Kitobni o'qish: «Адъютант палача. Книга 3», sahifa 6

Глава 5

– Спасибо, Константин Петрович! Идея действительно замечательная, и надо немедленно приступать к её осуществлению. Со своей стороны мы первыми вступим в ряды «Священной Дружины». Думаю, все неравнодушные к России люди готовы присоединиться к нам!

Победоносцев не мог сдержать эмоций и зарделся, как красна девица. Наконец-то тайно лелеемые планы начали осуществляться! Теперь его идеями прониклись такие персоны, что их не остановить! Если император со своими прихвостнями не понимает опасности, которую несёт стране заигрывание с жидами и раскольниками, а также деятельность богомерзких реформаторов, значит, придётся напомнить, кто является солью земли русской! Его собеседник уже более спокойным тоном продолжил свою речь:

– Мы ещё задержимся и обсудим скучные вопросы, связанные с финансами. У вас, насколько я знаю, скоро выступление перед студентами. Наверное, оно потребует дополнительной подготовки?

Победоносцев быстро раскланялся с участниками совещания и покинул помещение. Великий князь Николай Николаевич проводил взглядом худощавую фигуру соратника и обернулся к двум оставшимся в кабинете мужчинам. Они давно перестали играть в заговорщиков и уже не носят маски. Через пять лет после первой спонтанной встречи можно с гордостью заявить, что их сумбурные идеи начали реализовываться на практике. Но враг тоже усилился и периодически наносит удары по их движению.

– Князь, как обстоит дело с созданием компаний?

Семён Воронцов, к которому обратился брат императора, открыл папку, достал лист желтоватой бумаги и передал собеседнику.

– В данный момент создаётся сразу три крупных объединения. Предлагаю разделить их на земледельческое, промышленное и финансовое. Хотя деление условно, ведь основные акционеры будут вкладывать деньги во все проекты. Но объявлять о создании полноценного концерна пока рано. Этот чёртов Экономический комитет Бунге не даёт возможности нормально развернуться. По крайней мере, с покупкой земель и банком уже возникли определённые сложности. Так как в основном мы объединяем уже работающие компании, то ситуация не критична. Только люди ожидали большей поддержки с нашей стороны, и у некоторых акционеров возникли сомнения, которые необходимо развеять.

– Опять этот проклятый комитет! Чего им неймётся? Ведь, с точки зрения реформаторов, мы занимаемся нужным делом – создаём столь милые им компании, трудоустраиваем плебс, ещё и банковскую систему развиваем. Понятно, что в первую очередь это нужно для финансирования нашей организации. Но как же мерзко осознавать, что благородные люди вынуждены опускаться до уровня каких-то торгашей!

При последних словах великий князь скривил лицо, показывая своё негативное отношение к столь недостойному, по его мнению, занятию. Только подобная мимика не вызвала у третьего участника беседы никакого сочувствия. Скорее наоборот, в душе Андрей Ливен смеялся над этим лицемером. Он-то прекрасно понимал, что создаваемый концерн является попыткой обогатиться. Уж слишком много ресурсов подмяли под себя их противники. Да и сам Николай, лишившийся дополнительных выплат из казны и возможности набивать карманы на военных поставках, вдруг понял, что более не может поддерживать прежний образ жизни. Только при этом он не вкладывает в концерн ни рубля. Брат царя обязался предоставить акционерам возможность покупки за бесценок огромных земельных угодий на юге. А ещё речь шла о государственных кредитах, которые никто и не думал возвращать.

Но что-то пошло не так. Экономический комитет заблокировал продажу тысяч десятин земли, заодно потребовал у нового банка полной прозрачности. Ко всему прочему возникли проблемы с кредитом. Оттого великий князь ярился, что ему придётся раскошелиться, а их компаниям – работать на общих с конкурентами основаниях.

Сама идея концерна князю Ливену нравилась, и ему удалось сделать многое для претворения её в жизнь. Вот только он сомневался, что без поблажек от государства акционерам удастся получить большую прибыль. Вернее, при поступательном развитии через несколько лет можно создать отличную компанию. Но при постоянном вмешательстве жадноватого Николая перспективы у их затеи весьма туманные. Необходимо независимое и грамотное руководство, которого пока нет. Воронцов на должность главы определённо не годится. Поэтому сам Андрей Александрович предпочитал покупать бумаги «Золотого альянса» и ещё нескольких бурно развивающихся компаний, кои росли сейчас будто грибы после дождя.

Между тем великий князь продолжил свои причитания.

– Ещё и эта чёртова девка! Я теперь не могу спокойно поговорить с братом и добиться нужного решения. Для него наша семья становится всё более чужой! Константин практически заживо похоронен в Туркестане, который он завоевал, а теперь вынужден стать генерал-губернатором этой дыры. Михаила понизили до командира лейб-гвардии артиллерийского полка, с генерала-фельдцейхмейстера – до инспектора артиллерии! А меня унизили, обязав инспектировать инженерные войска! – уже бушевал Николай.

Ливен продолжал внутренне насмехаться над очередной тирадой собеседника. За последние пять лет он уже наслушался этих жалоб и ловил себя на мысли, что полностью поддерживает решение императора. Все три монарших брата, с самой юности обласканные высокими званиями и почётом, по сути являлись полными бездарями. Ну не может двадцатилетний щенок возглавлять всю артиллерию империи! Оттого и бесился Николай, что их отодвинули от власти.

Сам Ливен жалел, что связался с этой компанией. Но ошибки, сделанные в самом начале карьеры, не оставили ему выбора. Хорошо, что после, скажем так, манипуляций в Курляндской и Эстляндской губерниях Андрей Александрович вовремя остановился. Будучи курским губернатором, он действовал крайне осторожно, а затем вообще прекратил любые тайные дела. Поэтому его обошла стороной волна разоблачений крупных чиновников, прокатившаяся по стране. Он даже приобрёл уважение императора и считался честным служакой. Сейчас вот дослужился до товарища министра государственных имуществ. В самом настоящем логове соратников покойного Муравьёва его считали своим. А ещё князь вполне официально размещал свои капиталы в ценных бумагах. Большую часть денег он, конечно, не показывал. Пару имений и крупные земельные участки приобретались якобы на деньги, полученные от приданого его второй супруги Варвары Голицыной, благо вездесущие ревизоры ещё не лезут в карманы старой аристократии.

– Господа, надеюсь, вы понимаете, что пора начинать действовать? Мы же не просто так готовились в течение последних лет, – продолжал вещать великий князь. – Дружина – дело нужное, но она может помочь в открытой борьбе со всякой поганью, паразитирующей на народе русском. А вот ключевые фигуры, ведущие Россию в пропасть, таким способом не сковырнуть. Это вам не жидовские менялы или лавочники-старообрядцы. Думаю, что время уже настало!

«Хренов павлин!» – внутренне выматерился чиновник. Мало того что Николай выдаёт за свою идею создания управляемого тайного общества – хотя именно князь её придумал, – так этот велеречивый паразит фактически не участвовал в формировании и становлении новой революционной организации, где большая часть забот легла на Ливена. Зато теперь Николай считает, что именно он может отдавать команды этим адептам социализма с затуманенными мозгами. По большому счёту всю работу, включая финансирование, на себя взяли английские союзники. Но именно князь курировал все процессы, наблюдая, как грамотно работают присланные из-за границы люди. И ведь даже не определишь след настоящих кукловодов, так как организация в основном состояла из польских патриотов, вернувшихся из иммиграции, и таких же беглецов из русских, получивших амнистию. В итоге было принято решение создать два автономных тайных общества с разными программами под руководством кукловодов. Была ещё одна организация, о которой знали только Ливен, Николай и заморские друзья. Но пока она должна исполнять роль резерва.

После слов великого князя Воронцов побледнел и сильно сжал холёными руками подлокотники массивного кресла. Для Ливена было загадкой, зачем этот богатейший русский помещик влез в подобную авантюру. Ведь умный человек должен сразу догадаться о настоящей причине создания тайных кружков. Понятно, что старший брат Михаила Семёновича погиб на каторге. Только никто не заставлял Александра Воронцова лезть в политику, поддерживать Герцена и жертвовать деньги революционерам. Вернее, кто виноват, что у него не хватило мозгов делать это тайно? Теперь ещё и младший представитель знатнейшего рода влез в совершенно грязное дело. Занимался бы деятельностью концерна и приумножал своё состояние, так ведь нет.

Сам Андрей Александрович держался бы от всей этой авантюры подальше. Но опять-таки – ошибка молодости, согласие на сотрудничество с одним джентльменом и поток соверенов сделали его участие обязательным. Потому он и активно вёл дела подпольщиков, дабы тот же Николай не наделал ошибок. Хорошо, что великому князю хватает мозгов держать рот на замке. Дела тайных обществ они обсуждают исключительно втроём. А все контакты с заговорщиками Ливен осуществляет через посредника.

– Я считаю, что нельзя спешить. К тому же выбранные цели могут насторожить Третье отделение и жандармерию. – Помощник министра попытался отговорить Николая от необдуманной акции. – Действовать надо поступательно.

– Мне не понять вашей осторожности, князь! – Брат царя начал злиться. – Тогда зачем были нужны два года подготовки? Мы даже газету купили, дабы завладеть мнением части русского общества, заодно подготовив платформу для будущих атак. Пусть псы Мезенцева думают, что всё дело в недовольстве людей происходящими событиями. И вы упускаете важный момент – время. Наши враги действуют решительно и стремительно. А ещё они мешают осуществлению наших планов по созданию мощного концерна. Здесь всё сплелось в единый клубок, что даже к лучшему. Или вы боитесь польского зазнайку? Уж он точно не стоит на месте и гребёт всё, что плохо лежит. Также давайте учитывать недавние возмутительные события с чередой арестов и обвинений уважаемых людей. Общество бурлит и искренне возмущено, что из-за подозрений в покушении на распутную девку пострадали десятки невинных людей.

Ливен действительно опасался графа, с которым предпочёл бы дружить и вести коммерческие дела. Ведь даже будущий концерн полностью списан с устройства компании Козелл-Поклевского. А на общество ему плевать – побурлит и перестанет. Вот только князя смущали пропажи нескольких персон, на которых рассчитывали его заграничные друзья. Он как раз отвечал за переговоры со Слепцовыми и Утиным, кои сразу дали согласие совместно бороться с ненавистным режимом. Какие же они идиоты! Зато люди крайне полезные в текущей ситуации. Вот только вся троица неожиданно исчезла, что и насторожило Ливена. Только брат императора уже не успокоится, и придётся проводить акции.

– Значит, начинаем действовать! – Николай расценил молчание князя как согласие.

* * *

На деловые встречи я привык приезжать вовремя, а лучше немного раньше. В облюбованном мною ресторане «Палкинъ» должно пройти утверждение, вернее, обмывание проекта набережной в Ялте. Всё оказалось немного сложнее, ведь я ещё купил солидные участки для дворца и будущих коммерческих построек. Из Крыма вернулся недавно нанятый молодой, но весьма перспективный архитектор Басин¹², который согласовывал с министерством государственных имуществ именно земельные вопросы. По плану Николая Петровича придётся реквизировать землю для расширения набережной, а также сносить некоторые постройки, поэтому он чуть ли не месяц согласовывал всё с чиновниками, благо на строительство получено высочайшее указание. Да и моя фигура является дополнительным фактором ускорения процесса утверждения проекта. В противном случае всё могло затянуться на долгие месяцы. И дело даже не во взятках, просто русские бюрократы одинаковы во все времена. Зато, получив пинок сверху, колёсики государственной машины начинают крутиться, хоть и со скрипом. Со своей стороны я немного смажу механизм, но только не взятками.

Сегодня же у нас дружеский ужин с главой департамента по земельным делам, который действительно помог. Из-за нескольких десятков рублей я не обеднею, а человеку приятно. Заодно коллежский советник попросил упомянуть его при представлении макета набережной императору. Сделать это несложно, так как товарищ заслужил, и его нахваливал архитектор. Вообще не нравятся мне подобные мероприятия. Но надо соблюдать сложившийся этикет. А то подумают, что граф Козелл-Поклевский совсем задрал нос и чрезмерно спесив. Хорошие отношения со средним чиновничьим звеном тоже необходимы. Сильно нагадить они не могут, а вот застопорить на неопределённое время любой проект в состоянии. С военными гораздо сложнее, а обсуждение вопросов, касающихся новой взрывчатки, мне только предстоит. Поэтому буду вести себя скромно и уважительно, как это требуется для дела.

Оставляю лёгкое пальто в гардеробе, осматриваю себя в роскошном ростовом зеркале, сбиваю невидимую пылинку и в сопровождении охраны поднимаюсь на второй этаж. Впереди идёт один телохранитель, второй контролирует мою спину. В зале достаточно многолюдно, но заранее снятый в углу столик уже оккупировали архитектор и чиновник. Выполняя мою просьбу, администратор пока не посадил за соседние столы никого из посетителей. Надо спокойно пообщаться, да и Фредди всегда требует, чтобы у охраны был обзор.

Иду вдоль стены, дабы не мешать почтенной публике вкушать сегодняшнее меню. Некоторые из присутствующих с интересом рассматривают нашу процессию. Знакомой компании гвардейских офицеров я вежливо кивнул, и вдруг мой взгляд задержался на одном господине. Мы как раз подходили к его столу, а он вытирал салфеткой губы. Что-то знакомое в чертах лица или этот взгляд, явно недобрый, заставили меня напрячься. Я уже хотел крикнуть охране, как посетитель резко вскочил, откинув салфетку. В руке у него блеснул револьвер. Чёрт, ведь и не отпрыгнешь, подумалось мне.

– Zdrajca¹³! – Крик нападавшего слился с выстрелами.

Нет, я попробовал увернуться, но сразу почувствовал несколько толчков, сбивших меня с ног. Последнее, что пришло в голову, – приказать охране брать киллера живым. Новую череду выстрелов, звон бьющейся посуды и крики испуганных дам я уже не слышал.

* * *

Прихожу в сознание рывком, если так можно выразиться. Только что была темнота с вереницей непонятных образов, и вдруг я очнулся. Первое ощущение – это сухость во рту и дёргающая боль в левой стороне тела. Немного полежав, понимаю, что болит ключица и бок. Осторожно поворачиваю голову, но никаких неприятных ощущений не испытываю. Осматриваю светлое помещение и усмехаюсь. Дело в том, что напротив моей кровати, развалившись на стуле, похрапывает Янка. Судя по бедному интерьеру комнаты, меня положили в больницу. Оно и к лучшему, хоть какой-то врачебный надзор. Правда, местные эскулапы часто ставят меня в тупик. Несколько лет через прессу и специальные брошюры я продвигал правила: обычные для моего времени постулаты. Главное – асептика, которую многие не хотели признавать. Даже после доказательства правоты покойного Земмельвейса в медицинском сообществе находились идиоты, предпочитавшие упорствовать и рисковать жизнями пациентов. Но сейчас мне точно не до них.

Пытаюсь попросить Пырха дать мне воды, но вместо слов из горла вырывается подобие вороньего карканья. К его чести, полешук среагировал моментально, аж подскочив на стуле. Его серые глаза впились в моё лицо, а на губах появилась глуповатая улыбка.

– Ваше сият…

– Пить, – перебиваю Янку и откидываю голову на подушку.

– Сей момент, – засуетился Пырх.

Судя по звуку, он встал со стула и начал торопливо набирать в стакан воду из графина. Наконец живительная влага прокатилась по горлу и ухнула в желудок. Мне сразу стало легче, хотя боль от ран заставляла постоянно морщиться. Пырх тем временем начал вываливать на меня информацию:

– Хорошо, что остолопы охранники додумались привезти вас в военный госпиталь. Повезло, что на месте был профессор Пирогов, он и провёл операцию, вытащив из вас две пули. По словам доктора, кости не задеты и вам повезло. Я вызвался сидеть здесь вместо санитаров, а то уж больно рожи у них наглые. Могут ведь бросить вас и завалиться спать. Только и узнал, что после операции может быть плохо из-за эфира и надо больше пить. Сейчас сбегаю спрошу, есть ли кто из докторов. Может, сам Николай Иванович уже прибыл, хотя ещё рановато.

– Стой! – произношу с трудом. – Что с Агнешкой?

– Всё хорошо! Её сиятельство навещала вас и хотела остаться, но я уговорил её вернуться домой. Думаю, уже скоро пани будет здесь. Немец же по городу бегает, ведь террориста наши дурни на месте пристрелили. Вот и надо по горячим следам найти какую-нибудь зацепку.

– Иди отдохни, пусть санитар здесь посидит. Я пока попробую поспать, что-то в сон клонит.

Последней мыслью перед тем, как я провалился в тяжёлое забытьё, была забавная ситуация с Пироговым. Наши идиотские власти после Крымской войны сделали всё, чтобы не давать русскому гению работать. Куда только его не пытались сбагрить, лишь бы талантливый и честный человек не мешал людям делать гешефты. Благо Муравьёв послушал мой совет, и ценой огромных усилий вернул доктора из провинции, буквально продавив его назначение в Николаевский военный госпиталь. Уж очень был зол на Пирогова император, которому не понравилось слушать правду о состоянии дел в войсках и медицине. Все эти годы я оказывал Николаю Ивановичу поддержку. Он даже ведёт свою колонку в «Санкт-Петербургских ведомостях», пользующуюся большой популярностью у прогрессивной публики. Кроме того, мы с Мосоловым начали издавать журнал «Эхо планеты», где Пирогов также периодически печатал свои статьи. Заодно я составил ему протекцию и оплатил издание целого учебника по хирургии. А теперь он меня спас.

Просыпаюсь и понимаю, что чувствую себя гораздо хуже. Раны всё так же дёргает от боли, голова тяжёлая, и я не могу толком пошевелиться. Чувствую, что в палате я не один, поэтому поворачиваю голову и пытаюсь выдавить улыбку, увидев, кто пришёл. Серые глазищи, полные слёз, смотрят на меня с надеждой. Но супруга – дама неглупая, и поэтому сразу напоила меня достаточно вкусной водой. Или для меня сейчас любая влага сродни амброзии?

– Янка, – произносит Агнешка не оборачиваясь, – зови доктора, и побыстрее.

Когда дверь за Пырхом захлопнулась, жена осторожно взяла меня за руку.

– Всё будет хорошо! Николай Иванович сказал, что сон – лучшее лекарство, и тебя нельзя беспокоить. Лежи и молчи, я просто посижу рядышком.

Сжимаю тонкие пальчики и смотрю на свою любовь. Как же мне с ней повезло! Почти семь лет вместе, ждём третьего ребёнка, но я даже мысленно не представляю себя без этой женщины. Хотел сказать что-то утешающее, но нас прервали. Невысокий человек с роскошными бакенбардами и не менее монументальной лысиной стремительно вошёл в палату. Агнешка сразу встала со стула, уступая место гордости русской медицины.

* * *

Следующие три дня я только спал, немного ел и периодически мучился от медицинских процедур. Одна смена повязок чего стоит! Пирогов боялся послеоперационной горячки, но вроде обошлось. Обезболивающих в этом времени как таковых нет – поэтому прекращение сильных болей на четвёртый день я воспринял как самый настоящий подарок. Всё это время со мной был Янка, так как я запретил супруге находиться в госпитале долгое время. В её положении не хватало подцепить здесь какую-нибудь заразу. Ещё по дурости сказал, что не хочу выглядеть перед ней слабым, в результате чего нарвался на гневную отповедь. В итоге Агнешка приезжает после обеда, проводит со мной час и далее едет гулять по парку. Практически идиллия, если не учитывать моё состояние и сам факт покушения.

Сегодня ближе к вечеру палату посетил человек, которого я ждал больше всего. Фредди сильно осунулся, черты его лица обострились, и ещё немец явно испытывал неловкость.

– Давай твои страдания отставим в сторонку. Подобное могло произойти с каждым. Слава богу, что столица пока не превратилась в арену боевых действий, поэтому ошибка охраны вполне естественна, – начинаю разговор после приветствия.

– Вы не правы. После первого случая СБ сделала выводы и стала вести себя грамотнее. Но случившееся точно не ошибка, а недоработка. Мы расслабились, и за это чуть не поплатились вашей жизнью, – не согласился со мной старый товарищ. – Предлагаю перейти на более жёсткий вариант, как было после первого покушения. Встречи только в здании конторы, кортеж строго из двух карет, перемещения по стране – с усиленной охраной, а лучше их пока отменить. Есть у меня мысли и по охране вашей супруги, так как графиня ведёт себя излишне беспечно. Надо приставить к ней опытного человека на время прогулок и перемещений по городу. Также я хочу попробовать вашу задумку с женщиной-телохранителем. Есть у меня одна интересная кандидатура, которая может исполнять роль служанки, но будет охранять её сиятельство.

– Обдумаем твоё предложение немного позже. Лучше расскажи, как проходит следствие и удалось ли что-то раскопать. – Стараюсь поменять положение и разместиться поудобнее, так как тело изрядно затекло.

– Нападавшего охрана застрелила на месте. Мерзавец оказался юрким и чуть не сбежал. Хорошо, что никого более не задел, разве несколько человек расшиблись да перепугались. Швейцар заметил, на каком возке приехал наш герой, так жандармам удалось выйти на лежбище преступников. Дом в пригороде взяли штурмом люди Лосева. При этом сразу убили двоих заговорщиков, один помер от ран позже, а единственный выживший оказался самым бесполезным. – Фредди скривился, будто от лимона. – Вроде жандармы – опытные бойцы, а тонко работать так и не научились. Хотя Александр Михайлович сказал, что оборонявшиеся дрались отчаянно и сдаваться не собирались. Пока известно, что все они представляют «Союз польских патриотов», который был создан два года назад во Франции. Почему первой целью стали именно вы – не знаю. Здесь, скорее всего, личная неприязнь кого-то из ваших врагов. Да и слишком ваше имя сейчас на слуху. Здесь и огромное состояние, и благоволение со стороны фаворитки императора. Полковник обещал заехать через два дня и рассказать, как идёт следствие. Но уже можно говорить о наличии опасной и тайной организации, которую жандармы проворонили.

Месть со стороны польских иммигрантов, создавших новую террористическую организацию, вполне возможна. Другой вопрос – я не верю в их самостоятельность. Если финансирование патриоты найти могут сами, то подготовка, проникновение в Россию, слежка и относительно удачное покушение просто кричат о грамотных кукловодах. Значит, за поляками стоит какая-то западная спецслужба либо мощная финансовая структура. Бывшие мятежники в массе своей – дилетанты и разгильдяи. Они просто не обладают должными навыками, особенно с учётом того, что мы выбили практически всех наиболее опасных лидеров. И почему удар нанесён через шесть лет после подавления восстания? Ситуация весьма странная. Быстро обдумав сложившийся расклад, понимаю, что немец недоговаривает. За много лет я научился читать его эмоции, и сейчас он явно мнётся, скрывая какую-то дополнительную информацию.

– Выкладывай все новости. Чем больше я знаю, тем лучше мы подготовимся к возможным неприятностям, – произношу и кривлюсь от боли, снова неудачно пошевелившись.

– Сегодня произошло сразу два новых покушения. – Увидев мою растерянность, Фредди быстро пояснил: – С вашей семьёй всё хорошо, не переживайте. Террористы напали на Татаринова и Бунге. Информацию я получил, когда был у Лосева и уже собирался к вам. Завтра постараюсь разузнать больше и сразу доложу. Пока известно, что оба чиновника живы, но глава Е. И. В. канцелярии тяжело ранен.

Я ещё долго лежал с открытыми глазами, наблюдая, как палата погружается в темноту. Приход санитара, который принёс утку и протёр меня влажной тряпкой, не прервали ход моих размышлений. А задуматься было над чем. И главный вопрос, который я себе задавал: не усугубил ли я ситуацию своими поступками? Если не брать в расчёт уничтожение всякой революционной погани, за что мир должен сказать мне спасибо, то ход событий сильно ускорился. Разве что война Пруссии с Данией просто закончилась на пару месяцев раньше, а вот далее события понеслись вскачь. Понятно, что австро-прусское противостояние глобально ничего не решало, а вот столь раннее нападение на Францию кардинально изменило расклад сил в Европе. По моим подсчётам, здесь события опережают реальную историю уже на три года, если не больше. А ведь это в том числе скачок в развитии вооружений. Хреново, что я теперь не знаю, куда заведёт кривая судьбы. Мне пока удаётся влиять на политические события и немного их направлять, но это продлится от силы год. А может, я уже ничего не контролирую.

То же самое касается внутренних российских дел. Покушение на Александра, произошедшее на два года раньше, запустило совершенно непонятный маховик террора. Такое ощущение, что общество постепенно сходит с ума. Вернее, у него просто отказали тормоза. И виной тому именно ваш покорный слуга. Началось всё с бойни при аресте организации польских офицеров сразу после моего появления. Ведь именно я рассказал о тайном обществе Муравьёву.

Взрыв в Лондоне стал толчком, выбившим клапан, сдерживающий волну насилия. Прошло некоторое время, и террор стал нормой для разных европейских движений и не обошёл нас стороной. Мне было очень легко через американских друзей Фредди создавать боевые отряды ирландцев. Люди шли в ИРА, осознавая, что могут добиться успеха, используя подобные методы борьбы. А я им ещё интересных идей с динамитом и организацией засад в условиях города подкинул. То же самое касается французских анархистов, которые не раздумывая начали уничтожать одиозных политиков и находились уже в следующей фазе, подготавливая покушения на банкиров с промышленниками.

Плохо, что самоуверенный Коля Смирнов, у которого здесь всё получается, попутал берега от полной безнаказанности и не учёл простой вещи. Моё вмешательство и ускорение политических процессов работает в обе стороны. Ладно бы дело касалось только террористов – их мы уже задавили и сделаем это сейчас. Да и не верю я в какие-то мощные протестные силы внутри страны, потому что большинство идеологов, подстрекателей с главными спонсорами давно казнены или получили внушительные сроки. А ещё у революционеров выбили почву из-под ног, сократив выкупные платежи, которые через несколько лет могут отменить совсем. К этому надо добавить грамотно доведённые до ума земскую и судебную реформы. Не сказать, что у нас тишь да гладь, но и нет той вакханалии со вседозволенностью, которая творилась в семидесятые годы девятнадцатого века моего времени. Здесь оправдания всяких Засулич просто невозможно, потому что маятник общественного мнения сильно качнулся в сторону власти. Всякой либеральной сволочи и просто внутренней контры хватает, но ситуация под контролем. Очень хорошо работает отдел пропаганды при канцелярии Е. И. В., грамотно манипулирующий настроением внутри страны.

Всё это хорошо! Только кто гарантирует, что моё вмешательство не приведёт Россию к гораздо более трагичным последствиям? Я неплохой тактик, но никудышный стратег. Играть вдолгую и строить заковыристые многоходовки мне не дано. Да и нет у меня таких ресурсов, чтобы контролировать даже жизнь в России, что уж говорить о Европе. А если завтра англичане замирятся с американцами и французами, сколотив мощнейшую коалицию и подтянув туда австрияков с турками? У всех этих стран достаточно претензий к России. Вдруг им удастся договориться с Пруссией, и та отойдёт в сторонку? Что тогда? Нас просто сомнут, и страну банально поделят на части. На данный момент российская экономика жутко отстаёт и без надёжного союзника вроде Берлина просто не выстоит. Мировая война вполне реальна, так как противоречий между странами хватает.

Ладно, буду думать над этим вопросом. Пока всё идёт более-менее по моему плану, нет поводов для паники. Надо дождаться Лосева и понять, почему террористы выбрали именно такие цели. У меня есть свои идеи на этот счёт, вот и поделюсь ими с жандармом. Боюсь, что здесь дело не совсем в политике. Это заставляет задуматься над происходящим гораздо серьёзней.

Главное, все покушения – хороший звоночек, напоминающий, что нельзя расслабляться и брать на себя слишком много.