Kitobni o'qish: «Хутор у озера»

Глава I

Ранним июньским утром Родион лежал в кровати и притворялся спящим. Он так долго ждал этого дня и сейчас, прислушиваясь к разговору родителей, переживал, что мама не пустит его во взрослый велопоход с папой или папа поддастся на уговоры мамы и передумает брать его с собой.

─ Мне не нравится эта идея, ─ сказала мама. ─ Что он там будет есть?

─ Рыбу, ─ ответил папа.

─ Какую? ─ воскликнула мама.

─ Какую сам наловит, ─ папа не сдавался.

─ Но у тебя нет удочки! ─ мама повысила голос.

─ На берегу всегда найдется какая-нибудь палка, ─ парировал папа. ─ Или можно руками.

─ В Ладоге? Руками?

Родион не любил рыбу, но сейчас он всей душой болел за папу. Он даже сжал кулаки под одеялом, представляя, как будто поймал окуня или щуку ─ что там водится в Ладожском озере?

Это был велопоход, в который папа отправлялся каждое лето, сколько себя помнит Родион, на несколько дней. Из поездки папа возвращался уставшим, пыльным, пропахшим костром, с ссадинами на ногах и очень счастливым. Он рассказывал про грунтовые дороги с огромными лужами, которые смельчаки проскакивали на всей скорости, забрызгивая грязью все вокруг; про прозрачную воду Ладоги, в которой хорошо окунуться после долгой велогонки в солнечный день; про сваренную на костре кашу с хвойными иголками вместо приправ; про ветер, который помогает разогнаться и набрать гоночную скорость, когда спускаешься с горы. Родион слушал рассказы папы и мечтал, что он тоже поедет в велопоход и отчаянным смельчаком проскочит самую большую и непроходимую лужу, которую до него не смог покорить ни один велосипедист. Но папа отказывался брать его с собой, ссылаясь на то, что Родион еще маленький. И в этом, по мнению Родиона, таилась огромная несправедливость: как посуду убирать со стола или уроки делать, так девятилетний Родион не маленький. А как велопоход, то ─ маленький.

Уговаривать папу взять его с собой в велопоход Родион начал сразу после Нового года. Он обещал приносить хорошие оценки. Картину немного испортила тройка по русскому, но в целом он справился.

Родион обещал помогать по дому. Но на уроки уходило так много сил, что на уборку комнаты времени уже не хватало. Мама закатывала глаза и спрашивала куда-то в потолок: «Ну и какой еще поход, если в комнате такой бардак?»

Еще было обещание во всем слушаться родителей. И это оказалось самым сложным: детское рабство, не иначе! Никакого телевизора или телефона перед сном, читать каждый день, ходить на дополнительные занятия по английскому ─ в общем, Родиона хватило на целую неделю. Он честно пытался, но обстоятельства и требования родителей были выше его сил.

Тогда Родион пошел проверенным путем: он каждый день, когда папа возвращался с работы, напоминал ему, как хочет в велопоход. Немного рыданий, причитаний и стенаний сделали свое дело ─ папа согласился. Но выдвинул требование: «Это взрослый велопоход, поэтому и вести себя надо как взрослый». Родион от радости запрыгал по комнате и поклялся на телефоне, что выполнит требование папы.

И вот наступил день похода. Родион лежал в своей кровати и прислушивался к разговору родителей.

─ А что ты будешь делать, если у него живот заболит? ─ продолжала мама.

─ Дам твой порошок, ─ папа чем-то зашебуршал, ─ и возьму побольше туалетной бумаги.

─ Это безответственно! ─ Родя знал, что мама всегда так говорит, когда не согласна с папой. Однажды они, папа и Родя, пошли гулять в парк и решили провести эксперимент. В бутылку с газировкой бросили мятную конфету. Когда в бутылке забурлило, папа торжественно доверил сыну открыть крышечку. Родион вернулся домой липким от макушки до ботинок. Или зимой ходили по Финскому заливу. Пока папа сверялся с картой в телефоне, Родя решил проверить, насколько крепкий лёд в лунке, которую оставил рыбак, – стукнул ногой, и ботинок полностью ушел под воду. После этой поездки мама долго не разрешала им ездить куда-то вдвоем. Родя считал, что мама занудничает, а папина безответственность – это весело.

Дверь скрипнула. Родион крепче зажмурил глаза. Мама провела ладонью по лбу мальчика, пощекотала за ухом.

─ Родюша, просыпайся.

Мальчик открыл один глаз.

─ Завтрак уже на столе. Вам скоро выходить, ─ мама погладила его руку.

─ Ура! ─ Родион подскочил на кровати.

─ Не шуми! Сестру разбудишь, не даст вам спокойно собраться.

Родион зажал рот рукой и на цыпочках поскакал на кухню. В обычный день он бы пошумел под дверью, чтобы младшая Варя тоже проснулась, ─ нечего дрыхнуть, когда он с таким мучением и тоской идет в школу. Но не сегодня! Сегодня же поход!

Родион впихнул в себя овсяную кашу с кусочками груши, заглотил, не разжевывая бутерброд с колбасой, и тремя глотками выпил чашку яблочного компота. Папа уже вынес все вещи, пока Родион собирался. Мальчику оставалось только захватить свой шлем и желтый рюкзак с одеждой. У входной двери он чмокнул маму в щеку и поскакал к лифту.

Вынырнув из темного подъезда, Родион зажмурился от яркого утреннего солнца ─ летом в Петербурге солнце понимается очень рано. Он вдохнул поглубже аромат жасмина, который заполнил двор многоэтажного дома, и улыбнулся.

Мальчик открыл глаза и замер от удивления: рядом с груженным папиным велосипедом стоял желтый велосипед, к которому был прикручен багажник с увесистым рюкзаком.

─ У меня что теперь тоже велоштаны? ─ Родион похлопал рукой по прикрепленному к багажнику рюкзаку. ─ Мне же тяжело будет ехать!

─ Это не велоштаны. Велоштаны у меня, ─ папа ткнул пальцем в забитый вещами рюкзак, который свисал с двух сторон заднего колеса. Здесь было практически все: палатка, спальники, пенки (они же коврики), посуда и еда. А все, что не поместилось, папа сложил в высокий рюкзак, который надевал на спину.

─ А что тогда у меня? ─ Родион разглядывал свой рюкзак на багажнике, который был поменьше папиного, но все равно впечатлял размерами.

─ У меня большие велоштаны, а у тебя маленькие велотрусы, ─ папа хлопнул ладонью по крышке рюкзака на багажнике желтого велосипеда. ─ Погнали!

Папа перекинул ногу через велосипедную раму, щелкнули застежки контактных велопедалей, и папин черный велосипед неспешно покатил по тротуару. Родион закинул на спину свой желтый рюкзак, еще раз глянул на велотрусы, которые так неожиданно оказались на его багажнике и поспешил за папой.

Глава II

На пешеходной части набережной стояли одинокие рыбаки. Они внимательно смотрели на воду. Родион подумал, что это невозможно скучно: вот так таращится на воду, практически не моргая, чтобы не упустить подпрыгивания поплавка. Другое дело ─ ехать на велосипеде. Теплый ветерок с реки Невы приятно дул в спину, подгоняя мальчика на спуске. Ноги в легких кроссовках бодро крутили педали. Родион легко держал темп и не отставал от папы. «И почему папа раньше меня не брал в поход? Не так уж это и сложно», ─ подумал Родион, проскакивая под мостом, по которому шустро проезжали машины.

─ Надо поднажать, ─ крикнул через плечо папа, ─ иначе не успеем на электричку.

─ Еще быстрее? ─ Родион крикнул папе. Но папа ничего не ответил. Просто он, его рюкзак и велосипед стали стремительно отдаляться от мальчика.

Родион крепче сжал руль и стал быстро-быстро крутить педали. Дорожка пошла в гору, ветер подул в лицо ─ и все, что хотелось Родиону ─ это остановиться и сказать папе, что такое путешествие ему не нравится.

─ Папа! Пааап! ─ закричал Родион.

─ Я в тебя верю! ─ донес до мальчика ветер слова папы.

Родион запыхтел, пригнулся к рулю, чтобы ветер не сдул его с седла, и продолжил крутить педали, которые подло выскакивали из-под его кроссовок.

Железнодорожный вокзал, с которого уходила нужная путешественникам электричка, встретил Родиона и папу толпой дачников и отпускников. Папа ловко маневрировал между пассажирами и их багажом.

Папа приложил билетик к турникету и дверцы открылись. Он, придерживая велосипед одной рукой, прошел вперед. Папа оглянулся на Родиона, снова махнул рукой: мол, он дальше, на перрон.

Родиону хотелось бросить вещи и упасть на пол прямо перед турникетом. Ноги и руки от напряжения дрожали, сердце от спешки колотилось так, как будто прыгало на батуте. Родион приложил к турникету скомканный билетик, и красный огонек сменился на зеленый. Родион прокатил велосипед вперед, и за ним захлопнулись дверцы турникета.

─ Отступать некуда, ─ произнес мальчик и поспешил за папой.

Папа стоял уже у входа в электричку: одним колесом он заехал в вагон и только ждал, когда к нему подойдет сын.

─ Последний рывок, давай скорее! ─ папа закатил свой велик, а потом перехватил детский. ─ Занимай места.

Мальчик заскочил в вагон и осмотрелся: сидения у входа уже занимали велосипедисты. Полностью незанятыми оставались только две лавочки на солнечной стороне. Он плюхнулся на место у окна и поставил рюкзак напротив себя. Папа пристроил в свободный угол у входа велосипеды, снял велоштаны и закинул их на полку над Родионом. Для рюкзаков места на полке уже не осталось, поэтому он поставил свой высокий рюкзак на скамейку.

Папа сел, выдохнул и улыбнулся Родиону.

─ Успели, ─ подмигнул папа сыну. Он достал из кармана рюкзака бутылку с водой и протянул Родиону. Мальчик сделал несколько глотков. Вода еще не успела нагреться и приятно охлаждала.

─ А когда мы поедем? ─ Родион оторвался от бутылки. Папа включил экран телефона:

─ Через десять минут.

─ Нам ждать ещё целых десять минут! ─ у Родиона округлились глаза. ─ Почему мы бежали?!

Папа посмотрел в окно и тяжело вздохнул:

─ Сейчас начнется.

Дверь вагона с шумом открылась, и в салон, толкая друг друга, влетели женщины с дачными тележками.

─ Велосипеды! ─ проскрежетала одна в розовом спортивном костюме, щедро украшенном стразами, и кинула свою тележку рядом с велосипедами так, что они пошатнулись. ─ Наставят свой металлолом ─ нормальным людям ни пройти, ни проехать.

Женщина цвета «химозного розового зефира», как подумал про себя Родя, просканировала вагон и, увидев свободные места рядом с папой и сыном, устремилась к ним. Родион вжал голову в плечи, папа уставился в окно. Мальчик проследил за увлеченным взглядом папы, но ничего примечательного не заметил на соседних путях не заметил.

─ Мальчик, убери это, ─ скомандовала зефирная женщина, ткнув пальцем с ярко-розовым ногтем в жёлтый рюкзак. Родион поставил рюкзак на колени и спрятался за ним.

Зефирная женщина плюхнула пухлую сумку, из которой торчал букет рассады, рядом с Родионом и села.

К ним подошла ещё одна дачница в клетчатой рубашке и с клетчатой сумкой.

─ Мужчина, уберите рюкзак, ─ сказала «Химозный зефир».

─ Да, да, ─ поддержала ее «Клеточка», так обозначил Родя для себя попутчицу.

Папа поставил рюкзак на колени, и теперь были видны только его ноги.

─ На верхней полке свои баулы возить надо, ─ возмутилась «Химозная зефирка».

─ Да, да! – согласилась «Клеточка».

– Заставили все. О других не думают! – не унималась зефирная женщина.

– Да, да!

– Вот в наше время! – «Зефирка» не успела договорить, потому что раздался раскатистый храп.

«Зефирка» хотела что-то сказать, но к ним подошли ещё две пассажирки с пакетами.

– Мальчик, сядь к папе на колени, – буркнула «Химозная зефирка».

– Да, да, – не изменила своей традиции Клеточка.

Папа снова захрапел, вагон вернулся ─ электричка поехала. Родион выглянул из-за рюкзака и посмотрел на папу. Папа не спал, он подмигнул Роде.

– Так что, мальчик? – «Зефирка» ерзала на своем сидении.

Родион подмигнул папе и тоже захрапел.

– Куда же от сядет? – возмутилась пассажирка с пакетом

– Да, да, – подтвердила «Клеточка».

Родион всхлипнул, не в силах удержать смех.

– Ребенка до слез довели, – обратилась к «Химозной зефирке» другая пассажирка с пакетом.

– Да, да! – сказала Клеточка.

– Что вы раздакались?! – «Химозная зефирка» схватила свою сумку и поставила ее на ногу «Клеточке». Та ойкнула, но женщина в розовом даже не думала извиняться. Она уже смотрела в окно. Все, что оставалось «Клеточке», – это поставить свою сумку на колени.

За окном мелькали дома, деревья и машины. Но Родион этого не видел – он играл в игру на телефоне. Он не заметил, как вышли «Химозная зефирка» и «Клеточка», как вагон практически опустел.

Родион очнулся, когда затиликал будильник, ─ закончилось его время играть в телефон. Он мельком глянул на папу, которые читал новости в своем телефоне, выключил таймер и продолжил играть.

─ Время вышло, ─ сказал папа, не отрываясь от экрана.

Мальчик притворился, что не слышит. Такое же случается с людьми, что они начинают плохо слышать: когда уши редко моют или когда вышло их время игры в телефоне.

─ Родион, время вышло, ─ папа, продолжая читать свои новости, протянул Роде под нос открытую ладонь.

─ Ну еще пять минут, ─ ответил Родя.

Папина ладонь из-под носа Родиона не исчезла. Более того, папа перестал читать новости и смотрел на Родиона. Этот взгляд Родя хорошо знал, и ни то, чтобы он означал что-то плохое, но под этим взглядом ─ вот когда папа смотрел так прямо, не моргая ─ внутри что-то просыпалось. Допустим, совесть. И папа так смотрел, а совесть внутри начинала зудеть: «Уроки не сделал. На столе не убрал. Книжку не открывал». Говорила совесть почему-то маминым голосом.

Мальчик вздохнул и положил телефон папе на ладонь. Самое несправедливое в таких ситуациях было то, что папа-то продолжил читать свои новости. И у папы-то никто телефон не отбирал.

За окном мелькали маленькие дома, высокие сосны. Иногда лес расступался, и Родион видел, как по шоссе проезжали машины.

─ Пап, смотри, а что это за штуки такие там, м? ─ мысли в голове мальчика мчались, как те автомобили по шоссе. ─ Знаешь, я придумал стратегию, как отбиться от зомби. О! Смотри, желтый грузовик.

Родя повернулся к папе, но тот продолжал читать новости, хмурился и морщил лоб.

─ А скоро мы приедем? ─ Родя подергал папу за рукав его велофутболки.

─ М? ─ папа оторвался от экрана, ─ еще часа полтора ехать.

─ Можно телефон? ─ Родя округлил глаза и поджал губы. Он считал, с таким выражением лица выглядел очень милым ребенком, которому сложно отказать.

─ Голова болеть будет, ─ папа не повелся на манипуляции сына.

─ У тебя тоже будет болеть, ─ мальчик сунул нос в папин телефон. На экране был сплошной текст: что-то о курсе валют и экономической стабильности.

─ Я взрослый. У меня не будет, ─ большим пальцем папа прокрутил текст вверх.

Родион посмотрел на велосипедистов, которые занимали скамейку у входа. Они тоже держали в руках телефоны. Другие пассажиры дремали и разговаривали. Дедушка в конце вагона жевал булку.

─ Пап, ты взял кукурузные палочки, которые мама на столе оставила? ─ Родя вспомнил, что с вечера мама собрала им пакет и оставила его на кухне.

─ Нет.

─ А какую-нибудь настолку? Мама оставляла на выбор.

─ Нет.

Внутри Родиона заклокотало возмущение:

─ И что мне теперь делать? Мне скучно!

─ Первое правило велосипедного клуба ─ не ныть, ─ папа снова посмотрел на сына своим фирменным взглядом.

─ Да ладно! ─ Родион подумал, что в этот раз не поддастся на папины приемчики. ─ Мама тебе говорила, что надо продумать, чем занять меня во время пути. Игры и все такое. А еще, чем меня кормить. И если у меня живот заболит. Что все потребности ребенка должны быть закрыты. Это и есть ответственное родительство!

─ Второе правило велосипедного клуба ─ не цитировать маму! ─ папа отложил телефон и повернулся к сыну.

─ Ну, пап! Я же ребенок! Мне скучно! ─ Родя решил не сдаваться.

─ Это взрослый велопоход. Мы с тобой это обсуждали, ─ парировал папа. ─ Надо было готовиться. Книжку бы взял с собой почитать. Читать ─ это полезно.

Родион понял, что наступил его звездный час. Он скинул кроссовки, встал на скамейку и полез в карман своих велотрусов. Улыбаясь во всем свои молочные и коренные зубы, он достал книгу «Велосипедные маршруты Ленинградской области» и показал ее папе. Эта книга была запретным плодом, который так манил мальчика: папа не разрешал ее доставать из шкафа и читать без его присмотра. Дело в том, что на первой странице книги синей ручкой было написано «Велопутешественнику Диме (то есть папе Родиона) от автора» ─ и автограф.

Родион покрутил книгу перед изумленным папой. Он даже немного потряс ее как трясут маракасы. И даже попробовал станцевать зажигательный танец, символизирующий верховенство детей над родителями. Но потерял равновесие, замахал руками, и книга полетела на пол. Мальчик спрыгнул со скамейки, чтобы поднять книгу. Глянув на свои ноги, он подумал, что мама бы не одобрила, что он в носках со знаком Супергероя стоит на грязном полу, и даже хорошо, что мамы сейчас рядом нет. Мальчик пошевелил пальцами в красных носках.

─ Родион, я не разрешаю брать мои вещи, ─ по тону папа был и за себя, и за маму.

─ Ты сказал мне готовиться. Вот я и готовлюсь. Ты сказал, что читать полезно, вот я и читаю. И дальше будешь так, пап?!

Папа с тоской посмотрел на книгу, потом куда-то в потолок, как будто в уме складывал трехзначные числа, и выдохнул.

─ Ладно, ─ сказал папа.

Родион победителем посмотрел на папу, поерзал попой по сидению, чтобы устроиться поудобнее, и начал читать книгу. Правда, хватило его ненадолго. Минут через пять мальчик уснул. А папа, аккуратно вытащив книгу из рук сына, чтобы не разбудить, спрятал ее в боковой карман велоштанов.

Глава III

Конечная станция представляла собой покосившуюся будку с выцветшей табличкой «Касса». Вместо привычной платформы пассажиры спрыгивали на заросшую травой землю. Сначала папа. Потом Родион, которого поймал папа. Потом велосипедисты, занимавшие скамейку у входа, передавали папе вещи: груженые велоштаны, рюкзаки и даже гитару.

Пока багаж цепляли на велосипеды, Родион рассматривал участников велопохода. Они все, как на подбор, были в специальной велоодежде ─ такую же носил папа Родиона. Черные обтягивающие штаны или велошорты. Родион знал: такие узкие трико нужны для того, чтобы ткань не попадала в цепь. Велосипедисты носили разноцветные футболки, зеленые и красные с белым. Мальчику особенно нравились ярко-желтые, даже лимонного цвета. Но его папа предпочитал черную, чтобы немарко. Особый восторг вызывали шлемы: своей вытянутой формой они вполне могли сойти за головной убор какого-нибудь персонажа кино об инопланетянах. У Родиона на голове тоже был отличный шлем салатового цвета, чтобы было видно издалека, так родители сказали. А ему и нравились яркие краски, а не как у папы ─ черный.

─ Практически готово, ─ папа затянул застежки велотрусов на багажнике детского велосипеда.

Родион ничего не ответил. Он наблюдал за крупным мужчиной с короткой седой бородой. В основном все велосипедисты были спортивного телосложения, а этот седой мужчина отличался круглым пузом.

─ Это что за Дядя Арбуз? ─ Родион ткнул пальцем в сторону мужчины.

─ Кто ж пальцем показывает? ─ смутился папа.

Дядя Арбуз махнул папе рукой, папа ему ответил:

─ Вы налегке, Андрей Петрович?

Дядя Арбуз широко улыбнулся и повернул велосипед так, чтобы папа и Родион увидели багажник. На велоштанах висела сетка с большим арбузом. ─ Вау! ─ все, что мог сказать Родион. Он совсем не ожидал, что кто-то мог привезти арбуз в такую глухомань. Папа поднял большой палец, показывая Дяде Арбузу свой восторг и уважение.

Из-за Дяди Арбуза выглянула девочка с малиновыми волосами. На вид она была старше Роди, лет двенадцать-тринадцать. Таких в школе уже называли старшаками. Девочка взглядом измерила Родиона от козырька его лимонного шлема до кончиков желтых кроссовок, хмыкнула и отвернулась. Мальчику совершенно не понравился ее взгляд. Будь они сейчас в школьном коридоре, он бы показал ей язык или сделал подножку, чтобы не задавалась.

Велопоход ─ это мужское дело, зачем брать девчонок, думал Родион. Вдруг от толпы отделилась тетя. Она поставила велосипед на подножку и достала палку. Родион сразу понял, что это для селфи. У них дома был такой штатив, ему нравилось фотографировать себя: глаза выпучить или язык показать. Правда, мама возмущалась, что у нее забита память телефона одинаковыми фото и, вообще, нельзя без спроса брать ее вещи. Но разве иметь в телефоне фото ее сынули ─ это плохо? Поэтому Родион с мамой не соглашался и продолжал себя фотографировать на ее телефон. Вчера вечером тоже разных селфи сделал, чтобы мама не грустила, пока его нет дома.

Тетя установила селфи-палку на земле, отошла на небольшой расстояние и замерла, отставив ногу. Потом повернулась другим боком и снова замерла. Еще она оттопырила попу и показала «виктори», не забыла и губы куриной попкой сложить. Родион знал все эти приемчики, он даже немного ее передразнил, предугадывая, что она сделает дальше: например, приложит пальцы к подбородку и закатит глаза. Тетя именно это и собиралась сделать, когда заметила Родиона. Она убрала руку, но почему-то не начала ругаться, а широко улыбнулась и помахала рукой. Родя замер от удивления. Он посмотрел на папу, тот смущенно помахал тете в ответ.

─ Это кто? ─ спросил Родион.

Папа пожал плечами:

─ Не помню. Наверное, встречались на других покатушках. Может, в прошлом сезоне. Много народа катается, я не всех запоминаю.

─ Понимаю, ─ Родион смотрел на толпу велосипедистов. ─ Я целый год не мог запомнить имена одноклассников. А когда запомнил, то несколько человек ушли, а на их место пришли другие. Снова пришлось запоминать.

Папа постучал по шлему Родиона:

─ Ну ты и голова.

─ Стартуем! ─ крикнул Дядя Арбуз. Велосипедисты, которые секунду назад расслаблено общались друг с другом, повскакивали к своим железным коням. Щелкнули застежки на шлемах и крякнули крепления велотуфель, состыковавшись с педалями, ─ велосипедисты друг за другом выстроились в колонну на грунтовой дороге, уходящей в лес.

Родион схватил свой велосипед, перекинул ногу через раму и надавил на педаль. Он стремился за всеми, а лучше ─ в самое начало колонны. Мальчик решил срезать, чтобы обогнать и папу, и тетю с селфи-палкой, и велосипедиста, велоштаны которого куполом накрывал серебристый казан. Он повел велосипед через лужайку, на которой отдыхали велосипедисты. И все шло хорошо, пока переднее колесо предательски не увязло в песке, а руль не съехал вбок. Родион сам не понял, как оказался на земле. Он отполз от велосипеда и сел: содранные ладони саднили, через пыль на коленках выступили капли крови, педаль оставила царапину на ноге. И так все болело, что мальчик не знал, на что ему подуть первым делом.

─ Паап! ─ Родион посмотрел в сторону леса, в который уходила колонна велосипедистов. Папа уже ехал к Родиону.

─ Третье правило велосипедного клуба ─ не отставать от группы, ─ невесело сказал папа. Он поставил велосипед на подножку и полез в карман за аптечкой.

Обработав ссадины на руках и ногах Родиона, папа взялся за велосипед – слетела цепь. Родион сидел на траве и больше всего на свете ему хотелось оказаться дома, чтобы мама погладила по голове и дала конфету ─ а лучше три, ─ ведь он получил такое серьезное ранение и ему нужно специальное лекарство. Но папа только буркнул, что его травмы ─ всего лишь ссадины и не надо нюниться.

Вдруг перед Родионом возникли женские ноги в кроссовках. Он поднял голову и увидел худенькую старушку в белом сарафане. Можно было бы сказать, что ничего примечательного в этой старушке не было. Вот только желтая кепка привлекла внимания мальчика ─ он бы сам такую носил, ─ и большие серьги с красными камнями, которые переливались в вечерних лучах солнца.

─ Ты чего приуныл? ─ спросила старушка.

─ Да вот: третье правило велосипедного клуба нарушил, ─ шмыгнул носом Родион.

Старушка с таким сочувствием посмотрела на Родиона, что он сам не понял, как слезы потекли из глаз.

─ Ладно, ладно тебе. Правила и есть на то, чтобы их нарушать, ─ она протянула ему карамельку. ─ Держи лучшее лекарство от уныния. Тебя как зовут?

─ Спасибо! ─ мальчик взял конфету. ─ Родион.

─ Какое петербургское имя у тебя, Родион, ─ старушка подмигнула мальчику. ─ Вы приехали или уже уезжаете?

─ Только приехали. У нас велопоход.

─ Это хорошо. Мой внук тоже любит велопоходы. Весь берег Ладожского озера изъездил.

Родион положил конфету в рот, и действительно стало легче.

─ Ладога красивая. Но знаешь что?

─ Что?

─ Этот берег хранит много тайн, ─ старушка перешла на шепот, ─ но они открываются только самым смелым и мужественным путешественникам. Желаю, Родион, стать тебе одним из них!

─ Это было бы круто! ─ настроение Родиона улучшилось, и он снова был готов крутить педали.

Старушка еще хотела что-то сказать, но ее отвлек сигнал приближающейся электрички.

─ Мне пора, Родион! Рада знакомству.

─ И я рад, ─ мальчик встал. ─ Спасибо за конфету. И, правда, помогло ваше лекарство.

Старушка хохотнула и пошла к электричке, которая уже стояла с открытыми дверями.

─ Помочь? ─ крикнул вслед старушке папа. Но она резво заскочила в вагон, как будто была девочкой, а не старушкой.