Kitobni o'qish: «Цветы лотоса в грязном пруду»

Светлой памяти

Михаила Николаевича Костяницына

посвящаю.

“Кто в нашем обществе может дать равные возможности юношам без образования, без денег, без семьи? Только мы. Поэтому наш мир останется. Останется таким, как есть…”

Кодзамо Таока¹

Часть первая
ДВА ТИГРА В ОДНОЙ ПЕЩЕРЕ

Глава 1

Cвою последнюю ночь в тюрьме Асао Мурата не спал. Как не спал он в этой же самой камере и восемь лет назад, когда впервые перешагнул ее порог…

Только тогда он проворочался с боку на бок до самого подъема, а сейчас спокойно лежал с открытыми глазами.

Правда, спокойствие его было чисто внешним. И как это ни казалось странным, но именно сейчас, когда до его освобождения оставались считанные часы, он не испытывал никакой радости.

Конечно, воля есть воля, и на свободе в любом случае лучше, чем в тюрьме. Да вот только кому он там нужен? И не эта ли самая свобода и привела его за толстые тюремные стены…

А ведь как здорово все начиналось! Он до сих пор отчетливо помнил тот, как ему тогда казалось, самый счастливый день в его жизни, когда его пригласили выступать в коммерческом каратэ и он с радостью принял это в общем-то сомнительное предложение…

Нет, с деньгами там все было в полном порядке, по-скольку труд современных гладиаторов оплачивался сполна, но вот все остальное… Тяжелые увечья, а порой и смерть бойцов – все это рассматривалось хозяевами татами как издержки производства. И Асао прекрасно понимал, на что шел, выходя раз в три недели на ристалище. Благодаря великолепной физической подготовке и блестящей технике ему удалось продержаться почти год. Но в глубине души он знал, что рано или поздно рефери отсчитает и над его бездыханным телом роковые десять секунд. И этот день настал. Пропустив страшный удар в грудь, Асао очнулся только в больнице. По словам хирурга, ему еще повезло, поскольку в самый последний момент он успел среагировать и удар пришелся под углом. Тем не менее четыре сломанных ребра и разорванное легкое заставили врачей изрядно попотеть над павшим гладиатором…

Из больницы Асао вышел через два месяца. Около года он прожил на деньги, заработанные за время выступлений, и выплаченную ему хозяевами шоу страховку. А потом…

Асао даже поморщился, вспомнив, что было потом. Нищета привела его в дайю – небольшую грязную комнатушку, где ютились такие же отверженные. И ему никогда не забыть те полные тоски рассветы, когда он раздумывал над тем, где ему добыть пропитание. Правда, выход нашелся, пусть и не самый лучший. Каждое утро в трущобах, где ночевал Асао, появлялись микроавтобусы с тэхайси – вербовщиками дешевой рабочей силы. Отобрав наиболее здоровых, в число которых пока еще неизменно входил и Асао, они увозили их на работу – чистить канализацию, собирать макулатуру и металлолом. Заработанных денег едва хватало на обед, но тэхайси и тут старались обсчитать доведенных до отчаяния людей.

И однажды Асао не выдержал. Он с такой силой швырнул пытавшегося его обмануть вербовщика на асфальт, что тот не встал. Расплата за этот безумный по-ступок не заставила себя ждать.

Дружки поверженного им тэхайси… явились в тот же вечер…

Из больницы для нищих Асао вышел еще более озлобленным. В трущобах он больше не показывался. Очень скоро его обтрепанный вид стал привлекать внимание полицейских, и Асао пришлось прятаться и от них. Но страшнее был голод. Он уже не мог бродить по улицам, где на каждом шагу дымились жаровни с разложенными на них витыми морскими раковинами и где рядом с плоской вяленой каракатицей и другой морской снедью пеклись в золе куриные яйца. За один только запах печеной картошки он мог убить…

Тот невзрачный мужчина, которого он ограбил первым, даже не пикнул. Но трехсот тысяч иен Асао хватило ненадолго, и он снова вышел на охоту. На третий раз его забрали…

Растревоженный неприятными воспоминаниями, Асао тяжело вздохнул.

– Что, не спится? – услышал он вдруг голос соседа.

– Нет, Кайко-сан…

– Ничего, скоро выспишься! – по-своему истолковал тот его бессонницу. – Я бы тоже не спал, если бы мне сегодня выходить из этой чертовой клетки!

Асао промолчал. Да и что он мог ответить? Что не рад выходу из тюрьмы? Да тот же самый Кайко посмотрел бы на него как на сумасшедшего. Конечно, ему хорошо рассуждать о воле. Дотянет оставшиеся полтора года и выйдет туда, где его ждут. Для Асао давно не было секретом, что сосед по камере являлся членом одной из самых могущественных не только в Кодэ, но и во всей Японии преступных группировок. И он хорошо видел, как его иэ² заботилась о своем томя-щемся в неволе сыне. Асао оставалось только догадываться о том, каким вниманием будет окружен этот человек после выхода из тюрьмы. А он? Да что там говорить, Асао был иппиками-оками³, и этим было сказано все…

Достав сигарету, Кайко щелкнул зажигалкой. На-смешливо взглянув на Асао, он спросил:

– Наверное, о девчонках думаешь? Ну, ничего, потерпи еще немножко, отыграешься за все восемь лет…

– Да какие там, к черту, девчонки! – чуть ли не в полный голос выкрикнул, на мгновение забывшись, Асао. – Мне о работе надо думать!

– А вот на это ты можешь плюнуть! – согнал с лица улыбку Кайко.

– Почему? – даже привстал на койке Асао, в упор глядя на соседа.

– Да потому, – не отводя взгляда, спокойно ответил тот, – что ты теперь меченый! Кто возьмет тебя с судимостью? Там, – кивнул он в сторону зарешеченного окна, – и не таких хватает!

Асао тяжело перевел дух. Вот он и получил ответ на мучивший его вопрос. Как все просто! “Там и не таких хватает!”

– И что же мне теперь делать? – негромко спросил он после продолжительного молчания.

– Подойди ко мне! – вместо ответа приказал ему Кайко.

Легким движением Асао пересел на кровать соседа.

– Так вот, – прошептал тот, жарко дыша ему на ухо, – я хочу помочь тебе. Парень ты толковый, и думаю, мне не придется за тебя краснеть…

– Не придется! – перебивая соседа, хрипло про-шептал Асао, уже начинавший понимать, о чем пойдет речь.

– Я дам тебе адрес, где тебя примут и помогут… Или, может быть, не надо? – отодвинувшись от Асао, пытливо взглянул на него Кайко.

– Надо, Кайко-сан, очень надо! – все тем же хриплым от волнения шепотом твердо ответил Асао.

– Тогда запоминай! И смотри, Асао, если этот адрес станет известен кому-нибудь другому… Я не хочу тебя пугать, но если что, пеняй на себя! Понял?

– Да!

– Тогда все! А сейчас, – Кайко взглянул на часы, – давай поспим… Только пятый час. Тебе, конечно, все равно, а мне целый день работать!

Асао даже и не пытался уснуть. Слишком велика и неожиданна была его радость. Так, с открытыми глазами, он и пролежал до той минуты, когда тюремная сирена возвестила о начале нового трудового дня, поскольку эта тюрьма, как и многие другие в Японии, была производственным учреждением…

Ровно в полдень его вызвали в тюремную канцелярию, вернули отобранные у него при аресте вещи и выдали документы и деньги.

Час, которого он, несмотря ни на что, ждал целых восемь лет, наконец-то настал. Вдохнув полной грудью воздух, который по ту сторону тюремных стен и пах совсем по-другому, Асао быстро пошел прочь от этого здания из белого кирпича, в котором им так много было оставлено…

До города было около ста километров, и Асао взял такси. Молодой и веселый водитель что-то рассказывал ему, но Асао не слушал. Он смотрел в окно и думал о своем.

– Послушай, парень, – вдруг перебил он таксиста, – ты не мог бы отвезти меня на какую-нибудь фирму, где требуются автомеханики?

– А где вы работаете? – спросил тот.

Асао ответил не сразу. И когда водитель повторил свой вопрос, он грустно усмехнулся.

– Я только сегодня вышел из тюрьмы…

На этот раз замолчал водитель.

– Так как? – снова спросил Асао.

– Я не хочу вас обманывать, но вы вряд ли найдете себе приличную работу. А почему бы вам не обратиться туда, где вы работали… до того… как вас…

– До того как меня посадили, – договорил за водителя Асао, – я нигде не работал, а специальность автомеханика получил в тюрьме…

– Если хотите, я вас отвезу на биржу безработных…

– Вези! – коротко приказал Асао.

До самой биржи они больше не обмолвились ни единым словом.

Попросив шофера подождать, Асао решительно вошел в двери небольшого трехэтажного здания. Увидев окошечко с надписью “Регистрация”, он наклонился к нему. За ним сидела симпатичная девушка.

– Добрый день! – очаровательно улыбнулась она.

– Я бы хотел… – замялся Асао, – как это называется у вас…

– Встать на учет? – пришла ему на помощь девушка.

– Вот именно, – подхватил тот, – встать на учет!

– Хорошо!

Девушка включила компьютер.

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот шестьдесят второй…

– Место рождения?

– Кодэ…

– Специальность?

– Автомеханик…

– Где вы работали раньше?

– Я… я нигде не работал…

Девушка удивленно взглянула на Асао.

– А где вы получили специальность?

– В тюрьме! – с каким-то непонятным для него самого вызовом ответил Асао.

К его удивлению, девушка громко рассмеялась.

– Да хватит вам! – все еще улыбаясь, сказала она. – Я вас серьезно спрашиваю!

– А я и не шучу! – все с тем же вызовом продолжал Асао. – Специальность я получил в тюрьме, из которой вышел, – он взглянул на стенные часы, – полтора часа назад… Если не верите, – закончил он уже со злостью, – могу показать документы!

Не ожидавшая подобного поворота и несколько растерявшаяся девушка молчала.

– Что же вы не смеетесь? – пристально глядя на нее, спросил Асао.

– Если это правда, то ничего смешного здесь нет… – тихо ответила та. – На учет я вас, конечно, поставлю, – после короткой паузы продолжала она, – но вы сами понимаете…

– Понимаю! – не дав девушке договорить, оборвал ее Асао. – До свиданья!

Сев в такси, Асао приказал шоферу отвезти его на улицу, где находилась та самая сэнто⁴, к директору которой он должен был обратиться.

Директора бань на месте не оказалось. Узнав фамилию Асао, администратор попросил его зайти через два с половиной часа.

– А пока советую вам попариться и взять массажист-ку! – улыбнулся он.

Раздевшись, Асао поспешил в бассейн. Потом попарился и, усталый и разморенный, развалился на ши-рокой деревянной скамейке, ожидая прихода масса-жистки…

Ею оказалась красивая девушка лет двадцати. Из одежды не ней была одна только узкая полоска какой-то материи на бедрах. С трудом подавив в себе желание сразу же наброситься на девушку, Асао положил голову на скамейку и закрыл глаза. Но когда ласковые пальцы девушки коснулись его спины, он вздрогнул, словно от удара током. Резко поднявшись, он грубо подмял под себя девушку и с жадностью овладел ею. Через полчаса жгучее желание снова поднялось в нем, и он снова удовлетворил его…

Когда с мытьем и массажем было покончено, Асао, завернувшись в тяжелую мохнатую простыню, открыл банку пива и взглянул на сидевшую напротив массажист-ку. Он улыбнулся.

– Я кажусь тебе дикарем…

– Да нет, – не совсем уверенно ответила та, – почему же…

– Да брось ты! – рассмеялся Асао. – Все куда проще! Я только сегодня вышел из тюрьмы!

И сам не зная почему, он рассказал Исико, как звали массажистку, свою незамысловатую историю.

– Вы еще молоды, – сказала она, когда он закончил свой рассказ, – и при желании сможете все по-править…

Асао вспомнил биржу, и в его глазах сверкнула ярость. Сдержавшись, он по возможности мягко сказал:

– Ладно, мне пора…

Как только за Исико закрылась дверь, Асао быстро оделся и поспешил к директору, который уже ждал его.

– Здравствуйте, Сато-сан! – войдя в кабинет, согнулся в легком поклоне Асао.

– А, – широко улыбнулся тот. – Асао! Проходи!

Поблагодарив, Асао уселся в указанное ему кресло.

– Ну как, привыкаешь к свободе?

– Вы знаете, Сато-сан, – в свою очередь улыбнулся Асао, – это к тюрьме трудно привыкать, а к свободе…

Он не договорил и развел руками.

– Да, Асао, ты прав… – задумчиво проговорил Сато, вспоминая не столь отдаленные времена, когда он и сам отдавал долги пенитенциарной системе. – Свобода есть свобода!

Поболтав еще несколько минут о пустяках, Сато перешел к делу. Достав из кармана какую-то бумагу, он протянул ее Асао.

– Завтра ты должен приехать туда к семи часам вечера…

– Хорошо! – спрятал бумагу в карман куртки Асао.

– И запомни еще вот что, Асао! – согнал с лица улыбку директор. – Человек сам по себе ничто в этом мире, в чем ты уже успел убедиться. Ведь так? – пытливо взглянул он на Асао.

– Так, Сато-сан! – согласно кивнул головой Асао.

– Сейчас тебе предоставляется редкая возможность обзавестись семьей! И я хотел бы надеяться, что ты будешь достоин этой чести!

– Буду, Сато-сан! – твердо ответил Асао.

Глава 2

Мишель Лежер удивлялся самому себе: это надо же так влюбиться в сорок лет! Со стороны его поведение, наверное, казалось мальчишеством, но он уже не мог, да и не хотел смотреть на себя со стороны. Он любит и любим, а на все остальное ему было наплевать…

И откуда она только взялась, эта Жаклин!

Три месяца продолжается их связь, и он совсем потерял голову. При всех своих женских достоинствах Жаклин была удивительно ненавязчива. А это качество Лежер ценил в женщинах превыше всего. Он терпеть не мог, когда ему начинали навязывать свои привычки, вкусы и желания.

Так уже случалось… Но с Жаклин все было по-другому. Она радовалась, если их желания совпадали, и не показывала виду, если нет. И постепенно он, сам не замечая того, становился все более внимательным к ней…

Мишель взглянул на часы. Половина шестого… Сегодня они побудут дома, а завтра… На завтра он приготовил ей настоящий сюрприз. Ресторан знаменитого на всю Юго-Восточную Азию господина Чжэна! Того самого Чжэна, который раз в месяц устраивал у себя потрясающие банкеты, на которых присутствовало всего четырнадцать избранных. Правда, входной билет на такой банкет стоил… полторы тысячи долларов. Но он, к счастью, мог себе позволить подобную роскошь…

Да и почему не сделать ей приятное?

Звонок в дверь заставил его вздрогнуть.

Это была Жаклин. Рядом с нею стояли двое незнакомых мужчин.

– Кто это, Жаклин? – спросил Лежер, не выказав ни малейшего испуга.

– Об этом нам нужно поговорить в комнате, гос-подин Лежер… – ответил за Жаклин один из незна-комцев.

Ах, вот как? Они его знают? Интересно, что будет дальше. Мишель был не из трусливых, да и профессия летчика научила его многому. И он ограничился тем, что сделал шаг в сторону.

– Прошу вас!

Гости вошли в номер, и Мишель внимательно рассмотрел их. Это были японцы, с которыми он напрямую не работал. Он насторожился.

– Мы не отнимем у вас много времени, господин Лежер, – проговорил один из японцев. – И как только вы назовете нам время вылета и координаты, мы сразу же уйдем…

Японец замолчал, спокойно глядя на Лежера.

– Что? Что вы сказали? – не веря своим ушам, выдавил из себя тот.

– Не надо, господин Лежер, – холодно улыбнулся японец. – Я достаточно хорошо говорю по-француз-ски… Итак?

Лежер молчал.

– Хочу предупредить, господин Лежер, – все так же вежливо продолжал гость, – что для вас и вашей мадам, – он кивнул в сторону Жаклин, – будет лучше, если вы пойдете нам навстречу…

Но угрожал он напрасно. Мишель уже сделал для себя выбор. Он прекрасно знал, что эти люди на ветер слов не бросали.

– Я вылетаю в субботу, в одиннадцать вечера, – глухо проговорил он. – Груз должен быть доставлен в…

Он назвал координаты.

– Благодарю вас, господин Лежер, – улыбнулся японец. – Желаю вам весело провести время! До свидания, мадам!

Слегка поклонившись, японцы вышли.

– Что это, Мишель? – дрожа, прижалась к нему Жаклин, когда они остались одни. – Кто эти люди? Почему они пришли к нам? Куда ты должен лететь? И что это за груз, которым они интересовались?

Мишель взглянул ей в глаза.

– Ты хочешь знать, что это за груз? – спросил он.

– Да!

– Героин…

Глава 3

Асао, как ему и было приказано, добирался до нужного дома пешком. Сойдя с электрички, он долго шел сосновым лесом, с удовольствием вдыхая в себя напоенный морским воздухом и хвоей вечерний воздух. Лес кончился, и Асао оказался в дубовой роще. Пройдя ее, он уже очень скоро заметил спрятавшуюся за невысоким забором, увитым розами, уютную виллу.

Подойдя к воротам, он позвонил. Дверь открылась, и навстречу Асао вышел парень лет двадцати восьми, одетый в черное шелковое кимоно, расшитое вишневыми драконами. Асао было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что перед ним первоклассный боец. Искусству узнавать таковых он научился еще в те годы, когда и сам выходил на татами…

– Слушаю вас, – вежливо улыбнулся парень.

– Гляжу – опавший лист опять взлетел на ветку! – продекламировал Асао первую строчку известного стихотворения, служившего в качестве пароля.

– Прошу вас, Мурата-сан! – привратник сделал широкий жест в сторону находившейся в глубине сада двух-этажной виллы.

По выложенной плитками дорожке они направились к дому. Поднявшись на второй этаж, парень остановился перед стеклянной дверью и негромко постучал в нее.

– Войдите! – послышался из-за двери приятный баритон.

Парень впустил Асао и сразу же плотно закрыл за ним дверь. В небольшой комнате у журнального столика сидели двое мужчин. При виде Асао они встали. Один оказался намного выше другого…

– Добрый вечер! – поклонился Асао.

– Здравствуйте, Асао! – услышал он в ответ. – Прошу вас садиться! – указал на стоявшее у столика третье кресло высокий, которого Асао сразу же окрестил про себя “Длинным”.

Сев в удобное, мягкое кресло, Асао огляделся. На покрытом разноцветными циновками полу стояли красивые резные подставки из красного дерева с огромными фарфоровыми вазами с цветами. На стенах висели картины самых известных художников периода Муромати, выполненные в стиле “сансуйга” – “вода-горы”. В углу стоял старинный бронзовый жертвенник, от которого поднималась к потолку тонкая струйка благовонного курения…

– Вы, кажется, видели нашего общего знакомого? – дав Асао возможность освоиться, спросил Длинный, которого звали Такаси Камити и который отвечал в “Юдзивара-гуми” за подбор новых братьев.

– Да, – ответил Асао, – я его видел вчера утром…

– Как его здоровье?

– Он чувствовал себя хорошо.

– А как чувствуете себя вы?

– Я? – удивленно переспросил Асао. – Нормально!

– Я имею в виду не ваше физическое состояние, – мягко улыбнулся Камити. – Меня интересует состояние вашего духа…

Думая над тем, как ему лучше ответить на этот вопрос, Асао долго молчал. Но никто и не думал торопить его с ответом. Оба его собеседника, похоже, даже были довольны его задумчивостью.

– В тюрьме, – наконец заговорил он, – я часто думал над тем, что буду делать на свободе, но так ничего и не придумал… Да и что я могу? Бывший профессиональный каратист и не нужный ни одной фирме автомеханик! Я не знаю, что будет со мною, если и вы отвернетесь от меня, но если поверите, я не дам вам повода сожалеть об этом…

Асао помолчал и, грустно улыбнувшись, добавил:

– Больше мне нечего сказать вам…

– Что ж, – после короткой паузы покачал головой Камити, – ответ достойный!

Переглянувшись со вторым, так и не проронившим ни слова мужчиной и, видимо, получив от него молчаливое согласие, Камити громко позвал:

– Томоо!

Через мгновение в комнате появился привратник. По-клонившись, он вопросительно взглянул на Камити.

– Томоо, – проговорил тот, – отведи Асао к Гоити! Пусть возьмет его с собой!

Не проронив ни слова, привратник еще раз склонился в поклоне.

Переведя взгляд на Асао, Камити, четко выговаривая каждое слово, произнес:

– Ты сказал, что мы не пожалеем, если поверим тебе… У тебя есть прекрасная возможность доказать нам это уже сегодня! Согласен?

– Да! – коротко ответил Асао.

– Тогда иди и доказывай! – жестко закончил тот.

Молча поклонившись, Асао повернулся и быстро вы-шел из комнаты вслед за Томоо.

“Ну вот и все, – подумал он, – возврата уже не будет!”

Глава 4

Ровно в десять часов утра старший инспектор Главного управления уголовной полиции Кодэ Каматаро Ямаока появился в своем кабинете. Едва он успел снять пиджак, как к нему пожаловал его помощник Кихэйдзи Симодзава.

Это был тридцатипятилетний крепыш, не терявший самообладания даже в самых экстремальных ситуациях. За три года Ямаока ни разу не видел его растерянным. Помимо смелости и расчетливости, Симодзава обладал еще и каким-то шестым чувством, которое позволяло ему появляться в нужный момент в нужном месте…

Заметив в руках помощника томик Судзуки⁵, Ямаока улыбнулся.

– Что это тебя на дзэн потянуло?

– Хочу узнать у классика, – постучал тот пальцем по книге, – можно ли играть в шахматы, оставляя ум свободным…

– Всего-то навсего? – рассмеялся Ямаока.

– Не смейся, Каматаро! – серьезно ответил Симодзава. – Ты много лет занимался дзюдо и каратэ и знаешь, что учителя всегда требовали от нас добиваться того, чтобы за нас думало наше тело… Ведь так?

– Так!

– А если это так, то почему такая постановка вопроса неприемлема для шахмат?

– Я вовсе не говорю, что она неприемлема, Кихэйдзи… Просто ты, как мне кажется, несколько упрощаешь проблему…

– Почему?

– В шахматах, на мой взгляд, важнее не думать в собственном понимании этого слова, а просчитывать варианты…

– Я не о том, Каматаро, – поморщился Симодза-ва. – Мне интересно, можно ли играть в определенной ситуации, опираясь на ту третью силу, о которой нам столько раз твердили в додзё?⁶

– А знаешь, что, на мой взгляд, представляет эта таинственная третья сила, о которой ходит столько легенд?

– Что?

– Всего-навсего сплав опыта и мастерства… Скажешь, что это слишком просто?

– Скажу!

– А я соглашусь с тобой и добавлю…

Добавить Ямаока не успел, поскольку раздался телефонный звонок.

– Извини, Кихэйдзи! – сказал Ямаока и взял телефонную трубку. – Слушаю вас! Что? Где? Понял…

Дав отбой, Ямаока позвонил в оперативную дежурную группу.

– На выезд! – коротко приказал он.

Взглянув на помощника, Ямаока невесело усмехнулся.

– Философский диспут придется отложить! В три-дцати километрах от города обнаружен труп девушки…

Убитой было лет шестнадцать. Ее обнаружил житель расположенного неподалеку рыбацкого поселка.

– Насколько я вас понял, – сказал Ямаока, обращаясь к стоящему перед ним перепуганному рыбаку и роб-ко глядевшему на полицейских, – вы ехали на автобусе из Осаки… Так?

– Так, так! – усиленно закивал головой рыбак.

– А как вы оказались в лесу?

– Я всегда, господин начальник, – спеша и глотая слова, начал рыбак, – выхожу из автобуса на этом месте, потому что отсюда мне ближе до дома…

Из его дальнейших объяснений стало ясно, что он и сегодня, возвращаясь из Осаки, куда ездил за рыболовными крючками (они тут же были предъявлены), вышел как обычно. Поблагодарив водителя, он не спеша двинулся через лес к проселку по протоптанной его жителями тропинке леса и вскоре наткнулся на ту самую кучу хвороста. Он быстро разбросал хворост и… чуть было не потерял сознание, увидев труп. Потом поспешил к шоссе и остановил первую попавшуюся машину, водитель которой и связался с полицией…

– Вы не дотрагивались до нее? – Ямаока кивнул на убитую.

– Нет, нет, что вы! – испуганно замахал руками рыбак. – И не думал!

– Надеюсь! – усмехнулся Ямаока.

Эксперты трудились около часа, однако осмотр места происшествия ничего не дал. Никаких вещественных доказательств обнаружить не удалось. Не нашли эксперты и следов, поскольку земля в лесу посыпана толстым слоем хвои.

Правда, одну немаловажную деталь Ямаока отметил. Убитая не была японкой. И это уже наводило на определенные размышления…

Он посмотрел на рыбака, который уже пришел в себя и с интересом наблюдал за происходящим. А не приехал ли он сам сюда с этой девчонкой? Маловероятно, конечно… И все же полностью сбрасывать со счета эту версию он не мог. За двадцать лет работы в полиции он видел всякое…

– Ну, что там? – взглянул Ямаока на врача.

– Убита ударом руки по горлу, – ответил тот. – После вскрытия скажу точнее…

– Вы закончили? – перевел Ямаока взгляд на приближающегося к ним старшего группы экспертов.

– Да!

– Кихэйдзи! – подозвал Ямаока помощника. – Останешься здесь с ребятами и прочешешь весь район. Я буду у себя…

– Хорошо!

– Тогда все! – как бы подвел черту Ямаока. – Едем! – И, взглянув на стоящих рядом с машиной “Скорой помощи” санитаров, коротко приказал: – Заканчивайте!

Санитары быстро положили труп девушки на носилки и, покрыв его белой простыней, поставили носилки в машину. Ямаока мельком глянул на рыбака, но, кроме искреннего сожаления на его лице, ничего не заметил. И тот, перехватив взгляд инспектора, поцокал языком.

– Ей бы еще жить да жить, совсем ведь еще ребенок!

– Да, – задумчиво произнес Ямаока, подходя к рыбаку, – ей бы еще жить да жить… А вам спасибо, Сатаро-сан, – протянул он руку свидетелю, – если вы понадобитесь, мы вызовем вас!

– Да я… да, конечно… – затараторил тот, пожимая руку инспектора обеими руками. – Я всегда…

– Как ты думаешь, – спросил Ямаока, догоняя старшего эксперта, уже подходившего к своей машине, – кто она по национальности?

– Филиппинка…

“Эх ты, дурочка, дурочка, – подумал про себя Ямаока, усаживаясь на заднее сиденье “тойоты”, – и чего не сиделось тебе в своей Маниле?”