Драматическая трилогия, написанная автором на основе реальных (автобиографических) событий. В большей степени это относится к пьесе номер два – «Дело». Она же особенно актуальна и в наши дни. Ощущения, что написано это было в 19ом веке – нет. Коррупция, мздоимство, кумовство, фальсификация, подлог – как неотъемлемые атрибуты функционирования государственной (правоохранительной, в честности) системы. Как сгноить обычного законопослушного человека? Читайте пьесу «Дело». Сухово-Кобылин сам был подвергнут уголовному преследованию, поэтому знал не понаслышке то, о чём написал.
Hajm 270 sahifalar
Kitob haqida
Александра Васильевича Сухово-Кобылина ( 1817—1903) заслуженно считают одним из самых талантливых драматургов-сатириков, хотя его перу и принадлежат всего три пьесы – трилогия «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина». Александр Васильевич с юных лет пристрастился к литературе и философии, однако обратиться к литературной деятельности его заставили трагические обстоятельства. Писатель был обвинен в смерти своей возлюбленной, Луизы Симон-Деманш, и находился под следствием семь лет. Скорбь от потери, негодование на несправедливое обвинение, переживания, связанные с чиновничьим произволом и судебным процессом, нашли отражение в его знаменитой трилогии.
Janrlar va teglar
Книга содержит три пьесы. «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина».
Наиболее известной является «Свадьба Кречинского», имеющая классический сюжет, схожий с «Маскарадом» Лермонтова. Противостояние уверенного в себе хозяина земли, умелого помещика Муромского и повесы, кутилы и светского человека Кречинского носит односторонний характер: Муромский не догадывается, что он и его дочь стали предметом интриги. Читается с интересом, некоторые фразы так и хочется сохранить в «мемориз».
На мой вкус, гораздо более современной является пьеса «Дело» – история о взяточничестве в российском судопроизводстве, видимо актуальна и по сей день. Хотя в центре внимания автора современный ему мир 1860-х, понять, во что именно превратился бы этот сюжет сегодня можно достаточно легко.
"Смерть Тарелкина" характеризуется самим автором как собранное воедино, но так и не ставшее готовым произведение. Видимо потому оно и носит достаточно фантасмогорический характер.
Очень показательные, ироничные и живые пьесы. Вполне могу понять, что они вышли такими реальными именно потмоу, что сам автор испытал это все на своей шкуре. Но это сделало его труд только лучше и увлекательнее. Я получила огромное удовольствие от прочтения этих пьес. И искренне наслаждалась как текстом, так и постановками, так как смогла прослушать театральную постановку "Свадьбы Кречинского" и оперетту "Смерть Тарелкина". Эти произведения просто созданы для сцены и постановки. Они сами добавляют жизни игре актеров. Сам сюжет можно назвать тривиальным, и да я говорю в единственном числе ибо все три произведения скорее представляют собой связную трилогию. Он аферист, она влюбленная наивная дурочка. А дальше оп и пошло поехало. От случайных слов и злобны сплетен, до полноты масштаба бюрократического аппарата. И вот уж последний показан во всей "красе и прелести". До мельчайших нюансов. Даже немного жаль, что это единственные произведения автора. Но они являют собой больше, чем просто пьесы - они Дело его жизни, во всех смыслах этого слова.
"Свадьба Кречинского" - пьеса, которая прошла со мной сквозь почти всю жизнь, и, конечно, берясь за Сухово-Кобылина, я не могла не вернуться к ней еще раз. Она всегда будет вызывать у меня невероятно теплые чувства. События ее просты, как мир: карты, долги, московский свет, деньги, жадность, обманы и интриги. И между всем этим - обычная провинциальная семья, обманутая, искренне любящая девушка и талантливый, хитрый, но бессовестный картежник и кутила. Казалось бы, все просто и банально. Но просто и банально в моей жизни быть не может, потому что когда-то в Малом театре поставили "Свадьбу Кречинского", и поставил ее великий Виталий Соломин. И, выученная наизусть, до каждой сцены, до каждой реплики, до каждой запятой, эта великолепная феерия актерской игры уже никогда для меня не будет прежней. И до конца жизни я буду при чтении слышать голоса и интонации актеров, музыку и песни из спектакля, каким он был и навсегда останется в памяти. И именно поэтому я не способна оценить произведение отдельно от его постановки. Легкий, уютный юмор, обилие эмоций в каждой авторской ремарке, аккуратные, выверенные характеры, яркие сцены и в чем-то немного жутковатый сюжет. Эта пьеса обязательна к прочтению. А спектакль - хоть его уже больше и не играют, но теле-записи сохранились - к просмотру.
Книга-комедия, книга-возмущение, книга-наивность. Это все про эту книгу. Главная героиня - моя отдельная любовь. Особенно любовь к ее наивности. Светлая книга на один вечерок.
Izoh qoldiring
"Кречинский (горячо). Кто вам сказал? Да я обожаю деревню... Деревня летом - рай. Воздух, тишина, покой!.. Выйдешь в сад, в поле, в лес - везде хозяин, все мое. И даль-то синяя и та моя! Ведь прелесть.
Муромский. Вот так-то я сам чувствую.
Кречинский. Встал рано, да и в поле. В поле стоит теплынь, благоухание... Там на конный двор, в оранжереи, в огород...
Муромский. А на гумно?
Кречинский. И на гумно... Все живет; везде дело, тихое, мирное дело.
Муромский (со вздохом). Именно тихое, мирное дело... Вот, Анна Антоновна, умные-то люди как говорят!
Кречинский. Занялся, обошел хозяйство, аппетиту добыл - домой!.. Вот тут что нужно, Петр Константиныч, а? скажите, что нужно?
Муромский (весело). Чай, решительно, чай.
Кречинский. Нет, не чай: нужнее чаю, выше чаю?
Муромский (в недоумении). Не знаю.
Кречинский. Эх, Петр Константиныч! вы ли не знаете?
Муромский (подумав). Право, не знаю.
Кречинский. Жена нужна!..
Муромский (с увлечением). Правда, совершенная правда!
Кречинский (продолжая). Да какая жена? (Смотрит на Лидочку.) Стройная, белокурая, хозяйка тихая, безгневная. Пришел, взял ее за голову, поцеловал в обе щеки... "Здравствуй, мол, жена! давай, жена, чаю!.."
Атуева. Ах, батюшка! Вот манеры-то? Этак? жене-то хоть и не причесываться.
Кречинский. Полноте, Анна Антоновна! Жены не сердятся, когда им мужья прически мнут; когда не мнут - вот обида."
"Все - ум, везде - ум! В свете - ум, в любви - ум, в игре - ум, в краже - ум!.. Да, да! вот оно: вот и философия явилась. А как Расплюева таскал, ведь философии-то не было: видно, и она, Сократова дочь, хорошую-то почву любит... Только... как бы Расплюев чего не подпакостил: уж полчаса, если не более. А теперь, в эту минуту, в эту великую минуту, мы переходим Рубикон, причаливаем к другому берегу или проваливаем в омут!.. Да, вот она! вот она, решительная минута!"
"Где нет зла, господин Расплюев? Где его нет? (...) Где и какое зло - вот вопрос. Вот, например, подлость и мошенничество в сермяге, в худом сюртучишке подьячего жалки, гадки, да неопасны. Вот страшно, когда подлость в тонком фраке... в белых перчатках... чужим добром сытая... катит на рысаках, раскланивается в обществе, входит в честный дом, на дуван подымает честь... спокойствие!.. все!.. Вот что страшно! (...) Ну, еще страшнее, Петр Константиныч, когда на нашей родной стороне свои бездельники, русские, своих родных братьев обкрадывают и грабят, как басурманов..."
"Атуева (подкрадываясь к ним). О чем вы тут советуетесь?
Лидочка. Так, одно дело есть.
Атуева. Пари держу, о платье.
Лидочка. Проиграете, тетенька!
Атуева. Так о чем же?
Кречинский (показывая на сердце). О том, что под платьем, Анна Антоновна!
Атуева. Как что под платьем? (Отводя Лидочку.) Что же это ты, матушка, с ним о белье-то говоришь?"
"Лидочка. Послушайте, Мишель; я хочу, чтоб вы меня ужасно любили... без меры, без ума (вполголоса), как я вас люблю.
Кречинский (берет ее за обе руки). И душою и сердцем.
Лидочка. Нет, я хочу сердцем.
Кречинский (в сторону). Да какая она миленькая бабеночка будет!"
Izohlar
6