Kitobni o'qish: «Мародеры»

Все фамилии и имена вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми, событиями и местами считать случайными

Часть первая

«Ворона – забавная птица, оказывается, – подумал Саша Асов, глядя на большую черную птицу, сидящую на ветке молодой рябины. – Хотя какая ж это ворона? Ворон обыкновенный. Весь черный». Асов увидел эту птицу тридцатого декабря. Последний день работы перед Новым годом. Следующее дежурство у него должно было быть третьего января. Он специально подгадал так график работы, чтобы подольше побыть с матерью, которая приехала к нему на новогодние праздники.

Этот ворон запомнился ему потому, решил Саша, что раньше он не мог себе представить, как забавно может выглядеть эта зловещая птица. Он шел по заснеженной дорожке к помещению МОБа¹, в котором и располагался его кабинет. Погода была хорошая. Яркое зимнее солнце согревало воздух и так слепило, отражаясь от покрытых снегом улиц, что слезились глаза. С крыш падала капель. От высоких мягких сугробов веяло уютом. Словно весь мир вокруг – одна большая и родная квартира. Небо – потолок, а горизонт как стены. Асов дышал полной грудью: еще бы, наконец-то за многие годы у него получатся нормальные новогодние каникулы, без забот. Именно такую зиму он и любил – теплую и пушистую. В веселом расположении духа, проходя по тропинке, Саша взглянул на отреставрированное здание, раньше представлявшее собой просто развалины из красного кирпича, который использовали в прошлом веке при постройке мануфактур, теперь же это было солидное двухэтажное сооружение ярко-зеленого цвета с орнаментом и вывеской «Похоронный дом». «Видимо, неплохо зарабатывают, раз такое здание отгрохали», – подумал Асов и отвел взгляд от этого дома: тот не соответствовал его настроению. Саша посмотрел направо и увидел этого ворона.

Молодая рябина стояла около тропинки, и из-за слоя снега ворон, сидящий на средней ветке того, что летом было кроной, оказался на уровне глаз Асова, почти рядом. Листьев на дереве не было, но висели кисти ссохшихся, обмороженных ягод. Ими и лакомилась птица, безбоязненно рассматривая проходящих мимо людей. Эта картина, почти зрелище, настолько заинтересовала Сашу, что он остановился. Ворон одной лапой сжимал гроздь и клевал плоды, отчего напоминал попугая, второй же лапой он умудрялся держаться за ветку, а ягоды при этом неряшливо и расточительно выпадали из лапы с гроздью. Асов взглянул в темный глаз птицы, методично задергиваемый полупрозрачной синей пленкой века, и осмотрел снег под деревом. Он был весь в красных точках.

* * *

«Рябина на снегу всегда похожа на кровь», – внезапно подумал Асов, отбрасывая очередную занозу памяти и ассоциативный образ. Затем усмехнулся и пошел дальше, закуривая на ходу сигарету. Саша отнесся к ворону доброжелательно. Видимо, поэтому птица, заметив его, нахально продолжила свое занятие, рассматривая этого человека, а не испугалась его приближения на расстояние вытянутой руки и не улетела. Больше никто из прохожих, кроме Александра Асова, не останавливался и не смотрел в глаза этой крупной черной птице.

Тридцать первого декабря Асов позволил себе немного отоспаться, поэтому проснулся около полудня и быстро встал с кровати. Он планировал сходить за подарками «под елочку» для мамы и ее мужа, которые приехали на новогодние праздники из Питера, раньше это сделать у него все не хватало времени, да и требовалось сопоставить свои желания со своими финансами. А еще хотелось приобрести полезные, недорогие и памятные вещи. Все, что приходило на ум, Саша уже дарил ранее. Наконец, он решил купить наушники для их мобильников. Мама с мужем возились на кухне и готовили праздничный ужин. Асов объяснил им, что ему нужна платежная карта, чтобы пополнить счет на своем сотовом телефоне, оделся и ушел.

Саша обежал все магазины в окрестностях, но необходимой модели наушников так и не нашел. Хотя изо рта исходил пар, на улице не чувствовалось холода. Он решил поехать троллейбусом на оптовый рынок, где был павильон бытовой техники, напоминая себе, что среднестатистическое время, затрачиваемое на покупку карточки, уже давно истекло. У Асова и так почему-то не было новогоднего настроения, а теперь оно и вовсе ухудшилось, ожидание приятной предпраздничной суеты не оправдывалось. Он с горечью отмечал, что дни новогодней лихорадки воспринимаются им как будни. Неужели он настолько потерял привычки и чувства обычного человека? Об этом спрашивал Саша себя, еще более расстраиваясь и ощущая, что у него промокли ноги в ботинках от слякоти и снежно-песочной каши на улице. И все же Асов мечтал о рождественской сказке, он считал, что имеет право на чудо, когда ангелы спускаются с небес на землю и делают людей счастливыми. Саша предвкушал, что наконец-то нормально встретит праздник, который вот уже несколько лет не приносил ему радости. Как правило, тридцать первого его ждали либо служба в виде дежурства, либо одиночество. Теперь же вроде бы все складывается таким образом, что он сможет проникнуться атмосферой праздника, беззаботности и веселья, ведь таких эмоций у него не вызывал ни один красный день календаря.

Побывав в павильоне и обойдя все закоулки рынка, он нашел только наушники для сотового мужа мамы. Прервав содержательный разговор двух молодых и привлекательных продавщиц специализированного салона мобильной связи о том, что чей-то парень сволочь, а та подруга – дура, Асов попросил продать ему наушники. Резко преобразившись из шипящей сплетницы в радостную, улыбающуюся, внимательную и отзывчивую девушку, одна из них пояснила, что эта модель «моно» и лучше приобрести другую, когда будет новый завоз товара, но Саша, не замечая кокетства, точнее, не отвечая на него, расплатился, забрал покупку и торопливо вышел на улицу.

Была у Асова одна особенность, делавшая его привлекательным. В свои двадцать пять лет он выглядел как выпускник школы, слишком юн и молод. Тот образ жизни, который Саша вел, обязывал его всегда быть в тонусе. Он постоянно работал и учился, что не давало ему проводить бессонные ночи за выпивкой или бесполезным прожиганием своей энергии. Асов не переставая себя контролировал, чтобы чрезмерно не уставать, спать, когда была возможность, и есть, когда было время на это. Его режим походил на непрерывный бег, поэтому организм уже приспособился к такой нагрузке и регулярно обновлялся, перебарывая болезни, стресс и травмы. В жестах, поведении и взгляде Саши светилась житейская мудрость. Неизменная невозмутимость и открытость в общении с друзьями заставляли прийти к выводу о том, что перед вами зрелая и очень сильная личность. Это своеобразное сочетание несовместимых вещей – озорной молодости и мудрости – располагало к себе и выделяло его из толпы. Что же касается окружающих, то сам Асов просто разделял людей не на плохих и хороших, а на личностей и безликих.

Настроение у Саши ухудшилось, потому что в окружающих не получалось увидеть «родственную душу». Он и не мог иметь ничего общего с человеком, для которого рай представляется пальмами, пляжем на чужбине, а успех в жизни заключается в том, чтобы выучить чужой язык и удрать за «бугор», отрекшись от своего самобытного и прекрасного мира отечества. Почему мысли Саши потекли по этому руслу? Профессия ли, природный ли дар, но он умел «читать» людей с первого взгляда. А может, это чувство появилось как награда, ведь за приобретение мудрости расплачиваются болью.

Асов, намного острее и четче воспринимая мир, используя свою природную наблюдательность и умение делать верные выводы, умудрялся читать судьбы за несколько минут общения с собеседником. Не сразу, а спустя какое-то время он справился с болью внутреннего конфликта от полного понимания окружающего мира, но не очерствел и не согласился с мерзостями этого мира. Поэтому уже в таком возрасте Саша с легкостью отличал добро от зла и знал, что справедливо, а что – компромисс с совестью. Вероятно, в философском смысле так называют умение сохранить душу. Да, есть такая категория людей, но не все они смогли вынести подобное бремя приобретенной житейской мудрости. Впрочем, бывают и такие, кто применяет данные познания в корыстных целях, уверовав в свою исключительность.

Чтобы успокоиться, Асов решил дойти до дома пешком. Двигаясь по обочине дороги, ведущей от рынка, он посмотрел на свои наручные часы с синим циферблатом. Стрелки показывали пятнадцать часов двадцать минут. Скоро все магазины должны были закрыться.

«Да что же это такое? Заговор какой-то. Почему нет в продаже такой простой вещи?» – думал Саша. Внезапно он ощутил, что вспотел от беготни, что внутри у него клокочет какая-то необъяснимая злоба на весь мир. Особо чувствовалось бессилие, с которым Асов не мог смириться. Ему хотелось разнести, бить, рвать зубами все, что он видит. Помещения магазинов, прохожих, продавцов. «Что это я? Такого со мной раньше не было, успокойся», – сказал Саша себе, и вдруг внутри наступила тишина. Он медленно, стараясь не поскользнуться, шел по улице. В одном магазинчике по дороге домой Асов купил наушники для мобильника мамы и, снова интуитивно захотев поторопиться куда-то, направился домой.

На кухне играло радио, и мама весело порхала по ней, занимаясь готовкой. Саша стоял рядом и курил, так как мама запрещала ему делать это в комнате. Подарки он припрятал в своей сумке и ждал момента, чтобы торжественно вручить их. Асов только что отыскал в Интернете несколько ссылок для скачивания на сотовые гостей игры «Тетрис» и теперь возился с настройками телефонов, попутно объясняя людям другого поколения и оттого тяжело понимающим современную технику:

– Вот, пришли настройки для телефона, сейчас мы их сохраним, чтобы он мог выходить в Интернет на веб-сайты. Потом наберем адрес сайта и скачаем с него игрушку.

– Саша, как будешь мясо? – обратилась к нему мама.

– Все равно, лишь бы это не были мелкие и шкодливые отбивные, а что-нибудь, что нужно поливать соусом и откусывать большими кусками, – пошутил Асов.

– Это уже будет буженина, – смеясь, сказала она и спросила: – Почему ты их назвал шкодливыми?

– Ну, не знаю. Маленькое всегда кажется «шкодливым». – ответил он, все еще улыбаясь, и продолжил свое занятие.

До Нового года оставалось шесть часов. Свой телевизор Саша отдал отцу в съемную квартиру, так что теперь им предстояло смотреть праздничные программы по компьютеру, в который Асов встроил телевизионный тюнер. Однако это нисколько его не смущало.

Вдруг на подоконнике раздался гул вибрации с телефона Саши, а затем зазвучала мелодия. Асов открыл свой любимый телефон-раскладушку, подаренный ему мамой, и прочитал на дисплее «Тетя Тоня». Он подумал, что та решила поздравить его с праздником, чего отродясь раньше не случалось. Весело сказав «Алло», Саша ответил на звонок.

Асов не успел ничего осознать. Тягостное предчувствие и бессильная злоба теперь были объяснимы. Булькающий и неровный, срывающийся в плач голос тети произнес:

– Саша, отец разбился.

– Как? – не понял Асов.

– Насмерть.

– Подождите, сейчас, – не зная, что сказать, Саша нажал кнопку и сбросил звонок. Он осмотрел залитую светом комнату, в которую перешел из кухни, закрыв за собой дверь, чтобы приглушить звуки музыки и лучше слышать тетю. Асов растерялся. Он так боялся момента, когда ему придется хоронить родителей, и был уверен, что это наступит нескоро. Саша еще не успел «встать на ноги», чтобы быть в состоянии оплатить погребение и все, что с этим связано. Он понимал: рано или поздно это произойдет. Но не сейчас же, не так быстро, и не таким образом!

Вот так праздник превращается в траур, очень просто и неожиданно. От этого нельзя спрятаться или убежать, тем более предотвратить это. Асов ничего не мог изменить. Он не мог поверить в услышанное, но с такими вещами не шутят, тетка сказала правду, и поэтому Саша предпочел не прятаться от действительности. Бывают такие состояния, когда знаешь, но не веришь и не понимаешь. Вот и тогда Асов знал, но не осознавал, что его родного человека больше нет. «Что мне делать? Как поступить? Как ведут себя люди в подобные минуты?» – спрашивал он себя.

Однако Саша смог понять, что если ему нужно что-то сейчас исправить, то для этого необходимо быстро действовать. Асов решил сосредоточиться на какой-нибудь цели. Чтобы горе не накрыло его с головой, он должен был думать только о том, что надо сделать, и немедленно приступать к этому. Стиснув зубы, Саша мысленно крикнул на себя: «Действуй». Сознание прояснилось.

Было тридцать первое декабря, около шести часов вечера. Ему требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Асов сел за свой компьютер и пустым взглядом уставился в одну из страниц интернета с мигающей рекламой от поисковика. С кухни раздавался приглушенный разговор мамы с мужем. Они готовили Сашины любимые салаты: оливье и селедку под шубой.

«Не может быть. Мы с ним разговаривали два дня назад. Он позвонил мне на работу, просил поменять билет на поезд, но это оказалось не нужно. Он ехал забирать семью из гарнизона, и мне не сказал, когда он точно уедет. Он всегда был сильным, никто не мог унизить его. С ним не может подобного произойти. Отлетав двадцать пять лет на всех типах самолетов, разбиться на гражданке невозможно. Стоп. Соберись. Сейчас самое главное – силы. Ни о чем больше не думай, чтобы не ослабить волю. Думай! И ни на кого не рассчитывай», – но как когда-то давно, в детстве, когда Саша боялся или ему было грустно, мысли остановились. Сознание впало в ступор. И он подумал, что, быть может, именно сейчас ему необходимо применить все навыки, которые у него есть, и поэтому в мозгу сверкнул всего один приказ, выработанный как рефлекс, и он снова мысленно воскликнул: «Думай!» И Асов спросил себя: «Что делать? Это правда? Это первое. Второе – никакой жалости и сочувствия к себе. Только цель. Отдохнешь тогда, когда… Стоп. Думай только о цели. Если правда? Нужно ехать. Не может быть. Никто тебе не поможет, ни на кого не рассчитывай, о боже, помощь нужна отцу». Саша позвонил отцу на сотовый. Долго соединялось. Под Новый год мобильная связь обычно вообще не работает, но в этот раз соединение прошло. В трубке раздались гудки, но никто не отвечал. Асов набрал номер гарнизона, который всегда помнил. Номер телефона в гарнизонной квартире из прошлой жизни, когда они жили там вместе, в его детстве. Никто не ответил.

Саша позвонил тете:

– Алло, тетя Тоня. Кто сообщил? Это точно?

– Да, Саша. Рафида звонила. Я сначала не поняла, кто звонил. Воем воет. Отец взял такси и на трассе, когда ехал в гарнизон, столкнулся со встречной машиной. – Тетя говорила плача. – Водитель и отец погибли. Другая машина «Ауди», в ней, видимо, сработали подушки безопасности. Там водитель и пассажир выжили.

– Когда это случилось?

– Недавно. Может, в три, может, в четыре часа.

– Его нужно везти сюда.

– Да, конечно. Обязательно сюда.

Асов выключил сотовый, молча сел на диван, скрестив ладони на телефоне. Из кухни доносились музыка и еле уловимый разговор матери с мужем.

Саша вышел в коридор и, повернувшись в кухню, увидел, что боком к нему, что-то разрезая на столе, стоит мама. Он сказал:

– Отец разбился.

– Что? – переспросила мама.

– Отец разбился. Ехал на такси в гарнизон. Произошла авария. Насмерть. Все.

– Ты откуда знаешь?

– Тетя Тоня позвонила, а ей Рафида.

– Подожди, – мать взяла свой мобильный. – Позвоню в гарнизон, Ленке. Она должна, наверное, что-то знать.

Мама позвонила по телефону. Ее муж встал из-за стола и закурил, выключив радио. Асов услышал, как мать говорит:

– Лена? Привет. Слушай, что там случилось с Асовым? – помолчав немного, она произнесла: – Ладно, я тебе перезвоню. – Повернувшись к сыну, сказала: – Говорит, была авария. Выехал твой однокашник, Лешка Торгач.

– Лешка? Он что, следаком стал?

Саша вспомнил своего однокашника. В школе он был прыщавый и оттого замкнутый, но беззлобный. Кто знает, какие у него остались комплексы? Люди бывают разные. Например, Асов сознательно высмеивал свои недостатки, так как считал, что никогда нельзя выдавать их за достоинства. Без борьбы со своими комплексами люди перестают работать над собой, поэтому надо высмеивать недостатки, но зная меру и не переходя за рамки, на оскорбления, тем более самого себя. Однако Саша понимал, что если у него хватило силы воли бороться со своими комплексами, то вовсе не обязательно, что Лешка справился со своими. Неизвестно, каким человеком он стал.

Они не виделись восемь лет, с тех пор как Асов уехал из гарнизона поступать в институт. Почему-то Саша вспомнил, как учил Лешку кататься на мопеде, который тому купил отец. По тем временам это был дорогой подарок. Сашин папа такого мопеда, иностранного и с коробкой передач, как у полноценного мотоцикла, подарить бы не смог, хотя в то время он был майором и старшим штурманом полка, а отец Лешки – лейтенантом и начальником местного ИВС². Асов помнил, что в школе они дружили с Лешкой, потому что уже с детства Саша пытался защищать слабых. Так его воспитывал отец.

Асов вернулся в комнату и, сев на диван, подумал: «Наверное, это хорошо, что выехал Лешка. Может быть, в чем-нибудь поможет». Мама с мужем прошли за ним.

Саша снова позвонил тете. Он не помнил ее плачущей, впрочем, и обычных человеческих чувств ей не приписывал. Тетя, родная сестра его отца, была обеспеченной, прагматичной и расчетливой. Ей было около сорока лет. Сейчас Асов удивлялся ее поведению: он и не думал, что может полагаться на нее в трудную минуту. Однажды она уже оттолкнула его, когда Саша, шестнадцатилетним пацаном, нуждался в обычном совете. Тогда он испытал чувство беспризорного котенка, которого все отталкивают, лишь бы не привязаться и не нести за него ответственности, и оно долгие годы грызло уже взрослого Асова при воспоминаниях о своих «близких родственниках». Тетка тоже относилась к нему равнодушно. У нее была другая мораль, другая жизнь. Асов зарекся когда-либо в жизни просить ее об участии либо помощи, он вообще предпочел вычеркнуть ее из своей памяти и круга общения, как и всех других таких же родственников. Саша не мог простить предательства, даже в детском возрасте. Оставалось всего два человека, которые держали его на этом свете. Теперь остался один. Дождавшись, когда тетя ответит на звонок, он спросил:

– А бабка с дедом знают?

– Да, Саша, – сказала она несколько спокойнее.

– Хорошо, пойду от них позвоню в гарнизон с обычного телефона, с мобильника у меня долго разговаривать не получится. У вас есть телефоны Рафиды или больницы, куда доставили отца? Что-то я не могу ей дозвониться.

– Рафида не отвечает. Я разговаривала с ее подругой Светой. Рафида просто воет и не разговаривает. Я всех, кого смогла, обзвонила, записывай телефоны.

– Да, а что говорит бригада «скорой»?

– Не знаю, по телефону ничего не говорят. Записывай.

Тетя продиктовала номера телефонов, включая мобильник Леши Торгача, которые Асов записал на листок бумаги.

– А телефон какой-нибудь ритуальной компании есть?

– Да, мы узнали телефон диспетчера по ритуальным службам, они работают по всему городу.

– Хорошо, – сказал Саша.

– Саша, – сделав небольшую паузу, она продолжила: – Саша, он мой брат. Ты не думай. Я буду вкладываться, о деньгах не думай.

– Хорошо, – ответил он. – Спасибо.

– Будем держать друг друга в курсе. Ты тоже, если что-то узнаешь, сообщай мне.

– Хорошо, – снова повторил Асов, завершил звонок и прошел на кухню. Мама с мужем остались в комнате. Они звонили кому-то в гарнизон. Саша открыл холодильник и посмотрел на отделение для бутылок на дверце. Там стояла литровая бутылка водки. Когда мама спросила его перед закупками к новогоднему столу, что он будет пить, Асов внезапно ответил – водку. Он сам себя удивил подобным желанием, этот напиток Саша совсем не признавал и предпочитал по праздникам вино или пиво. Однако в этот раз ему захотелось чего-нибудь горького, хотя он и знал, что это самообман. Вкус водки никогда не казался ему горьким.

В тот момент Асов пытался подавить, хаотичные мысли. Остановить их и начать думать упорядоченно – никак не получалось. Эмоции просто рвались наружу. Поэтому, не раздумывая, он вытащил и распечатал эту бутылку. Вероятно, сработал стереотип. Просто опять же, случайно или по наитию, вспомнил, как однажды стакан водки не охмелил его, а только успокоил, дав возможность взять себя в руки.

Затем Саша достал из навесного шкафчика рюмку и поставил ее на стол. Сиротливо выглядела она посередине пустого белого обеденного стола. Асов налил в нее водку и медленно выпил. В этот раз он не почувствовал ничего, кроме холода жидкости в горле. Не было привкуса карамели, который чудился ему раньше, и жгучего пара в носоглотке. В груди на мгновенье вспыхнул жар и погас, больше никаких ощущений. Голова осталась ясной, а дрожь в руках пропала. Да, в минуты стресса спиртное теряет вкус и действует иначе.

«Нет, я должен быть в тонусе и готовности. Много нельзя. Мне нельзя напиваться. Мне нужны все силы, которые у меня есть, и светлая голова. Мне нельзя пить, впрочем, до завтра немного можно», – решил он и, закрыв бутылку, поставил ее обратно.

Саша зашел в комнату и сказал:

– Пойду, схожу к бабке с дедом. Позвонить от них надо.

– Я с тобой, – отозвалась мама.

– Нет, не надо. Я быстро. Не хочу я, чтобы ты с ними общалась.

– Нет, я пойду, и не спорь. Они сами мне говорили, чтобы я к ним заходила. У нас нормальные отношения.

– Ладно, тогда одевайся. Встретимся около подъезда, я в магазин сбегаю, пива куплю, – понимая, что отговорить мать не удастся, ответил он.

– Хорошо.

Асов быстро оделся, закинул через плечо свою сумку и вышел. Купив в магазине две банки пива, он открыл одну и стал пить, вторую кинул в сумку. У подъезда ждала мама, она взяла его под руку. Саша отметил, что на матери шуба, которая выглядела старой. Другой у нее не было. Медленно они пошли вниз по улице. Все вокруг покрывал пушистый снег. Люди готовились к празднику, и никому не было дела до чьего-либо несчастья.

Асов разглядывал светящиеся в темноте прямоугольники окон. Он любил смотреть на них при прогулках, когда поздно вечером шел со службы домой или в выходные брел на стадион – они всегда его успокаивали. Саша понимал, что за всеми этими огоньками тысячи обычных людей борются за свое маленькое счастье. Впрочем, некоторые его разрушают, прячутся от мира или деградируют. Но Асов предпочитал думать о том, что кто-то за ними, в быту и обыденности, сражается за свое нормальное человеческое счастье. И от этого ему становилось теплее, появлялась вера в будущее и желание ежедневно возвращаться на службу.

Дед с бабушкой жили на той же улице, что и Саша, но при этом, в гостях друг у друга они никогда не бывали, заходили только по необходимости. Их пятиэтажка под номером один стояла отдельно от основного массива домов. В окнах квартиры деда с бабушкой свет не горел. «Неужели они легли спать?» – подумал Асов. Хотя его давно уже не удивляло поведение родственников.

Саша с матерью поднялись на второй этаж, и Асов позвонил в дверь, за которой долго была тишина. Наконец послышался звук отпираемого замка. На пороге появился дед, одетый в тренировочные брюки и серый вязаный свитер.

– Угу, привет, – произнес он и отошел вглубь прихожей, пропуская гостей внутрь.

– Здравствуй, – сказал Саша и пожал ему руку. – Позвонить от вас можно? За переговоры я заплачу.

– Чего там, звони, – ответил дед и ушел в большую комнату, где уже включил свет. Откуда-то из дальней комнаты вышла бабушка. Увидев внука, она заплакала.

– Сыночек, что же теперь будет?

– Не волнуйся, – попытался утешить ее Асов. – Все будет хорошо.

Он знал, что это не так, но Саша всегда говорил эту фразу уверенно и безапелляционно, отчего люди начинали верить ему и успокаивались.

– Маша, сядь, – сказал дед бабушке из зала, и она села на диван рядом с ним.

Саша с мамой, разувшись, сняли верхнюю одежду. Мама прошла к родственникам, а Асов задержался, для того чтобы повесить ее шубу в шкаф, и посмотрел в зеркало прихожей. Он увидел лицо с плотно сжатыми губами. Между бровями пролегли две полосы складок, и глубоко в глазах застыла тяжелая решительность.

Взяв с собой свою черную сумку, Саша проследовал в комнату и сел на стул перед журнальным столиком, на котором стоял телефон, поставил банку с пивом рядом и набрал на аппарате номер гарнизона. В трубке раздавались гудки. Опять никто не отвечал. Асов решил позвонить в ритуальную службу. Главным сейчас для него было решить проблему выезда и транспортировки тела отца. Как сотрудник силовых ведомств, он знал, что лучше связаться с ритуальной фирмой, специализирующейся на захоронениях сотрудников силовых органов и пенсионеров Министерства обороны или МВД, чтобы избежать всех бумажных проблем.

– Служба «Ритуал», слушаем вас, – произнес женский голос.

– У нас родственник погиб под Песковом, бывший военнослужащий. Нам необходимо перевезти тело сюда и захоронить.

– Подождите секундочку, я сейчас дам вам телефон агента.

– Он занимается военнослужащими, или, может быть, у вас есть телефон военной похоронной компании?

– Он занимается всеми. – Женщина продиктовала мобильный номер агента, и Асов позвонил по нему со своего сотового, уйдя на кухню, чтобы покурить и допить пиво. Стряхивая пепел в раковину, он ждал ответа агента.

– Алло, я Сергей, слушаю вас, – представился мужской голос.

– Вы агент? – переспросил Асов.

– Да.

– У нас погиб родственник под Песковом. Нам необходимо перевезти его тело и захоронить здесь. Он бывший военнослужащий. Мы хотели бы все это оформить через военную похоронную компанию, если это возможно, – Саша подумал, что если и нельзя, то согласиться на услуги других никогда не поздно. Но агент ответил:

– Хорошо, вам перезвонит Светлана Николаевна. Это ваш номер определился у меня на мобильнике?

– Да. Хорошо, а через сколько?

– Минут через десять-пятнадцать.

– Жду, – ответил Асов и завершил разговор.

Пиво кончилось, и Саша пошел за второй банкой. Хмель так и не наступал. Открыв ее, он решил позвонить Торгачу. Набрав его номер, Асов стал ждать. «Не ответит, – думал Саша. – Сейчас Новый год и, скорее всего, он сидит за праздничным столом. Он не захочет думать о работе». Однако на звонок ответили:

– Алло? – Голос у Лешки был все такой же, с низким тембром и немного протяжный.

– Это Саша Асов. Помнишь? – Асов обрадовался, услышав Лешку.

– Привет.

– Привет. Ты следаком стал? – спросил Саша, вспомнив, что сначала тот был конвоиром в местном ИВС, под руководством своего отца, и учился в колледже по специальности «юриспруденция», когда Асов учился на третьем курсе заочки в Опольском юридическом институте Минюста, тоже на следователя.

– Да.

– Слушай, Лех. Это правда? Действительно мой отец?

– Да, Сань. Я только что с места приехал. В лобовую столкнулись вазовская «четверка» и «аудюха», в которой было два человека. Водитель получил перелом ключицы, а вот его пассажирка пострадала намного серьезнее. Их отвезли в больницу на «скорой». Сработали подушки безопасности.

– Не жена?

– Нет.

– Типа гражданской жены?

– Да.

– Что с «четверкой»?

– Вдребезги. Твой отец сидел на переднем сиденье. Он и водитель умерли на месте.

– Как тело? Сильно пострадало?

– Нет.

– При нем какие-нибудь документы нашли?

– Паспорт вроде, – замявшись, ответил Леша. – Ты приедешь, я тебя допрошу.

– Как представителя потерпевшего или свидетеля?

– Там посмотрим. – Снова замялся Торгач, и Саша понял, что как следователь, Леша ничего из себя не представляет.

– Тело в какой морг направили?

– Пока во Вдовске. Через две недели будет вскрытие, я тебе точно скажу, от чего он умер.

Подобное неуместное заявление немного вывело Сашу из себя. Но больше его разозлили сроки, которые решил тот обозначить. Поэтому, сменив тон с приветливого на жесткий, Асов произнес:

– Какие две недели? Леша, я завтра выезжаю, и я приеду за телом. Я его заберу, – жестко ответил Асов. – Если ты до этого момента не успеешь сделать вскрытие, то извини. Оно будет здесь. Тем более что по насильственным смертям оно делается в течение суток.

– Сань, ну подожди, – Леша растерялся.

– Леш, я сам занимаюсь подобными материалами, и я знаю, что у нас родственники могут забрать тело в течение трех суток. Какие две недели? Ты что? Я приеду забрать тело, – снова повторил Саша. Он почувствовал в голосе Алексея непонятный для него пока испуг. – Я понимаю, что сейчас наступили эти гребаные десять дней выходных, но эти службы все равно работают. Они должны сделать вскрытие на следующий день. Сам акт вскрытия будет готов через несколько месяцев, но вскрытие делается почти сразу, а тело выдается родственникам.

– Сань, у нас здесь нет эксперта.

– Как нет? Вдовск – это же районный центр. В районе должен быть эксперт.

– Нет, он приезжает.

– А где поблизости есть другой морг?

– В Угольцах.

– Так перевезите тело туда.

– Я уже договорился об этом. Завтра вояки должны увезти его туда. Водителя тоже туда повезут родственники.

– Ладно, Леша. А где это случилось?

– Сразу за деревней Купчины. На сто сороковом километре трассы Вдовск – Угольцы.

– За несколько километров до гарнизона? Как только выехал из Ленинградской области?

– Да, почти.

– Кто виноват?

– Скорее всего, водитель «аудюхи», у него стаж вождения всего несколько месяцев.

– Они выезжали из деревни? Значит, нарушили скоростной режим?

– Нет, Сань. Ты что. Они ехали в сторону деревни, а «четверка» с Угольцев в гарнизон.

– А, да. Вот тварь. Отделался переломом ключицы. Двоих убил. Получит год условно, максимум три года колонии-поселения. Все равно тварь останется на воле.

– Да у него и не перелом вроде. Ушиб.

– Ладно, Леша, созвонимся. Я как выеду, тебе позвоню. Ты мне не звони, чтобы деньги не тратить, просто набери, а я перезвоню.

– Да не беспокойся, у меня служебный.

– Ну ладно, до встречи, – сказал Асов.

– Давай, – ответил Лешка и закончил беседу.

Асов сел за стол на кухне и медленно стал допивать вторую банку пива. Из большой комнаты доносился негромкий разговор. Саша почувствовал в кармане пиджака вибрацию от мобильника. Он открыл телефон и увидел незнакомый номер на дисплее. Прочистив горло, чтобы настроить голосовые связки на низкую, командную тональность, Асов ответил на звонок. В трубке он услышал женский голос:

– Алло? Вы звонили по поводу организации похорон?

– Да, вы Светлана Николаевна?

– Да, военная похоронная компания, – ответила женщина.

– У нас под Песковом, – Саша снова стал объяснять, – разбился родственник, ехал в гарнизон забирать семью, на такси. Нам необходимо забрать тело и перевезти его сюда. Здесь захоронить.