Kitobni o'qish: «На корабле полдень»
Военно-космическим силам России
посвящаю эту книгу
Часть первая
Железнова
Глава 1
Иванов и Александра
Май 2622 г.
Авианосец «Римуш»
Орбита планеты Грозный, система Секунда
На трофейном авианосце «Римуш» было, как всегда, беспокойно и шумно.
К счастью, через необъятную витрину бронированного стеклопакета ГКП шума не было слышно вовсе. Товарищ Александра Браун-Железнова, нехрупкая шатенка с пронзительным взглядом, застыла на капитанском мостике, по-наполеоновски скрестив руки на груди.
Она думала о том, что, будь она внизу, на ангарной палубе, от тамошнего шума у нее непременно разыгралась бы мигрень…
Когда товарищ Иванов, специальный уполномоченный Совета Обороны, тронул Александру за плечо, та вздрогнула от неожиданности.
– Ну здравствуй, Саша, – он протянул для приветствия свою широкую шершавую ладонь.
– Здравствуйте, товарищ Иванов, – щеки у Александры покраснели от волнения. – С прибытием! Как там внизу?
– Лучше, чем мы думали, – с таинственной усмешкой сурового, но справедливого божества отвечал Иванов. – Мне удалось поговорить с ягну. Нам дадут шестнадцать танкеров люксогена и трое суток на эвакуацию Грозного.
– Ягну дадут? – Александра грозно сдвинула брови. Чувствовалось, что, будь ее воля, все корабли непрошеных гостей были бы вмиг распылены на кварки.
– Ягну, а кто же еще, – энергично кивнул Иванов. – Не забывай, что хотя наши «Дюрандали» и всыпали им по первое число, эти монстры по-прежнему сохраняют подавляющее превосходство в крупных кораблях. Достигнутый мир висит даже не на волоске, на паутинке… Стоит этой паутинке оборваться – и на наш флот обрушатся неотразимые удары позитронных лазеров с борта астрофагов.
Товарищ Александра отреагировала на слова начальника тяжелым вздохом – как именно будут выглядеть «неотразимые удары», она хорошо представляла себе по трофейной конкордианской видеосъемке.
– Так, а что там с люксогеном вы сказали? – спросила она после цементно-серой паузы.
– Его будет хоть залейся. По крайней мере хватит для вторжения в Конкордию. Осталось только договориться с ягну, где и когда наши танкеры смогут его принять. И между прочим это непростая задача. Которая, тут должны прогреметь подогревающие ожидание фанфары, ложится на плечи товарища Браун-Железновой… То есть на твои, – Иванов подмигнул.
– Благодарю за оказанное доверие, товарищ Иванов, – отчеканила Александра. – Я так понимаю, переговорные дела я получу от этого деятельного чудака… мнэ-э… Йозефа Цирле?
– Верно! И вообще я хотел бы передать всю дипломатическую часть по ягну в твое ведение!
Александра вздрогнула. Ко «всей дипломатической части» она была явно не готова.
– Товарищ Иванов, но я ведь никудышный дипломат! За глаза про меня частенько говорят, что в делах я слишком давлю… И что я… излишне прагматична… Рву, дескать, людей как бумагу.
– При сложившемся раскладе это все скорее достоинства, – Иванов лукаво прищурился. – Романтик Цирле, по моему мнению, слишком склонен упиваться научно-исследовательской стороной нашего общения с этими… существами. Конечно, под его руководством мы, возможно, научимся играть в ягнскую лапту, а также гнать ягнский самогон… Но будет ли эта лапта с самогоном служить интересам России – большой вопрос.
Внезапно на мостик быстрым шагом вошел капитан третьего ранга Жагров.
– Товарищ полковник ГБ, свежая разведсводка! – С этими словами офицер протянул Иванову штабной планшет.
– Разрешите идти, товарищ Иванов? – осведомилась Александра.
– Иди, – Иванов скользнул переутомленным взглядом по планшету. – Впрочем, нет, постой-ка… Вот послушай, что пишут! «Пленный майор Сефарди показал, что помимо насильственного вывоза гражданского населения и материальных ценностей во второй половине марта был начат планомерный отлов дикой фауны планеты Грозный. Усилия специальной команды «Весна» фокусировались на южном полушарии Грозного, в первую очередь на архипелаге Буровского. В общей сложности совершено двадцать два рейса военно-транспортных флуггеров «Сэнмурв», которые вывезли с архипелага Буровского представителей полутора сотен биологических видов…»
Александра смотрела на товарища Иванова в немом изумлении. В ее спокойном взгляде закоренелого практика читалась простая мысль: «Какая отпетая чушь попадает иногда в разведсводки!»
Но Иванов продемонстрировал неожиданную вовлеченность.
– Как тебе это нравится? – спросил он.
– Честно говоря, это абсурд, – процедила Александра. – Совершенно не понимаю, зачем они тратили топливо и человеческие ресурсы на каких-нибудь там червяков или уток… И это в те дни, когда на Восемьсот Первом парсеке гремело решающее сражение кампании! Впрочем, постойте-ка… Там написано «спецкоманда «Весна»?
– Точно так.
– Это мои старые знакомцы! «Весна» базируется на Ардвисуре! А Ардвисура – это Первое Предприятие по Пробуждению Разума у Благих Животных! Они и наотарскими василисками занимались, и черт знает какими еще чудо-юдами… Была даже дезинформация: простейших акселерировали… Наши коллеги-немцы называли это в шутку «ваффен энзимен»…
– Так-так-так… – протянул Иванов, обстоятельно поглаживая свою внушительную лысину-космодром. – Выходит, клоны решили, что на архипелаге Буровского самые подходящие для акселерации животные?
– Такой вывод напрашивается.
– Тогда поставим вопрос ребром: а что там, на архипелаге Буровского, за животные?
– Я не знаю. Надо уточнять у специалистов. У меня есть толковый помощник, Эдик… Поручу ему все разузнать…
Иванов неожиданно побагровел и почти выкрикнул:
– Пока твой Эдик будет «разузнавать», ягну подожгут Секунду и спалят архипелаг Буровского вместе со всей планетой! А мы завтра получим этих ваффен энзимен прямо в водопроводную воду Подмосковья! Как это уже было в начале войны!
И, моментально овладев собой, он продолжил:
– Сделаем иначе. Пригоним на архипелаг транспорт и вывезем каждой твари по паре… ну или по несколько пар! Чай, не глупее клонов – выберем, кто поинтересней с точки зрения акселерации.
– Но специалисты…
– Вот именно! Нам понадобятся специалисты, которых ты мне, вот прямо не сходя с этого места, обеспечишь!
Александра притихла, лихорадочно извлекая из сокровищниц памяти драгоценные фамилии ученых, с которыми она консультировалась, когда занималась темой «Бестиарий», посвященной акселерированным василискам.
– Сразу могу предложить профессора Захарию Николауса из Кипрского Института Моря… Или вот замечательного ниппонского специалиста Накамуру… Он, между прочим, на Нобелевскую премию номинировался за открытие у кальмаров способности к хронологическим вычислениям и текстогенерации.
Реакция Иванова была решительной:
– Чудно. Давай их сюда! Сию же минуту!
Прошло полчаса.
За это время товарищ специальный уполномоченный успел высербать ложечкой две чашки крепкого черного чая с черничным вареньем (в третьей как раз набирал силу водоворот чаинок и ягод). А товарищ Александра – переговорить по Х-связи с десятком незнакомых и скверно соображающих людей.
Наконец взмыленная, как призовая лошадь, она вновь предстала перед подобревшим начальником.
– Ну что там твои гаврики?
– Сэнсэй Накамура изволил… отбыть… в чертоги богини Тирамису, – произнесла Александра с казенной скорбью в голосе. Актриса из нее была так себе.
– А этот… киприот?
– Категорически отказался куда-либо лететь. У него, видите ли, клиническая Х-фобия и справочка есть.
– А надавить?
– Не стоит. Ему сто два года, о чем я лично раньше не подозревала.
– Другие варианты?
– Другие варианты уперлись в проблемы с логистикой из-за обязательного режима конвоев. Я посчитала, что даже профессор Павел Северов из Новороссийска-на-Дарье сможет достигнуть нас лишь спустя сорок часов… Если это время вас устраивает, я его вызову.
– А поближе кого-нибудь нет?
Александра опустила глаза.
– Есть один вариант, но вы будете недовольны.
– Чем именно?
– Обтекаемо говоря, человеческими качествами.
– Это что, очень необязательный и сильно пьющий черный пацифист из Сан-Франциско?
– Нет, это непьющая, но своенравная, неуправляемая и адски острая на язык профессорша.
– Как ее зовут?
– Афина.
Товарищ Иванов присвистнул, дескать, «вот это имечко!»
– Ей отец дал, ярый поклонник античной культуры.
– А фамилия?
– Железнова, – нехотя ответила Александра.
– Родственница?
– Сестра. Сводная. По линии отца. Афиной он ее назвал на спор с другом, преподавателем древнегреческого в университете.
– А что, это забавно! Чрезвычайно забавно! – оживился товарищ Иванов. – Я даже и забыл, что у тебя есть сестра… И про батюшку твоего никогда не думал в таком контексте… Фотография есть?
– Чья?
– Да богини твоей… Афины.
– Имеется, – Александра протянула спецуполномоченному свой планшет.
С матового экрана на товарища Иванова взглянула молодая женщина лет тридцати с узким длинным лицом закоренелой вегетарианки, римским носом и густыми вьющимися волосами до плеч. Тяжелые кудри были схвачены на лбу затейливой кожаной повязкой.
На женщине была линялая спортивная майка с надписью «Олимпиада 2620», так что развитые мышцы шеи и плеч можно было вот так очень запросто разглядывать… Необычного колера изумрудно-ореховые глаза женщины глядели прямо на зрителя. И в глазах этих светились несредний ум, а еще женское превосходство, а еще печаль, нередкая спутница несреднего ума.
– Немедленно зови! – потребовал Иванов.
– Видите ли, есть проблема. Афина – особа крайне самостоятельная и в чем-то даже избалованная… Ей надо что-то пообещать, иначе она не согласится.
– Ну так денег ей пообещай! Зарплаты у научных работников Российской Директории, конечно, неплохие, особенно в сравнении с иными другими державами, но от премиальных наши невтоны и катоны обычно не отказываются, хе-хе…
Александра покачала головой.
– Денег у нее более чем достаточно.
– Более чем? – Иванов не скрывал своего удивления.
– Афина замужем за крупным акционером «Громовстали» Григорием Болотовым, – на экране планшета показалось бледное самоуглубленное лицо сорокалетнего мужчины, рассеянно глядящего куда-то за кадр. – В экспедиции она отправляется исключительно на собственном звездолете под названием «Эйлер»… А ее муж спонсирует факультет и несколько лабораторий в Хабаровском государственном университете, он сам родом оттуда.
– Тогда обещай ей там по обстоятельствам что-нибудь возвышенное! Ну, чего она сама захочет… Что-то она да хочет, так?
– А если Афина попросит нечто невыполнимое? – товарищ Александра неприязненно пожала плечами. У нее были еще свежи воспоминания о том, как Афина требовала немедленно везти умирающего от рака отца в удаленную здравницу на Трайтаоне, где какие-то биоактивные сернистые грязи.
– Обещай даже невыполнимое… Потом разберемся, – черпнул воздух щедрой рукой товарищ Иванов. Черпнул, как показалось Александре, чуть более легкомысленно, чем пристало человеку в его статусе и положении.
Глава 2
Семнадцать метров ниже уровня моря
Май 2622 г.
Океан Радости
Планета Зенобия, система Цай
Серебристые, в мелкую крапинку спины китовых скатов проскользили в метре от Афины, и исследовательница проводила их цепким взглядом из-под маски.
Сейчас должно было начаться самое интересное: скаты изменят цвет на сине-голубой, разделятся на три группы и начнут загонять стаю шипоротов в мелководную лагуну. Там, в лагуне, скаты съедят почти всех шипоротов. После чего изменят цвет на салатно-зеленый. А она, Афина Железнова, впервые заснимет эту многоцветную трапезу для науки… Ну и для канала «Подводник» заодно.
Афина слегка шевельнула длиннейшими ластами, сняла с пояса камеру, и… в этот миг в ее наушниках раздался громкий сигнал вызова.
Гадать «кто звонит?» Афина не стала. Была уверена: это ее муж, Григорий Болотов – единственный человек, которому позволялось тревожить Афину во время подводных погружений, а заодно единственный самец вида хомо сапиенс на планете Зенобия.
– Ну что там еще, Гриша?
– Тут тебя вызывают. По Х-связи.
– Кому не лень? – с трудом скрывая недовольство, проворчала Афина; она ненавидела говорить в маску.
– Александра.
– Какая еще Александра? С кафедры, что ли, секретарь? Я же сказала им: до конца мая я умерла и не воскресну!
– Не с кафедры… Сестра твоя.
– А… Саша? Скажи, пусть перезвонит через полчаса. Нет, через час… Или еще лучше – завтра.
– Она очень настаивает. Кажется, что-то случилось…
– Случилось? Да что же, Гриша?! Самое страшное, что могло случиться с нашим отцом, уже… А больше нас с ней ничего не связывает!
– Вот ты это ей сама и скажешь! Переключаю, – с доброжелательной непреклонностью ответствовал Григорий.
– Фенечка, дорогая, выслушай меня внимательно и как можно быстрее дай мне свой ответ. Это очень важно. Я говорю с тобой от лица правительства Российской Директории. Планета Грозный в системе Секунда будет полностью уничтожена через трое суток. Это сделает ксенораса ягну. Вообще-то раса эта строго засекречена, так что я очень доверяюсь тебе, когда сообщаю о ней. Вместе с планетой безвозвратно погибнет уникальный биогеоценоз и два миллиона видов живых существ. Ты лучше меня знаешь, что особую ценность представляет поствулканическая биота архипелага Буровского. Ты сейчас единственный ученый мирового уровня, который может прибыть на Грозный быстро, благодаря вашей пространственной близости и прекрасной Гришиной яхте «Эйлер»… Соответственно, я прошу тебя спешно прилететь на архипелаг Буровского и вывезти хотя бы несколько самых интересных, по твоему мнению, биологических видов… Остаюсь у аппарата и очень жду твоего ответа, дорогая моя Фенечка.
Афина поддула жилет компенсатора и медленно поплыла к солнцу.
Восемнадцать метров до поверхности…
Четырнадцать…
Двенадцать…
«Дорогая моя Фенечка… – перекривляла интонацию сестры, исполненную елейной дуболомности, чуткая Афина. – Подумать только! Идиотка Фенечка тоже на что-то сгодиться может!»
Времени на раздумья Александра дала ей совсем немного.
Прямо скажем, совсем не дала…
Впрочем, Афину это беспокоило значительно меньше, чем она пыталась изобразить – на самом деле она обожала во всем экспромты, любила риск, любила перемену мест.
И хотя к Александре – и как к человеку, и как к сестре, и как к чиновнику – у нее было множество претензий (претензий женщины, сестры и свободомыслящей интеллектуалки!), приходилось признать, что давненько ей не предлагали ничего столь же сногсшибательного.
Афина всплыла, опустила маску на горло и помахала мужу, который сидел за штурвалом катера. Григорий был загорелым, доброжелательным и немного инопланетным – как всегда.
Еще минута – и вот она уже передала мужу баллоны, а затем и ласты (на каждой была изображена голопупая русалка). И, держась за блестящие хромированные поручни, принялась взбираться на катер, нервно подрагивающий в мертвой зыби.
– Что там стряслось у Сашки? Что за срочность? – поинтересовался Григорий, рассеянно глядя, как на дне катера под сидящей Афиной собирается лужа морской воды, она текла с гидрокостюма.
– Да зовет нас на архипелаг Буровского… Это Грозный, система звезды Секунда… Тамошнюю фауну спасать… Притом срочно. Умоляет!
– Умоляет? А что они нам за это дадут? – В голосе Григория зазвучало игривое корыстолюбие заядлого карточного игрока.
– Александра сказала обтекаемо: «Мы обещаем вознаграждение по твоему выбору».
– Может, ты тогда кафедру попросишь в МГУ? Или чтобы твоим именем планету назвали?
– Моим именем уже три раза планету назвали. Еще до моего рождения! – усмехнулась Афина. – Одну в системе Черепаха, другую в системе забыла какой… А третью… тоже забыла… Я в подкессоненном состоянии тот еще эрудит, ты же знаешь.
– Просто «планета Афина» не считается. Надо чтобы «планета Афина Железнова».
– Ладно… Решим, пока будем лететь, что у этих жадных дедморозов попросить, – вздохнула Афина, расстегивая длинную молнию на гидрокостюме, на котором красовалась еще одна русалка – на сей раз с хвостом, стилизованным под знак интеграла. Значки бесконечности и прочая математическая нотация вокруг хвоста однозначно указывали сведущему зрителю на то, что перед ним – интеграл Эйлера – Пуассона.
Глава 3
«Эйлер» на острове Среда
Май 2622 г.
Звездолет «Эйлер»
Планета Грозный, система Секунда
Садиться было решено на остров, носящий имя Среда.
Да, все острова архипелага Буровского, числом семь, назывались днями недели. У первооткрывателей из экспедиции Еремея Буровского, легендарного капитана Главдальразведки, на большее не хватило фантазии.
Сверху, с низкой орбиты, Понедельник походил на размокший обмылок, найденный уборщиком в душевой кабине отеля.
Вторник напоминал дельфина, которого переехал пьяный асфальтоукладчик. Глазом дельфину служило жерло погасшего вулкана.
Остров Среда казался самым большим и внушающим доверие. Множество зазывно-желтых пляжей, окаймленных мангровыми зарослями, три пятна буйной зелени, мрачноватое на вид озерцо – вероятно, оно тоже расположилось в кратере погасшего вулкана.
Четверг выглядел сперматозоидом, бесстыдно рвущимся к яйцеклетке острова Пятница.
А Суббота с Воскресеньем вместе составляли широкие крылья тропической бабочки – лишенной, впрочем, тельца и лапок, ведь на их месте зеленела над рифовой отмелью океанская вода.
А все это вместе на что было похоже? На Курилы? Нет, не особо, те слишком северные, вокруг них нет характерных каемок рифовых отмелей.
На острова Санторини? И снова нет – там слишком крутые склоны, обрывающиеся прямо в море, тут такого нет.
На Гавайское губернаторство Российской Директории? Пожалуй, да, только сильно уменьшенное…
Галапагосы, вот! В точку! Самой точной аналогией были именно Галапагосские острова.
– Та-акая красотища! – воскликнула Афина, неотрывно глядя сквозь остекление пилотской кабины.
– Ты так каждый раз говоришь, – беззлобно заметил Григорий.
– Да, говорю… Но ведь каждый раз красотища!
Пока Григорий со старательностью новичка выполнял посадочные маневры, Афина успела еще раз переговорить с Александрой.
– Мы уже на подлете, сестрица, – медовым голоском сказала она.
– Афина, ты? – не сразу узнала Александра. В ее голосе дребезжало плохо скрываемое раздражение; похоже, Афина позвонила совсем не вовремя.
– Да, я. И, повторюсь, мы уже на подлете!
– На подлете к чему?
– Как это «к чему»? – переспросила Афина, с неудовольствием отмечая, как на дне ее души начала вновь копиться обида. Еще бы, только что эта негодяйка Саша чуть ли не на коленях умоляла ее кровавому ведомству помочь, а теперь, когда она, Афина, отложив свои дела, явилась на зов о помощи, сама даже не вспомнит, о чем просила! – К архипелагу Буровского! – выпалила она.
– А, ну да! Да, конечно! Господи, какие вы молодцы! Как же вы быстро! – Наконец-то в голосе Александры послышалось что-то, отдаленно напоминающее человеческое тепло и благодарность. – Я горжусь вами! Честное слово! Сейчас же вышлю вам телефон спецсвязи и подкрепление!
– Что-о?!
– Телефон и подкрепление!
– Какое еще «подкрепление»? – настороженно осведомилась Афина. Исторически сложилось так, что она с трудом переносила дураков и военных, а в особенности же – дураков-военных.
– Саперный взвод и двух ответственных товарищей!
– Каких еще товарищей, Саша? Какой еще взвод? – у Афины от ужасных предчувствий даже кончик носа побелел.
– Под товарищами я имею в виду офицеров. Они мои коллеги. Старший из них Глеб Розалинов. Он, между прочим, мастер спорта по подводному ориентированию. Второго зовут Артем Засядько. Я его практически не знаю, но он только что с отличием закончил Академию Генштаба. Характеристики у него самые лестные. Думаю, оба они тебе понравятся – интеллектуалы, люди долга…
– Ну, допустим, – вяло согласилась Афина, а про себя подумала: «Могу себе представить этих интеллектуалов… Держиморды! Небось, книгу последний раз в средней школе видели и уверены, что университеты нужны для того, чтобы дети взрослели не во дворах, с пивом в правой руке и порно на планшете в левой, а под присмотром старших». – А что за взвод?
– Взвод саперов! – пояснила Александра. – Правда, он численностью в отделение… Но все равно! Саперы – люди рукастые, умелые. Могут и клетку для слона быстро сварить, и наплавной понтон организовать. И плавающий мобиль у них есть, амфибия…
– Амфибия нам бы и впрямь не повредила, – хозяйственно потирая руки, заметила Афина. – С ней гораздо удобней. А то Гриша все не соберется купить. У нас только катер, маленький такой…
При всех своих недостатках, Афина была человеком, превыше всего ценящим объективность. Если ее собеседник был в чем-то прав или говорил дело, она никогда не стала бы уверять себя или других в обратном.
– Эти саперы привезут также питьевую воду. Клетки и аквариумы, консервы, оружие на всякий случай… И многое другое.
– Ты мне главное скажи, – вкрадчиво сказала Афина, – точные списки видов, подлежащих эвакуации, эти твои просвещенные вояки с собой привезут?
– Какие списки? Их не существует в природе, Фенечка. Действуй на свое усмотрение, ты же специалист, а не я.
Афина тяжело вздохнула. Вот так всегда, со времен русских сказок. «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».
У нее было еще два десятка важных вопросов. Но задать их она не успела.
– Фенечка, милая, мне пора бежать, – внезапно отбросив командирские обертона, промурлыкала Александра. – У меня тут эвакуация людей в полном разгаре!
В наушниках зачастили короткие гудки.
Афина повернула к мужу бледное лицо. «Вот она я, истерзанная грубой и хитрой Александрой», – читалось на нем.
Григорий ответил Афине всепонимающей, всепрощающей улыбкой кандидата в местные будды.
