Kitobni o'qish: «Осколки падающих звёзд»
В оформлении книги использована фотография автора aнокetia2011 https://stock.adobe.com/ru/images/young-woman-in-dress-posing-in-golden-cage-in-room-decorated-for-christmas-holiday/232841363?asset_id=238165900 с сайта https://stock.adobe.com/
Пролог
Высокий черноволосый мужчина, на породистом лице которого можно было увидеть модную голливудскую бородку – бретту, умело скрывавшую узкий подбородок, уверенными шагами шёл по коридору перинатального центра. Полы больничной накидки, развеваясь за спиной посетителя, словно голубые паруса летевшей по волнам яхты, безуспешно пытались догнать его. Наконец он добрался до цели своего визита: стеклянной стены реанимационного отделения для недоношенных детей. Сюда, в один из кювезов должны поместить новорождённую. Её дочь, её грех… Мужчина скрипнул зубами, быстро и гневно заиграли желваки на его скулах, неприятно изменив лицо. Ненавижу её! Ненавижу и люблю…
Решенье принято. И это правильное решение…
Он ни минуты не сомневался, что сделать с этим ребёнком, выбравшим для появления на свет не лучшее время. Сомнения – это не к нему, это к другим, слабым и жалким. К тем, что прозябают в своей неустроенной жизни, не умея выхватить для себя ни лучшего места под солнцем, ни богатства, ни красивой женщины. Он не таков, зубом и ногтем вырвет всё из этой жизни. И её заполучил, свою красавицу Ладу, только такая, женщина изумительной красоты, должна быть с ним рядом.
Снова взглянул туда, за стекло, в стерильную комнату с белыми стенами. Младенцы, сколько их тут… Он не любил это шумное, глупое племя. Новорождённые лежали неподвижно, только один вовсю бил ногами, нелепыми и тонкими, словно пытался вырваться отсюда. Ну, и где тут та, которая совсем не нужна ему и от которой он собирался отказаться навсегда? Неужели вот этот человеческий детёныш, так рвущийся на свободу? Пришло время исключить новорождённую из членов их семьи. Он легко сделает это, так же, как вычеркивает изящным Паркером ненужные статьи расходов из раздутых смет. Вычеркнет и забудет. Семя чужой любви, его участь предрешена…
Медсестра, сидевшая за столом, подняла голову. Их взгляды встретились, хотя лицо женщины, закрытое маской и очками, трудно было рассмотреть. Захлопнув журнал, в котором она что-то писала, медсестра подошла к младенцу, тому самому, неуёмному, который никак не хотел спать. Улыбнувшись мужчине, показала жестом, ваш!
Вздрогнув, он сделал шаг назад. Крошечные руки новорождённой мелькали в воздухе, словно подавали какие-то знаки. А может, звали кого-то… Маму? Пусть забудет о ней навсегда. Никогда, он об этом позаботится, никогда не увидит эта девчонка её красивое лицо…
Всё, хватит! Мужчина повернулся спиной к стеклу и тем же длинным безлюдным коридором, в котором эхо тихо повторяло его шаги, отправился назад. Решенье принято. И он никогда не меняет своих решений, пусть даже небо упадёт на землю. Теперь его путь шёл к кабинету, на двери которого золотыми буквами было написано имя главного врача центра. Как его там? Дольников? Дольникову придется сделать непростой выбор, но большие, очень большие деньги помогут ему в этом. И нет ни малейшего сомнения, что будет так, как хочет он, Шалимов. Потому что он из тех, кого называют сильными мира сего…
Уже через полчаса мужчина вышел на жаркую, щедро освещённую солнцем улицу. Выложенная плиткой дорожка вела прямо к автомобилю, стоявшему рядом, и Стас, его водитель, уже предусмотрительно распахнул дверцу заднего сиденья мерседеса.
Какой-то взволнованный пацан с прилипшей ко лбу чёлкой и с красными гвоздиками в руках, мчась к входным дверям, едва не сбил Шалимова с ног. Идиот! Родил кого-то себе подобного и рад? Получил своё маленькое, призрачное счастье? Когда же мир успел так поглупеть?
На мгновенье нахмурившись, словно злясь на этих безмозглых человечков, мужчина направился к машине, и на его невозмутимом лице мелькнула гримаса довольства собой. Дело сделано! Как всё-таки быстро удалось найти общий язык с главврачом, задача оказалась легче, чем можно было предположить. «Продажные, жадные люди, вы так быстро покупаетесь, что даже скучно», – подумал он, садясь в машину. Прохладный воздух от работавшего кондиционера мягко освежил лицо.
– В главный офис, – бросил водителю, тот кивнул, и машина мягко тронулась с места.
А к Ладе заедет вечером. И сам всё расскажет. А пока в коротком счастливом неведении она спит, напичканная снотворным. Получается, он подарил жене несколько лишних часов счастья. Счастья, которое так призрачно, так мимолётно, ей ли не знать…
Часть первая
Глава 1
С букетом ромашек в руках Лада возвращалась домой. Букетик совсем небольшой, много поздних ромашек сорвать рука не поднималась, их и так на лугу всё меньше с каждым годом. Тропинка, ведущая от озера, где она только что искупалась, шла по краю луга, знакомого и любимого с детства. Тут покой и простор, тут с бесконечной высоты смотрит вниз синее-синее небо. Трава, совсем недавно высокая и сочная, слегка пожухла, и уже не летали над луговыми цветами шмели и пёстрые бабочки, не выскакивали из-под ног шустрые кузнечики. Отцвел и розовый иван-чай, которого тут великое множество, в котором и заблудиться можно, пропасть с головой.
Август, последние деньки месяца. В дымке облаков грустно светило солнце, и воздух уже не томился чудесным летним зноем. Каникулы промелькнули в мгновенье ока. Впереди учёба, второй курс. Позади фольклор, диалектология, латынь, которую вёл красавчик Ковалёв, скромняга, с трудом переносивший восторженные взгляды девчонок. Самые смелые строили молодому преподавателю глазки, наслаждаясь его смущением. Именно благодаря Ковалёву Лада на всю жизнь выучила десятки латинских пословиц. А ещё был старославянский язык, о существовании которого она даже и не знала, и много чего другого, нового и интересного.
Девушка счастливо вздохнула, замедлив шаг. Цветастый сарафан тут же с готовностью обвил её колени. Подумать только, через пару дней она войдёт в свою аудиторию на четвёртом этаже филфака, увидит своих друзей, кого-то даже обнимет. А вечером встретится с ним, со своим Лёшкой, нацелуется вволю. И скажет, что это совсем неправильно – расставаться так надолго. Вот такие веские у неё причины, чтобы улыбаться, выжимая русую косу, ещё хранившую капли воды из озера Любви. Да, это официальное его название, придуманное хорошим, умным человеком, милей не придумаешь… Вздрогнув, обняла себя за плечи, покрытые гусиной кожей. Быстрей домой!
– Ладушка, ты? Иди пить чай, замёрзла, небось?
– Да, бабуль, наливай, и погорячее…
Бабушка… Нет добрее человека. Лада росла без родителей, мама умерла, когда ей было всего пять лет. Молодую красивую женщину подкосила страшная болезнь. Лейкемия, Лада на всю жизнь возненавидела это ужасное, квакающее слово. Об отце она тоже ничего не знала, на все её вопросы бабуля хмурилась и махала рукой. «Заезжий молодец, был, да сплыл, я уж и имени его не помню» – вот это, единственное, что рассказала она внучке, когда та подросла.
– Твой-то иззвонился весь, – крикнула бабушка с кухни.
– Правда?
Водрузив цветы в вазу и поставив её на стол, Лада кинулась к телефону. Кошка Бусинка, развалившаяся в кресле, удивлённо подняла голову, навострила уши. Так и есть, три пропущенных звонка. Она быстро нажала кнопку вызова. Алексей ответил не сразу.
– Ладка, привет, не могу говорить, я за рулём, – в его голосе горделивая радость.
– Как? Ты купил машину?
– Ага!
– Леш, правда? Ну, Лёшка… – она вздохнула восторженно. – Поздравляю!
– Еду в Ивановск. Лад, водитель я ещё хреновый, так что отключаюсь. Созвонимся позже. Целую!
– Давай! Пока! И осторожнее там… – добавила быстро, но её уже никто не слышал.
Лёша мечтал о машине, и вот доказательство, что у мечты есть замечательное свойство сбываться. Лада рада за него, очень. Быстрей бы встретиться, она так скучает… По его весёлому голосу, ласковым рукам и мягким губам, без которых и жизнь не жизнь…
С Алексеем Вавиловым она познакомилась случайно. История совсем не романтическая, но бог с ней, с романтикой, главное, у неё есть Лёшка, её первая большая любовь. Просто ехали в одном троллейбусе, просто вышли на одной остановке, просто пошли рядом друг с другом. «А вы тоже в университет?» – спросил он тогда. Она кивнула, а сердце забилось в предвкушении чего-то хорошего, важного, настоящего… И небо показалось синей, и солнце ярче…
– Ты где там застряла! Чай стынет!
– Иду!
Лада села за стол на любимое место у окна. Там, за оконным стеклом, палисадник с цветущими флоксами, их сиреневые цветки колыхались, как синее море. Правда Лада ни разу не была на море, но какие её годы! Здесь ещё и туя, высоченная и стройная, как кипарис, которая, словно страж, охраняет их маленький домик.
– А ещё Васька приходил, тебя спрашивал, – бабушка придвинула ближе тарелку с печеньем. – Не сказала я ему, что ты на озеро ушла, – она хитро улыбнулась. – Привяжется, балабол, на целый день…
– Спасибо, ба, – при упоминании о Ваське Лада нахмурилась. – Его настойчивости можно только позавидовать.
Когда это случилось, классе в девятом? Парни наперебой стали вдруг проявлять к ней повышенное внимание. Когда она успела из гадкого утёнка превратиться в лебедя? В самую красивую девочку школы? Так Ладе сказала Тоська, близкая подружка, с которой за одной партой много лет провели. Вот чудеса! Да она просто дылда, махнувшая под потолок. Но если скажут, что у неё красивые глаза, Лада не будет спорить. Скажут, очень красивые, пожалуй, тоже согласится. Глаза у неё, что надо, бабуля говорит, мамины. Большие, синие, прикрытые чёрными ресницами, такими густыми и длинными, что тушь им совсем ни к чему.
Кудрявый десятиклассник Васёк больше других доставал Ладу, просто не давал проходу. Василий из хорошей, обеспеченной семьи, симпатичен и неглуп. Может, она и полюбила бы Васька, ведь любви уже хотелось, хотелось заглянуть в эту волшебную, взрослую страну, где происходят удивительные и стыдные вещи, но сердце с ней было категорически не согласно. Неплохой парень Васёк, но не герой её романа. Провожал, дарил цветы, как-то даже колечко на палец надеть пытался, золотое, с жемчужинкой. Прижал к стенке на школьном новогоднем вечере, шепнул в ухо: «Нравишься ты мне. Сильно…» Вырвалась, когда он руку ей на грудь положил и часто-часто задышал в ухо. Каков наглец! Кольцо Лада не взяла, и в школе Ваську обходила стороной, избегала, как могла…
Лёшка не такой, хотя она не раз видела дикое желание в его глазах, которое и страшило, и радовало. Когда-нибудь, может, совсем скоро случится у них то, о чём шёпотом, с многозначительными паузами рассказывала ей опытная Тоська. Раньше, позже, уже неважно, она выбрала Лёшку навсегда. Лада готова. И будет терпеливо ждать этой особенной ночи. С ним, своим любимым, своим избранником.
* * *
Суетной день подходил к концу. Сначала электричка, три долгих часа, которые девушка провела, уткнувшись в книгу Элизабет Гилберт. Молодые и дерзкие – ей нравились такие герои, как в этой истории, в которую затянуло с первых минут. Жаль, сама не такая. Захлопнула книгу, не успев дочитать, когда уже подъезжали к Ивановску. Лада повернулась к окну, с удовольствием глядя на знакомые, но не слишком впечатляющие картины пригорода; они сменили зелёную полоску леса, тянувшуюся вдоль железнодорожного полотна. А вот и вокзал, старинный, начала прошлого века, с островерхой башенкой, делавшей его похожим на маленький замок. Лада вытянула шею, высматривая на перроне Алексея. Обещал встретить, значит, встретит. Такие, как Лёша, всегда держат слово.
А вот и он! Увидела издали, его красная бейсболка сразу бросилась в глаза. И соломенные вихры торчат в разные стороны. Причёска не из модных, но ему нравится, значит, имеет право… Махнула рукой в окне, увидит ли?
Лёшка ворвался в вагон, невежливо расталкивая пассажиров, горящими глазами искал её поверх чужих голов. Увидев, засиял, рванулся вперёд и обнял, вобрал руками всю, без остатка. «Скучал», – шепнул ей в губы, поцеловал быстро. Схватив сумку, взял за руку, идём. На них уже сердились нетерпеливые, пробиравшиеся к выходу пассажиры, толкали в спины.
А потом… потом был замечательный вечер. Он катал Ладу по городу, ловко перестраиваясь среди потока машин, обгоняя тихоходов, и говорил, говорил. Рассказал, как успел поработать полтора месяца в бригаде грузчиков, как покупал машину, как выбрал эту белую Дэу за цвет и цену, неожиданно низкую. Ладе нравилось слушать его, иногда кивать и поддакивать, вскрикивать «осторожно», когда при крутом вираже, заложенным молодым водителем, их машина проскакивала в нескольких сантиметрах от встречного автомобиля. Наконец, договорившись о следующей встрече, Алексей отвёз свою усталую, переполненную впечатлениями долгого дня пассажирку в родное общежитие.
А здесь всё по-прежнему. Хотя нет, за конторкой новый вахтёр, усатый, хмурый и, наверное, строгий, сменивший старенькую тётю Валю. Лада взяла ключ, по знакомой лестнице с отполированными десятками рук перилами поднялась на третий этаж. Приехала ли Альбина? Нет, в комнате не валяются её футболки, тапки и полотенца там, где им совсем не место: соседка Лады по комнате – не самый большой на свете любитель порядка.
Отодвинув пыльную штору, Лада открыла окно. Свежий ветерок, словно дыханье тёплого августовского вечера, ворвался в комнату. Присела на подоконник, глядя на видневшийся вдали парк и речку, на берегу которой совсем недавно, в самое июньское пекло, она готовилась к экзаменам. Глаза закрывались. Девушка направилась к кровати, сдернула покрывало. Сейчас… Она полежит пять минут и потом вымоет полы, вытрясет накопившуюся за лето пыль. Всего пять минут…
Проснулась от стука в дверь. Разлепила глаза, не понимая, что к чему, пошла открывать.
– Ладуська! Здравствуй! – Аля, бросив сумку под ноги, бросилась ей на шею, рыжие кудри, гордость Альбины, взметнувшись тяжёлой волной, упали на плечи.
– Привет и тебе, буря и натиск! – ещё плохо соображая, Лада поцеловала её в щёку. – А сколько времени?
– Ещё нет двенадцати, а ты уже спишь? Лада, у меня така-ая новость, – тараторила подруга, втаскивая сумку в комнату. – Ты сейчас упадешь!
– Максим сделал тебе предложение?
– Да! – радостно выдохнула Альбина. – Но откуда ты всё знаешь?!
– А по какому ещё поводу могут так гореть твои глаза? – улыбнулась Лада.
– И не только глаза! Я вся – сплошное пламя!
– Поздравляю…
– Мы уже заявление подали, в октябре свадьба! Десятого, в субботу! Ты приглашена! – она говорила без остановки, выхватывая из сумки свои вещи и бросая их на кровать. Наконец ловким движеньем фокусника вытянула снизу бутылку сухого вина, объект её поисков, со стуком водрузила на стол. – Оп-ля! Неси чашки!
– Солнце моё, давай не сегодня?
– Ладно! А то не уснём, напившись, – засмеялась она. – А знаешь, как Макс предложение мне сделал?
Альбина продолжала свой рассказ, помогая себе энергичными жестами рук, а Ладе почему-то стало грустно. Втайне она тоже ждала этого от Алексея, ведь у него уже в весной заканчиваются занятия. Последний курс, диплом, а дальше? А дальше неизвестность. Укатит к себе, забудет…
– Лад, ты чего? – бросив взгляд на подругу, Альбина «считала» её настроение. – Вот увидишь, твой Лёшка быстро нас догонит. Никуда он от тебя не денется! Скорей реки повернут вспять, чем Алекс от тебя откажется!
– Давай спать…
Растревожила Алька душу, уснуть бы теперь… Или до самого утра она будет думать, когда, в какой особенный час, в каком особенном месте Лёша наконец-то спросит её: «Ты выйдешь за меня замуж?»
* * *
Этот час пришёлся на предновогодние дни, полные праздничной суеты и приятных хлопот, связанных с подготовкой к любимому празднику. Уже красовались на площадях новогодние ёлки, и вокруг них с заинтересованным видом ходили вместе с мамами закутанные малыши, разглядывая яркие игрушки. Уже были открыты ёлочные базары, где молодые парни бойко торговали главным атрибутом праздника, уже весело сверкали украшенные витрины магазинов и радовали глаз огни иллюминации на заснеженных улицах.
В тот день, в забитом под завязку кафе, где вовсю шло праздничное корпоративное мероприятие, они едва нашли столик у самого входа, ярко освещённого и шумного. Алексей хмурился, и Лада только потом поняла, почему. Он хотел другой обстановки для намеченного им важного события, более спокойной и приятной, стол у входной двери никак не вписывался в его планы. Подскочившего официанта в длиннополом фартуке Лёша сразу попросил принести шампанское, и уже тогда Лада подумала, что это неспроста.
Отослав шустрого официанта, Алексей сам решил открыть шампанское, но бутылка, словно сопротивляясь, не сразу покорилась его рукам. Волнуется! Лада деликатно отвела глаза, чтоб не смущать его взглядом, рассматривала елку, притулившуюся у самой стены; её неживые ветки были украшены синими и серебристыми шарами. Красиво и ничего лишнего. Наконец, любимый напиток и победителей, и бездельников, лучшее дополнение к любому торжеству, был разлит по высоким бокалам.
– Лада! – Алекс кашлянул и поднял свой бокал, где пузырьки, словно живые, золотыми цепочками весело бежали вверх. – Предновогодние дни – лучшее время, чтоб сказать: с одной невероятной девушкой я хочу провести всю жизнь. Но не знаю, согласна ли она… – Он замолчал, словно забыл отрепетированную заранее речь. Впрочем, пауза не затянулась. – Смотри, что у меня есть. – Молодой человек протянул ей подарочную коробку, перевязанную лентой. – Это тебе! Открывай!
Едва Лада приоткрыла крышку, несколько ярких тропических бабочек, радуясь освобождению, вылетели оттуда. Одна из них, жёлто-лимонная красавица с роскошными крылышками, приземлилась ей на плечо.
– Лёш! – восхищённо выдохнула Лада. – Это просто… просто чудо какое-то!
Удивлённые неожиданным событием, громко захлопали в ладоши молодые люди за соседним столом. Один из парней, улыбаясь, потряс в воздухе направленным вверх большим пальцем.
– Понравилось? – Лёшка довольно щурился. – А бабочка на плече – к счастью. Точно-точно! Посмотри, все ли вылетели?
– Все, но… – Она подняла на него удивлённые и счастливые глаза, увидев кольцо, лежавшее в коробке, его сверкающий камушек притягивал и манил. – Это тоже мне? – спросила и смутилась – что за вопрос, глупей не придумаешь.
– Тебе… Лада, ты выйдешь за меня замуж?
Дождалась… Милый, какой он милый… И спросил ведь теми же словами, о которых она мечтала, словно подслушал или прочитал её мысли. Подняла на него глаза, наполненные счастьем. Алексей замер, ожидая ответа. Он, что, думает, что не соглашусь? Милый, милый дурачок…
Неужели счастье вот так просто пришло к ней? Нашло дорожку? Или его раздавали сегодня, это счастье? И ей досталось, случайно, незаслуженно, просто так? Как раз в этот момент зазвучала музыка, торжественная и громкая, саксофонист на маленькой сцене выводил красивую и чувственную мелодию, словно аккомпанировал им и этим важным, незабываемым минутам.
– Лада, что ты молчишь? – голос Алексея зазвенел от напряжения. – Ответь?
– Да! Конечно, да!
И мелодия взвилась вверх, грянула оглушительно, подтверждая её слова.
– Как я рад! – Алекс почти выкрикнул это, схватил её за руку и они, смеясь, как сумасшедшие, вклинились в толпу танцующих. Танцевали и целовались, и это было так здорово, что не передать никакими словами…
Он выпитого шампанского, от его поцелуев у Лады кружилась голова, но это была такая ерунда по сравнению с тем, что только что произошло. Сто лет пройдёт, но этот день, когда она стала невестой, Лада не забудет никогда.
Потом они собирали в коробку бабочек, которые никуда не улетели, а приземлились рядом, в самых неожиданных местах. «Жаль, – думала Лада, – что эти красивые мотыльки живут всего несколько дней. Но я стану кормить их сахарным сиропом и не дам погибнуть». Да, всеми силами она будет беречь этих хрупких созданий – маленьких свидетелей её большой радости, нежданно-негаданно случившейся в этот вечер.
* * *
На лекции по зарубежной литературе Лада, уж в который раз, рисовала фасон свадебного платья, доводя его до совершенства. Алька заглядывала через руку, пыталась советовать что-то громким шёпотом и каждый раз опускала голову, уловив строгий взгляд преподавателя. Сегодня им не до Мольера, не до этого блестящего французского комедиографа с его «Тартюфом» и «Мещанином во дворянстве». Зарубежной литературе придётся подождать.
– Переклинило тебя, что ли, на этом розовом поясе, – Альбина постучала алыми ноготками по её рисунку. – Будь проще, дорогая моя.
– Это будет красивый штрих. И единственный, заметь.
Платье скромное, без рукавов, с вырезом лодочкой и атласным поясом, завязанным сбоку бантом, так и стояло у Лады перед глазами. Когда-то она увидела подобное в глянцевом журнале и влюбилась в его простое совершенство, загадала, что только в таком выйдет замуж. Платье надо заказать немедленно, иначе можно не успеть. День свадьбы, пятое апреля, приближался с сумасшедшей скоростью. Мерки сняты, ткань куплена, и портниха, которая брала недорого и с которой уже договорились, ждала её окончательного решения.
– Ладно, всё! Решено, пусть будет так, – сделав последний штрих, Лада решительным жестом отложила карандаш. – Иначе провожусь с выбором до самого лета.
– Девочки, мы вам не очень мешаем? – Татьяна Ивановна, их преподаватель и милейшая женщина, опустив очки на нос, укоризненно взглянула на девушек с маленькой кафедры.
– Простите… – они замолчали, виновато переглянувшись.
Так что там с Тартюфом? Лада переключилась на лекцию, но хватило её лишь на пять минут. Потому что есть дела поважнее. Сегодня пятница, вечером Алексей придёт к ней на чай, а Алька уедет домой, к мужу… В общем, вывод напрашивался сам… Тем более, Лёша в последние дни явно проявлял настойчивость в желании обладать своей невестой. Невеста – почти жена. Они останутся одни, и дальше… Дальше пугающая неизвестность, но, наверное, Лада позволит ему больше, чем обычно. Пусть это случится. И так уж Альбина, закатывая глаза, говорит, что их отношения – это какой-то детский сад, зовёт её белой вороной, в общем, как может, потешается над своей целомудренной подругой…
Бабушкино варенье и недорогое печенье – вот что ждало её жениха сегодня вечером. Негусто, а что делать? Проблема нехватки денег, которую Лада пыталась решать с переменным успехом, существовала всегда, насколько она себя помнила. Не хватало то на платье для школьного выпускного, то на зимние сапоги и шапку, и это сильно портило жизнь. Правда, у Лады стипендия, а ещё она иногда подрабатывала в клининговой фирме, держа это дело в строжайшем секрете. И бабушка помогала, как могла, но деньги катастрофически быстро заканчивались. Поэтому Лёше придётся довольствоваться в этот вечер очень скромным угощеньем.
Её сердце прыгнуло и замерло, когда раздался стук в дверь. Открыла – и большой букет роз, скрывая улыбающуюся Лёшкину физиономию, двинулся Ладе навстречу.
– Привет, любимая! – Алексей протянул ей тортик; через прозрачную коробку было видно, что торт щедро облит шоколадной глазурью.
Неужели вкуснейшая «Прага»? Ещё и розы в придачу! А её жених совсем неплох!
Чаепитие закончилось неожиданно быстро, и Алексей потянул Ладу к себе, усадил на колени. Она прерывисто вздохнула, когда он, быстро поцеловав девушку в губы, начал расстёгивать пуговицы её блузки. Лёшкино нетерпение было столь велико, что торопливые пальцы совсем его не слушались. Наконец, блузка полетела на пол, а с ней и кружевной бюстгальтер.
– Ты само совершенство, – прошептал он, пробуя на вкус её грудь.
Задыхаясь от наслаждения, Лада закинула назад голову, безмолвно требуя ласки. Мгновенье, как ты прекрасно! Ей хотелось выкрикнуть его имя или взлететь вверх быстрокрылой птицей, а может, просто умереть в его руках. Это были новые, непонятные желания и ощущения, сладкая волна наслаждения и стыда прошлась по телу… Алексей прижался лицом к её животу, шустрые руки парня пробрались под её юбку, и мир перестал существовать…
Прошла минута, а может, целая вечность. Легко и осторожно, словно драгоценную ношу, Алексей подхватил девушку на руки, шагнул к постели. Отвоёванная у мира сладкая добыча… Моя, моё… Проходят века, но все так же, как и сотни лет назад, мужчины приносят на ложе любви своих избранниц. Чтоб любить их, чтобы обладать ими… И нет ничего важнее любви в этот прекрасный миг…
Всё произошло слишком быстро. Спустя несколько минут ритмичные движения нависшего над ней горячего мужского тела, сопровождаемые его тяжёлым дыханьем, прекратились. Алекс устало поцеловал её искусанные губы и в изнеможении замер рядом.
Продолжай, прошу… Жаркая, разогретая его интимными поцелуями, она, замерев, ждала продолжения, ждала сладкой волны, которая прошибёт насквозь, подарит наслаждение и покой, дрожью пройдясь по телу. Мама дорогая, значит, это и так бывает? Чувствуя себя обманутой, Лада осторожно потянула на себя простыню.
