Kitobni o'qish: «Мужчина в колготках»

Shrift:

* * *

Песков давно в пародиях Король,
Он передаст любой «звезды» замашки!
И будет пародировать, доколь
Не высыплется весь песок из Сашки!
Лауреат VI Всесоюзного конкурса артистов эстрады, заслуженный артист России Сергей Крамаренко

Эту искренне мною любимую эпиграмму мне посвятил много лет, а точнее, много десятилетий тому назад, один из лучших конферансье московской эстрады, пародист, куплетист, автор и исполнитель – Сергей Крамаренко, когда судьба свела нас на эстрадных подмостках.

Пути Господни неисповедимы!

Вообще, дороги и судьбы артистов эстрады затейливы, непредсказуемы и экстремальны, как прыжок из вертолёта без парашюта на сноуборде на неизведанный и никем ещё не пройдённый заснеженный склон горы… Куда тебя вынесет неизвестная трасса, даже если приземление будет счастливо-удачным? За каким крутым виражом или неосторожным поворотом тебя встретит гранитный истукан или отвесная пропасть, перед которыми ты, летящий в сладком упоении скоростью и своим, как тебе кажется, мастерством и удалью, не успеешь ни увернуться, ни затормозить?

Но мне, прости, Господи, мою гордыню, везло! Не просто пронесло в безудержной гонке за удачей и успехом, а даже вынесло, если и не на самую вершину славы и признания, но всё же на должную высоту, которая даёт артисту право считать себя состоявшимся и востребованным!

В творческой среде бытует устоявшееся мнение, что причина популярности артиста не в таланте, а в счастливом стечении обстоятельств: нужно оказаться в нужном месте в нужное время, и всё – дело сделано! Не буду спорить с этим постулатом, но на собственном опыте давно понял, что, оказавшись «в нужное время в нужном месте», нужно плюс к этому иметь талант, трудолюбие, упорство, интуицию, чтобы понять, что это – «то самое место и то самое время», и учиться, учиться и учиться у уже состоявшихся великих и больших мастеров сцены быть Человеком, а потом уже артистом, а не превращаться после первого успеха в окаменевший памятник самому себе, который сметут с пьедестала и истопчут в пыль своими ногами толпы спешащих за тобой таких же соискателей славы!

Мир искусства изнутри, увы, безобразен и страшен, как все круги ада одновременно, но… МНЕ ПОВЕЗЛО!!!

Среди бездонного и бесконечного моря актёрской зависти, ненависти, лизоблюдства, мерзкой лести и грязного предательства мне, как спасительные острова в океане или тенистые оазисы в выжженной пустыне, встретились, к счастью, ЛЮДИ, ставшие моими друзьями-наставниками, ориентирами добра и уважения друг к другу, эталонами трепетного отношения к своему делу и зрителям!

И среди этих удивительных, ярких и талантливых людей, умеющих искренне сопереживать и сочувствовать провалу сотоварища по сцене и способных так же искренне и восторженно радоваться его успехам, много-много лет назад и оказался мой теперь уже старый (не по возрасту, а по времени нашего знакомства), добрый, сердечный друг!

Кстати о возрасте: к моменту издания этой книги в свои 72 года он может дать фору в остроумии, жизненной активности, творческой энергии и ещё кое в чём, о чём не принято кричать на каждом перекрёстке, всем новоиспечённым «звездунам» и «звездулькам», вместе взятым.

Познакомил нас Колонный зал Дома союзов, считавшийся концертной площадкой номер один не только столицы, но и всей страны. Ещё бы! Кого только не видел и не слышал этот зал бывшего Дома благородного собрания: здесь Александр Пушкин на балу познакомился с Наталией Гончаровой, юный Миша Лермонтов играл в любительском театре, Император Александр II произнёс историческую речь об отмене крепостного права в России. А в конце декабря 1988 года, на предновогоднем концерте, этот зал и я вместе с ним из уст лауреата Всесоюзного конкурса артистов эстрады, конферансье Сергея Крамаренко услышал:

«Этот зал за свою более чем двухсотлетнюю историю видел, слышал и рукоплескал стольким выдающимся, великим и величайшим творцам и артистам России, Советского Союза и мира, что, кажется, сам стал творцом новых звёзд, поскольку каждый новый молодой артист, вступая впервые под его благословенные своды, ощущает не только священный трепет, но и азарт, желание и силы для нового невиданного взлёта!

Сегодня мы стоим с вами у колыбели новой рождающейся звезды: встречайте, восторгайтесь, рукоплещите: Александр Песков!»

Я был потрясён приёмом зрителей. Аплодисменты были такой силы и продолжительности, как будто я не только что появился из-за кулис, а уже блистательно исполнил свой номер и получаю заслуженную награду! И в этот миг я понял, чего стоит доброе слово и искренне-проникновенный тон мастера, заставившего чопорный, «перекормленный» народными и заслуженными светилами зал встретить с таким восторгом никому на тот момент не известного Сашу Пескова!

Я уже не мог, не имел права подвести этого невероятного человека, который, кстати, как и весь зал, видел меня первый раз в жизни, а выдал мне такой аванс, который надо было отработать на 200 процентов. И я сделал!

И в этот вечер (как, впрочем, и во все последующие годы) я имел оглушительный успех, а громче всех в зале смеялся и рукоплескал моим пародиям и тогда, и потом стоявший за ширмой Сергей Крамаренко!

Эта первая встреча стала определяющей для нас обоих, и вот уже больше тридцати лет продолжается наша дружба.

Потом были многочисленные встречи на концертных площадках, в сборных концертах, и даже совместные гастрольные туры, полные всевозможных приключений, весёлых и грустных, и перестройка, и новые времена, и новые нравы. Но он никогда не терял своего оптимизма, неповторимого чувства юмора и такта в общении с друзьями и коллегами. И наша дружба продолжается, чему и я, и Сергей искренне рады!

И я готов сегодня подписаться под автоэпиграммой Сергея:

«Я рифмами беремен изначально,
Как мать дитя я их в себе ношу,
Пусть то, что я пишу, не гениально,
Но гениальны те, о ком пишу!»

Спасибо, Серёжа! Благодаря тебе и я взялся за перо, чтобы пусть не в стихах, а обычной прозой, но с искренностью и теплом попытаться рассказать о тех, кто одарил меня своей любовью и дружбой!

От автора

В детстве мне мама дарила очень много книжек. Я их читал, разрисовывал, дополнял своей фантазией. И, конечно, не думал тогда, что соберусь сам когда-нибудь написать книгу. Писатели были для меня небожителями, и я не знал, что имею право стать одним из них.

Прошли годы. На момент написания этой книги я прожил 58 лет. Не так много, но и не так мало. И мне есть чем поделиться с вами: своими мыслями, своими переживаниями, своими историями о друзьях, близких, родных.

Если вам это интересно – читайте дальше. Не интересно – закройте и положите на полку, и пусть это будет маленький сувенир от Александра Пескова. Но лучше прочитайте. Может быть, моя история вам чем-то поможет.

Знаете, наверное, самое главное, чему учат нас книги – мудрости. Мы переживаем за судьбы других людей, ищем себя в истории другого человека. Великих были миллионы. И мы знаем их имена благодаря книгам, а сейчас – телевидению и интернету. Когда-то меня не будет, а эта книга останется.

Я родился в 60-е, взрослел, учился, набирался опыта в 70-е и 80-е, получил свою порцию славы и народной любви в 90-е и 2000-е. Целая эпоха. Целая жизнь. Мимо меня проходило множество людей. Кто-то оставался рядом, кто-то пропадал, оставив едва заметный след (а иногда и шрам) в моей судьбе. Мне несказанно повезло: я прикоснулся к величайшим людям – Артистам с большой буквы. С кем-то был хорошо знаком, с кем-то лишь обменялся парой фраз. Но и это немало. Каждый из этих людей вел и ведет меня, направляет на моем пути. Делает меня лучше. И я благодарен за это.

Что сказать вам перед тем, как вы откроете следующую страницу? Подумайте о своей судьбе. Кто вы, что вы, зачем вы. Во имя чего пришли на эту Землю. А теперь – в путь. По благословенной дороге жизни Александра Пескова.

«Просто жизнь моя – манеж…»

Что для меня цирк? Для того чтобы ответить на этот вопрос, наверное, надо начать с детства.

Мне пять лет, мы с мамой и папой приехали в Сочи. Помню: пляж, сильный шторм. Мальчик улучил минутку, когда родители отвлеклись, и решил пойти искупаться, водичка ему понравилась, Водолей все-таки… Но войти в волну как следует не удалось – папа меня вытащил. Конечно, меня отшлепали, был скандал. Но на следующий день родители, видимо, почувствовали свою вину за непедагогичное поведение и повели ребенка на цирковое представление.

Сочинский цирк стал отправной точкой в моей биографии. Кто мог тогда представить, что спустя годы я буду выходить на этот манеж, прославленный великими, и давать свои спектакли…

Итак, меня привели на дневное представление. Оно было совершенно невероятным. Народная артистка СССР Ирина Бугримова. Номер «Женщина и львы». Конечно, были и клоуны, да и вообще меня впечатлило все, что происходило тогда на манеже!

Представление закончилось, но маленького Сашу Пескова это не устроило. Выходя из цирка, он лег на порог (кстати, каждый раз, когда я приезжаю в сочинский цирк, всегда ложусь на этот порог, такая традиция у меня возникла) и устроил натуральную истерику – «хочу обратно!». Родителям ничего не оставалось, как вести меня еще на одно представление вечером того же дня.

Не знаю, что именно отложилось тогда в сознании, в памяти, в восприятии ребенка. Может быть, эта сказка, удивительный свет, звук в совокупности с режиссурой – не знаю… Но где-то в подкорке произошел «щелчок».

С тех пор я мечтал только об одном. И уже тогда, в пять лет, пообещал своему папе стать «очень хорошим артистом».

Я жил тогда в Коряжме (город в Котласском районе Архангельской области. – Прим. ред.), и все детство, отрочество и юность посвятил осуществлению этой мечты, приближаясь к тому, чтобы сдержать обещание, данное отцу.

Папа мой, Валерьян Александрович Песков, тоже мечтал, чтобы я стал артистом, и, как мог, помогал мне в этом.

В Доме культуры папа заказал для меня специальные кольца: их вырезали из желтого пластика. Но кольца кидать дома было негде, потому что потолки в квартире были низкие.

Как-то мы пошли в спортивный магазин, купили теннисные мячики. Я по науке с помощью шприца наполнил их водой, чтобы были потяжелее. И начал учиться жонглировать по книжкам. Стоял над кроватью, постоянно сверялся с рисунками, чтобы руки правильно держать. Сейчас в цирковое училище часто приходят студенты неподготовленные: они вроде и жонглируют, но совершенно не по науке. Их приходится переучивать, и это значительно сложнее.

Я же осознавал уже тогда, еще школьником, что для того, чтобы меня точно взяли в цирковое училище, надо прийти грамотным абитуриентом. По тем же книжкам учился и основам пантомимы. И, конечно, это безумно пригодилось мне в училище. Но об этом позже.

София Анатольевна, мама Александра Пескова:
«Валера (Валерьян Анатольевич, отец Александра Пескова. – Прим. ред.) работал в нашем Доме культуры электриком. И его всегда на Новый год просили играть Деда Мороза. И вот заходит он в этом костюме в кабинет, а я как раз с Сашей маленьким к нему пришла, ему года два было. Сашенька испугался, заплакал: Деда Мороза не видал еще. Тогда Валера снял шапку, бороду; «Саша, это же папа, не бойся!» Как он захохотал тогда! Все понял, хоть и маленьким был.
Затем каждый год он и сам выходил с отцом «маленьким Новым годом» – ему даже пошили специальный костюм.
…Саша на сцену впервые вышел, когда ему исполнилось шесть лет. 7 марта был праздничный концерт, и его взяли в программу. Он рассказывал стихотворение, посвященное маме, какого-то немецкого автора, не помню уже. Готовился специально. И вот вышел рассказывать: «По магазинам ходит Пит, перед витриною стоит. С досады чуть не плачет…» Там смысл был в том, что у мальчика не хватало денег на подарок маме.
Начал рассказывать и забыл. Не смутился. Пошел к кулисам. По дороге вспомнил, вернулся обратно. Встал, руки по швам, в своем сереньком костюмчике, и начал снова на полном серьезе рассказывать. И так – несколько раз. Очень выразительно и серьезно. А в зале кто плачет, кто смеется… Но его это не смутило. Дочитал стихотворение, поклонился и ушел.
Тогда же Саша начал ходить в музыкальную школу, на подготовительные занятия. Дали ему баян, как я хотела. Отучился на подготовительном, и говорит мне: «Мама, я не буду учиться на баяне, меня из-за него не видно».
Я говорю: «Хорошо. Раз в музыкальной школе учиться не хочешь, иди петь во Дворец пионеров». Он записался к Надежде Яковлевне Липатовой и одновременно еще пошел в танцевальный кружок, там преподавала Людмила Алексеевна Дуглас.
Выступал на всех мероприятиях, пел сольно и в хоре. Дворец пионеров стал его родным домом. Потом голос стал ломаться, когда переходный возраст был. Я ему сказала: «Саша, если ты думаешь потом куда-то поступать, ты должен уметь понемножку всего».
И он всерьез занялся танцами. Так и получилось – научился всему. Учителя за него натурально дрались, переманивали друг у друга: был случай, когда педагог из Дома культуры приходила во Дворец пионеров – уговаривала Сашиных преподавателей отдать его туда. Но он остался во Дворце пионеров».

* * *

Когда мне исполнилось 14, мы с родителями поехали на новогодние каникулы в Ленинград, в гости к нашей очаровательной тетушке. Тогда этот город впервые появился в моем сознании. Естественно, ледовый дворец «Юбилейный», где я сегодня выступаю. Естественно, знаменитый цирк на Фонтанке (цирк Чинизелли, первый стационарный цирк в России. – Прим. ред.). Смотрели мы не что-нибудь – новогоднюю программу с участием Михаила Шуйдина и Юрия Никулина. Тогда я впервые увидел этих артистов живьем.

Конечно, я тогда уже смотрел «Самогонщиков», «Пес Барбос и необычный кросс», «Кавказскую пленницу» – я был воспитан на этих фильмах. И вдруг передо мной живой Никулин. Но я тогда не понимал, почему он в цирке, почему он клоун, если он такой талантливый актер в кино. Это я позже уже осознал, что великий человек может проявлять свой талант в разных сферах искусства. О Юрии Владимировиче Никулине мы будем говорить еще не раз в этой книге, я даже посвящу ему отдельную главу.

У меня осталась фотография с того представления. Ее сделал мой папа. Он был фотографом и снимал все на свой «Зенит». Потом мы эти снимки проявляли с ним в ванной, но это немножко другая история…

* * *

8-й класс я заканчиваю на «4» и «5». И… объявляю родителям, что собираюсь не в девятый, а в театральное училище в Ярославле, учиться на актера театра и кино.

Мама, конечно, против. Настолько против, что спрятала все мои документы. Но папа меня поддержал. Тайком от мамы сделал дубликаты. Он ведь очень хотел, чтобы я был артистом.

Когда выяснилось, что я все-таки поступил, разразился жуткий скандал. Мама кричала: «Пошто?! Единственный ребенок! Куда?!» Конечно, отпустить в чужой город свое чадо она еще была не готова. Но я, при папиной поддержке, стоял на своем. Уперся. И мама сдалась.

И вот я в Ярославле. Новый город, новые увлечения. Единственный контроль за 14-летним пацаном осуществлял папин друг – кинорежиссер Рэм Юстинов. Он руководил тогда Ярославской киностудией. Совершенно потрясающий человек. Я пропадал у него в киностудии (в те годы это был филиал Мосфильма) все свободное от учебы время. Что я там только не видел! Все рабочие материалы к картинам, которые снимались в Ярославле, все старые и новые фильмы… Там я впервые увидел вживую потрясающего актера Петра Вельяминова. А еще давал «концерты». Приезжали кинематографисты, актеры, театральные режиссеры, Рэм объявлял меня как студента первого курса театрального училища, и я выдавал, что только мог…

Случалось, что прямо на киностудии я и ночевал – меня оставляли как дежурного. Правда, без зарплаты.

В Ярославском театральном училище первокурсникам не полагалось общежития. Мы вдвоем с моим однокурсником нашли себе малюсенькую комнатушку, два на два метра. Это была даже не комната, а какой-то отгороженный кусок коридора, где стояла кровать и мой чемодан, а на нем лежали книжки. Еще была печка. И две двери, через которые мимо нас ходил хозяин-алкоголик.

Как-то мама с папой решили поехать в отпуск в Алушту и по пути заехать в Ярославль, посмотреть, как живет их самостоятельный ребенок. Для меня это была трагедия. Я был, что называется, ни жив ни мертв. Как смог, навел порядок в своей комнатке. Но в остальном квартира была мрачная.

И вот идет моя мама. Мы поднимаемся на второй этаж, проходим мимо печки. Она пытается идти дальше, а я ей говорю: «Стой, мы пришли!» Она не понимает: «Куда пришли?»

– Мам, вот!

– Что «вот»?

– Ну тут я живу.

Она чуть на пол не села от неожиданности.

– Так, быстро домой!!!

Ну у меня слезы-сопли… «Нет, я буду учиться…» Мама тоже рыдает, папа ее успокаивает, в общем, семейная драма. Кое-как нам с папой удалось убедить ее, что надо дать мне еще один шанс. Что все не так страшно, и жизнь на этом кошмарном коридорчике не заканчивается. Порешили так: они поедут отдыхать, а на обратном пути навестят меня еще раз и уже окончательно решат, что со мной делать. А пока – учись, сын! И уехали.

А я продолжил учиться. И почти сразу получил двойку по ИЗО. Влепила мне ее очаровательный педагог, этакая аристократка, дама лет 70, которая приходила на занятия с неизменной беломориной во рту и таким же неизменным экстравагантно повязанным платком на голове. Она знала свое дело, и мне безумно нравилась. Уж не помню, что стало причиной такой оценки моих способностей. Но обидно было ужасно.

С расстройства я решил пойти в цирк. Тогда студентам по удостоверению можно было ходить бесплатно. И вот сижу я в ложе Ярославского цирка, смотрю программу «Озорные чудеса» под руководством заслуженной артистки РСФСР Альбины Зотовой. Великолепный аттракцион, мирового масштаба. Это я уже тогда понимал. На сцене белый рояль, выходит невероятной красоты женщина, в ослепительном платье, со страусовыми перьями… Потом появляется ее супруг – Анатолий Ширман, клоун, представитель великой цирковой династии…

И вдруг до меня доходит, что я не на своем месте. И двойка еще эта по ИЗО… На следующее утро я забрал документы из училища. И, уж конечно, не поехал обратно в Коряжму, нет. У меня же мама с папой в отпуске. Почему бы мне не поехать к ним, отдохнуть?

Бегу к Рэму:

– Отправьте меня в Алушту!

Он опешил.

– Сань, но как?! Это надо ехать до Москвы, там пересадка… и в Алуште – я даже не знаю, где они там живут!

– Я найду.

Видимо, я был очень убедителен. Рэм выписал мне справку, что я еду в Алушту на сьемки. И это, кстати, оказалось практически правдой! В это время там действительно снимался фильм – «Поцелуй Чаниты», а мой папа решил провести отпуск с пользой и пошел в массовку! И даже получил за это «бешеные» деньги – 3 рубля (себе на пиво).

Но тогда я ничего об этом не знал, просто сел на поезд до Москвы, потом пересел на другой, до Симферополя, там на автобус… Деловой такой, с чемоданчиком. Родители, между прочим, были не в курсе, Рэм им ничего не сказал.