Kitobni o'qish: «Ограбления, которые потрясли мир»

Но ведь я из чего исхожу? Я исхожу из того, что уголовные элементы меня не читают. Ну, а если вдруг прочтет кто-нибудь из них по ошибке, то он в процессе чтения обязательно исправится […] Такова нравственная сила нашей литературы, иначе, как говорится, и быть не может.

Фазиль Искандер

О чем эта книга?

Эта книга – о крупнейших мировых ограблениях и кражах.

О том, кто, как и у кого отбирает честно (или нечестно) нажитое имущество.

Об «индивидуальной воровской деятельности», о шайках разбойников и бандах грабителей, о казнокрадстве и грабеже в масштабах государства.

О воровской любви и любви к воровству.

Об ограблениях и кражах раскрытых и нераскрытых, «удачных» и неудачных.

О страшном, смешном, глупом и грустном.

О том, как становятся преступниками, и о том, как их ловят.

О том, что приводит к воровству, и о том, к чему приводит воровство.

О том, как наказывает воров и грабителей суд человеческий, и о том, как карает их суд Божий.

О преступлении и наказании.

О ком эта книга?

Эта книга – о «выдающихся» ворах и грабителях.

«О ворах-„артистах“», криминальных авторитетах и ворах-неудачниках.

О несчастных людях, берущих то, что им не принадлежит, и теряющих себя.

В книге пять частей.

В первой части («Романтики с большой дороги») рассказывается о легендарных, якобы «благородных» разбойниках, которые на поверку оказываются просто разбойниками, причем разбойниками лютыми. Эти люди творили зверства, прикрываясь высокой идеей, а на самом деле занимались тем же самым, что и обычные, «неблагородные» воры, – присваивали то, что им не принадлежит, грабили людей. От простой кражи грабеж отличается тем, что при этом обычно проливается кровь.

Во второй части («„Артисты“ и „авторитеты“») речь идет о преступниках-«новаторах», «артистах» своего (черного) дела, ставших родоначальниками новых направлений криминала (организованная преступность, хакерство и т. д.) или «авторитетами» в своей области (в обычном и криминальном смысле этого слова).

В третьей части («Полицейские и воры») собраны истории о тех, кто ловит воров по долгу службы или за деньги, об ограблениях раскрытых и нераскрытых, и о том, почему поймать вора иногда так трудно.

Четвертая часть («На высшем уровне») – о том, как воруют люди, приближенные к власти, и о том, как государство грабит народ. Казнокрадство, экспроприация и национализация – эти формы «отъема денег у населения», причем вполне законного, испокон веков использовались государством и нечестными правителями для пополнения казны или собственного кармана. Используются они и по сей день.

В пятой части («Дуракам закон не писан») речь идет о самых неудачных, смешных и глупых ограблениях и кражах и о том, как и почему попадаются воры и грабители.

В заключении героям этой книги предоставляется «последнее слово». Речь пойдет о «тюремной прозе» и о том, что думают и пишут о себе воры, когда у тех из них, кто не был убит сообщниками или полицейскими при аресте, появляется время для творчества – обычно в тюремной камере.

Вместо предисловия
Кошелек или жизнь?

Состав преступления

Не укради.

Восьмая заповедь

Украсть можно все. Ну, или почти все.

Кусок хлеба. Бутылку водки. Кошелек.

Золото. Бриллианты. Произведения искусства.

Саблю. Коня. Пистолет. Автомобиль.

Паспорт. Идею. Изобретение. Даже доброе имя.

Можно украсть целый завод или расхитить пресловутую «социалистическую собственность».

Рубль. Доллар. Миллионы и даже миллиарды долларов.

Можно украсть тайно и явно; в одиночку и коллективно (бандой или шайкой). Можно украсть, используя ловкость рук и мозги или дубину, кастет и пистолет.

Можно сделать это в темном переулке, на большой дороге, в лесу, в городе, под покровом ночи и средь бела дня.

Можно тайно наведаться в чужой дом или карман. Можно обобрать запоздалого прохожего, напасть на купеческий караван, ограбить поезд, взломать банковский сейф или систему безопасности банка.

Можно обобрать, ограбить, свистнуть, слямзить, спереть, стащить, стырить…

Иными словами, взять то, что тебе не принадлежит.

Корень зла

Вор чтит собственность. Он присваивает ее, чтобы чтить еще больше.

Г.К. Честертон

Но, строго говоря, украсть можно не все, а только то, что тебе не принадлежит, а принадлежит кому-то, то есть чужую собственность.

Право собственности – это целый комплекс (до двух десятков) прав, включая право пользования (узуфрукт), право купли-продажи, право наследования, дарения и даже уничтожения. Хотя существует и так называемое абсолютное право собственности, на практике оно редко реализуется во всей полноте – например, владельца земли могут наказать за ее загрязнение, а хозяина такого «движимого имущества», как кошка или собака, – за жестокое обращение с животным.

Любая кража – нарушение права собственности. Нет собственности – нет кражи. Воровство имеет социальные корни, ведь собственность – общественный институт.

Считается, что общество порождает не только собственность и, следовательно, возможность воровства и разбоя, но и причины воровства. Традиционно одной из таких причин считалось несправедливое распределение доходов, бедность, нищета. Ведь сытый не будет красть кусок хлеба.

Или будет?

Кривая логика

Подобно тому, как у Гамлета бесконечная рефлексия вытесняет и отодвигает решительные действия, есть противоположный тип сознания, когда готовность к действию вытесняет и отодвигает рефлексию.

Такой тип сознания я бы назвал уголовным типом сознания.

Фазиль Искандер

Далеко не все воры крадут от голода и нищеты. Ради куска хлеба крадут, скорее, не закоренелые преступники, а просто несчастные, оступившиеся, попавшие в беду люди. Общество создает только возможность воровства, но причины его лежат гораздо глубже.

Люди воровали всегда.

Первое преступление первого человека было кражей. Оно совершилось еще тогда, когда все «общество» состояло из двух человек – Адама и Евы. Криминальная история человечества началась с кражи запретного плода в райском саду, и корни воровства переплетаются с корнями древа познания.

Как и все последующие преступления, кража запретного плода прикрывалась множеством «уважительных причин»: желанием справедливости, жаждой познания, наконец, «криминальным окружением» (в лице змия). И, как и все последующие преступления, первая кража была связана с другими грехами: ложью, тщеславием, жаждой обладания (сребролюбием).

Адам и Ева были изгнаны из рая. С тех пор в любое время и в любой стране воровство сурово каралось. Преступникам отрубали руки, их сажали в тюрьмы, ссылали на каторгу. Но прошли века, а воры как были, так и есть.

Почему люди воруют, зная, что делать этого нельзя, что воровство рано или поздно повлечет за собой наказание – если не от людей, то от Бога? Ведь взять чужое – значит не только преступить человеческие законы, но и нарушить восьмую заповедь.

Потому что желать чужого – в природе человека. Желание обладать – в природе человека. И нежелание думать о последствиях – тоже в природе человека.

Те, кто слепо следует этому «зову природы», становятся ворами.

Люди с криминальным сознанием населяют мир, существующий параллельно миру законопослушных и честных людей. Воровской мир.

В разные эпохи и в разных странах население этого параллельного мира (разбойники и воры всех мастей наряду с убийцами и другими преступниками) образовывало более или менее замкнутые сообщества с особым языком (арго во Франции, феня в России и т. д.), подобием культуры, моралью и обычаями. Эти сообщества имели собственную систему управления, «королей» и «воров в законе». Население параллельного мира противопоставляло себя остальным гражданам. Трудиться, чтобы зарабатывать деньги, считалось позорным.

Но жители замкнутых криминальных сообществ воровали и воруют, в общем-то, по мелочи, и редко вылезают из нищеты. За пределами криминального сообщества их никто не знает. Другое дело – личности неординарные, прославившиеся либо жестокостью, либо масштабами кражи. Эти, как правило, не обязательно принадлежат к воровскому сообществу и обычно либо просто живут среди честных людей, либо «врастают» в государство (коррупция и организованная преступность).

И мелких воришек, и «тузов» криминала объединяет одно: особая кривая логика, криминальное сознание.

Они считают, что можно отобрать у человека кошелек, а если понадобится, то и жизнь.

Свое или чужое?

Чего не клал, того не бери.

Солон

Жажда обладания столь сильная, что ради ее утоления человек готов отнять у ближнего не только имущество, но и самую жизнь, становится причиной разбоя.

В каком-то смысле разбой – явление более сложное, чем простое воровство.

Собственность – институт общественный, а значит, и исторический. То, что сегодня принадлежит одним, когда-то принадлежало другим или не принадлежало никому. В сущности, история человечества – это история передела (перераспределения) собственности.

В результате темной, запутанной и часто лишенной логики последовательности событий, называемой историческим процессом, отношения собственности усложняются настолько, что найти самого первого, «законного» или «истинного» правообладателя иногда бывает так же трудно, как, например, очертить «исторические границы» современных государств (которые часто населяют совсем не те народы, которые их когда-то создавали или завоевывали).

Если трудно понять, где свое, а где чужое, борьбу за собственность (чужую) легко выдать за акт справедливости. Хорошая маскировка: одно дело – просто оттяпать чужую землю, и совсем другое – вернуть то, что принадлежит тебе «по праву». Одно дело – грабить богатых (а кого же еще? не бедных же), и совсем другое – грабить, чтобы раздавать награбленное беднякам.

Передел собственности в масштабах государства (революции, перевороты, войны, приватизация, национализация и т. д.), как правило, выдается за акт справедливости или экономической необходимости. Но в реальной жизни экспроприация мало чем отличается от обычного грабежа, а «экс» – от ограбления банка. Грань между «революционной активностью масс», охваченных жаждой социальной справедливости, и вульгарным бандитизмом чрезвычайно тонка. Отсюда романтизация «большой дороги» и революционная романтика, Робин Гуд, Стенька Разин, Дубровский и Котовский, «грабь награбленное» и «экспроприация экспроприаторов»… Шервудский лес, Дикий Запад, Чикаго и бессарабские степи.

Но воровство остается воровством, а разбой – разбоем, то есть «мирным» (тайным) или насильственным (открытым) присвоением того, что сегодня, здесь и сейчас тебе не принадлежит.

Старая обезьяна в осеннем лесу

– Много я знавал людей, которые начинали, как вы, благородными разбойниками, веселыми грабителями бо гатых и кончали в мерзости и грязи […] Я знаю, у вас за спиной вольный лес, и он очень заманчив, Фламбо. Я знаю, что в одно мгновение вы можете исчезнуть там, как обезьяна. Но когда-нибудь вы станете старой седой обезьяной, Фламбо. Вы будете сидеть в вашем вольном лесу, и на душе у вас будет холод, и смерть ваша будет близко, и верхушки деревьев будут совсем голыми.

Г. К. Честертон. «Летучие звезды»

Воровство – ремесло преступное, но легким его не назовешь. Как любое ремесло, его можно довести до совершенства, сделав почти искусством. И прожить жизнь, полную захватывающих приключений, погонь, перестрелок, арестов и побегов из тюрьмы.

О таких «героях» слагают легенды, пишут романы, снимают фильмы.

И правда: если бы Робин Гуд пожалел шерифа Ноттингемского, разве о нем сложили бы баллады? Если бы Сонька Золотая Ручка прожила честную, добропорядочную жизнь, кто бы о ней знал? Если бы Владимир Левин не ограбил Citibank, разве не был бы он одним из многих никому не известных «компьютерных гениев»?

Знаменитый вор Ронни Биггc, «финансовая акула» Бернард Мэдофф, бандитская королева Фулан Деви – неординарные личности. Криминальные таланты. Люди любят читать книги и смотреть фильмы про талантливых людей, даже если талант был использован во зло.

Но в книгах и фильмах о «преступлениях века» не всегда рассказывается о том, чем кончают эти «таланты».

А кончают они плохо.

Мало кто из героев этой книги умер своей смертью. И чем тяжелее были их преступления, тем страшнее была смерть.

Робину Гуду помогли умереть, оставив его истекать кровью. Бонни и Клайд жили не очень долго и вряд ли счастливо и умерли (были застрелены) в один день. Сонька Золотая Ручка сгинула на каторге. Кто-то был убит подельниками, кто-то – полицейскими. Кто-то просто долго-долго сидел в тюрьме.

Взяв чужой кошелек, они отдали за него собственную жизнь.

Серебряные подсвечники епископа

– Это правда, что меня отпускают? – произнес он почти невнятно, словно во сне.

– Ну да, отпускают, не слышишь, что ли? – ответил один из жандармов.

– Друг мой! – сказал епископ. – Не забудьте перед уходом захватить ваши подсвечники. Вот они.

Он подошел к камину, взял подсвечники и протянул их Жану Вальжану.

В. Гюго. «Отверженные»

Воры и разбойники так или иначе не остаются без наказания. Но ведь в каком-то смысле наказанными иногда оказываются и те, у кого украли. Может быть, потому, что вовремя не поделились добром с ближним?

«Мизерабль» Жан Вальжан совершил страшное преступление – ограбил старенького епископа, давшему ему кров. Вора задержали. И не миновать бы ему нового срока, если бы не вмешался «пострадавший». Епископ сказал жандармам, что сам отдал каторжнику украденное. И в доказательство подарил тому еще и серебряные подсвечники. А заодно и мир в душе. И Жан Вальжан больше никогда не крал.

Епископ Диньский был святой человек. Он знал, как трудно противостоять греху. И еще он знал, что Господь велел делиться с ближним и не осуждать его.

Разумеется, и авторы, и читатели этой книги – кристально честные люди.

Но… Разве никому из нас ни разу не случилось «зачитать» чужую книгу? Или «украсть» чужое время – пустой болтовней, несобранностью, ленью? А ведь святые отцы учили, что даже стручка с земли поднимать нельзя – не тобой положено и не для тебя.

«От сумы да от тюрьмы не зарекайся» – гласит русская пословица, и смысл ее еще и в том, что соблазн может настичь любого. В тюрьму можно угодить случайно, но можно ведь и вполне заслуженно: оступившись, заблудившись, преступив закон. «Сколько по тюрьмам и острогам сидит людей, сделавшихся преступниками случайно, и сколько ходит по улицам на свободе с гордо поднятой головой „честных“ людей, честных только потому, что им не представился ни разу случай искушения!» – писал русский сыщик И.Д. Путилин.

Счастливы те, кто не столкнулся с искушением, и вдвойне – те, кто сумел ему противостоять.

Много ли таких?

Валерия Башкирова

Часть 1
Романтики с большой дороги

– Украл, выпил – в тюрьму. Украл, выпил – в тюрьму. Романтика…

Кинофильм «Джентльмены удачи», 1971.

В роли Евгения Ивановича – Е. Леонов

Почему-то считается, что разбойники, в отличие от прочих воров и грабителей, бывают благородными. И правда – никто ведь не назовет «благородным» карманника, медвежатника или форточника. А вот «благородных разбойников» в литературе, кинематографе и учебниках истории хоть отбавляй – от Робина Гуда до Дубровского и от Стеньки Разина до Котовского.

Что же делает их столь привлекательными для писателей и режиссеров (и, коль скоро эти книги читают, для читателей и зрителей)?

Во-первых, среди разбойников (и реальных, и вымышленных) часто встречаются люди благородного происхождения (возможно, потому, что стрелять из лука или палить из ружья им привычнее, чем взламывать замки).

Во-вторых, грабят и убивают они, часто прикрываясь высокой целью или идеей. Как правило, это идея борьбы за что-то (справедливость, благо народа и т. д.) или, чаще, против кого-то (шериф Ноттингемский, «контра» в красной России и т. д.).

А в-третьих, конечно, отрицательное обаяние…

Чем выше идея, тем труднее увидеть, что она – только прикрытие, и что делают разбойники в сущности то же самое, что и другие воры – отбирают чужое имущество, только еще и кровь при этом проливают. И стоит за их «подвигами» самое банальное воровство, причем совершаемое «с особой жестокостью».

Никто не назовет «благородным» карманника, медвежатника или форточника, но ведь и «лютым» тоже не назовет.

Так что благородный разбойник – объект несуществующий.

Кто вы, мистер Гуд?

Робин Гуд (Robin Hood) – легендарный английский «благородный разбойник», грабивший богатых и раздававший награбленное бедным. Персонаж многочисленных народных и авторских произведений. Считается, что ему помогли умереть, оставив истекать кровью. Реальный прототип не установлен, но по одной из версий некий Роберт Гуд родился в 1280 году в Йоркшире.

Образ благородного защитника бедных из Шервудского леса несколько меркнет из-за надругательств над трупами шерифа Ноттингемского и Гая Гисборна.

Семь веков назад юный благородный разбойник виртуозно владел луком и наводил страх на богачей в Шервудском лесу. Однако при ближайшем рассмотрении добрый молодец превращается в солидного мужчину, который без всякого лука, а, наоборот, чисто политическими методами боролся за свое кровное имущество.

Робин с луком

Первое письменное свидетельство о Робине Гуде датируется 1377 годом. Это литературная запись народной баллады о благородном лесном разбойнике. В 1510 году приключения Робина Гуда были растиражированы печатным способом в виде памфлета «A Lytell Geste of Robyn Hood» («Маленький подвиг Робина Гуда»). Подвиг заключался в том, что Робин Гуд встретил в лесу короля, сделал вид, что не догадывается, с кем имеет дело, и в итоге получил приглашение на королевскую службу. С тех пор не перестают появляться все новые версии маленьких и больших подвигов вольного стрелка.

Каждый новый переписчик легенды о Робине Гуде, а с некоторых пор каждый новый кинорежиссер вносил в свою версию о Робине Гуде собственное видение героя. В итоге в мировой культуре выкристаллизовался канонический образ Юрия Деточкина из Шервудского леса с хрестоматийным набором подвигов, полный комплект которых описан в любой детской книжке про Робина Гуда. Но даже в такой, казалось бы, безнадежной ситуации историки-медиевисты не прекращают попыток очистить прообраз народного героя от более поздних напластований и предъявить миру истинного Робина Гуда.

Описывать последние достижения робингудоведения не имеет смысла. Желающий может познакомиться с ними, набрав на любой поисковой машине в Интернете по-русски или по-английски слова «Робин Гуд» – компьютер выкатит тысячи ссылок на любой вкус. Но две вещи несомненны. Первое: по мере переписывания легенд каждый автор помещает Робина Гуда все глубже в историю Англии по сравнению с тем временем, когда жил его прототип (рекорд побил Вальтер Скотт, сделавший Робина Гуда современником короля Ричарда Львиное Сердце). А заодно с течением веков лесной разбойник неуклонно повышает свой социальный статус – от йомена (мелкого землевладельца-крестьянина) до сэра Робина из Локсли и даже графа Хантингтонского. И второе: в какой бы исторический отрезок ни переносили беллетристы и ученые Робина Гуда, всякий раз он действует в периоды конфликтов центральной королевской власти с региональными лидерами из-за ограничения прав местного самоуправления. Отсюда вытекает, что если бы Робина Гуда не было, то его следовало бы придумать. И тем не менее литературный персонаж имеет прообраз – это реальный человек, которого звали Роберт Гуд.

Гуд без лука

Он родился в 1280 году в своем имении в Уэйкфилде (Йоркшир), был женат на местной женщине Матильде, служил добровольцем в королевской армии во время очередной войны с шотландцами, участвовал в путче герцога Ланкастерского против короля Эдуарда II. После поражения лорда Ланкастера в 1322 году Роберт Гуд перешел на нелегальное положение и возглавил партизанский отряд в Шервудском лесу, постоянно конфликтовал с полномочным представителем короля в ноттингемском федеральном округе, ноттингемским шерифом, и упорно грабил духовенство.

Время от времени то сам Роберт Гуд попадал в плен к ноттингемскому шерифу, то, наоборот, шериф оказывался в плену у него. Но почему-то эти заклятые враги всегда расходились мирно. Судя по всему, они, выражаясь современным языком, садились за стол переговоров и разграничивали полномочия центральной и местной властей. И наконец, после переговоров с самим королем, который специально прибыл из Лондона на контролируемую Робертом Гудом территорию Йоркшира, непокорный вассал распустил силы местной самообороны в обмен на государственный пост в Лондоне (это и был тот самый «маленький подвиг» Робина Гуда, о котором была сложена первая легенда). Он был назначен на высокую по тем временам должность одного из постельничих короля Эдуарда II, то есть имел прямой доступ к монарху и был кем-то вроде замглавы королевской администрации. Но через полтора года Роберт Гуд покинул королевский дворец и вернулся в Шервудский лес.

В последние годы жизни он сумел разгромить несколько карательных экспедиций, в том числе отряд под предводительством норманнского рыцаря Гая Гисборна. Убил-таки ноттингемского шерифа и выставил его голову на колу. Пытался перебраться из Англии на материк, но штормом был выброшен обратно на английский берег. Выдержал осаду в замке, любезно предоставленном ему для укрытия одним из йоркширских баронов. Однако силы были неравными. После ряда военных неудач Роберт Гуд заболел и был предательски умерщвлен в женском монастыре в Кирклессе – аббатиса в лечебных целях пустила больному кровь, но почему-то забыла ее остановить. Похоронили Роберта Гуда у стен аббатства. В XIX веке надгробный камень с его могилы якобы пошел на щебенку для строившейся здесь железной дороги.