Kitobni o'qish: «Лидочка», sahifa 2

– Марина, привет! Паша сказал, ты квартиру сдаёшь?

– А, Серёжа! Да, от тётки досталась, думала сдать. На «Октябрьском поле», однушка, маленькая, в пятиэтажке, – сразу сказала она.

– Отлично! А по чём? – обрадовался Сергей.

– Я ремонт не делала, так что тебе тридцать всего, плюс с тебя коммуналка, – голос Марины звучал по-деловому. Быстрые пальцы застегнули молнию элегантной чёрной сумочки, украшенной пестрым брелком.

– Марин, мне бы чуть подешевле, а? – расстроился Сергей.

– Серёжа! Ну куда подешевле? Ты цены видел вообще сейчас? – Марина устремила на него темные глаза, обрамлённые густыми длинными ресницами.

«Да, если столько туши тратить, то никаких денег не хватит», – подумал Сергей, продолжая торг:

– Давай двадцать? Я один буду жить, без всяких животных, у меня аллергия вообще, так что вам там никто ничего не обдерёт. Никаких пьянок-гулянок! И ты знаешь, сколько я зарабатываю, ну? И с ремонтом, если надо помогу.

– Двадцать пять, – смилостивилась Марина. – И ещё бы ты там гулянки мне устроил!

Сергей задумался. Отдавать больше половины зарплаты не хотелось, но выхода не было. За хостел он и так платил по тысячи в сутки, и в комнате рядом с ним спали ещё шесть мужиков, так что отдельная квартира всего за двадцать пять тысяч казалась идеальным вариантом.

– Договорились, – сказал Сергей, – двадцать пять.

– И коммуналка! – напомнила Марина. – И если ты мне сейчас пятнадцать отдашь, то я тебе прямо завтра ключи передам. И да, лучше переводом…

– А можно сегодня ключи забрать? – спросил он.

– У меня дела ещё были, – замялась Марина.

– Да я только ключи заберу! Я не помешаю! – взмолился Сергей.

Марина снисходительно кивнула, продиктовала номер, проверила пополнение счёта и сказала ждать её внизу у выхода.

Вскоре Сергей уже ехал с ней в метро, попутно слушая рассказ о том, что в квартире долго жили какие-то дальние родственники Марины, её троюродная бабушка, которая заботилась о малолетних детях. Эти слова напомнили Сергею его собственную семейную историю, которой он тут же поделился с Мариной, в глубине души надеясь расположить её к себе и со временем выторговать скидку.

– Адрес я тебе напишу, – говорила Марина, – в квартире пока всё как при бабке осталось, ты там особо ничего не трогай. Спи на диване, постельное бельё, если надо, в шкафу на полке, всё чистое. Плита газовая, холодильник надо только включить. Да, если соседи будут что-то болтать, не слушай их, там тётка одна живёт с прибабахом, ей вечно что-то кажется, но не обращай внимания, все вроде тихие.

Марина жила на Алексеевской в новом доме с мужем и маленьким сыном. Её квартиру Сергей увидел лишь мельком через приоткрытую дверь: Марина попросила подождать снаружи. Но и увиденного ему хватило, чтобы начать немного завидовать тем, кто может позволить себе и квартиру в новостройке и хороший ремонт в ней.

Вместе с ключами Марина передала ему бумажку с адресом, заодно ещё раз повторила, чтобы тот звонил ей сразу, если что-то будет не в порядке. Сергей сосредоточенно кивал в ответ.

– Чашки тоже там есть, чайник на плите остался, если что, докупишь, там магазинов у метро полно, – напутствовала Марина.

Сергей, поблагодарив коллегу, сразу поехал в хостел, который был на «Пражской», а оттуда с вещами направился в свою новую съемную квартиру, свой первый дом, в котором он теперь будет жить сам.

Почему-то квартира Марининой родственницы представлялась ему чем-то похожей на комнату его собственной бабушки, где будет старомодный уют, фотографии в рамках, горка белых подушек с кружевными наволочками. Ещё там обязательно будет швейная машинка «Подольск» или, быть может, даже раритетный «Зингер». И конечно сервиз в серванте. Разве бывают дома или квартиры бабушек без хрустальных бокалов и салатниц, бережно хранящихся за стеклянными дверками? Обо всём этом думал Сергей, пока ехал с одного конца города на другой, путаясь в пересадках, сгибаясь под тяжестью своих сумок, на которые с подозрением поглядывали полицейские у эскалаторов. А ещё ему предстояло долго идти пешком до нужного дома, так как проклятая Маринина бабка выбрала жильё в таком месте, куда не шёл ни один автобус. Пару раз Сергей готов был всё бросить и лечь прямо на грязный мокрый снег. Нужный дом словно убегал от него, прячась в бесконечных одинаковых не чищенных от снега с начала зимы дворах, заставленных машинами. Очки предательски запотевали от разгорячённого дыхания. Попытка срезать путь окончилась тем, что он всё-таки упал коленями на снег, измазав джинсы, что повлекло долгую нечленораздельную брань.

Наконец нужный дом нашёлся. Он стоял среди других таких же пятиэтажек, словно стараясь слиться с ними в единую серую массу кирпича и хаотично остеклённых балконов. Лампочка за прямоугольником с номером «12 корпус 5» не горела, словно во всём многоквартирном доме никто не ждал визита постороннего, будь это врач, курьер, сантехник или незадачливый новый жилец.

Самая обычная дверь второго подъезда, коричневая и скрипучая, за ней самая обычная бетонная лестница, почтовые ящики, зелёные стены, потерянная варежка на батарее. Сергей поднялся на второй этаж. Дверь квартиры №28 была обита коричневым дерматином, разделённым тонкой проволокой и мебельными гвоздями на неровные ромбы. Сергей подобрал один из двух ключей, что были на связке и открыл нижний замок. Дверь не открылась, тогда настала очередь верхнего. Замок был старый, видимо пользовались им редко, оттого он упрямился и открываться не хотел. Сергей сильнее налёг на дверь, но та не поддавалась.

– Прекрасно! – рассердился парень. – Супер! Блеск! Буду спать на лестнице! Ну, Марина! Ну почему нельзя было замок поменять? Или нормальные ключи дать?

Внезапно лампа над его головой загудела и мигнула. На секунду Сергею показалось, что кто-то спускается вниз по лестнице, чья-то тень поползла по ступеням, и он попятился, чтобы дать человеку пройти, повернулся, но на лестнице никого не оказалось. «Просто тень, – подумал Сергей. – Просто фонарь, или машина проехала».

Но отчего-то ему стало не по себе, и он налёг со всей силы на замок, который неожиданно легко и звонко щёлкнул, и коричневая дверь с тихим скрипом провалилась внутрь чёрного коридора. Сергей нашарил рукой на стене выключатель, щёлкнул им, и тьма расступилась, явив его взору узкий коридор, оклеенный выцветшими малиновыми обоями. Слева была старомодная вешалка, на которой до сих пор висело чьё-то пальто, а под вешалкой была большая громоздкая тумба для обуви. Сергею сначала показалось, что в квартире кто-то живёт, хотя она была совершенно пуста. Новый жилец вошёл и запер за собой дверь, повернув ручку замка. Он поворачивалась не как обычно, против часовой стрелки, чтобы запереться, а против. Но так было со многими советскими замками. Когда-то и у них был похожий замок.

Сергей снял куртку, ощутив, будто скидывает с себя гору, достал из сумки тапочки. Справа была белая дверь в ванную комнату. Она была заперта на шпингалет, и едва Сергей открыл его, как дверь резко распахнулась, обдав его запахом застоявшейся воды. Впрочем, пахло не только ей. Вся квартира была пропитана запахом лежалых вещей, пыли, старости, тоски и одиночества. Серёжа был уверен, что пахнуть они должны именно так. Пахло лекарствами, носками, пластиком, резиной и несвежей едой. Давно не свежей.

Сергей включил свет в ванной. Желтая плитка на полу, белый потрескавшейся кафель на стенах. Раковина слегка завалилась на бок, унитаз был низким и серым, ванна же оказалась настолько покрыта налётом и ржавчиной, что Сергей пообещал себе мыться где угодно, только не в этой квартире. Он включил воду. Хлюпающий звук неприятно резанул уши. Кран словно чихал, отплёвывая бурую воду, которую Сергей, принял сначала за кровь, изрядно испугавшись, но постепенно вода пошла привычно прозрачная, так что он даже рискнул помыть руки. Над ванной было мутное стекло окна в кухню. Советские инженеры думали, что это поможет сэкономить на освещении, но большинство людей такие окна наглухо закрашивали, а то и замуровывали, устраивая в оконных нишах полочки для шампуней и мыла. Здесь окно было замазано белой растрескавшейся краской только наполовину, а выше зиял провал абсолютной черноты. Сергей, смыв с рук мыльную пену, повернулся в поисках полотенца, и краем глаза заметил, что кто-то смотрит на него из этого окна.

Сердце застучало, точно молот, в самой глотке, накатил ужас: как? Как в закрытой квартире может кто-то быть?

Сергей снова заставил себя посмотреть на окно ванной. За ним никого не было, только чернота, в которой тихо существовала самая обычная кухня. «Самая обычная кухня!» – повторил он. Да и откуда кому-то взяться в запертой квартире? Чтобы проверить себя, парень выскочил из ванной и, включая везде свет, бросился на кухню. Каких-то шесть шагов, и он уже был там, нащупал на стене узкий выключатель и зажёг лампочку, скрытую желтоватым плафоном. Никого нет. Никого и не могло быть. Должно быть он так устал и перенервничал, что сейчас любой отблеск принимал за привидение. Кухня была пустой и самой обыкновенной: старя газовая плита с эмалированным чайником на ней, шкафчики с посудой, чугунная затёртая раковина, стол с выцветшей клеёнкой, две табуретки, и прямо у самой кухонной двери громоздкий холодильник «ЗИЛ», из тех, что выпускали в восьмидесятые. Типичная стариковская кухня. Всё как у всех. На окне тюль, на подоконнике жестяная банка из-под чая и пустой горшок с пересохшей землёй. Под раковиной пустое помойное ведро с оторванной ручкой, веник и совок. Просто старая кухня советских времён. Сергей осматривался. Что-то заскреблось в холодильники.

«Нет, меня не проведёшь! Тут тараканы или мышь завелись!» – прошептал он и рванул на себя дверцу холодильника, чтобы застать мелких паразитов с поличным, но тут же вскрикнул от неожиданности, так как прямо на него, словно чёрт из табакерки, выпала откидная пластиковая дверца морозилки. Да, к атаке пластиковой дверью он не был готов, отчего начал беззвучно и тупо смеяться. Нервы были на пределе.

Он взглянул на часы: без двух минут полночь. Еды у него не было, потому он и не стал включать холодильник, к тому же тот издавал противный запашок тухлого мяса, так что Сергей пообещал себе его хорошенько вычистить следующим же вечером.

Он закрыл холодильник и повернулся к комнате. Как всё близко в этих маленьких советских квартирках. Заставленная вещами маленькая комнатка казалась ещё меньше из-за огромного шифоньера. Это был просто монстр, который непонятно каким образом проник в эту квартиру. Казалось, что он родился и вырос здесь, и сейчас враждебно смотрел крошечными глазками замочных скважин на незваного гостя со злобным выражением носорога, готового ринуться в бой. Шифоньер, хоть и имел округлые формы, из-за потрескавшегося лака казался ощетинившимся множеством игл монстром. А из-за того, что до потолка на нём громоздились коробки, покрытые растрёпанным целлофаном, шифоньер походил на баржу, застрявшую в пожарном пруду.