Kitobni o'qish: «Жизненные истории от первого лица»

РАССКАЗЫ

Невероятные предположения

Какова же может быть скорость мысли?

 Нам известно, что мысль представляет собой импульс, который проходит по нервным волокнам нашего тела. Скорость такого импульса можно измерить довольно точно. По словам ученых, нервный импульс движется примерно со скоростью двести пятьдесят километров в час. Но это происходит внутри нас, от одного органа к другому. Разные виды сигналов заставляют нас реагировать с различной скоростью: мы быстрее реагируем на звук, чем на свет. На яркий свет мы также реагируем быстрее, чем на тусклый; на красный цвет – быстрее, чем на белый; а на что-то неприятное – значительно быстрее, чем на что-то приятное.

Поэтому скорость прохождения импульсов внутри каждого человека немного разная. Наверняка некоторые люди гораздо успешнее других реагируют на определённые сигналы. Но, повторюсь, это происходит внутри нас, а есть ещё мысленные импульсы, которые уносят нас на большие расстояния! Если представить, что мы подумали о своём пребывании год назад в другой стране, находящейся за тысячу километров, то о какой скорости мысли может идти речь? Явно не о двухстах пятидесяти километрах в час…

Давайте просто пофантазируем и вообразим, что вы переноситесь за тысячи километров в Бразилию, где были десять лет назад на футбольном матче. Это можно сделать в течение двух секунд, если ваше воображение и яркость воспоминаний на высоте; и получается, что большие расстояния можно преодолевать за считанные секунды.

Все много читали, особенно в детстве, о машинах времени, которые могли бы перенести нас на несколько лет или даже веков назад, а также в будущее на определённые, заранее заданные оператором годы. А почему тогда о мысленном перемещении во времени никто не задумывался? Просто странно, что эта логическая мысль никому ещё не приходила в голову.

Очень многое из написанного писателями-фантастами спустя какое-то время воплотилось в жизнь. Это доказывает практика современной действительности, и здесь нет спорных моментов; бесчисленные доказательства встречаются всем нам повсеместно. Например, в книге Жюля Верна «С Земли на Луну», изданной ещё в 1865 году, можно было прочитать о лунных модулях, солнечных парусах и высадке человека на Луну. Эти предсказания известного писателя воплотились примерно через сто лет.

Писатель-фантаст Артур Кларк в книге «Мир без проводов» за десятилетия до появления спутников уже писал о них. В 1897 году Герберт Уэллс написал книгу о человеке-невидимке, а сейчас изобретены стелсы – самолеты, невидимые для радаров, метаматериалы, камуфляж, применяемый в военном деле, и много ещё чего фантастического для прошлых поколений. Можно привести множество примеров, когда эти прорицания и предположения дошли до нас через века. Тем не менее, тема переноса человека мыслями через время никогда ещё не поднималась; быть может, и зря… Если усиливать процессы воспоминания какими-либо химическими или психологическими катализаторами, то вполне возможно расширить восприятие давно минувших лет. И, что самое главное, этот процесс можно довести до баснословных скоростей. Скорее всего, нужно будет признать, что появится необходимость ограничиться только временным диапазоном возраста человека: там, где он не бывал и не видел прошлое воочию, информация в памяти не сохраняется. Однако в этом случае можно задействовать такие особенности человеческого мозга, как мысленные фантазии и воображение. Блуждающий режим мозга может помочь переключиться на новые мысли и идеи, предоставить нам материал для решения творческих задач и поиска новых возможностей. Все эти предположения о мысленных перемещениях, допустим, в наше детство со всеми физическими ощущениями, на данный момент выглядят как фантастические повести Жюля Верна или Герберта Уэллса. Но как знать, что будет через сто, двести лет…

Долгожданная рыбалка

 Багряный, переливающийся красками диск солнца медленно уходил за горизонт; возникало ощущение, что оно скрывается за край земли, чтобы там отдохнуть в тишине, а на утро с зарей выйти из укрытия и обрадовать человечество светом и теплом. С вечера, сидя с братом в саду под яблонями и наблюдая дивную красоту уходящего дня, мы решили завтра сходить на рыбалку.

На следующий день встали спозаранку, до петухов; на улице ещё было темно. Свет в комнате не стали включать и, чтобы не будить домочадцев, спокойно, без шума и суеты оделись, тихо прикрыли дверь и вышли во двор. В прихожей прихватили рюкзаки со снастями, заранее собранными вчера, и направились к калитке.

Погода в это раннее утро порадовала нас. Небо было ясным, без облаков; предрассветный негустой лёгкий туман вился вдали над оврагом. Высоко на востоке появилась радужная полоса, край которой закрывали деревья, что досадливо мешало обзору первых утренних лучей. Воздух был настолько чист и свеж, что казалось, мы с братом находимся высоко в горах. Через несколько минут небосвод озарила лёгкая вспышка света, и по небу прокатилась разноцветная волна в красных тонах; изначально очень слабая, но постепенно становилась всё ярче. Заря сегодня по игре красок была неописуемо хороша. «Эти несколько минут восхода солнца запомнятся мне надолго», ― подумалось мне мимолётно. Взвалив рюкзаки с зачехлёнными удочками на плечи, мы направились к реке, где вчера подготовили место для рыбалки, высыпав в воду недалеко от берега немного ячменного зерна для приманки рыбы.

Для насадки на крючок взяли с собой запаренный горох, батон и кукурузу. В хлебный мякиш добавили анисовые капли и травку, купленную в аптеке под замысловатым названием любисток. Результат от такой травы, по словам товарищей-рыболовов, всегда потрясающий, только запах от неё держится недолго ― всего около часа. Червей решили накопать на месте в овраге у реки. Шли не торопясь, рассматривая красоты окрестных мест.

От реки, когда подошли к самой воде, повеяло прохладой; туман вблизи оказался почти прозрачным и уже начинал понемногу рассеиваться под первыми лучами утреннего солнца. Лёгкая дымка над водной гладью придавала видимость волшебных очертаний, как в сказке, в виде летящих замысловатых корабликов. Остановившись в излюбленном месте, сняли рюкзаки; бросать их на мокрую от росы траву не решились, стало жалко, что всё промокнет, и подложили заранее припасённую полиэтиленовую плёнку. Выложив содержимое из рюкзаков, мы с Славой (так звали моего брата) начали, не спеша колдовать со снастями: собрали удочки, выставили длину поплавков, подготовили насадку и прикормку к предстоящей рыбалке. У него вся процедура подготовки проходила намного быстрее, чем у меня, но, вспоминая босоногое детство, проведённое на речке с удочкой, я справился. У брата был богатый опыт в рыбалке; ещё мальчишкой он начал увлекаться ловлей рыбы. Прошло так много времени, а пристрастие к таким вылазкам на природу у него только усилилось. У меня желание порыбачить появлялось редко, и я ходил на рыбалку от случая к случаю. Наконец, мы разобрали все снасти, подготовили удочки, взяли прикормку и всё необходимое, и разошлись по реке в разные стороны. Он пошёл по течению, а я чуть выше ― против течения.

Пришлось огибать высокую траву, которая росла на берегу. Но подход к реке всё-таки нашёлся, и я удобно расположился у самой кромки воды. Специально старался выбрать тихую заводь, куда волны, накатывающиеся друг на друга на середине реки, до берега не доходили. Заброшенный мной поплавок, тихо покачиваясь, остановился недалеко от берега. Начались очень знакомые каждому рыболову минуты ожидания. Но временная заминка продлилась недолго: примерно через полчаса на воде произошло небольшое движение, и поплавок вдруг дернулся рывком вправо и неимоверно быстро устремился к прибрежным кустам. Я моментально среагировал, сделав резкий взмах удилищем и подсёк коротким рывком, предвкушая увидеть на крючке рыбу. Но не тут-то было: скорее всего, я поторопился с подсечением лески и поэтому увидел только голый крючок. «Червяка съели и с концами на глубину», – с разочарованием подумал я. Пришлось ещё раз нанизать на крючок червя; предварительно, как учили в детстве, положил его на ладонь, а другой ладонью прихлопнул. Но хлопок был сделан так, чтобы не раздавить, а оглушить наживку.

Предчувствуя, что хитрая рыбка, сорвавшаяся с крючка, ещё не так далеко уплыла и может позариться на свежий корм, я начал ожидать подёргивания повторно заброшенного поплавка.

Время замерло. Казалось, поплавок задремал и не хочет выходить из сонного состояния. Пришлось долго ждать, рассматривая, от нечего делать, притихший поплавок. Но вдруг он сильно закачался, и, наконец, произошла долгожданная поклёвка. Удилище дёрнулось, и поплавок мгновенно ушёл под воду. Потом, показавшись на секунду, он заскользил в сторону.

Я начал осторожно, учитывая, что только что сорвалась предыдущая рыбина, крутить катушку на удочке, подтягивая добычу к себе. Леска сильно вытянулась, и, боясь, что она порвётся, я начал понемногу отпускать её от себя, пока она не повисла над водой. Пришлось сменить тактику: я начал вести удочку влево, тихонько подтаскивая рыбу к берегу. В нужный момент сачка под рукой не оказалось; он, скорее всего, по забывчивости остался на том месте, где мы распаковывали снасти. «Обойдёмся без сачка», – успокоил я сам себя и стал всё увереннее тащить добычу. Понемногу осмелев, я начал тянуть намного решительнее, чем в прошлый раз. Ещё чуть-чуть усилий, и улов был благополучно вытащен на берег. Это был судак, но небольшой, примерно граммов триста. В реке он казался намного крупнее. Для меня, отвыкшего рыбачить, такой улов был непомерно хорош.

В последующих поклёвках я старался меньше волноваться при виде уходящего под воду поплавка, хотя это не всегда удавалось.

Солнце поднялось над горизонтом, и воздух вокруг начал быстро нагреваться. Я решил попробовать свои силы на дальнем забросе удочкой, надеясь, что на середине реки, где гораздо глубже, рыба будет ловиться лучше. Не даром же говорится в пословице: «Рыба ищет там, где глубже, а человек – там, где лучше». Почти сразу без труда удалось реализовать задуманное: после удачного заброса поплавок мирно начал покачиваться вдали от берега, как парусная байдарка, которая также раскачивается, если смотреть на неё с большого расстояния. Но через некоторое время поплавок неумолимо начало сносить течением реки. Проплывая мимо осоки, он на мгновение замедлил своё движение и резко ушёл под воду. Как учили ещё в детстве, я быстро подсёк в противоположную сторону и начал тянуть по старой схеме, такими же движениями, как при первых поклёвках. Леска натянулась, удилище изогнулось, сердце, чуть не выпрыгивая, стало колотиться в груди от волнения; и тут я с большой радостью почувствовал, что на крючок зацепилась огромная рыбина. Старательно принялся тянуть в свою сторону и, как ни странно, выудил рыбу на этот раз без особых проблем; хотя очередной судак был граммов на четыреста больше, чем предыдущий. «Да, солнце так разогрело воду, что рыба от жары стала совсем вялой – не сопротивляется», – пошутил я, укладывая пойманную рыбу в садок. После удачно выловленных двух судаков потянулись долгие минуты ожидания. Настроение от хорошего улова приподнялось, и я, наблюдая за удочками, прилёг. Внезапно меня привлекло какое-то странное движение на воде ближе к противоположному берегу. Сначала показалось, что плывёт коряга; присмотревшись, понял, что это утка со своим выводком. Со стороны было до боли мило и трогательно наблюдать её заботу о потомстве. Мои размышления о природной гармонии прервал вновь дернувшийся на воде поплавок; предварительно сильно качнувшись, он, как и в прошлый раз, быстро ушёл на глубину. Не ожидая этого, с большим опозданием подсёк, но результат оказался плачевным – наживку опять скушали, а рыба ускользнула в воду. Время было уже полуденное, и солнце, развернувшись во всей красе, начало сильно припекать. Ветра не было, и день, по всей вероятности, обещал быть очень жарким. Забросив поплавок подальше от берега, я пошёл навестить брата. Рассматривая его улов, понял, что по количеству пойманной рыбы он значительно опередил меня. В садке у него было несколько окуньков с ярко-красными плавниками, четыре щуки и даже язь. На его вопрос о моём улове я скромно ответил, что есть немного – на уху хватит. Сам виду не подал, что удивился большому количеству пойманной им рыбы. Мы немного поговорили о тонкостях установки крючка и о том, на какое расстояние от поплавка его размещать, и пришли к выводу опустить чуть ниже, чем с утра. Днём вода лучше прогревается под палящими лучами солнца, и, естественно, рыба уходит на глубину. Индивидуальный подход к снастям в среде рыболовов очень ценился, и каждый старался найти свою изюминку в этом деле; у каждого был свой секрет, как настраивать снасти и какую наживку готовить в разное время года. Были так называемые «профессора рыбной ловли», у которых с большим трудом приходилось выпытывать рыбацкие секреты. Ещё обсудили, на какую наживку сегодня нужно ловить, и пришли к выводу, что лучше ловить на червя. Я в подробностях начал рассказывать ему про утку с утятами, но он уже видел эту милую картину, наблюдал за ними ещё раньше меня и, так же, как и я, был тронут увиденным.

Наговорившись, я вернулся к своей удочке; при сильном солнцепеке на реке наступило затишье, клёва не было. Всплыли в памяти детские вылазки на речку. Давние воспоминания пощипывали за душу и настраивали на лирический лад. Так и не дождавшись поклёвки ― скорее всего, её и не предвидится – я решил заканчивать рыбалку. Окликнув брата, мы посовещались издали, и он был того же мнения. Принялись собираться домой. Брат предложил сложить в один сачок пойманную нами рыбу, объясняя, что так удобнее будет нести. Но мне показалось, что он это сделал специально, чтобы скрыть мой скромный улов при возвращении. Я молча согласился с его предложением, ощутив при этом душевное тепло от внимания брата: стало так приятно от его проявленной доброты и заботы. Собрали снасти и решили напоследок искупаться. Эта затея понравилась обоим: мы вдвоём долго плескались, переплывая реку по несколько раз на скорость; благо, она была небольшой ширины. Радовались, как дети. В городе нечасто выбирались к водоёмам, не было времени, а сегодня вот решили отвести душу ― вволю понырять и наперегонки поплавать. С рыбалки возвращались уже под вечер. Пришли, когда солнце уже клонилось к закату. Уловом остались довольны все домочадцы, даже кот Барсик, который, с благодарностью урча, долго ещё облизывался после большущей порции рыбы, положенной в тарелку предусмотрительной хозяйкой. Настроение после проведённого дня на рыбалке было превосходным.

Когда вся родня собралась, мы сели ужинать в беседке на свежем воздухе в саду. Солнце всё ниже скатывалось к горизонту, задевая деревья ярко-розовым кругом, напоследок отдавая весь свой жар, от которого воздух будто покачивался на морских волнах, переливаясь цветами. За столом начали строить планы на будущее: все прикидывали, когда же можно будет сходить на следующую рыбалку. В тихой, задушевной беседе слышались легкие нотки усталости от проведённого дня и явное удовлетворение от похода на речку. Так за разговорами постепенно стала наваливаться дремота; тело от усталости становилось вялым и непослушным ― решили ложиться спать.

Засыпая, я вспомнил давние эпизоды из жизни. Всплыл в памяти случай из детства, когда брат начал тонуть в небольшой заводи, а я его спасал, неумело поддерживая над водой и толкая к берегу. Явственно вспомнилось ощущение радости после того, как всё благополучно завершилось. Пришли на память ровесники, с которыми мы бегали босиком на речку, строя запруды для купания. Эти спонтанно нахлынувшие воспоминания расслабили и так утомлённое тело, и надвигающийся сон окончательно сморил меня…

Зимняя рыбалка в деревне

На востоке немного забрезжило рассветом. В зимнее время суток день начинается поздно, и солнце только к восьми часам утра начинает просыпаться, оттеняя строения и деревья в саду серыми силуэтами на белом фоне.

Дед Антип проснулся сегодня ни свет ни заря, хотя к зимнему периоду данное выражение мало подходило: сильно поздно рассветало. Ещё не совсем очнувшись от сна, он долго ворочался, пытаясь заснуть снова, так как на улице было ещё темно. Но сон не шёл, и мысли спозаранку теребили его своими житейскими проблемами.

Вчера он поставил в саду два силка на зайцев, так как они сильно проказничали у него на усадьбе и обкусали все веточки на молодых яблонях. Деду Антипу было обидно смотреть на это безобразие, и становилось жалко каждое попорченное плодовое деревце, посаженное и выращенное своими руками. Чувствуя, что больше лежать не было сил, он встал, включил свет, посмотрел на часы – было без четверти семь утра. Начал помаленьку одеваться. По утрам он обычно не завтракал, кроме случаев, когда уходил далеко, в лес или на речку порыбачить. Выйдя на улицу, зябко поёжился; мороз давал о себе знать, проникая холодными щупальцами за воротник его полушубка. Луна ярким малиновым кругом висела почти что над самой головой, освещая округу серебристым цветом. По краю луны вырисовывалась оранжевая окантовка. Он где-то читал, что такое атмосферное световое оптическое явление, вызванное преломлением света в кристаллах льда, находящихся в атмосфере, часто бывает при перепадах температуры. Ночью или рано утром это проявление представляет собой два-три овальных кольца вокруг луны. В большинстве случаев они наблюдаются, как и сейчас, на небе в высоко кучевых облаках. Вид луны напоминал ему рисунок на последней открытке от внуков, которую они привезли ему на Новый год. Его внуки очень любили рисовать и всегда радовали деда своими трогательными поделками, которые изготавливали к любому празднику: будь то Новый год, его день рождение или же майские торжества.

Пройдя вглубь сада, дед Антип сразу заметил серого зверька, притаившегося около кустов яблони. «Скорее всего, заяц, кому ещё быть», – подумал он и начал подходить ближе.

Его очень удивило спокойное поведение зайца. От луны и от снега было относительно светло, и дед Антип явно видел, что косой смотрит на него круглыми, не моргающими глазами. Силок, в который попал заяц, был затянут поперёк его туловища; проволока захлестнула шею вместе с передней лапой, обездвижив его.

«Если бы не попала нога под силок, он бы задохнулся от жёсткого стального провода», ― предположил он, внимательно разглядывая зверька. Силки на зайца представляли собой специальные устройства из стальной проволоки, которые использовали охотники для ловли мелкой живности. Они были ловушками, созданными с целью эффективной и безопасной ловли этого вида дичи. Насколько помнил дед Антип, этими средствами ловли зайцев пользовался ещё его дед и, скорее всего, они использовались охотниками на протяжении долгого времени до него. Подойдя вплотную к зверьку, он хотел протянуть руку, чтобы ослабить петлю, но заяц заверещал, начал крутиться на снегу, всё сильнее затягиваясь петлёй. Дед Антип с опаской отодвинулся, сходил за палкой, стоящей рядом с ригой ― один конец у неё был раздвоен, как у рогатины. Изловчившись, он прижал туловище зайца к снегу; тот истошно верещал, пока дед Антип снимал затянутую петлю с него. Наконец, он высвободил косого от стальной проволоки и отошёл на шаг назад. Заяц вначале вскочил, намереваясь прыгнуть в сторону, но сразу же упал в снег и заверещал, как ребёнок, жалостным писком.