Kitobni o'qish: «Оператор. Кольцо вечности»

Пролог

1876 год.

Чем выше ты забираешься в горы, тем ближе находишься к Богу. Разве есть что-то более неповторимое и величественное, чем стремящиеся ввысь горные кряжи, чьи изломанные пики достают до самого лазоревого небосвода в погожий день, а в ненастье разрывают в клочья тяжелое ватное одеяло чернильных туч, угрюмо нависающих над землей. В закатном небе, когда игра света окрашивает все в причудливые полутона, горы предстают во всем своем великолепии царственного чертога, в незапамятные времена возведенного самой природой. Горы манят своими сокровенными тайнами, обещая усталому страннику удивительный путь в неизведанное. Стоит задуматься, какие древние секреты хранят молчаливые камни?!

Если бы Алим был рожден поэтом, то непременно сложил бы песню в честь уникальной красоты родного края. Однако этот невысокий кривоногий черкес с упрямым взглядом из-под почти сросшихся на переносице мохнатых бровей не умел выразить словами то, что чувствовала его душа. Вздохнув полной грудью чистейший горный воздух и окинув пристальным взглядом расстилающееся перед ним ущелье, чабан поспешно зашагал дальше по тропе.

Его товарищи ушли вперед версты на три, погнав стадо баранов в сторону аула. И лишь Алим отстал от остальных. Старший чабан Азамат – вечно сердитый мужик с густой кудрявой бородкой – велел ему отыскать отбившегося от стада барашка, и Алим вот уже битый час лазил по ущелью в поисках невесть куда запропавшего глупого животного.

Успеть возвратиться в аул нужно было еще затемно. И хотя Алим знал каждую извилистую, поросшую мхом и травой тропку, каждый ручеек в этих местах, как самого себя, он не хотел бы заночевать здесь под открытым небом. Поговаривали, что не так давно неподалеку слышали лай шакала. Эти ночные твари редко действуют в одиночку и могут быть опасны. Алим знал не понаслышке о случаях, когда стая нападала на людей, и не желал встретиться с опасным хищником лицом к лицу.

Бросив хмурый взгляд на небо, которое постепенно начало менять свой цвет с прозрачно-голубого на пепельно-серый, и отметив про себя, что ночью может разразиться гроза, Алим невольно ускорил шаг. Перебравшись через каменную осыпь, перегородившую ему дальнейший путь, чабан неожиданно увидел перед собой обширную трещину в скале. Странно, но раньше ничего подобного здесь не было. Видимо недавний обвал, вызвавший камнепад, обнажил ранее скрытый человеческому глазу проход в глубину горной породы.

Алим с любопытством заглянул внутрь. Слабый солнечный луч выглянул из-за набежавшего облака и скользнул внутрь глубокой расщелины. Там, в глубине, что-то сверкнуло. Чабан задумчиво потер щетинистый подбородок. Внезапно из лаза на него повеяло мертвенным холодом. Алим передернул плечами и зябко поежился, пробормотав себе под нос, что лучше бы ему убраться подальше отсюда подобру-поздорову. Однако природное любопытство перевесило доводы рассудка, и Алим решительно протиснулся в щель, порвав при этом об острую зазубрину каменного выступа рукав своего суконного бешмета.

Подождав, пока глаза привыкнут к пещерному сумраку, чабан огляделся. Поначалу он не заметил ничего необычного. Сделав пару шагов вперед, Алим сообразил, что проход с низким каменным сводом ведет его дальше вглубь, постепенно расширяясь. Повертев головой по сторонам и отыскав сухую ветку, валявшуюся у него под ногами, он запалил ее, используя, как факел, а затем вновь принялся исследовать лаз.

Пригибаясь, Алим двинулся дальше и вскоре уперся в тяжелую железную дверь. Первое, что пришло на ум оторопевшему от удивления чабану, было: «Что за чудеса? Неужто я наткнулся на чей-то схорон? Или это старый заброшенный могильник?»

Немного потоптавшись на месте, Алим с опаской дотронулся до двери, подергав ее. Та поддалась, а затем под нажимом со скрипом отворилась, впуская пастуха внутрь. Сделав робкий шаг вперед, он очутился в большой округлой пещере. В слабом свете тлеющего факела Алим разглядел перед собой человеческие фигуры, сидящие прямо на полу, скрестив ноги, и застывшие, словно каменные изваяния. Их было двое: великовозрастный муж в одежде, напоминающей рясу священнослужителя, и простоволосая женщина в одной холщовой длиннополой рубахе. Прямо перед мужем лежала раскрытая книга в кожаном перелете. Вокруг были разложены золотые и серебряные предметы явно религиозного назначения, а на указательном пальце женщины красовался большой старинный перстень.

Алим сообразил, что случайным образом попал в затерянную усыпальницу. Только так чабан смог объяснить погребальные драгоценные дары, в определенном порядке разложенные вокруг мертвецов. Алим вытянул вперед руку, осветив зажженным факелом фигуру женщины. Она привиделась ему словно вырезанной из камня, а на лице отпечаталось выражение глубокого покоя и умиротворения.

Никогда еще Алиму не доводилось видеть подобного чуда. Лишь однажды, высоко в горах он наткнулся на замерзшего человека. Тот тоже превратился в ледяную статую. Однако здесь было нечто совсем иное…

Леденящий холод пробрал мужчину до самых костей. Алим с самого детства никогда не жаловался на здоровье. Мужиком он был крепким и выносливым, и не знал, что такое – головная боль. Но в этом месте было нечто настолько пугающее, что чабан ощутил, как сжимается сердце в его груди, а в висках пульсирует так, что еще немного – и голова взорвется. Внутренним, почти звериным чутьем Алим понял, что незримый дух этой пещеры гонит его прочь. Судорожно вздохнув, он попятился назад.

Отбросив от себя обжегший ему пальцы остов догорающей ветки, чабан бросился бежать, остановившись лишь тогда, когда увидел вдали перед собой мирно бредущее стадо, подгоняемое ленивыми окриками пастухов.

Запыхавшись и с выпученными от ужаса глазами, Алим рассказал им о том, что видел в ущелье. Поначалу чабаны не поверили его словам, потребовав отвести их к пещере. Алим долго отнекивался, но все же не посмел перечить старшим.

Вновь лезть в провал чабан отказался наотрез, оставшись караулить у входа. Тогда Азамат решительно протиснулся в разлом. За ним последовало еще несколько человек. Увидев перед собой распахнутую железную дверь, вделанную прямо в каменный монолит горы, он недоуменно приподнял одну бровь.

– Кому бы это понадобилось, делать тайник в такой дыре? – произнес он вслух.

Эхо разнесло его слова, многократно отразившись от сводчатых стен пещеры.

Осторожно ступая друг за другом, пастухи вошли внутрь усыпальницы. При виде золота глаза мужчин сразу же зажглись алчным огнем. Один из чабанов бросился на четвереньки, засовывая за пазуху тяжелый резной крест. За ним последовали остальные.

Углядев кольцо на пальце мертвой женщины, Азамат, недолго думая, ухватился за него в попытке снять с руки. Прикоснувшись к коже женщины, он испытал странное чувство. С одной стороны, тело было плотным и обжигающе холодным на ощупь, и в то же время, упругим и податливым. Без труда отогнув указательный палец, Азамат потянул перстень вниз. В тот же миг всю его сущность пронзила непереносимая боль, а в голове зазвенело. Следом за этим он услышал потусторонний голос, идущий будто бы ниоткуда и отовсюду разом. Мертвая женщина заговорила. Она потребовала, чтобы Азамат вернул ей кольцо, угрожая в случае неповиновения всеми карами небесными.

Мужчина не послушал взывающий к нему голос. Жадность пересилила страх, и Азамат, рванув на себя перстень, бросился вон из пещеры.

Забрав с собой удивительный клад, чабаны вернулись в родной аул уже ночью. Попав на обратном пути в грозу, они разбрелись по своим домам, вымокшие до нитки и подозрительно притихшие.

Всю ночь Азамат промучился в своей постели. Голос мертвеца неотступно преследовал его, засев в голове и не оставляя ни на миг. Наутро он почувствовал себя больным. Тело горело, будто его окатили кипятком, было трудно дышать, руки и ноги мужчины налились тяжелым свинцом, а затем полностью онемели.

Пророчество начало сбываться.

Вскоре выяснилось, что и остальные чабаны, побывавшие в пещере, тоже тяжело заболели.

Из последних сил Азамат прохрипел, подозвав старшего сына.

– Нужно вернуть это дьявольское кольцо обратно его владелице.

Пятнадцатилетний юноша кивнул, клятвенно заверив отца, что выполнит все в точности, как тот велел.

Устало смежив веки, Азамат бессильно откинулся обратно и почти сразу же впал в забытье. Голос в его голове затих, оставив измученное болью сознание в покое. Через несколько часов сердце чабана перестало биться.

К исходу дня все пастухи, побывавшие в загадочной пещере, погибли в страшных муках. Раньше всех к праотцам отошел Алим – первый, кто нашел затерянную в горах усыпальницу.

Сын Азамата исполнил свою клятву. Он вернул каменным истуканам их проклятые драгоценности, а дверь, ведущую в преисподнюю, завалил камнями. Мальчик пережил своего отца всего лишь на один день.

История эта дошла до самого кизлярского коменданта, который учинил расследование чудного дела, что и отразил в своем рапорте в святейший правительственный синод, а затем все забылось за давностью лет.

***

Январь 1943 года.

Из секретного донесения в ставку главкома Закавказского фронта.

Шифровка. Сов.секретно.

«Во время перехода бойцов 37 армии совместно с бойцами Кабардино-Балкарского объединенного партизанского отряда через горный перевал в районе Чегемского ущелья, группой разведчиков был обнаружен необычный объект – древнее захоронение. Обследовав его, бойцы обнаружили драгоценные предметы религиозного культа, а также хорошо сохранившиеся две человеческие мумии.

По оперативным данным, четверо бойцов, побывавших в пещерном захоронении, жаловались на галлюцинации и испытывали сильный страх, находясь внутри пещеры. Затем они все погибли от неустановленных причин в течение первых же двух суток. Контактировавшие с ними впоследствии товарищи живы и здоровы».

Директива. Сов.секретно. Снятие копий воспрещается.

«Незамедлительно организовать с соблюдением всех положенных мер предосторожности и секретности изъятие находки из захоронения и доставку в военный госпиталь Сухума для исследования. Тела погибших бойцов отправить туда же. Подготовить все мероприятия по безопасному хранению до получения особых распоряжений».

Август 1948 года.

Из засекреченных архивов МГБ СССР.

Срочная шифртелеграмма. Сов.секретно.

«В лаборатории объекта Б произошло чрезвычайное происшествие. Профессор Гельмут фон Винкель, возглавлявший исследования, персонал, находившийся в лаборатории на момент инцидента, а также двое сотрудников внутренней охраны очевидно погибли вследствие утечки ядовитого вещества. Вынуждены полностью изолировать объект. В настоящее время герметичность лаборатории полностью восстановлена, все проходы в бункер заблокированы подрывом. По мнению специалистов, лаборатория подлежит длительной консервации с целью недопущения распространения неизученной химико-биологической угрозы. Тела мумий, обнаруженных в горах Кабардинки в январе 1943 года, изъять не имеем возможности, так как они хранились внутри лаборатории. Удалось сохранить только отдельную часть материалов проводимых исследований. Направляется по описи».

Директива. Сов.секретно. Снятие копий воспрещается.

«Консервацию объекта Б подтверждаю. Приказываю провести тщательное расследование причин инцидента с привлечением виновных к самой строгой ответственности. Не допустить распространение ложных слухов среди местного населения, а также сотрудников, задействованных на соседнем секретном объекте».

– Вы хотя бы отдаете себе отчет, какой урон нанесен нашему государству? – ярился генерал, курирующий секретный исследовательский объект. – И это после того, как вы сами мне докладывали, что фон Винкель близок к научному прорыву в своих экспериментах. Вот что я вам всем скажу! – обратился он к замершим по стойке смирно проштрафившимся сотрудникам, погрозив им толстым указательным пальцем. – Чем быстрее мы предадим эту историю забвению, тем лучше. А в официальном отчете напишете, что во всем виноваты проклятущие фашисты-ученые, которых мы вывезли из Германии. Доложим, что была внутренняя диверсия. Конечно, головы полетят, зато нас с вами хотя бы не расстреляют.

Часть первая. Наследие прошлого

Наши дни.

Территория обширного субтропического парка, в прошлом составляющего особую гордость Абхазской республики, заполнилась едкими выхлопами и режущим слух шумом громоздкой строительной техники.

В начале двадцатого столетия это место привлекало своей редкостной красотой писателей и режиссеров, партийных бонз и ученых, стремящихся отдохнуть на юге у моря. Теперь же, вот уже несколько десятилетий построенное из армянского туфа старое здание санатория, ранее принимавшего партийную советскую элиту, простаивало и ветшало. Его фасады облупились и потеряли былую красоту, а монументальные фигуры львов, восседающих на высоких каменных постаментах и украшавших широкую лестницу, потрескались и частично обвалились. Запустение проникло повсюду, не пощадив элегантные фонтаны и резные скамейки, расставленные вдоль тенистой пальмовой аллеи, ведущей прямиком к морскому побережью. Та же участь постигла и уникальные тропические растения, за которыми давно никто не ухаживал.

И вот, наконец, нашелся решительно настроенный инвестор, получивший контракт на застройку территории для организации курорта при условии полной реконструкции санатория. Нагрянувшие строители внесли хаос в устоявшийся мирный уклад жизни местного населения, а районные власти довольно потирали руки в предвкушении скорого пополнения бюджета доходами от туризма.

На стройплощадке царила обычная кутерьма. Недовольно фырчал мотор работающего экскаватора, рабочие суетились вокруг котлована, следя за погружением бура. Внезапно тот забуксовал, уперевшись во что-то твердое. Затем раздался жуткий треск, за которым последовал обвал. Вначале все вокруг заволокло облаками сухой бетонной пыли, скрывшей от обескураженных взглядов строителей глубокий разлом, образовавшийся в месте бурения. Рабочие замерли в испуге и недоумении, догадываясь, что произошло нечто непредвиденное.

Когда дымовая завеса рассеялась, бригадир осторожно приблизился к разлому, вытянув как можно дальше вперед короткую шею и с любопытством заглянув вниз. Зияющая дыра диаметром метра в полтора уходила глубоко под землю. Оттуда потянуло холодом и затхлостью. Рабочий сделал еще один шаг вперед. Обломок старой бетонной плиты, полностью покрывшийся змеящимися во все стороны трещинами, опасно зашатался у него под ногами, грозясь в любой момент рухнуть.

– Дайте кто-нибудь фонарик! – пробурчал бригадир – крепкий, дочерна загоревший на южном солнце мужик лет под сорок, в оранжевой строительной каске и стоптанных, запыленных кедах. – Там ни черта не видно. И что мы теперь будем делать?! – посетовал он. – За то, что мы сломали бур, начальство нас по головке не погладит.

– А причем здесь мы? – нахально возмутился стоящий поодаль разбитной молодой рабочий в спецовке, на спине которой красовалась надпись с названием строительного подрядчика. – Сказали – копать, мы и копали там, где указано. Кто же знал, что тут внутри полость имеется. Давайте лучше залезем внутрь и поглядим, что там находится. Местные жители говорят, что раньше где-то здесь располагался секретный институт или что-то в этом роде. Было бы любопытно посмотреть, как там все устроено.

– Ну ты и дурак, Беслан! – откликнулся бригадир. – Объект уже лет пятьдесят, если не больше, как заброшен. Там внутри все давно сгнило.

– А если не сгнило? Вдруг мы найдем что-нибудь ценное? – продолжил подначивать его работяга.

В результате после недолгих препирательств трое рабочих, вооружившись фонариками и приладив трос к ковшу экскаватора для надежности, по очереди соскользнули в разлом.

Спустившись в подземелье, рабочие быстро сообразили, что очутились в хорошо укрепленном автономном бункере. Самый смелый из всей троицы молодой Беслан принялся немедленно шарить вокруг себя включенным фонариком. Как выяснилось, пробитая строительным буром дыра привела их в длинный коридор, а затем прямиком в большое помещение, заполненное, по общему мнению рабочих, допотопным электронным оборудованием. Повсюду протянулись кабели в толстой оплетке, на стене красовался массивный, выкрашенный в алый цвет, рубильник. Удовлетворенно хмыкнув, Беслан прошел дальше вдоль многочисленных шкафов и приспособлений. Остальные работяги потянулись за ним следом. Провернув железную рукоятку, Беслан с определённым трудом, но все же отворил толстенную сейфовую дверь. За ней скрывалось новое помещение. Перешагнув через высокий порог, парень зашел внутрь.

Трое мужчин очутились в большом округлом зале. Лучи фонариков вновь заскользили по поверхности бетонных, частично окрашенных, а в некоторых местах – выложенных белой кафельной плиткой стен. Несомненно, когда-то это помещение использовалось в качестве медицинской лаборатории. Об этом свидетельствовали многочисленные склянки, сосуды и реторты, которыми были забиты шкафы с застекленными дверцами. В углу взгромоздился внушительных размеров металлический ящик, сильно смахивающий на промышленный холодильник времен «царя Гороха». Но самое невероятное ожидало рабочих впереди.

Первым мертвеца обнаружил бригадир, в темноте споткнувшись о него и едва не свалившись. Посветив себе под ноги, он рассмотрел иссохшееся тело в частично истлевшем белом врачебном халате. Охнув, бригадир зажал рот ладонью, пытаясь унять рвотный позыв.

– Что здесь произошло? – с трудом выдавил он из себя, испуганно уставившись на человеческие останки. – Вы – как хотите, а я в этом месте больше и секунды не останусь.

– Погоди! – оборвал его Беслан. – Кажется, я увидел что-то странное.

Пристально всматриваясь в сумрак, парень прошел по направлению к центру зала. Там прямо на выложенном кафельной плиткой полу сидели, поджав под себя ноги и скрестив руки, две человеческие фигуры. Бесстрашно приблизившись к одной из них, Беслан увидел перед собой пожилого мужчину в распахнутом медицинском халате, из-под которого выглядывал давным-давно вышедший из моды темный твидовый пиджак. Глаза мужчины были закрыты, а на гладко выбритом благородном лице застыло напряженное выражение. Казалось, что этот человек просто спит. Беслан не удержался и легонько толкнул его в плечо. Мужчина не шелохнулся.

Приглядевшись внимательнее, Беслан, к своему ужасу, понял, что сидящий перед ним в позе йога человек превратился в каменного истукана. Работягу внезапно пробрала сильная дрожь, а по телу побежали мурашки. Бригадир окликнул его, пожаловавшись, что ему внезапно стало очень плохо. Однако упрямец отмахнулся от товарища, переместив яркий луч фонарика на сидящую напротив вторую фигуру. Вытащив из-за пазухи свой мобильник, Беслан сделал несколько снимков. Он уже представлял себе, как выложит их в интернет-сеть и заработает на этой истории кучу денег.

Моментальная вспышка встроенного в мобильник фотоаппарата резко высветила верхнюю часть туловища второго мертвеца. На указательном пальце окаменевшей мумии, отразив молниеносный луч, сверкнуло большое золотое кольцо со странной гравировкой, увенчанное объемным продолговатой формы полупрозрачным камнем с черными прожилками. Поддавшись искушению, Беслан потянулся к нему, попытавшись снять с руки мертвеца. Однако скрюченные пальцы мумии никак не желали разгибаться. Беслан полез во внутренний карман своей спецовки, где у него был припрятан перочинный ножик. Достав его, рабочий ухватил мертвеца за кисть руки. В этот миг он, к своему ужасу, ощутил слабое биение живого пульса, прощупывавшееся сквозь плотную кожу мумии. Расширившимися от несказанного удивления глазами Беслан уставился на лицо истукана, чьи губы внезапно дрогнули и едва заметно раздвинулись, приоткрыв рот. Парень почти бессознательно зашептал слова молитвы.

Обернувшись назад, Беслан увидел, что его товарищи уже успели покинуть жутковатое помещение, оставив его наедине с мертвецами. Бросив раздосадованный взгляд на драгоценное кольцо, работяга остановился в нерешительности. Второго шанса завладеть редким сокровищем ему могло и не представиться. Однако за него все решило следующее мгновение.

Беслан не знал, почудилось ли ему это, или происходило на самом деле, но тело мумии словно обмякло, а из приоткрытого рта вырвался легкий вздох. С диким, наполненным неподдельным ужасом криком работяга бросился прочь из подземелья. Он не помнил, как добежал до свисающего вниз троса, как ухватился за него, с неистовой силой начав карабкаться наверх. Зато в его памяти отчетливо зафиксировалось, как стены бункера задрожали, на макушку посыпалась земля и каменное крошево, а следом за этим все начало рушиться.

***

Константин Васильевич Докучаев, худощавый, чуть выше среднего роста мужчина в целом приятной наружности, с лисьим лицом и недоверчивым прищуром глубоко посаженных серых глаз внимательно вчитывался в лежащие перед ним документы. Последнее десятилетие этот весьма своеобразный и замкнутый по характеру человек с репутацией жесткого управленца и политического интригана бессменно руководил одним из самых засекреченных подразделений Службы внешней разведки, курируя направление, связанное с научными разработками в области безопасности. В данный момент он с преувеличенным вниманием изучал легший ему на стол секретный доклад, содержание которого представляло для господина Докучаева особый профессиональный интерес.

Быстро пробежавшись глазами по строчкам отпечатанного в одном экземпляре текста и время от времени подчеркивая остро наточенным карандашом отдельные фразы, Константин Васильевич принялся анализировать информацию, изложенную в докладе.

Согласно полученного донесения, накануне в одиннадцать часов дня на территории дружественного государства Республика Абхазия произошел неприятный инцидент. В процессе строительства курортного комплекса рабочие случайно вскрыли заброшенный бункер, в котором до распада СССР располагался особо секретный научно-исследовательский объект. Более полувека тому назад объект с кодовым названием Б был законсервирован без возможности будущего восстановления в связи с произошедшим чрезвычайным происшествием. И вот теперь, спустя столько лет история вновь вcплыла на поверхность.

Докучаев презрительно поджал губы. «Безобразие и бардак! Кто вообще додумался пустить туда подрядчика? Впрочем, стоит ли удивляться бездумному решению местных властей, когда столь лакомый кусок земли в окружении обширного субтропического парка давно простаивает без дела». Константин Васильевич продолжил чтение.

В докладе сообщалось, что двое рабочих, побывавших внутри частично разрушенного бункера, по истечении первых же суток погибли, а их третий товарищ впал в коматозное состояние и в данный момент находится в реанимации местной больницы, в изолированном боксе. При этом врачи дают неутешительный прогноз, разводя руками и затрудняясь с точным диагнозом. Предположительно, люди, проникнувшие на территорию старого законсервированного бункера, подверглись некоему отравляющему воздействию, антидот против которого современной медицине не известен. К расследованию подключилось силовое ведомство Абхазии; территория стройки охраняется вооруженными бойцами, введен карантин, и туда никого не допускают.

Споткнувшись глазами на предпоследней строчке, Докучаев чуть ли не подпрыгнул на месте в своем начальственном кресле. Схватив трубку внутреннего телефона, он немедленно отдал соответствующие распоряжения. Нужно было срочно поднять архивы, чтобы разобраться, какие именно исследования проводились в прошлом столетии в лаборатории объекта Б, чтобы сработать на опережение.

В нетерпеливом ожидании Константин Васильевич продолжил анализировать доклад, последние страницы которого содержали распечатанные в хорошем качестве фотографии любительской съемки, сделанные с мобильного телефона. Поднеся их поближе к глазам, Докучаев, прищурившись, принялся разглядывать зафиксированные камерой изображения. То, что он увидел, потрясло его настолько, что этот высокомерный властный человек не поленился лично подняться из-за своего массивного начальственного стола и стремительно прошагать на соседний этаж в оперативный центр.

– Незамедлительно отправьте наших людей на место инцидента! – приказал Докучаев, цедя слова.

– Константин Васильевич, при всем уважении, но мы своими непродуманными действиями рискуем спровоцировать международный скандал, – тихо, но убежденно возразил ему заместитель. – Власти Абхазии присвоили делу гриф наивысшей секретности. Никто не знает доподлинно, что произошло под землей. Все панически боятся бактериологической угрозы, и в настоящий момент только согласовывается межведомственное взаимодействие на высшем уровне.

– Но я обязан попасть туда первым! – в голосе Докучаева послышались нотки плохо скрываемого раздражения и досады.

– Есть еще кое-что, что Вы должны знать, – все тем же ровным, выдержанным тоном произнес его заместитель. – По оперативной информации инцидентом в Абхазии одновременно с нами заинтересовались германские спецслужбы.

***

Три дня тому назад Александр Брандт отпраздновал свой сорокапятилетний юбилей. На праздник собралась вся большая семья за исключением его горячо любимой мамы – в девичестве Хельги фон Винкель. Старушка в последнее время совсем сдала и практически не выходила из дома, расположенного в тихом пригороде Берлина. Именно благодаря ей, Александр в свое увлекся историей клана фон Винкель, сделав это занятие своим хобби и по крупицам воссоздавая генеалогическое древо этой уважаемой фамилии.

Будучи рядовым германским инженером, Александр Брандт все свое свободное время посвящал поискам архивов, скрупулезно собирая выписки из церковных книг, старые фотографии и газетные заметки. Особый интерес в нем вызывала загадочная история его прадеда – печально знаменитого профессора-биофизика Гельмута фон Винкеля, погибшего при невыясненных обстоятельствах на территории бывшего СССР в послевоенные годы. Александр отлично помнил, как еще в далеком детстве, сидя у бабушки на коленях, он заслушивался историями о том, как всю их семью советские военные депортировали в Абхазскую республику и поселили в большом красивом санатории. Бабушка в те времена была совсем молодой женщиной и только родила малышку Хельгу.

Вглядываясь вдаль водянистыми, выцветшими от старости глазами и гладя Алекса по белокурой головке морщинистой, покрытой пигментными пятнами рукой, женщина вспоминала, как прогуливалась вдоль широкой тенистой аллеи, ведущей к морскому побережью. Потом старушка показывала мальчику фотографии, где она вместе с отцом и крошкой Хельгой была запечатлена на фоне каменных львов, украшавших монументальную лестницу перед зданием санатория.

Бабушка рассказывала, что ее отец Гельмут фон Винкель являлся талантливым ученым, при этом имеющим склонность к эзотерике и оккультизму. Он всегда утверждал, что наука и мистицизм неразрывно связаны, и не стоит категорически отрицать то, что неподвластно разуму. Профессор практически все свое время проводил в секретной подземной лаборатории, расположенной где-то на территории парка, и никогда не рассказывал семье о том, чем занимался. Однако пару раз он все же оговорился, что его исследования помогут приоткрыть тайну человеческого бессмертия, хотя бабушка тогда сочла его истовую веру в невозможное полнейшим бредом.

Из воспоминаний старушки следовало, что советские люди относились к вывезенным из фашистской Германии пленным ученым и их семьям вполне сносно. Бабушка даже утверждала, что в то время чувствовала себя счастливой, воспитывая маленькую дочку в прекрасном южном климате и почти ни в чем не нуждаясь. Все закончилось в одночасье, когда в лаборатории произошло нечто ужасное. По словам военных, профессор и вместе с ним еще несколько сотрудников лаборатории трагически погибли. Бабушке даже не дали проститься с отцом, чье мертвое тело оказалось навсегда замурованным в подземном бункере. Оставшись одна с ребенком на руках, без работы и средств к существованию, бабушка вместе с другими немцами через некоторое время эмигрировала обратно в Германию. От отца ей достались лишь несколько памятных вещиц и фотографии. На одной из них Гельмут фон Винкель был запечатлен в компании коллег.

Александр тысячу раз рассматривал это старое пожелтевшее фото с оторванным уголком, на котором прадед стоял у подножия широкой каменной лестницы третий справа в темном костюме и черных солнцезащитных очках и улыбался. На руке у него можно было, если внимательно присмотреться, разглядеть большое старинное кольцо. Когда бабушка была еще жива, Александр попытался расспросить ее об этом украшении, подозревая, что речь пойдет о семейной реликвии. Однако, к его несказанному удивлению, старушка затруднилась с ответом, заявив, что кольцо появилось у профессора уже в советский период, и она понятия не имеет, почему отцу вздумалось носить его, практически не снимая.

Под влиянием удивительных бабушкиных рассказов о далеком прошлом, Александр приложил титанические усилия, чтобы добыть информацию о своем знаменитом прадеде. Однако его неоднократные запросы в российские архивы остались без ответа. Не помогла приоткрыть завесу тайны гибели Гельмута фон Винкеля и негласная помощь одного из силовых ведомств Германии, неожиданно заинтересовавшегося этой историей.

Все это господин Брандт лихорадочно прокручивал у себя в голове, подходя к ультрасовременному комплексу зданий штаб-квартиры Федеральной разведывательной службы, возвышающемуся на одной из центральных улиц Берлина в районе Митте. Внезапный звонок сильно встревожил этого законопослушного и особо ничем не примечательного человека. Александр терялся в догадках: что могло от него понадобиться секретному ведомству, да еще и так срочно?

С собой Брандту велели захватить все материалы в отношении его семьи и конкретно прадеда, которые инженеру удалось собрать за годы архивных поисков. Это натолкнуло мужчину на мысль о том, что экстренный вызов в силовое ведомство имеет какое-то отношение к загадочной гибели профессора фон Винкеля.

***

– Бруно, нам нужно немедленно обсудить твое новое задание. Речь идет о секретных советских разработках, – авторитетно заявил руководитель специальной разведывательной операции, обращаясь к сидящему напротив щуплому мужичку неприметной внешности в голубой рубашке с закатанными чуть выше локтя рукавами.

Тот с невозмутимым видом посмотрел на своего визави, ожидая продолжения его монолога.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, насколько все серьезно? Мы не можем упустить представившийся нам шанс опередить русских.