Покойники в доле

– Но если она забеременеет, Бикфорд объявит наследником внука.

Женщина пренебрежительно фыркнула.

– Можно подумать, ты все еще маленький мальчик, которому нужна няня. Ты не знаешь, как сделать так, чтобы женщина не понесла? Научить?

– Да нет, спасибо, я знаю, – слегка успокоился Ричмонд, – а ты уверена, что это сработает?

– Разве я когда-нибудь давала плохие советы? Поверь мне, и ты выиграешь эту партию.

– Мишель…

– Э, нет, милый. Оставь-ка сегодня свой пыл для жены, – за окнами завозились. Похоже, женщина пыталась освободиться от объятий. Впрочем, не слишком энергично.

– Ты прогоняешь меня?

– Прошу проявить благоразумие. На этот вечер, милый.

– Только на этот?

Звук долгого поцелуя – и хлопок закрывшихся дверей. Ричмонд покинул будуар любовницы.

Капитан все еще размышлял, стоит ли ему попытаться все-таки влезть в окно и порасспросить женщину, или же заняться мужчиной… Когда полуоткрытый ставень почти над его головой распахнулся на всю ширину и хриплый женский голос, который отчего-то казался ему знакомым, прозвучал отчетливо и довольно иронично:

– Вы там не замерзли, сэр? Может, поднимитесь ко мне и выпьете немного коньяка?

От неожиданности Рик слегка опешил, но быстро опомнился.

– Я думал, что вы хотите остаться одна.

– Правильно думал, – так же насмешливо подтвердила женщина, – я пригласила вас только выпить. За остальное мужчины мне, как правило, платят и платят дорого. Ну, поднимайтесь, его экипаж уже отъехал, парадная лестница свободна. Я вас встречу.

«Вот так вот! – покачал головой Джеймс. – У нее звериное чутье. Или я чем-то выдал себя?»

Все еще изумленно качая головой, капитан Рик обошел дом вокруг. Любопытство побуждало его принять это, более чем странное приглашение. Но перед тем, как толкнуть массивную дубовую дверь, он проверил, на месте ли тонкий стилет, который он обычно носил под камзолом, на скрытой петле. Просто на всякий случай.

Неизвестно, что он ожидал увидеть. После ее слов о том, что мужчины платят, и платят дорого за ее благосклонность, Рик был готов к тому, что дверь ему откроет сногсшибательная красавица, на которую нельзя смотреть в упор, как на солнце, без риска ослепнуть или потерять последний разум. И маленькое, сухощавое создание с копной темных растрепанных волос он вначале принял за служанку.

– Ну, проходите же, не стойте в дверях, – поторопила она, и заблуждение капитана рассеялось.

Мишель Эктон оказалась старше, чем он предположил. Уже за тридцать, и если в его «родном» веке для женщины это было время расцвета, то здесь – начало увядания. И для нее, безусловно, это было так. Резкое, неправильное лицо чем-то неуловимо отличалось от всех виденных лиц, и скоро Рик сообразил – чем. Морщинками. Сеточкой мелких морщин вокруг глаз и более глубоких – у большого подвижного рта. Обозначились они и на лбу, высоком, может быть даже слишком. До сих пор все женщины, которых он видел, считали своим долгом маскировать даже легкие признаки возраста: крем, пудра, даже рыбий клей. В тяжелом случае – густая вуаль. Мишель явно считала такие уловки ненужными, лишними. И она была права. Рик и сам не заметил, как попал под обаяние больших темных глаз, смотревших на него в упор, пытливо, без малейшего смущения, настоящего или наигранного.

Ее маленькое, сухое тело было закутано в толстый халат так, что и не угадаешь, что там, под ним. Но порывистые, нервные движения невольно приковывали взгляд.

Что-то в ней, определенно, было.

Она ловко разлила коньяк: себе ту же порцию, что и гостю, и торопливо сжала бокал в ладонях, словно не грела его, как это положено, а сама хотела согреться.

– Как вы догадались, что я стою под окнами? – спросил Рик.

– Это было нетрудно, – она опустилась в мягкое кресло перед небольшим комодиком, на котором и было сервировано угощение, – вы так неуклюже двигались через сад и так шумно дышали.

– У вас тонкий слух, – признал Рик. – И вы – смелая женщина. Вы ведь здесь совсем одна – слуг нет?

– Я их не держу, – она пригубила янтарный напиток, – слишком много слышат, слишком много видят, слишком много говорят. Я непривередлива и не ленива, так что вполне могу обслужить себя сама. Так гораздо меньше риска, что какому-нибудь сыну или брату, помешанному на семейной чести, придет в голову избавиться от меня с помощью стилета или не дай Бог пули.

Она сделала какое-то специфическое ударение на слове стилет. На мгновение Рику показалось, что она видит его насквозь. Читает его мысли. Капитан с трудом удержал себя, чтобы не потянуться к своему спрятанному оружию.

– Предпочитаете сталь?

– Уж лучше тонкое жало. Смерть быстра, и мало крови. А пуля – фи. Кругляш свинца и все платье в непотребном виде. А если в голову? – и она сдержанно засмеялась. Едва приоткрыв рот.

– Я вижу, Вы прекрасно осведомлены о современном оружие.

Мишель сделала еще один маленький глоток.

– Отчего Вы не пьете? Cognac из Пуату^[3] прекрасен. – Она произнесла слова коньяк с истинно французским прононсом. – А оружие… – она изящно махнула ручкой, – оставим на потом.

– Не думал, что ваше занятие так опасно, – признал Рик, и тоже попробовал коньяк. Он на самом деле оказался превосходным.

– Гораздо опаснее, чем ваше, – сказала она. Мишель сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и даже немного горбясь, но это ее ничуть не портило а, напротив, странным образом делало ближе и понятнее. Поэтому гость совсем не удивился, а лишь уточнил.

– И много вы знаете о моих занятиях?

– Вполне достаточно для поддержания светской беседы, капитан Рик. Капитан брига «Фортуна». Очень интересного брига. Во многом – уникального.

Если бы на него вдруг обрушилась крыша, удар был бы менее сокрушительным. Рик «устоял» фигурально выражаясь, лишь потому, что сидел. Но глоток коньяка, который он сделал, опустошил бокал.

Мишель это, разумеется, заметила, но ничем не выразила, лишь пододвинула пузатый бутыль и кивнула, призывая не стесняться. Рик так и поступил. Он чувствовал, что допинг необходим прямо сейчас.

Она взяла с ломтик лимона и грациозно мизинцем пододвинула блюдце к Рику.

– Прошу вас не стесняйтесь – угощайтесь.

– Благодарю.

Джеймс и не стеснялся. Он налил ей и себе.

– За встречу.

– За более чем странную, мадам.

Мишель провела языком по небу, смакуя напиток.

– О, не более странную, чем это может показаться. Все в этой жизни имеет свои закономерности.

– Мадам еще и философ.

– Шутить изволите? Хотя о ваших приключениях на Карибах, я с удовольствием бы пофилософствовала. – Она мягко улыбнулась… даже слишком мягко.

Рик налил еще.

– Видимо, в подробности моей биографии вас посвятил господин Кларк, – предположил он.

– Отчасти. Но, направляясь в Англию, я уже примерно знала, кого мне нужно отыскать.

Рик метнул в женщину острый, испытующий взгляд, но то ли промазал, то ли она обладала сверхпрочным щитом: взгляд отскочил от нее, как дротик от медной пластины.

– Я озадачен, – честно признал капитан.

– Чем? – Мишель по-настоящему удивилась, – рано или поздно это должно было случиться, и если вы умный человек, вы должны были это предвидеть. Неужели вы думали, что ваши игры со стальными ядрами никого не заинтересуют? А эти Ваши многозарядные ружья?

– На кого вы работаете? – прямо спросил Рик.

– На французскую корону. У меня поручение, подписанное месье Кольбером. Если интересуетесь, могу показать.

– Обязательно. Позже, – Рик отставил коньяк и с силой потер вдруг занывшие виски. Он и в самом деле об этом не подумал.

– Почему скромным капером без патента заинтересовался сам Кольбер?

Мишель пожала плечами.

– Странный вопрос, капитан. Вы владеете кораблем, настолько необычным, что он может нарушить хрупкое равновесие сил, которое сложилось между Англией, Францией, Испанией и Голландией. И нарушить не в пользу Франции.

Предупреждение, граничащее с обвинением, было более чем опасным. Насколько мог знать Рик, англо-голландские войны уже отгремели, и на них он не успел, волей случае его закинуло в семнадцатый век несколько позже. А вот война с французами еще только предстояла. Это Яшка Рикович знал наверняка. Однако точной даты не помнил, ибо имел за плечами школьный аттестат с твердой тройкой по истории.

– Кольбер всерьез опасается, что моя «Фортуна» может соперничать со стодесятипушечным «Солей Ройял»? – Рик покачал головой, – я польщен.

– Что вам может помешать создать целую флотилию? И потом Вы лукавите Джеймс. Стальные ядра пробивают дубовый массив до сорока дюймов.

– До сорока двух дюймов, – поправил ее Рик, чуть склонив голову вперед.

– Вот, – ее рука грациозно вспорхнула над столиком. – Вот видите целых сорок два…

Тут Рик отбросил деликатность и рассмеялся в голос.

– Сущая мелочь, мадемуазель Эктон. У меня денег несколько меньше, чем у французского короля. Эти игрушки, как вы их назвали, настолько дороги, что на «Фортуне» лишь пара пушек заряжается ими. Все остальные ядра на моем корабле – чугун. Опасными их делает точность канониров да репутация моего брига.

– Я всего лишь женщина и не разбираюсь в таких тонкостях, – проговорила Мишель, – мое задание заключалось в том, чтобы найти вас и предупредить – пока вежливо: стальные ядра должны остаться монополией французской короны. Если «Фортуна» продолжит их получать… вас устранят, капитан.

Больше изумленный, чем возмущенный, Рик оглядел маленькую женщину с ног до головы.

– Я буду очень внимателен и острожен, – сообщил он. – Во всяком случае я буду стараться.

– Наверное, так, – согласилась она, по-прежнему не проявляя никаких признаков страха или волнения, – но везти вам будет не всегда. Один раз вы опередите руку короны, второй… может быть даже пятый. Но людей много, в отличие от стальных ядер. В конце концов, одиннадцатый или же двадцать седьмой подосланный человек окажется быстрее или хитрее вас. Подумайте об этом. Ссорится с королями опасно и невыгодно, капитан Рик.

Свечи на столе затрещали от ветра, который проникал в приоткрытое окно.

– Если я скажу «нет»…

– Вы начнете войну, – подтвердила Мишель, – войну, которую вам не выиграть.

– Но я могу сопротивляться довольно долго. Настолько долго, что положение может измениться. Не в пользу французской короны. Или не в пользу месье Кольбера…

– Я всего лишь женщина, – повторила Мишель, – и мое задание заключалось лишь в том, чтобы найти вас и предупредить, что вы сильно рискуете. Решение за вами.

– Только предупредить – и все? – не поверил Рик, – Никакого яда в бокале? Никакого выстрела в спину?

– Не мое амплуа. Для этого есть другое люди. Пейте смело, это дорогой напиток, и я угощаю вас от всего сердца. Мне нравится ваша храбрость.

– Я начинаю понимать, за что мужчины платят вам деньги, – произнес капитан, задумчиво разглядывая стену позади нее, – искренность – это дорогой товар. Я не так богат, как Луи, но, пожалуй, я бы вам тоже заплатил, если сойдемся в цене. Скуп я не буду.

– Что за товар вас интересует? – подобралась Мишель, – предупреждаю сразу, против Франции я ничего делать не стану.

– Да, я помню… «ссорится с королями невыгодно». Нет, мадемуазель Эктон, мне нужно нечто совсем другое. Это не вопрос государственной политики, это семейное дело. Но оно для меня важно. Ричмонд Кларк выдал тайну нашего предприятия… вам?

– Да. И получил за это вексель французского национального банка на десять тысяч франков.

– А доказательства? Существуют?

– Его расписка, – кивнула Мишель.

– Я могу ее выкупить?

С минуту женщина сосредоточенно размышляла, взвешивая возможные выгоду и опасность. Рик старался ей не мешать.

– За тысячу фунтов один человек, за которого вы поручитесь, сможет на нее взглянуть. Здесь. При мне. Один день. Завтра, – решила Мишель и поднялась с кресла, давая понять, что разговор окончен.

Уже выходя за ворота, Рик вдруг сообразил, что именно показалось ему в этой женщине таким странным и даже знакомым. Мишель Эктон была как две капли воды похожа на великую Эдит Пиаф. Даже голос… Особенно голос.

Глава третья
Враги
Англия, Британская Империя, август 1680 года

– Джентльмены, у вас есть последний шанс принести друг другу извинения и разойтись миром. Вы отказываетесь? Тогда я объявляю поединок до первой крови, – рослый, довольно флегматичный господин, секундант Кларка, взмахнул белым платком…

Со времен Елизаветы в Англии за дуэли вешали, но когда такая мелочь, как угроза петли, могла остановить молодых людей, желающих подраться?

После встречи с Мишель и прочтения (он сделал это раза четыре) подлинной расписки зятя, Адам Бикфорд почти утратил свое знаменитое хладнокровие. Он сидел в экипаже с видом человека, который не чувствует под ногами земли. Негоциант постарел лет на десять. И когда он, довольно резко и совсем не вежливо, выразил желание побыть в одиночестве, молодые люди, переглянувшись, покинули карету.

Ночь застала их напротив знаменитой таверны «Золотое руно» возле «Ковент-Гарден». Это заведение было популярным среди молодых аристократов, желающих скандальной известности. Веселые попойки и жестокие драки здесь, бывало, заканчивались смертью отпрысков благородных фамилий, поэтому кутить в «Руне» у юных идиотов Лондона считалось признаком отчаянной храбрости.

Рик и Денни толкнули двери, все еще удивляясь, что делают такие респектабельные пираты как они в таком месте, как здесь, где царил культ шейных платков, длинных генеалогий и глупой смерти. Но ужинать-то где-то надо, а в «Руне» готовили вкусно и, в отличие от клуба, рекомендательных писем и дворянских грамот не требовали: были бы посетители прилично одеты и платежеспособны.

В таверне было несколько комнат. Следуя наитию, моряки выбрали нижний общий зал, где, похоже, собиралась публика попроще. Час был довольно поздний, но, не смотря на это, народу хватало. Впрочем, свободные места тоже были, и друзья сочли это хорошим знаком. Заказав баранину (что ж еще заказывать в такой таверне?) они расположились за столом, и, согласно неписанным правилам этого заведения, выложили на стол свои шпаги, на треть вынув клинки из ножен. Это должно было послужить предупреждением любителям подраться: посетители – люди серьезные, пришли сюда по делу и отвлекаться не желают. Но в случае чего смогут постоять за себя.

Заказ принесли довольно быстро, видно, баранину здесь заказывали часто и повар постоянно держал на огне несколько аппетитных кусков, ему оставалось лишь полить их соусом и посыпать зеленью. Мясо оказалось превосходным, сочным и не жестким, а поданное к нему вино выше всяческих похвал, и уставшие за день, проголодавшиеся мужчины с удовольствием отдали честь здешней кухне.

Черти занесли их сюда в этот час! Во всяком случае, увидев еще одних припозднившихся посетителей, входящих в зал, и опознав в одном господина Кларка, Рик подумал о нечистой силе.

– Ну что нам стоило поужинать в другом месте, или хотя бы выбрать другой зал! – в сердцах бросил он, откладывая вилку. Проследив за его взглядом, Денни кивнул.

– Очень не вовремя.

– У меня пропал аппетит, – буркнул Рик.

– В таком случае, может быть, расплатимся и уйдем? – внес разумное предложение Денни Расвен, – не знаю как у вас, сэр, а у меня нет ни малейшего желания несколько ближайших месяцев провести в тюрьме. Говорят, условия там ужасные.

– Ну, герцогу Бэкингему носили еду из ресторана и даже приглашали музыкантов, когда он сидел в Тауэре, – припомнил Рик кое что из истории.

– Нам с вами Тауэр не светит ни при каком ветре, – заметил Денни, – мы-то не герцоги. Это будет общая камера в Ньюгейте, без постельного белья, зато с крысами, размером с кокера. И разбирать наше дело будет не суд двадцати девяти пэров, а люди попроще, которые пудрят парики за жалование. И они быстро придут к доброму согласию, что с нами делать.

Рик уже хотел было согласиться с Денни, но благоразумие опоздало. Кларк их заметил и, что-то вполголоса сказав спутнику, направился прямо к морякам.

– Доброй ночи господа, – произнес он со своей обычной, чуть отстраненной улыбкой, – довольно странно встретить вас здесь.

– В «Руне» хорошо готовят, – дипломатично ответил Рик, и, не смотря на то, что у него пропал аппетит, потянулся к недоеденному мясу.

– О, да! – согласился Кларк, – готовят здесь хорошо, причем не только баранину, но и вещи более горячие. Например, внезапная и трагическая кончина барона Морли была приготовлена именно здесь, и с большим искусством.

Рик снова отложил прибор и ОЧЕНЬ внимательно посмотрел на Кларка.

– К чему этот экскурс в историю? Вы пытаетесь нас предупредить или запугать?

– Ни то, ни другое, – Ричмонд снова продемонстрировал свою «фирменную» улыбку не разжимая губ, – но, видимо, вы плохо знаете историю своей страны, капитан Рик. Иначе вы бы знали, что барон Морли под предлогом религиозных убеждений восемнадцать лет уклонялся от поединка с графом Нескотом. Пока случайно не забрел в «Золотое руно»…

– Восемнадцать лет? – Рик уважительно присвистнул, – Силен, мужик. У меня бы терпение лопнуло.

– Я рад, что на многие вещи мы смотрим одинаково. Итак, почему бы не сейчас?

– Прямо здесь? – удивился Денни.

– Ну, господа, не будьте такими неизлечимыми провинциалами, – Ричмонд снова раздвинул губы, эта его привычка начала порядком раздражать моряков, – мы ведь в Лондоне. Здесь отношения принято выяснять на Линкольн-Инн. По счастливому совпадению это в двух шагах отсюда. Надеюсь, ваш друг сможет быть вашим секундантом? Он не боится крови?

– Чтобы у тебя было столько фунтов, сколько свежих покойников я видел на своем веку, – фыркнул Денни, и на этом дело решилось.

Пройдя сквозь арку с Дюк-стрит на Линкольн-Инн, молодые люди вышли к церкви Темпла и довольно большому, забавному зданию из красного кирпича, похожему на пряник с глазурью. В этот час на площади никого не было, окна домов были плотно закрыты ставнями, а праздношатающиеся ночные сычи, должно быть, как раз укладывались спать.

Секунданты измерили шпаги и еще раз обговорили все детали поединка. Приятель Кларка взял на себя обязанность подать сигнал к началу дуэли, видно было, что эта роль ему привычна. Что ж. Денни так же привычно отступил на несколько шагов и обвел внимательным взглядом небольшую площадь, отмечая все входы и выходы и возможные пути отступления. А потом стал внимательно следить за переулками, не покажется ли в одном их них городской караул.

Рик, потянувшийся, было, к пуговицам камзола, чтобы сбросить его для свободы движения, заметил, что его соперник этого не сделал, а встал в позицию как был – полностью одетым и в башмаках. Пожалуй, в эту секунду, Рик впервые почувствовал легкое сомнение, уж больно уверенно держался Кларк. Но пути назад все равно не было, и он встал напротив, отсалютовав шпагой.

С первых же секунд Рик понял, что все соперники, с которыми он до сих пор имел дело, были лишь учениками в той школе, где Ричмонд мог бы преподавать. И, что хуже всего, Рик почувствовал, что и сам недалеко ушел от этих школьников. Кларк как будто не делал ничего особенного, лишь парировал удары, сам атаковать пока не спешил, но делал это так расчетливо-небрежно и почти издевательски красиво, что даже законченный глупец сообразил бы, что с ним просто играют. Кончик шпаги мелькнул у его глаз, в такой опасной близости, что Рик, отпрянув, невольно выругался. Проклятье! Так дело не пойдет, иначе этот бретер его просто заколет, как рождественского гуся. Проблема была в том, что Рик решительно не видел возможности, как заставить дело пойти по-другому. Единственное, что могло его спасти – навыки борьбы без оружия, которые он принес из своего времени, и которые Ричмонд не знал, не мог знать! Но как их применить, если соперник все время держит его на расстоянии, пользуясь тем, что шпага длиннее руки. Ему не дотянуться до соперника ни рукой, ни ногой…

Ричмонд сделал обманное движение и выполнил классический длинный выпад. Только чудом и молитвами Денни Расвена, который следил за поединком прикусив нижнюю губу, Рику удалось уйти с линии атаки. Он вовремя отставил левую ногу назад и в бок, сделав полуоборот. Ах, как же близко оказалась морда Кларка, но Джеймс сдержался от боксерского хука, ибо это в корне противоречило дуэльному кодексу. Будь это где-нибудь на Карибах, уж он бы не преминул. Но сейчас…

И все же противник превосходил Рика в мастерстве. Кларк со злой ухмылкой быстро исправил свою ошибку. Он резко взвинтил темп смертельной игры. Шпага в его руках жадно рассекала воздух.

Прошло всего пару минут с начала поединка, а Рик вспотел, как после сауны. Он вертелся, как юла, как ужаленный дикими пчелами. Он парировал, уходил, отбегал… «Все. Вот сейчас… Позор, – подлые мысли против его собственной воли лезли в голову». Ричмонд напирал. И Яшка Рикович решился! Решился несмотря на то, что сидящий внутри капитан Джеймс Рик был против. Ах, благородный мистер Рик.

В момент решающей атаки, когда шпага Ричмонда вот сейчас, неизбежно должна была пробить горло Рика, тот резко присел и рубанул наотмашь по ногам врага. Удар получился хлестким, и хоть его шпага и не была предназначена для рубящих ударов, эффект был достигнут. Ричмонд подпрыгнул, как ошпаренный.

– Ах ты ублюдок!

Секунданты было кинулись разнимать дуэлянтов, но!

– Крови нет! – во весь голос заявил Ричмонд. – Продолжим!

Секунданты отошли, а Рику вновь пришлось занимать позицию. В голове зрел новый план. Кларк едва заметно захромал, Джеймс решил использовать этот шанс.

В следующее мгновение они одновременно начали движение вперед. Ричмонд почти вальсировал, а Рик пер напролом. Нервы секундантов напряглись, вытянувшись в тонкую струну, готовую вот-вот лопнуть. Как две шпаги миновали свои цели, одному Богу известно, но Яшка не удержался. Он плечом навалился на противника, намереваясь сбить его с ног. Кларк дернулся в сторону, попытался оттолкнуть Рика. Джеймс вскинул правую руку… шпага Ричмонда пошла снизу вверх… Кто-то из них споткнулся… Шпаги неуклюже порхали в руках. Ричмонд схватил своего оппонента за рукав, Рик вцепился в ворот рубашки Кларка и… они упали. Что хрустнуло, звякнуло…

– Сука! – чистый русский прозвучал впотьмах, как пушечный выстрел.

Ричмонд повторил тоже самое, только по-английски, но не менее выразительно.

– Ах, ты паразит недоделанный, чтоб тебя сволочь вши заели, – Рик бранился весьма виртуозно, при этом двумя руками зажимая правый бок. Рубашка быстро намокала…

Кларк стремительно вскинул оружие, но узрел лишь обломок.

– Ну ты у меня дождешься! – Рик, встал на колени, схватил шпагу и начал разворачиваться к противнику.

Ричмонд, все еще не выпуская испорченную шпагу, правой рукой прикрывал левое плечо. Он изумленно смотрел на Джеймса и искренне не понимал на каком языке тот браниться.

Какую-то секунду Джеймс замер, узрев в руке своего недруга обломок оружия. Как они при падении умудрились нанести друг другу раны, Рик искренне не понимал. Но ясно видел, что обломок шпаги сыграл с ним злую шутку. Этим огрызком Ричмонд и пропорол ему бок. Обидно, досадно. Короткая мысль утешения сверкнула, как надежда – все же и он задел плечо Кларка. Пусть не сильно, не глубоко, но крови было достаточно. Рик заскрежетал зубами.

– Вы оба ранены. Господа – это ничья! – поспешил заверить секундант Кларка и бросился между дуэлянтами.

– Да иди ты Гарри… – Ричмонд с трудом поднялся.

– Стой упырь! Тьфу… Стой, говорю! – только тут, Рик перешел на понятный всем язык. – Стой!

– Караул, – в это время неожиданно крикнул Денни, – их четверо и они идут прямо к нам.

– Тьфу. Надо уходить, – Ричмонд смачно сплюнул себе под ноги. – И бросив последний взгляд на соперника, с сожалением произнес, – Повезло тебе, сопляк.

– Может, это тебе повезло? – процедил Рик, зажимая ладонью кровоточащий бок. Борясь с головокружением, вызванным большой потерей крови, он пытался встать, но ноги, ставшие вдруг словно тряпичными, отказывались слушаться.

– Капитан, нужно уходить. Быстро, – Денни, подхватив его под мышки, сделал попытку шагнуть в один из многочисленных переулков, но Рик застонал, вздрогнул всем телом и тяжело обвис на руках у штурмана. В отчаянии Денни покрутил головой, ища выход. Караул приближался, и, видно было, что их заметили: солдаты изменили первоначальный курс к церкви и теперь направлялись прямо к ним. Денни еще раз обернулся – Ричмонд с его секундантом уже успели исчезнуть и площадь была совершенно пуста. Понятно, какие выводы сделают власти: два человека дрались на шпагах. Один из них ранен. Поскольку секундантов нет – это был поединок без правил… Их обоих ждет петля!

Рик прибывал без сознания. Тащить его Денни не мог. Поэтому он сделал единственное, что оставалось – аккуратно положил друга на мостовую и, прошептав: «Простите, сэр, это вынужденная мера…», метнулся к пряничному зданию. Мгновение – и он зайцем перескочил через черную чугунную решетку. Сзади послышался топот и Денни припустил изо всех сил. Он должен был во что бы то ни стало добраться до Бикфорда раньше, чем королевское правосудие вынесет приговор его капитану. Теперь огромные связи старика были его единственной надеждой.

* * *

Рик пришел в себя от того, что на закрытые веки упал солнечный луч. Он пошевелился, пытаясь переменить положение, но тут же непроизвольно охнул: правый бок дернуло резкой болью. Почти тут же он понял, что лежит на чем-то довольно жестком, и ему неудобно. Но руки, судя по всему были не связаны, значит… Что это значит? Все, что угодно. С непривычной для себя осторожностью Рик открыл глаза. Над головой маячил серо-бурый каменный свод, вокруг стены «из того же материала», под самым потолком светлел маленький полукруг неба, забранный тяжелой решеткой. Совершенно непонятно, зачем: даже если бы и имелась возможность добраться до окошечка по гладкой стене, размер ее был таков, что пробраться сквозь него мог бы разве некрупный котенок. Если только веревку привязать… Прутья-то тут ничего, толстые. Выдержат даже министра, лорда Хэя или виконта Питта.

Эта не слишком позитивная мысль пришла к Рику под влиянием обстановки более чем скудной. Из всей мебели здесь была массивная дверь, похоже, из дуба, большой кувшин в углу (судя по запаху, определенно не для умывания), и лавка, покрытая клочковатым травяным матрацем, на которой лежал моряк. В комнате он был один.

Рик попробовал сесть и ощутил новый толчок боли и сильное головокружение: все симптомы сильной потери крови от колотой раны. Вчерашняя ночь припомнилась в мельчайших подробностях и эти подробности заставили Рика еще больше побледнеть от злости… И, чего там скрывать, от себя-то – от стыда. Да! Зять Бикфорда отделал его знатно. И, что самое обидное, не прилагая к этому никаких усилий. А ведь Рик так гордился своими успехами в фехтовании, с таким достоинством носил шпагу, которая, наконец-то, перестала хлопать по ногам и раздражать при ходьбе, превратившись в естественную деталь его нового костюма.

Но что произошло? Кларку удалось его ранить – это понятно, и он тоже вроде достал его. А что потом?.. Куда делся Денни? Кажется, появился караул… Тогда понятно, штурман принял единственно верное решение, сбежал с места дуэли, оставив своего капитана на милость солдат. Он знал, что эти бравые ребята не оставят человека на улице Лондона истекать кровью, а, оставшись на свободе, он мог скорее помочь другу.

На свободе… А Рик где? Судя по обстановке, все-таки это Тауэр. Большая честь! Незаслуженно большая… Видно, подобрав раненого на месте, где обычно дерутся отпрыски столичной знати, солдаты приняли Рика за одного из них. Стоит ли оставить здешние власти в заблуждении?

Рик попытался поменять положение. Боль в боку немного поутихла – спасибо хоть перевязали. Рана не была опасной, но причиняла сильное беспокойство – двигаться было крайне неудобно. Да, что там, просто затруднительно. Это было плохо. Рик осторожно ослабил узел. Импровизированные бинты, за ночь напитались кровью, но слава богу, рана больше не кровоточила. Отогнув край повязки Рик попытался сам осмотреть рану. Запекшаяся сгустками кровь… рваные края, но главное гноя не было.

– Вот зараза, – процедил он сквозь зубы и тут же сплюнул три раза через левое плечо, – тьфу, тьфу, тьфу… еще этого не хватало.

К ране не было приложено ничего кроме тряпицы, которая приняла на себя всю кровь. Ни мази, ни трав.

Голова немного закружилась, и он чуть было не потерял сознание. Он начал делать глубокие вдохи. Вдох – выдох. Справиться с дурнотой ему вскоре удалось и он принялся размышлять, что со здешним уровнем медицины, не ровен час…

Вариантов не было. Вряд ли сторожа озаботятся его здоровьем. Хотя как знать.

– На Бога надейся… – Джеймс осторожно встал, чтобы не вспугнуть притихшую боль и принялся изучать пространство на предмет емкости. Отхожее место, как и полагалось находилось в углу и представляло из себя большую деревянную лохань с крышкой. Он решил использовать старинный бабушкин метод – моча лучшее средство от паразитов. Криво улыбнувшись своей идее, Рик оторвал рукав рубахи. Он был не слишком чистым, но все же лучше, чем та тряпица, что сейчас держалась на ране. Джеймс обильно намочил оторванный рукав, сжал зубы и оторвал старый тампон. В боку кольнуло, и кровь, словно прорвавшая плотину река вырвалась на свободу.

– Ах ты! – Рик отжал рукав, обильно полив мочой рану. Зажгло, но терпимо.

Когда дизенфекция была окончена, он сложил оторванный рукав правильным квадратом и прикрыл рану. Дальше оставалось перевязаться…

– Вот ведь угораздило, – Рик разговаривал сам собой по-русски, совершенно не опасаясь, что его может кто-то услышать.

Мысли упрямо не отпускали сознание, возвращая его на место поединка. Уж больно обидно было Яшке Риковичу, что Ричмонд отделался легко, а он…

Размышления его прервали шаги в коридоре. Шли двое: тяжелая, шаркающая походка почти полностью перекрывала звук едва шелестящих шагов. Замерли они у его двери. Лязгнул засов. К неописуемому изумлению Рика, седенький старичок со связкой ключей почтительно посторонился, и в камеру шагнул Адам Бикфорд собственной персоной. Рик только что закончив перевязку от удивления аж присел на скамью. Хотя чему было удивляться. Рик искренне надеялся, что Денни сделает все правильно. И Денни сделал – Адам Бикфорд тут.

Властным жестом Бикфорд отослал тюремного смотрителя и опустился на неудобную скамью рядом. Некоторое время они молчали. Первым молчание нарушил Рик.

– Повесят, – сказал он, – вопрос лишь в том – когда.

– По-твоему, я пришел сюда попрощаться, – хмыкнул Адам.

– А разве нет?

– Торговля, сынок, вещь иногда гораздо более жесткая, чем война, – Бикфорд поджал губы, – сантиментов она не терпит. Если бы оставалось лишь попрощаться, я бы сделал это, но тогда, когда твое тело опускали в могилу. Мы – негоцианты. Преуспевающие негоцианты, и наше время слишком дорого, чтобы тратить его на бесполезные визиты.