Kitobni o'qish: «Не заданием редакции единым…»

Часть 1. В путанице темных лабиринтов

Глава 1. «Широка страна моя родная…»

Нет худа без добра, и не так страшен черт, как его малюют. С командировкой на край света Кирилл мысленно в основном смирился еще в редакции, окончательно – в Домодедове на регистрации. Задание, конечно, чертовски интересное, но вот дорога… Однако оказалось, что не так уж и сложно перенести восемь часов в воздухе по пути из Москвы в Хабаровск на ИЛ-62. Сначала коротаешь время в ожидании завтрака, потом обеда – и вот уже до места недалеко…

Разве что потеря часа с небольшим на пересадку на ТУ-154 в Хабаровске вызвала легкую досаду. Увы, во Владивостоке аэродром, как рассказали сведущие люди, не мог принимать ИЛ-62. Возможно, в будущем и там все наладится, но когда? Впрочем, что такое час с небольшим в воздухе, когда уже восемь за плечами, да еще возня с пересадкой?

И вот, наконец, московский гость в аэропорту краевого центра – «города нашенского», как назвал его когда-то Ленин. Небольшой дорожный чемодан Кирилл сдал в багаж и теперь пожалел – пришлось довольно долго ждать. А мог бы и в ногах пристроить…

Кирилл даже не поверил своим ушам, когда прозвучало неожиданное объявление. Осознал до конца только при повторе: «Пассажира Коврова Кирилла Северовича просят срочно пройти в кабинет начальника аэровокзала».

В начальственном кабинете Кирилла ждал еще один сюрприз. Оказалось, с приезжим захотел побеседовать сам Иван Антонович Зайцев, первый секретарь Ч…го райкома партии. Начальник аэровокзала почтительно передал столичному гостю трубку, и тот услышал приятный бархатный голос:

– Здравствуйте, уважаемый Кирилл Северович! Мы рады приветствовать вас на приморской земле. А для нашего района тем более высокая честь принять посланца столь уважаемого издания. Товарищ Ковров, я предвидел ваши возможные сложности в наших краях. Новому человеку сразу не очень просто сориентироваться. Поэтому заблаговременно решил все бытовые вопросы с крайкомом. Сейчас в аэропорт подъедет ответственный товарищ, он отвезет вас в гостиницу. Предлагаю никуда не торопиться. Не забывайте, вам нужно перестроиться на местное время – как-никак семь часов разницы…

Ошарашенный вниманием первого лица района, Кирилл горячо благодарил товарища Зайцева.

– Запишите номер телефона моей приемной и без всякого стеснения звоните, если что, – продолжал Зайцев. – Секретарю дано указание соединять вас со мной в любой момент.

Кирилл еще раз поблагодарил. Но мысленно почувствовал себя Хлестаковым, которого ни с того ни с сего окружил заботами и вниманием незабвенный городничий Антон Антонович Сквозник-Дмухановский. Вот только удобно ли пользоваться свалившимся с неба благоприятным случаем? Поразмыслив, Кирилл прикинул: в конце концов, почему бы и нет – но только для дела, а не для себя. Но если уж очень настаивают…

Получив, наконец, чемодан, Кирилл вышел из здания аэровокзала и огляделся. Вдали отлично просматривались тайга и сопки – зелень там была прихотливо разбавлена желтым. Красота! Лишь потом столичный гость обратил внимание на солидного мужчину около новенькой серой «Волги». В руках тот держал развернутый лист бумаги с надписью, сделанной красным фломастером: «Для тов. К.С.Коврова. Крайком КПСС». Кирилл вздохнул и не спеша зашагал к «Волге».

До города домчались быстро, а в гостинице по брони крайкома приезжему без проблем оформили номер – хотя на стойке администратора висело красноречивое объявление: «Мест нет!!!» «Ответственный товарищ» оставил свой телефон и вскоре отбыл. Кирилл, преодолевший несколько тысяч километров, долго плескался под душем. Потом в блаженстве растянулся на постели. После передышки принялся в который уже раз перечитывать статью, которая занесла его на край света, за несколько тысяч километров от столицы. Дутая сенсация или действительно важная историческая находка? Но разбираться предстояло на месте, в райцентре. А пока лучше всего воспользоваться советом товарища Зайцева – не спеша адаптироваться к дальневосточному времени.

За ужином в ресторане до Кирилла урывками долетал весьма любопытный разговор за соседним столиком. Парни собирались завтра идти на концерт «Машины времени». Вот так новый поворот! В Москве Кириллу никак не удавалось попасть на концерт любимого ансамбля, правда, вызывавшего кислую мину в начальственных кругах.

Сразу вспомнилась прошлогодняя статья в «Комсомолке». В «Рагу из синей птицы» «Машину времени» обвиняли в упадничестве и прочих несоответствиях репертуара правильной идеологической линии партии. Обычно после такой критики неугодные коллективы растворялись бесследно. Но Кирилл слышал от знакомых журналистов, что в редакцию «Комсомольской правды» письма в защиту «Машины» приходили буквально мешками – такую корреспонденцию даже приходилось сжигать во дворе, куда уж там отвечать! Как ни странно, эта тихая акция произвела впечатление где-то в верхах. В итоге никаких новых гонений на «Машину» предпринимать не стали. И вот замечательная группа здесь, во Владивостоке. Удивительно!

Кирилл подошел к соседнему столику, по-свойски переговорил с радушными парнями и быстро выяснил, где и когда состоится концерт. Вот только билетов уже не достать, пояснили приморцы, разве что у спекулянтов, да и то, если повезет. Однако Кирилл, постепенно входя в роль Хлестакова, утром позвонил в приемную товарища Зайцева. И через каких-то полтора часа все тот же «ответственный товарищ» привез в гостиницу контрамарку на концерт для Кирилла. Просто сказочный подарок!

Глава 2. «Дорога, дорога, ты знаешь так много…»

«Вагонные споры последнее дело, когда больше нечего пить», – до сих пор звучали голоса солистов «Машины времени» в голове Кирилла под стук колес. Хотя бутыль (третья по счету) еще не опустела, а с соседями по купе он не спорил. Напротив, внимательно слушал байки о тайге, охоте, тиграх, бичах… Дотошно расспрашивал рассказчиков и старался все тщательно разложить по полочкам памяти. Услышанного с лихвой хватило бы на несколько полновесных очерков о жизни простых дальневосточных тружеников в их экзотическом краю. Впрочем, задумки предназначались не для родного журнала, а для серьезной газеты, где Кирилл временами тоже публиковался – под псевдонимом. И в подходящий момент журналист подкинул вопрос:

– Слышал, какую-то древнюю Черную принцессу у вас нашли. Правда, что ли, или байки?

Собеседники разом притихли. С третьей бутылкой водки тут же покончили, и Кирилл достал коньяк.

– Первый раз в коньяке вкус винограда почувствовал, – похвалил один из попутчиков, выглядевший самым образованным. – Выходит, только в Москве настоящий купить можно… А про Принцессу, парень, лучше не вспоминать всуе. Была она или нет, черт его знает. Разное болтают. Зато «проклятье фараонов» послать успела…

– Как скажете! – бодро согласился Кирилл.

Вот на что, оказывается, туманно намекал автор заметки. Возможно, он писал более откровенно, но редактор, разумеется, зашлифовал: никакой мистики! Значит, «проклятье фараонов» в дальневосточной тайге… Весьма и весьма любопытно. Кирилл мысленно согласился с редактором: в «проклятье» следовало искать рациональное зерно. Но об этом следовало поразмыслить позже, на месте, когда появятся дополнительные данные.

И Кирилл принялся с энтузиазмом рассказывать про вчерашний концерт «Машины времени» в краевой филармонии. О том, что попал туда по блату, скромно умолчал. Как по заказу, соседи тоже оказались поклонниками коллектива с научно-фантастическим названием. Так что вскоре вчетвером дружно распевали «Поворот», «Скачки», «Синюю птицу» и прочие любимые песни.

*

Утром на перроне попутчики смотрели на Кирилла с нескрываемым уважением: столичного гостя прямо у вагона встретил сам товарищ Зайцев Иван Антонович – представительный мужчина лет сорока пяти, благородной наружности. Кирилл сразу узнал его как по начальственной осанке, так и по приятному бархатному голосу. Еще раз поблагодарил за такую теплую встречу и помощь, а особенно за заветную контрамарку. Иван Антонович отшутился: у самого времени на поездку не было, так почему бы не помочь хорошему человеку?

Кирилл воодушевленно рассказывал о концерте по дороге – станцию от райцентра отделяли километров десять. Иван Антонович вел новенький УАЗ сам – водитель заболел. Мотаться по многочисленным извилистым грунтовым дорогам района среди бесчисленных сопок на «Волге» не с руки. УАЗ – самое подходящее средство передвижения даже для первого секретаря райкома партии. Да и то – прежний УАЗ за шесть лет совершенно износился, теперь дорабатывает в одном из автохозяйств района.

Оживленный разговор вдруг прервался. Иван Антонович сначала сбросил скорость, а потом и вовсе остановил автомобиль. Вышел из УАЗа и, что-то недовольно бормоча, начал копаться в двигателе. Метрах в двадцати за ними осталась симпатичная девушка лет двадцати. Та сидела на корточках спиной к шоссе чуть в стороне от обочины у прислоненного к березе велосипеда. Приспустив брючки и трусики и задорно открыв изящные светлые полушария, прелестница сосредоточенно занималась мелким прозаическим делом. Казалось, она даже не обратила внимания на проехавший, а потом и вовсе остановившийся автомобиль. Кириллу стало неловко, однако зрелище все равно притягивало, словно магнитом. Несколько раз Кирилл обернулся, бросая быстрый взгляд на девушку. А та, покончив со своим делом, не спеша проехала мимо УАЗа, даже не повернув голову на двух мужчин.

– Вот бесстыдница… – с ухмылкой пробормотал Иван Антонович, возвращаясь за руль и лукаво подмигивая пассажиру.

И тут же, оживившись, засыпал Кирилла вопросами о Москве и о работе солидного научно-популярного журнала. Выглядел при этом помолодевшим и окрыленным. Столичный гость с удовольствием отвечал – во всех подробностях. Особенно Ивана Антоновича заинтересовала история о недавнем визите в редакцию одного из помощников генерального секретаря ЦК КПСС товарища Андропова. Кириллу показалось, что товарищ Зайцев и сам не прочь сменить Приморье на столицу и оказаться в ЦК – в любой должности. Впрочем, и Кирилл после короткого разговора с высокопоставленным визитером призадумался о возможном возвращении к международной журналистике – чем черт не шутит?

За разговорами незаметно въехали в большое село, привольно раскинувшееся в обширной долине среди сопок. Большинство их оставались зелеными, но местами осень успела мазнуть по тайге желтым и оранжевым. Кирилл вновь, как и в аэропорту, залюбовался великолепным зрелищем.

Вскоре УАЗ остановился у КПП местного авиационного гарнизона. Иван Антонович объяснил, что гостиницы в селе нет. Однако он заранее договорился с командованием, чтобы приезжему на время командировки выделили комнату в офицерской гостинице. При прощании товарищ Зайцев в очередной раз велел не стесняться и звонить в приемную в любое время, если понадобится помощь. Сам Иван Антонович не особо верил в правдивость байки о Черной принцессе. Но просто замечательно, когда об исследовании напишет такой солидный журнал. Вся страна узнает про их район и про село!

Временный пропуск на имя Кирилла Коврова уже лежал на КПП – оставалось только вклеить туда фотографию. Несколько снимков размером три на четыре сантиметра предусмотрительный журналист всегда носил при себе, и вскоре с формальностями покончили.

Дежурный по КПП, молодцеватый сержант, проводил московского гостя в одноэтажное деревянное здание за трехэтажным кирпичным штабом. В гостинице оказалось на удивление тихо, а молодая дежурная смотрела на Кирилла с нескрываемым любопытством. Рассказала, что все офицеры, обитатели гостиницы, на службе – с утра после построения уехали на аэродром. Сегодня там день предварительной подготовки к полетам. А вот вечером будет весело. Она проводила нового постояльца до его комнаты и вручила ключ.

Не успел Кирилл отпереть дверь, как в коридоре появился солидный майор с голубыми погонами и своеобразно гармонировавшим с ними массивным сизым носом. Выглядел офицер лет на сорок. Увидев Кирилла, радостно воскликнул:

– Так вот он каков, наш дорогой московский гость! Кирилл Северович, позвольте представиться: Аркадий Алексеевич Неделин, заместитель по тылу командира отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения.

– Слышал я поговорку, – с улыбкой ответил Кирилл, пожимая руку авиатору: – «Гарнизон, это такое место, куда ты еще не приехал, а про тебя уже все всё знают». Но думал, что она только на военных распространяется.

– Не в вашем случае, – заметил Неделин. – Сам Иван Антонович начальнику гарнизона несколько раз насчет вас звонил. Задачу, естественно, мне потом поставили. А я уже дал поручения своим подчиненным – так что в курсе насчет вас. Как обустроитесь, загляните ко мне на минутку.

Несколько удивленный, что офицер, занимающий столь солидную должность, почему-то живет в гостинице, Кирилл через четверть часа заглянул к Неделину. Тот как раз освобождал стол – складывал и убирал большую топографическую карту района с замысловатым вензелем в правом нижнем углу. Потом разложил на столе множество любительских фотографий, в том числе цветных – главным образом, с пейзажами. При этом долго расхвалил местные природу, охоту и рыбалку и пожелал красочно описать их в журнале. А для полноты впечатлений – самому побродить по тайге с ружьем и посидеть с удочкой на берегу озера.

– Есть у нас замечательное местечко на запасном аэродроме, – мечтательно продолжил Неделин. – Как раз для самых уважаемых гостей. Вам непременно нужно будет там отдохнуть – организуем в два счета.

– Может быть, – уклончиво откликнулся Кирилл. – Но как-нибудь потом, Аркадий Алексеевич. Дело прежде всего.

Глава 3. А была ли Принцесса?

Вернувшись к себе и немного передохнув с дороги, Кирилл навел необходимые справки у дежурной. Затем отправился на автобусе в центр села. Неподалеку от здания редакции газеты «Коммунистический путь» столичного гостя остановил молодой офицер милиции, отдал честь и сурово произнес:

– Лейтенант Гелий Самсонов! Товарищ, а вы почему не на работе? Предъявите, пожалуйста, документы.

Тщательно изучив паспорт и командировочное удостоверение с редакционным заданием, офицер несколько смутился и пробормотал:

– Вот оно что… Извините, товарищ корреспондент. Служба такая! А то тунеядцев всяких развелось… – И он сделал замысловатый жест рукой.

Редакция районной газеты располагалась в небольшом, но уютном деревянном здании. Главный редактор, уже давно предупрежденный, долго тряс Кириллу руку. Он тут же собрал немногочисленных сотрудников и представил московскому журналисту. Кирилл едва удержался от улыбки, некстати вспомнив торжественный прием, устроенный Остапу Бендеру в шахматном кружке Васюков. Так что для начала пришлось принять участие в импровизированном чаепитии и коротко рассказать о работе столичного журнала. Вопросов хватало, и Кирилл охотно на них отвечал.

Лишь через час с небольшим приезжий смог приступить к делу, которое привело его в далекий край за семь часовых поясов от столицы. Корреспондент Гена Ящеров, автор нашумевшей заметки, оказался совсем молодым парнем чуть старше двадцати лет.

– Мало кто из акул пера получил всесоюзную известность в такие годы! – пошутил Кирилл.

– Скажете тоже… – смущенно ответил Гена. – До акулы мне еще расти и расти. Пока я так, малек… Опус мой, знаю, перепечатала краевая газета. Обрадовался, конечно. Но разве это известность? Неужто кто-то запомнит автора единственной заметки…

– Твоим сочинением всерьез заинтересовался крайком партии, – пояснил Кирилл. – Он обратился с официальным запросом в Академию наук. Там, конечно, заочно выносить вердикт по вашей принцессе не стали – данных маловато. В то же время решили, что экспедицию посылать нет смысла при описанных обстоятельствах. Вполне достаточно журналистского расследования. И переслали запрос крайкома в наш журнал.

– Надо же! – удивился Гена и заулыбался. – Прямо как у Тютчева: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…»

Гена начинал карьеру журналиста, когда еще проходил срочную службу. Душа рвалась к перу, и солдат отправлял короткие заметки в окружную газету. Большинство их увидели свет. На толкового бойца обратили внимание командиры. Гена Ящеров вскоре стал сержантом. Ему предлагали остаться на сверхсрочную, но Гена отказался. Нынешней весной он уволился в запас, женился на местной девушке и на родину не вернулся.

Про Черную принцессу слышал много баек – заинтересовался. Решил разобраться, где в них выдумки, где правда. Собирая материал для заметки, понял, что истину установить будет невероятно сложно. С огромным удивлением узнал, что из троих непосредственных свидетелей обнаружения уникальной находки в живых уже никого не осталось. Невероятно! Но абзац с «проклятьем фараонов» – Кирилл правильно догадался! – главред решительно вычеркнул. Пришлось Гене закончить заметку уклончиво: «Однако загадки не исчезли вместе с Принцессой в топке, а только умножились. О них продолжают говорить, их обсуждают… Существует ли взаимосвязь между Черной и Тисульской принцессами? Или их роднят только наукообразные вымыслы?»

– Гена, а про Тисульскую принцессу ты откуда знаешь? – поинтересовался Кирилл. – Ее же в шестьдесят девятом нашли – якобы. Ты тогда пешком под стол ходил.

– Понятно, что потом уже. Двоюродный дядя про нее рассказывал – он в КГБ служит. Рассуждал, что это пьяные выдумки…

– Поддерживаю твоего дядю, – согласился Кирилл. – Придумают же такое: саркофаг в угольном пласте, девушка в жидкости как живая, похоронена несколько сот миллионов лет назад… Малонаучная фантастика. Лучше скажи: ваша местная мумия могла где-то по дороге в уголь попасть?

– Об этом я в первую очередь подумал, – вздохнул Гена. – И водителя расспросил, и горняков. На предприятие ездил. Нет, уголь был свежий, прямо из шахты. Самосвал нигде не останавливался. Разгрузился в бункер котельной и тут же уехал.

Гена подробно прокомментировал каждую строчку своей заметки. Кочегары Сеня и Кеша выгребали из бункера привезенный уголь лопатами. Наткнулись на что-то непонятное. Думали, ветки, испачканные углем. Но «ветки» оказались больше похожи на фрагменты высохших не то лап, не то рук или ног. Кочегары сразу прекратили работу. Кеша решил, что нужно находку показать ученым. Вышел на улицу и попросил проезжавших мимо пацанов на велосипедах сообщить в музей, что нашли в угле что-то загадочное. У мальчишек глаза загорелись, просили показать. Сказал им, что потом, когда из музея кто-нибудь придет.

Потом Кеша доложил о находке начальнику котельной Блинову. Тот велел пока никому, кроме краеведа, ничего не показывать. И вообще, надо для начала проконсультироваться с вышестоящим руководством. Через полчаса в котельную прибежал научный сотрудник местного музея Алексей Вальков. Под его руководством кочегары извлекли из угля еще несколько необычных фрагментов. Они напоминали верхнюю часть туловища и голову. Вальков умело сложил их, соблюдая привычные антропологические пропорции. Получилась несколько неполная мумия, чем-то похожая на женщину без живота. Ученый с воодушевлением произнес: «Черная принцесса!»

Но тут появился начальник котельной. К находке товарищ Блинов не приближался, командовал издали: «Какая еще к черту принцесса! Не видите, что ли, это молодая медведица в уголь попала. Наверняка заразная. Срочно в топку ее, а то еще эпидемия случится». Вальков возмутился. Метался между кочегарами и их руководителем, уговаривая того не уничтожать находку. Бесполезно. Кочегары четко исполнили распоряжение своего начальника: загадочные фрагменты один за другим бесследно исчезли в топке… Однако слухи и пересуды о странной находке моментально разлетелись по селу и по району.

Дело было прошлой осенью. И разговоры о Черной принцессе вскоре заслонило куда более важное событие: через восемнадцать лет правления скончался генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. А следом наперебой обсуждали первые твердые шаги нового руководителя – товарища Андропова: несколько громких арестов за экономические преступления всесоюзного масштаба, борьба за производственную дисциплину с облавами на «праздношатающихся»… В жизни страны начался новый этап.

Но все-таки Гена не забыл о сенсации районного масштаба. Ближе к годовщине таинственного случая начинающий журналист решил напомнить о загадочной находке читателям. Пришлось изрядно потрудиться, отметая из пересказов с чужих слов явные выдумки. Кроме трех погибших, только начальник котельной видел «принцессу» – пусть и издали. Но Блинов летом переехал в краевой центр на повышение. Гена тем не менее дозвонился до него. Блинов уверенно рассуждал: кочегарам что-то померещилось в кусках угля, куда при погрузке попала какая-то падаль, похожая на молодую медведицу – он более чем уверен. Да, краеведу он разрешил ее показать. Но у того не оказалось никаких средств для обезвреживания находки. Во избежание заражения надо было сжечь ее немедленно, чтобы не повторять ошибку райпо позапрошлого года. Тогда на складе из ящика с китайскими фруктами выпустили каких-то бабочек. А те заразили весь район вредоносными гусеницами. Еле справились с напастью, несколько месяцев потратили на тяжелую борьбу с прожорливыми существами.

– Не ожидал, что с Китаем какая-то торговля еще ведется, – удивился Кирилл.

– Я тоже не задумывался раньше, пока служить сюда не попал, – ответил Гена. – Оказывается, есть. Нашел данные в библиотеке в одном выпуске статистики: за 1980 год объем советско-китайской торговли составил четыреста с чем-то миллионов долларов.

– Между прочим, на похороны Леонида Ильича приезжал китайский министр иностранных дел, – припомнил Кирилл. – Даже какие-то теплые слова сказал о восстановлении прежних отношений. Правда, на родине его потом отправили в отставку, а высказывание объявили мнением частного лица. Но все равно прогресс какой-то наметился.

– Вот и славно! – воскликнул Гена. – Нинка, жена моя, рассказывала. Ребенком еще была, но помнит, как после конфликта на Доманском они здесь все тряслись. Войны с Китаем боялись.

– Вьетнамцы в семьдесят девятом ее и вправду дождались, – вздохнул Кирилл. – Но теперь в КНР новый руководитель. На Ху Яобана, думаю, в перспективе рассчитывать можно. Слушай, Гена, мы что-то отвлеклись. Шпарь дальше про свое расследование.

И Гена продолжил рассказ. Оба кочегара не дожили до нынешнего лета: Сеня в Новый год замерз в сугробе по пьяной лавочке, Кеша весной разбился на мотоцикле – тоже спьяну. А самый квалифицированный свидетель, Алексей Вальков, нелепо погиб совсем недавно – десятого сентября. Его смерти предшествовала другая трагедия: на полетах местного авиаполка столкнулись два истребителя. Один, несмотря на повреждения, каким-то чудом приземлился. Второй рухнул в тайге.

Сам планер обнаружили быстро, но потом авиаторы целых полторы недели искали в тайге тело летчика. Им помогали добровольцы из местных жителей, в том числе Вальков. И даже товарищ Зайцев однажды полдня ходил с военными в цепи. Именно в тот день и нашли мертвого пилота. Правда, это сделала другая группа. А вот Вальков тогда трагически погиб: упал со скалы.

– Гена, а родственники у него остались? – поинтересовался Кирилл.

– Брат с семьей. Но они Алексея Викторовича чудаком считали. Его делами не интересовались. Сам он с женой развелся десять лет назад. Детей у них не было. С тех пор жил один. Я хотел его архив посмотреть – вдруг что-то там осталось о Принцессе? К старшему Валькову обратился. А он мне в ответ дулю показал.

– А как до той шахты добраться? – спросил Кирилл.

– Легко!

Гена моментально утряс вопрос с главредом и сам повез гостя на мотоцикле за сорок с лишним километров. Путешествие по горному серпантину оказалось не для слабонервных. На многих участках посреди дороги километрами тянулись кучи сухого асфальта, высыпанные для ремонта. И мотоцикл порой мчался буквально в сантиметрах от пропасти. На отремонтированных участках камешки постоянно били в спину. Тем не менее Кирилл по пути вновь любовался бесчисленными сопками, расцвеченными красным и желтым. Жалел, что не захватил с собой цветную пленку. Майор Неделин совершенно справедливо расхваливал здешнюю природу, и некоторые из его снимков выглядели, как открытки.

Упоминание товарища Зайцева на месте произвело должное впечатление. Кириллу за несколько часов все подробно рассказали и показали на схемах и в шахте. Она располагалась среди сопок в обширной долине исчезнувшей большой реки – теперь та превратилась в небольшой приток Улахэ. Кирилл с Геной в шахтерской амуниции с лампами даже побродили немного по извилистым темным лабиринтам. В угольных пластах оказалось много каверн, наполненных грунтовыми водами – их непрерывно откачивали насосами.

– Вальков покойный к нам все лето ездил, – рассказал начальник шахты. – Никак не мог угомониться из-за своей мумии. И в шахту спускался, и все окрестности облазил. В каждую пещеру заглядывал. Раза два даже с альпинистским снаряжением приезжал. Все гроты, ручьи и родники на учет поставил. Оченно был человек ученый и увлеченный! Теперь таких энтузиастов головастых, считай, не осталось.

Кирилл убедился, что Гена провел проверку тщательно. Мумия действительно приехала в котельную с углем прямо из шахты, а нигде не была подброшена. Но что же тогда искал в окрестностях Вальков?

– Клад, – неуверенно предположил Гена. – Болтают, мумия золото охраняла…

– И ты веришь? – поинтересовался Кирилл.

– Да как сказать… У фараонов же египетских чего только нет в пирамидах!

– Ну, ты сравнил! – засмеялся Кирилл. – Где Египет, и где Приморье. Да еще разница во времени несколько тысяч лет между цивилизациями.

– Не знаю, не знаю… Ведь и скифы своим вождям в захоронение золотые вещицы складывали. Вдруг и нашей принцессе для того света приданое обеспечили?

– Теоретически – да, такое не исключено, – согласился Кирилл. – Могла побывать здесь экспедиция некоего древнего царства с территории нынешних Монголии или Китая. Кто-то из знати погиб. Вот и похоронили со всеми почестями на месте.

– Вот видите! – обрадовался Гена.

– Вижу, вижу… Логичнее предположить, что Вальков пытался разобраться, как мумия попала в угольные пласты извне. Сам понимаешь, они сформировались многие миллионы лет назад, задолго до появления человечества.

– И «медвежества»? – с улыбкой поинтересовался Гена.

– И «медвежества» тоже. Современные виды медведей появились один-два миллиона лет назад. Структура месторождения с наружными гротами, внутренними кавернами и всевозможными водами очень даже допускает попадание туда предметов откуда-то с поверхности. И сразу вся мистическая шелуха побоку.

– Почему? А вдруг люди появились на много миллионов лет раньше, чем считается? – не сдавался Гена.

– Знаком я с такими ведическими и лемурийскими теориями, – ухмыльнулся Кирилл. – Они не соответствуют данным археологии, вот какая штука. Но на Западе иногда муссируются – с индийской подачи. В молодости, после института, я за границей работал. Читал там кое-что на эту тему. По большому счету, это псевдонаука для невежд. Они верят в свое – и точка. Ты «Сказку о Тройке» Стругацких читал? Молодец, тогда юмор поймешь. К нам в редакцию ходит один уникум от псевдонауки – вроде старичка Эдельвейса. Он, к примеру, для первобытных людей свои правила поведения придумал. Якобы у них зачатие происходило только в определенный период, чтобы с беременностью зимой не мучиться. Детки только, мол, к концу осени рождались. К тому же считает, что слово «человек» совершенно точно перевел с исчезнувшего языка первобытных людей: тот, который овладел профессией по выращиванию растений в пищу. Якобы че – деятельность, профессия, ло – выращивать, ве – растение, к – пища. Но самую простую берестяную грамоту тот «лингвист от рубила» прочитать не в состоянии… Но стоит на своем мертво: «Я же знаю!» Хотя других аргументов нет. И смех, и грех.

– И вы меня с этим «Эдельвейсом» сравниваете? – с некоторой обидой сказал Гена.

– Нет, конечно. Рациональное зерно в твоих рассуждениях, думаю, есть. Вальков мог искать изначальное место захоронения. В силу неких природных факторов мумия из могилы переместилась в угольный пласт – скажем, с потоком воды или песка. Драгоценности и прочие предметы могли остаться на месте. На мой взгляд, это все равно что искать иголку в стоге сена. Но у энтузиаста свои соображения были. Искал и не сдавался.

На обратном пути Гена рассказал, что в нескольких километрах от шахты располагается запасной аэродром со взводом солдат батальона обеспечения во главе с прапорщиком Тарановым. Тот организовал и подсобное хозяйство, и базу отдыха с баней, рыбалкой и охотой – выменивая все необходимое у местных жителей за спирт. Даже трактором таким образом обзавелся.

Теперь на запасном аэродроме очень любят отдыхать старшие офицеры и генералы со всего округа, да и местное партийное и хозяйственное руководство тоже. Там же располагалась основная база недавних поисков погибшего летчика.

– Меня уже туда отдохнуть приглашали, – с улыбкой поведал Кирилл. – Только некогда пока.

– Повезло! – с завистью ответил Гена. – Я там бывал, конечно, но базу отдыха только со стороны видел. Она для высокого начальства типа всяких армейских комиссий и партийных шишек.

Вернувшись в гостиницу, Кирилл действительно застал там большое оживление. И как-то незаметно оказался на пирушке в компании молодых офицеров – преимущественно холостяков в возрасте от двадцати до двадцати трех. Тридцатитрехлетний Кирилл представлялся им чуть ли не стариком.

Сорокалетнего майора Неделина молодежь за глаза называла Дедом Морозом. Тот поселился в гостинице после развода и на каждой пирушке был желанным гостем – к столу всегда приносил несколько банок тушенки и рыбных консервов. А у техников не переводился спирт с истребителя МиГ-25. Кириллу захмелевший Дед Мороз пообещал организовать питание в летно-технической столовой за весьма умеренную плату.