Kitobni o'qish: «Беседы о здоровье с профессором И. П. Неумывакиным»

Предисловие автора

Кандидат технических наук, доцент А. В. Закурдаев.

В жизни мне пришлось неоднократно менять профессию. После окончания факультета радиоэлектроники МАИ в МКБ «Стрела» (НПО «Алмаз») я разрабатывал узлы вычислительной техники для зенитных ракетных комплексов. Призыв в армию привел к смене профессии, и в Службе специального контроля Министерства обороны я занимался программированием задач обработки оперативной информации для обнаружения ядерных взрывов.

После перевода в 27-й Центральный научно-исследовательский институт Министерства обороны СССР в рамках НИР «Команда» несколько лет занимался программированием задач для командной системы боевого управления стратегического звена управления Вооруженными Силами. После завершения этих работ мне было поручено заниматься системой в целом для последующего участия в ее испытаниях. При проведении испытаний я отвечал за достоверность информации, предназначенной для высшего военного руководства. После завершения всех работ по этой тематике был награжден медалью «За трудовое отличие».

Полученные опыт и знания позволили мне защитить диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук, а позже получить ученое звание доцента. После завершения службы в армии в звании полковника основал и издавал 10 лет журнал «Краткий справочник бухгалтера», содержащий актуальную информацию, необходимую для работы организаций в условиях постоянного изменения налогового законодательства. При этом все работы по изданию журнала я выполнял сам.

Ближе к шестидесяти годам на моем здоровье стала сказываться напряженная работа во время службы в армии, но обращения к врачам не помогли. В одной из телепередач на первом канале Центрального телевидения я посмотрел выступление врача И. П. Неумывакина. Меня оно заинтересовало, и я купил его книгу «Здоровье в ваших руках». Содержание книги было близко мне, как разработчику систем управления. В отличие от других врачей, Иван Павлович рассматривал организм человека как систему, в которой все взаимосвязано и взаимозависимо. Обратился в его Оздоровительный центр, он меня принял и рекомендовал провести несколько процедур. После их проведения мое здоровье значительно улучшилось. Я предложил Ивану Павловичу вместе написать брошюру об его центре. Эту работу мы выполнили, я издал брошюру, и она стала продаваться в центре.

Это было началом нашей совместной деятельности, которая продолжалась более 15 лет. За годы общения с И. П. Неумывакиным и чтения его книг об оздоровлении я значительно углубил свои знания о физиологии человека. Наше сотрудничество стало более тесным после появления Youtube в России. В этом сервисе меня заинтересовала возможность получения и распространения информации с помощью видеороликов. Я создал канал на Youtube (wwww.youtube.com/user/colonelxela) и использовал его для поиска нужной мне информации.

В начале 2012 года я рассказал Ивану Павловичу о возможностях Youtube, предложил сделать видеоролик о его «Системе оздоровления» и разместить на моем канале «Научно-популярный канал «Оздоровление». Для этого мне пришлось осваивать новые работы – видеосъемку и монтаж видеороликов для последующего размещения их на youtube. Видеоролик стал пользоваться популярностью, и люди в отзывах стали просить продолжить создание видеороликов в области оздоровления. В феврале 2013 года мы с Иваном Павловичем решили провести на канале цикл передач под названием «Беседы о здоровье». В цикл вошло одиннадцать видеороликов, размещенных на youtube. Через некоторое время я предложил Ивану Павловичу на основе изложенных в видеороликах материалов написать книгу, содержащую наши беседы о различных аспектах оздоровления. Книга была издана в 2014 году.

Также нами были написаны книги «Медицина здоровья от космического врача» и «Медицина здоровья. Беседы с космическим врачом», которая была издана и в Германии. В них И. П. Неумывакин так оценил наше сотрудничество: «Встреча с А. В. Закурдаевым в 2003 году не была случайной. Этот неординарно мыслящий человек, который любой процесс рассматривает с системной точки зрения, как никто другой помог мне в обобщении всего наработанного материала. Он не только интересовался всем тем, что составляет основу нашей жизни, но и заставлял меня смотреть на здоровье как бы со стороны, менять некоторые взгляды на здоровье и, что оказывается самым главным, находить выход из казавшегося безвыходным положения, за что я ему бесконечно признательным».

Одновременно с написанием книг мы продолжали создавать видеоролики и делали это вплоть до ухода Ивана Павловича в мир иной в 2018 году. Нами было создано и размещено на youtube еще семнадцать видеороликов, вошедших в цикл «Беседы о здоровье», и двадцать видеороликов с ответами И. П. Неумывакина на вопросы зрителей. Их тексты вошли в эту книгу вместе с текстами видеороликов, созданными до выхода первых книг. Надеюсь, что чтение этой книги позволит ее читателям углубить свои знания об оздоровлении, использовать их на практике и улучшить здоровье.

Система оздоровления профессора И. П. Неумывакина

Создание космической медицины

Иван Павлович, вы известны многим людям по статьям в газете «ЗОЖ» и по передаче «Малахова+» о здоровье на первом канале телевидения. В этих статьях и передачах вы советовали людям использовать для оздоровления простые средства, например перекись водорода, а также природные средства. И у людей сложилось мнение, что вы являетесь специалистом только в области народной медицины.

Но вот вышла ваша новая книга «Космическая медицина – земной». В этой книге опубликована ваша докторская диссертация на тему «Принципы, методы и средства оказания медицинской помощи космонавтам при полетах различной продолжительности».

Для многих людей (и для меня в том числе, хотя мы сотрудничаем 10 лет) стало большой неожиданностью, что вы почти 30 лет проработали в Институте медико-биологических проблем Министерства здравоохранения СССР. А этот институт занимался созданием системы медицинского обеспечения космических полетов.

Вот у меня в руках выпуск журнал «Клуба 100 лет», который посвящен 65-летию научной и творческой деятельности И. П. Неумывакина. В одной из статей написано, что на совещании представителей всех направлений советской медицины первый заместитель министра здравоохранения СССР А. И. Бурназян назвал вас инициатором создания космической медицины.

– Почему возникла необходимость проведения этого совещания?

Все дело в том, что я врач, обычный дипломированный врач. Так получилось, что после окончания медицинского института в 1951 г. в Киргизии я был призван в армию, по счастливой случайности попал в авиацию, стал авиационным врачом, и через несколько лет был назначен начальником медицинской службы авиационного училища на Дальнем Востоке. В этом училище проходили 2-х летнее обучение курсанты, которые окончили аэроклуб, а также корейцы и китайцы. Мне фактически пришлось отвечать за здоровье этих молодых людей, которые прошли войну, голод и лишения. У них было страстное желание стать авиаторами, и такая мотивация позволяла им из больных быстро становиться здоровыми. Я столкнулся с тем, что болезнь – это временное явление. Она приходит и уходит, а здоровье, которое дается человеку изначально, оно сильнее любых повреждающих факторов.

Через 8 лет, уже после запуска первого искусственного спутника Земли в 1957 г. и полетов собак (Лайка, Уголек, Ветерок), появились предчувствия, что скоро полетит человек. В это время в стране был институт авиационной медицины, в котором я проходил практику в 1953 г. Правительство страны решило при этом институте создать направление космической медицины, которое вбирало бы в себя все то, что касается разработок систем жизнеобеспечения космических кораблей. Отбор сотрудников для работ в новом направлении был жесткий, я в нем участвовал и был удивлен тем, что его прошел.

В институте я готовил себя к хирургической деятельности, ближе к окончанию учебы уже оперировал и был готов к общей хирургической практике. Но получилось так, что хирургом я не стал. Я стал авиационным врачом и начал интересоваться всеми факторами, которым подвергается человек во время полетов. Именно это направление моей работы помогло мне при отборе.

Для ускорения решения вопросов, связанных с подготовкой космонавтов в Союзе было принято решение специально не готовить врачей для работы в области космической медицины, а набирать их из авиации и морского флота. Эти врачи уже знали, что происходит с человеком при его попадании в экстремальные условия и какую помощь ему надо оказывать. Так авиация помогла мне приступить к работе в космической медицине.

Мне было поручено разрабатывать средства оказания медицинской помощи космонавтам, включая даже в условиях длительных полетов. Вот как широко ставилась задача. Но конкретно мне сказали, что я должен заниматься комплектацией аптечки. Я сказал, что я не фармаколог и этим заниматься не буду. Можно ли представить, что военный, майор, отказывается от выполнения порученной работы? Начальство посмотрело на меня с удивлением, но я быстро нашелся и попросил дать мне неделю на обдумывание того, как правильно построить эту работу.

Через неделю я представил комиссии свое видение, как я мог бы разрабатывать систему по оказанию медицинской помощи космонавтам. А смысл моих предложений свелся к тому, что для решения поставленной передо мной задачи необходимо привлечь к работе все научно-исследовательские институты министерства здравоохранения СССР. Каждый из этих институтов с учетом своей специфики должен отвечать за решение конкретной проблемы. Институт хирургии – за профилактику хирургических заболеваний, терапевты – за профилактику терапевтических заболеваний, стоматологи, гинекологи и т. д. по всем медицинским специальностям.

Тогда у меня были умные учителя, и они быстро подхватили эту идею. Через два месяца был издан приказ министра здравоохранения, который позволил в каждом институте выделить два-три неординарно мыслящего человека в мое распоряжение для работы по своей специальности. Я ставил перед ними конкретные задачи. Например, как бы они предотвратили возникновение заболеваний у практически здоровых людей таким образом, чтобы те в космическом полете выполняли поставленные перед ними задачи и при этом не болели. Например, аппендицит. Почему он возникает? Как его предотвратить? И так по всем направлениям.

И вот тогда на первом заседании комиссии, которое происходило в Институте медико-биологических проблем, первый заместитель министра здравоохранения СССР Бурназян, посмотрев на присутствующих в зале сказал, что здесь присутствует практически весь ученый совет министерства здравоохранения в лице ее лучших представителей. И ему представляется, что именно с этого дня создается новая отрасль медицины, которая называется «космическая медицина», а инициатором ее создания, которому надо отдать должное, является Иван Павлович Неумывакин.

Я стоял у истоков «космической медицины» именно в плане привлечения всей медицины во всем спектре ее деятельности, в привлечении всех специалистов, собранных воедино, и это стало называться в полном смысле этого слова «космической медициной». И мне приписали факт, что я стоял именно в этом плане, повторяю, у истоков «космической медицины».

Поэтому я признателен своей судьбе, что я с этим справился. Результаты моей работы представлены в докторской диссертации, которая имела соответствующий гриф. Прошли десятилетия, и я решил ее рассекретить, она опубликована в моей книге «Космическая медицина – земной». В книге написано, как с помощью специалистов всех профильных организаций Минздрава в целом, являясь фактически инициатором всех этих направлений, я создал «космическую больницу».

При ее создании оказалось, что, все, что использовалось на Земле, было абсолютно не пригодно для космических условий. Вы можете себе представить очень маленькую тесную кабину космического корабля. Габариты, вес и другие характеристики земных приборов не отвечали предъявляемым требованиям. Требования были жесточайшие. Например, нужна портативность, эффективность, универсальность, устойчивость к ударным и вибрационным перегрузкам, отсутствие побочных видов действия и многие другие. Ни один «земной» прибор этим требованиям не отвечал. Пришлось создавать все заново.

То, что было создано мною, отвечает не только требованиям космического полета. Это мечта любого врача – иметь такое оборудование в каждой больнице. Это маленький чемоданчик, весом 5–8 кг, который можно носить с собой. В этом чемоданчике есть все для оказания любой медицинской помощи. Например, реанимационная укладка вместо большой реанимационной машины. Вместо больничного операционного блока – герметичная камера из прозрачной пленки с фильтром для воздуха, внутри которой стерильная обстановка. При ее использовании можно в любом месте проводить оперативное вмешательство практически в стерильных условиях. Или портативная бормашина весом 420 грамм, которую можно положить в карман.

И все это было сделано, это есть и работает сегодня. И тот факт, что обо мне пишут, как о человеке, который стоял у истоков зарождения космической медицины, мне, конечно, приятно. Тем более что журнал «Клуб 100 лет» был посвящен 65-летию моей научной и творческой деятельности.

– Вы занимались также отбором и подготовкой космонавтов. С какими проблемами вам пришлось столкнуться?

Самое главное, я столкнулся с тем, что здоровым человеком никто не занимался и не знал, каковы его физиологические возможности и каков предел, после которого наступают функциональные нарушения или патология. Этим не занимаются и сейчас. Мне пришлось серьезно заняться изучением вопроса, что такое здоровый человек. Мы не знали, какие нормы должны быть для здорового человека, чтобы он мог лететь в космос. Нормы были взяты с потолка, на примерах больных людей, а для здоровых людей нормы должны быть другими, и их надо было определить. Приведу несколько примеров.

Мы столкнулись с тем, что у одного космонавта пульс 48–50, и его не допускали к космическим полетам. Пришлось доказывать, что для этого конкретного человека такие показатели являются нормой.

Проверяли анализы крови у другого человека и вдруг ни с того, ни с чего оказалось, что лейкоцитов у него в 1,5–2 раза выше нормы. Проведенные проверки показали, что для этого человека при всех прочих равных условиях это норма.

Был такой летчик-испытатель Анохин. Он один глаз потерял во время аварии, но хотел летать. После соответствующих тренировок он восстановил способность к пространственной ориентации и начал летать на самолетах. Но захотелось полететь и в Космос. Несмотря на то, что он был абсолютно здоров, на медкомиссии ему в этом было отказано.

Мы добились, что ему разрешили лететь в космос. К сожалению, он не полетел. В Космос хотело лететь много молодых людей. Сергей Николаевич Анохин был глубоко нравственным человеком, он не хотел перекрывать им дорогу и стал руководителем космонавтов-ученых.

Более драматическая ситуация случилась с кандидатом в космонавты Яздовским Валерием Александровичем. При полном здоровье у него повысилось СОЭ, это такая реакция на любые воспалительные процессы. Стали искать причину. В Центральном институте стоматологии, который отвечал у меня за состояние зубов у космонавтов, врачам не понравился один зуб, который и вырвали. К радости всех, СОЭ снизилось, но … не надолго. Валерий был готов на все, даже лишиться всех зубов, но причину падения СОЭ так и не обнаружили. Получилось так, что он, будучи неоднократно привлеченным не только к подготовке к полетам, но и включенным в число дублеров, так и не слетал в Космос. Потом он мне с горечью говорил, что единственным светлым пятном от подготовки к полетам в Космос, у него остался бюгель (съемный протез), который позволяет ему сохранять зубы как у негра. Хотя в отряде космонавтов он был с 1967 года более 10 лет.

Еще один пример. Человек носил очки и ему не разрешали лететь в космос. Говорили, что он уже инвалид. Почему инвалид? Во время взлета он может очки снять и положить их рядом, а во время работы очки может надеть.

Приходилось сталкиваться с десятками таких проблемных вопросов, которые приходилось тут же решать.

С большими сложностями пришлось столкнуться при отборе кандидатов для космических полетов среди ученых из конструкторских бюро. К сожалению, они являлись своего рода «трудоголиками», все свое время они проводили на работе. Это были целеустремленные, практически здоровые люди, но они понятия не имели о том, что надо своевременно питаться и спать. Они не были готовы физически выполнить ту задачу, которая перед ним стояла, выдержать те нагрузки, которым подвергаются космонавты. Это центрифуга, вибрации, невесомость, изоляция и все прочее. Они могли не выдержать эти воздействия.

Надо было полтора-два года готовить такого человека, чтобы он из функционально не кондиционного человека превратился в космонавта. Значит, помимо физиологических колебаний, которые происходили у человека во время самых различных воздействий (парашютные прыжки, центрифуги, катапультирование), надо было изучать физиологические пределы и колебания для каждого человека. И еще надо было узнать, где та грань, за которой человек переходит от нормы к патологии.

И мне это удалось сделать с помощью созданного коллектива ученых, которые неординарно мыслили и помогали мне. Это были узкие специалисты, и нужно было видеть, как они выясняли, кто из них главный, а кто второстепенный, когда я сталкивал их лбами при решении какой-нибудь проблемы. Я доказывал и объяснял, что каждый из них только маленькая часть, узкий специалист с зашоренным взглядом на проблему, ремесленник. А меня интересует человек, у которого все взаимосвязано и взаимозависимо, и одно зависит от другого. И в этом плане я благодарен людям, которые быстро понимали, что медицина сама по себе должна быть не медициной болезни, а медициной здоровья.

Сейчас известно около 30 тысяч болезней, но прока от этого нет. Допустим, у вас температура и вы идете к врачу, например, к терапевту. Вам говорят, что нужно принимать противовоспалительное средство. Если у вас боли, то вам дают обезболивающее, а при усталости – общеукрепляющее. Вы идете к врачу другой специальности, а назначения будут те же самые и отличаться только специфичностью лекарств. И к какому бы врачу вы не пришли, вы получаете одни и те же назначения. Разве есть необходимость 7–10 лет учиться, чтобы стать врачом и не задумываться при этом, в чем дело, почему человек заболел?

За годы работы в космической медицине я пришел к мнению, что характер заболевания не имеет никакого значения. Мы с вами разбирали кислотно-щелочное равновесие (КЩР) (см. Беседу о кислотно-щелочном равновесии). Оказывается, в этом как раз и зарыта собака. Если КЩР восстановить в организме до определенной величины, которая должна быть постоянной в течение всей жизни, то никакого заболевания и не будет.

Я доказал это свое мнение результатами последующей работы уже после выхода в отставку. Но официальная медицина всего того, что написано в книге «Космическая медицина – земной», не признала, ее это не интересует. Потому что здесь все просто, элементарно. Тогда возник вопрос в отношении того, а где же я могу все свои знания использовать. И вот тут я и пришел к тому, что мы дети Природы, мы ее часть и должны следовать ее законам. Природу ведь не обманешь. А следуя законам Природы, народные целители годами отрабатывали различного рода рекомендации по использовании природных средств (травы, настойки и прочее). Народная медицина химические лекарства не признает. Я не говорю о неотложных случаях, когда требуется оказание срочной медицинской помощи.

И вот 25 лет тому назад, уйдя из официальной космической медицины, я стал заниматься поисками целителей, которые занимались в подполье народной медициной. В результате была создана «Российская профессиональная медицинская ассоциация специалистов традиционной и народной медицины», в которой я являюсь вице-президентом. Я врач, и я пришел в народную медицину, отталкиваясь в своей практике именно от природных факторов. Мы дети Природы, и чем ближе мы к Природе, тем меньше проблем со здоровьем. Только надо выполнять те условия, без которых человек жить не может, о чем мы будем говорить в других наших беседах.

– Вот я смотрю содержание вашей докторской диссертации, опубликованной в книге «Космическая медицина – земной». В этой работе были предложены (а затем и реализованы) несколько новых направлений медицины. Ведь для того, чтобы помогать человеку в космосе, надо было провести большую предварительную работу. Расскажите, как это происходило.

Сначала надо было с достаточной вероятностью отобрать ситуацию, в которой могут возникнуть заболевания у космонавтов, определить какие медицинские средства можно в этих случаях применять в условиях невесомости и т. п. В связи с тем, что пилотируемые космические полеты еще не проводились, то я не имел права просто вкладывать в аптечку лекарства и прочие необходимые средства без разбора. У меня были ограничения на вес и объем. Надо было предварительно отобрать только то, что необходимо, провести необходимые эксперименты на людях.

А где же тогда я должен был проводить необходимые эксперименты и изучать пределы физиологических колебаний у людей? Все эти эксперименты проводились в нашей стране на людях, которые были вынуждены находиться в экстремальных условиях.

Это были люди, которые шли на Северный полюс на лыжах или лезли на Эверест, плыли, как Сенкевич, на лодке Ра в составе международного экипажа или шли через пустыню. Были люди, которые в течение года были в экспедиции в Антарктиде или на Северном полюсе. Среди них были и спортсмены, которые готовились и выступали на соревнованиях. Ведь команды спортсменов, особенно участники Олимпийских игр, это малые, до 8 человек, группы велосипедистов, боксеров, гребцов. У всех этих людей измерялись различные параметры работы организма.

Это были здоровые люди, и они получали от меня задания. Я давал им определенный набор лекарственных средств и просил представить отчеты о том, что с ними случилось, насколько эффективны были те или иные лекарства. Все эти материалы стекались ко мне и обрабатывались. Таким образом, я пытался проанализировать состояние этих людей и понять, что с ними происходило. Я экстраполировал эти данные и на этой основе потом прогнозировал возможные, вероятные состояния у космонавтов при полетах различной продолжительности. И уже под эти состояния я строил элементы аптечки с точки зрения средств для оказания помощи. В результате для моих целей очень многие лекарства оказались ненужными, вредными или абсолютно бесполезными. Одновременно шел тщательный отбор лекарств с учетом ограничений по весу и объему.

Аптечка для космонавтов весит 450–500 г. Это мечта автомобилистов. В аптечке шприц-тюбики с лекарственными веществами, мази, таблетки, причем в упаковке сервак. Например, не нужна целая упаковка нитроглицерина, 10–20 таблеток, нужно только 4–5. Поэтому используется упаковка сервак, в которой сразу несколько лекарств в минимальном количестве. В аптечке все компактно, все удобно для использования, и космонавту не надо задумываться. Он открывает крышку аптечки, там находится инструкция, что делать в той или иной ситуации, и где находится необходимое лекарство.

Допустим, в глаз попала соринка, а в условиях невесомости капать лекарство нельзя. В инструкции написано, что надо использовать пленку-гель с альбуцидом, которая рассасывается. Космонавт берет эту пленку в указанном месте аптечки, закладывает ее за веко, через 5–10 минут она рассасывается, и проблема с глазом решена.

И таких разработок было очень много. В моей докторской диссертации использовано более 40 авторских свидетельств на изобретения. Это все было новое и необычное для земных условий, но для космоса это было необходимо.

Когда отбирались лекарства для полетов, то были очень жесткие требования. Я должен был учитывать, какие лекарства конкретный космонавт предпочитает, и вложить их в аптечку. Есть такая болезнь идиосинкразия. Человек работает нормально, принимает антибиотик, покрывается сыпью и у него поднимается температура. Приходилось проверять каждое лекарство, которое входило в аптечку. Если космонавт это лекарство еще не принимал, то выбирали день, когда он не был занят тренировками, и давали ему лекарство. Врачи сутки-двое за ним наблюдали, и если все было нормально, то это фиксировалось в документах. И только после этого включали лекарство в аптечку.

Мы уже знали до формирования аптечки, кто летит, а кто является дублером. Я проводил занятия с космонавтами и рассказывал, что находится в аптечке, о чем написано в инструкции и что делать в конкретных случаях. Они должны были все изучить и через две недели сдать зачет.

Система была доверительной, ответственной и во время полета шел прием информации о состоянии космонавтов. В случае необходимости врачи сразу давали рекомендации, что делать космонавту. Работало доверие на фоне знания.

Но космонавты – люди ушлые. Они не хотели показывать, что они слабаки. Я могу откровенно сказать, что когда погибли космонавты Добровольский, Пацаев и Волков, то в карманах у них нашли те лекарства, которые я им давал каждому специально на всякий случай. Об этом мало кто знает, но я их информировал, и поэтому они пользовались этими лекарствами. После успешного приземления они показывали аптечки, и говорили, что у них все хорошо. Но мне-то они рассказывали обо всем, что с ними происходило на самом деле. А в действительности они принимали те лекарства, которые я давал им по секрету.

Каждый космонавт мог взять с собой до килограмма того, что не подлежало осмотру. Это было его личное дело, и никто не залезал к нему в карманы. А там были и лекарства, это я могу вам сегодня откровенно сказать, за что очень многие космонавты были мне благодарны и признательны. Потому что, если что-то случалось, то об этом записывали в их летную книжку. Это рассматривалось как какой-то дефект, и космонавтам приходилось сдавать дополнительные анализы и проводить обследования. Им это делать, конечно, не хотелось.

Я у них был фактически личным доктором, доверенным лицом. У меня были связи со всеми институтами, и если что-то с космонавтами случалось, то они мне звонили, и мы потихонечку ехали в соответствующий институт и все вопросы снимали. Затем через месяц в авиационном госпитале в Сокольниках они проходили комиссию без сучка и задоринки, потому что мы вовремя сняли все проблемы.

– В диссертации написано, что вам пришлось создать специальный хирургический инструментарий для космических условий.

Да, возьмем, например, набор для аппендэктомии, используемый в земных условиях в случае аппендицита. В нем один только стальной расширитель весит больше килограмма. Мы испытали различные сплавы и остановили свой выбор на титане. Он в полтора-два раза легче стали. Вместо 3,5–4 килограммов, которые весит укладка для аппендэктомии, мы получили укладку в пределах 1 килограмма, которые нам тогда уже разрешали.

Вместе с операционным блоком, в котором есть насос для прокачки и очищения воздуха, сама камера, рукава, у меня вся операционная весила 2 килограмма 400 граммов. Можете себе это представить? В надутом состоянии камера наполнена воздухом. Я грязными руками через рукава влезаю внутрь камеры, надеваю перчатки и могу делать операцию в стерильных условиях и в любых местах. Все это разработано, представлено в этой книге и описано, можно посмотреть фотографии. Вот та особенность, требования к изделиям, предназначенным для использования в космосе.

– В книге представлена также портативная бормашина для лечения зубов.

Да, конечно, ведь болезнь зубов в космосе тоже нельзя исключать. Эта бормашина весит 420 грамм. С ее помощью можно в зубе просверлить дырку, заполнить ее специальными веществами и боль проходит. Причем, если бормашина работает от бортовой электрической сети 27 вольт, то она дает достаточное число оборотов, чтобы не было больно при сверлении. В автономном режиме бормашина может работать полчаса-час от батареек, в этом случае она весит, по-моему, 800 граммов. Она полностью заменяет те громоздкие бормашины, которые стоят в кабинетах стоматологов на Земле. Стоматолог может взять эту бормашину в карман и ехать с ней туда, где требуется его помощь. Ее можно также подключить к обычной электрической сети, если требуется работать в земных условиях. Члены экипажа космического корабля проходили обучение и специальную практику для того, чтобы оказать стоматологическую помощь в случае необходимости. Укладка даже есть на орбитальных станциях, но необходимости в ее использовании пока не было.

– А сейчас это оборудование используется в космических полетах?

С моим уходом оно стало куда-то исчезать. Часть оборудования используется, но проведение серьезных хирургических операций сейчас на станции не планируется. Инструментарий там есть, он может использоваться для небольших операций. Все остальное хранится на земле и при необходимости может быть доставлено на станцию грузовым кораблем для использования.

– В диссертации написано, что вы разработали метод электронейролепсии. Для чего этот метод используется?

Сегодня для проведения операций под наркозом необходима сложная система анестезии. Но особенность применения наркоза заключается в том, что он оставляет очень длительные следовые реакции. Это постнаркотическая депрессия. После операции человек лежит без сознания, ему плохо. Поэтому возникает необходимость проведения реанимационных мероприятий. Это подключение даже искусственного легкого и прочего оборудования.

Что делать в этом случае? Я готовил себя к хирургической деятельности и знал, что есть такое вещество – закись азота. Это «веселящий» газ. Пробовали его использовать, но при операции больному больно, и он кричит. Давали ему водку пить, как во время войны, и это помогало.

Возник вопрос, отчего вообще возникает боль? А боль возникает из-за нарушения трех подкорковых структур мозга: это гипофиз, ретикулярная и либическая системы. Мы исследовали, на какой частоте они работают, нашли эти частоты и разработали прибор, который позволяет через 5–10 минут вводить человека в состояние транса. В этом состоянии он почти ничего не чувствует, он как будто летает, медитирует. В результате снимаются любые стрессы. Но если на этом фоне добавить еще закись азота, то человек будет находиться в состоянии глубокого наркотического сна и на нем можно делать любые операции. Единственный этап операции, требующий участия реаниматора, – это введение трубки для поступления закиси азота в легкие для снятия спазмов гладкой мускулатуры.