовалась. Похоже, мальчугану с дедушкой Бри понравилось. Когда же наконец дошла до них, не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Нет, с юным Вересом ничего плохого не случилось. Он счастливый и довольный под подбадривающе окрики конюха:
– Давай, графчук, угости кису коклеткой под соусом! – макал в коровью лепешку кусочек хлеба, а затем безуспешно пытался скормить угощение дворовому коту. Благо, себе в рот потом не отправлял. В этом случае с матерью точно бы приключился инфаркт.
Поблагодарив конюха и пообещав напоить его после бала, Марьяна пошла отмывать сына. «Соус» приятных ароматов ему не добавил. И подозрительные коричнево-зеленоватые следы красовались на его рубашечке и крохотных ручках.
Отдраив сына, графиня поняла, что теперь нужно мыть ее саму снова. Она успела взмокнуть и испачкаться в «соусе». Выгрузив из ванной ребенка и насухо вытерев, залезла в воду снова. Только на этот раз наслаждаться процедурой не пришлось. Сынуля топтался рядом, периодически кидая маме в ванну резиновых утят, маговоз и два больших игрушечных магобиля. Обязанностью Марьяны было достать их и вернуть сыну.
В итоге к обеду оба были чистыми, довольными. Поев, завалились спать. Графиня понимала, что силы ей сегодня еще понадобятся.
Будильный колокол прозвенел в пять часов после полудня, заставляя маму с сыном нехотя разлепить глаза. Графиня Розенталь в какой-то миг даже пожалела, что согласилась на эту авантюру с балом. Она бы лучше поспала еще лишний часок. Опоздать на бал, конечно, можно. Никто и никогда не следил за пунктуальностью гостей, если это был не королевский прием. Да вот Верес ложился спать в девять после полудня. Рушить режим ребенка Марьяне не хотелось. А ехать всего на час не имела смысла. Она даже бы по сторонам оглядеться не успела.
Пока Верес потягивался в кровати, пытаясь попутно запустить любимый маговоз по горам в виде подушек, женщина надела приготовленный заранее наряд и слегка подкрасилась. Посмотрев на себя в зеркало, осталась довольна. Она так давно не носила ничего приличного, что бриджи и фрак из благотворительно магазина показались ей верхом роскоши. Конечно, в юбке с кринолином она чувствовала себя бы увереннее. Но в экстравагантном костюме был свой тайный расчет. Марьяна хотела перетянуть часть внимания на себя, чтобы к сыну не прилетело ненужных случайных проклятий и дурного взгляда. А она женщина взрослая, она все перенесет.
Ее длинноногая и узкобедрая фигура отлично смотрелась в мужском костюме. При этом, тонкая талия и округлая грудь, кокетливо выглядывающая из-за распахнутых полочек фрака и обтянутая кипенно-белой рубашкой, делали фигуру по-женски трогательной и беззащитной. Прикрепив золотой галстук-бабочку с помощью старинной брошки, она осмотрела себя еще раз и осталась довольной. Берет с тремя перьями петуха, добытыми в честном бою на заднем дворе, ждал своего часа.
Настала очередь Вереса. Малыша пришлось ловить, чтобы надеть брючки, рубашку, как у мамы, и парчовый жилет. Завязав на пухленьких ножках ботиночки, графиня выпрямилась с чувством выполненного долга. И тут же с ужасом увидела, как сын размазывает пыль на полу с помощью петушиных перьев, а довольный кот играет с яркой игрушкой. Обормот, так звали животинку, всегда мечтал попробовать их на зуб. Да петух в его лапы не давался. А тут был такой щедрый подарок! Спешно забрав головной убор, Марьяна с горечью поняла, что целым осталось лишь одно перо. С другой стороны, было хорошо, что хотя бы одно было живо. Графиня Розенталь была оптимисткой и во всем пыталась находить светлые стороны.
Кое-как водрузив головной убор и выпустив кокетливый локон с правого бока, мать, подхватила сына на руки и почти бегом понеслась к конюшне. Бричка стояла готовая, что не могло не радовать. Да вот конюх «сломался». Он посмотрел на хозяйку осоловелым взглядом и заплетающимся языком пробормотал:
– Прости, хозяйка, я вургунского не дождался. Должна будешь! – и с зычным храпом упал на любимую кучу соломы. Брин точно знал, что его никто не уволит. У Марьяны характер не тот. Да и кто согласится работать без денег, лишь за объедки с графского стола?
С тяжелым вздохом графиня перецепила детское удерживающее креслице с задней лавки на переднее сидение, привязал сына, залезла на место конюха и, дернув вожжи, хрипло крикнула:
– Но! Пошла, родимая, – при этом звонко щелкнула кнутом. Лошадь, особо не впечатленная командой хозяйки, лениво дернула хвостом и еле-еле переставляя ноги, все же двинулась в нужном направлении.
***
– Граф и графиня Розенталь! – торжественно объявил мажордом Шмалевичей. При необходимости его роль играл старший истопник Петрусь. Сара Шмалевич считала что в летнюю пору ему делать особо нечего и он, обладая густым басом, может справится с ролью выкрикивания гостей.
