Kitobni o'qish: «Душа в душу»

Громадные алые губы, подернутые дымкой, занимали над горизонтом добрую четверть неба. Над ними еще проступал и нос, кончик которого сверкал подобно звезде, забывшей отключиться на день. А глаз уже не было видно, так как они терялись в верхних слоях атмосферы.

Он легко представил себе такую грандиозную картину, стоя на верхней площадке высотного здания, тем более, что нечто подобное уже увидел сегодня в картинной галерее. Там он внёс увиденное в свой фотоаппарат, а здесь делал панорамные снимки города.

Вдруг одна единственная крупная капля шлёпнулась ему на лоб, разметав мелкие брызги по всему лицу. Ещё круче задрав голову, он увидел в зените только маленькое беленькое пятнышко-облачко.

«Ну надо же! – подумал он. – И оттуда прилетела ко мне эта капля? Неужели из этого облачка? Это мне прямо знак какой-то».

И он тут же, сообразуясь со своим настроением, мысленно поспорил с художником, предлагая иной сюжет: в небе огромный глаз, и из него падает в море слеза, а из самой слезы вырывается мощный поток; и подпись под картиной: «Из ничего рождается безбрежность».

А здесь внизу во все стороны света простирался мегаполис, залитый полуденным летним солнцем. У этой высотки не было оборудованной смотровой площадки. Но ему «организовал» сюда выход давний приятель, с которым он случайно встретился как раз возле этого дома и который, как оказалось, в нём работавший. Они вышли на площадку вдвоём, поговорили о том о сём, а потом приятель, сославшись на занятость, оставил его одного…

Он подошел к самому краю и глянул вниз.

«Метров сто, не меньше! Как все просто: шагнул – и больше никаких проблем. Стоп, Сеня! – шальная мысль. Ты что себе позволяешь? Так не годится!»

И Арсений отошел подальше от невысокой ограды. Снова поднял голову к небу. Облачка уже не было.

«Ну вот, будто бы всё наладилось…» – мелькнуло в голове, и даже отлегло на сердце.

Полюбовавшись еще немного панорамой города, Арсений спустился лифтом вниз. В просторном холле первого этажа он передал ключи от выхода на верхнюю площадку лифтёрше и на минуту задумался. Налево от лифтов был вход в «Бриллиант», направо – в «Книгочей», прямо – выход на проспект. Еще вчера он непременно зашел бы в ювелирный магазин, чтобы присмотреть что-либо интересное для своей Елены. Но то вчера,… а сегодня он уже заглянул в пропасть стометровой глубины с неожиданной мыслью о мгновенном решении своих проблем. И он скорее по привычке зашел в книжный. Здесь, как теперь всегда, было пустынно, если не считать трех продавщиц, скучавших на своих участках. Они не обратили никакого внимания на вошедшего, да и вошедший на них тоже. Он рассеянно обозревал стеллажи, уставленные книгами в ярких разноцветных обложках и, может быть, впервые у него не было желания взять в руки какую-либо из них.

– Молодой человек, может, вам что-то подсказать? – услышал он позади себя приятный женский голос.

Обернулся. Перед ним стояла, немного смущённо улыбаясь, симпатичная светловолосая девушка.

– Да, было бы неплохо, если бы вы смогли мне чем-то помочь. Только это не касается книг, вот в чем дело…

– Ах вот оно что! То-то я смотрю, вы книг будто и не видите вовсе. Ну, извините. – И она, смутившись ещё больше, вернулась к своему рабочему месту.

А он, дойдя до конца зала, повернул обратно. Девушка подняла голову от стола, за которым сидела, и одарила Арсения еще одной лучезарной улыбкой. Причем щеки ее порозовели.

– Заходите еще! Когда будет у вас другое настроение.

– Всенепременно! И уж тогда вы мне обязательно что-либо подскажете.

Выйдя в холл, Арсений снова на минуту остановился. Сверкавшая перед ним вывеска ювелирного магазина теперь вызвала болезненный толчок в области сердца. Нет, он не сомневался, что Елена теперь не напомнит ему о его обещании приобрести дорогие серёжки. Но, может, все-таки купить их именно сейчас, без нее самой, в знак примирения? Примирение…

«Да что, мы воевали, что ли?! Но как же тяжко на душе! Эти ее глаза… Они сводят меня с ума. И эта… девчонка с таким укором посмотрела на меня, будто знает наперед, что со мною творится. А что, вот сейчас вернусь и все ей расскажу про себя и Лену. Как она к этому отнесется? Пожалуй, сама назначит мне свидание. А я и не откажусь. Нет, всё-таки откажусь. Так что не заходи и не начинай».

Он вышел на проспект и пошел, не спеша, в сторону своего дома, до которого еще надо было доехать на метро, потом на автобусе и только тогда пройти немного пешком. Но это не беспокоило его: бывали случаи, когда он преодолевал это расстояние именно «на своих двоих». Правда, причины для этого были тогда совсем другие. А сегодня такой день… Дома его никто не ждет, а ждать могла одна только жена, которая сегодня утром после ссоры с ним уехала к маме. Ушел из дома и Арсений. Если бы она уже вернулась домой, то непременно позвонила бы ему. Но мобильник молчит, и у Арсения тоже не хватает воли позвонить ей. Увы! – ссора-то произошла серьезная…

Проспект сегодня не шумел обычным множеством автомашин и массой пешеходов. День был воскресный и жаркий – многие давно умчались за город. Но это конечно не означало, что город опустел. Все кафешки по пути следования Арсения оказывались густо заполненными посетителями, а ему хотя и хотелось немного промочить горло, но не было никакого желания подсаживаться к кому-то за столик. Он купил с лотка бутылочку минералки и неспешно шел, иногда прикладываясь к ее горлышку.

Весь путь до своего подъезда занял у него около двух часов. Но усталости он не чувствовал. И только войдя в квартиру и опустившись в прихожей на скамейку, ощутил во всём теле неприятную тяжесть, которая будто приковала его к сиденью. В квартире было тихо. Обычно Елена, если была дома, включала негромкую музыку. Не было под скамейкой и ее босоножек. Зато тапочки на месте. Значит, нет Елены… Чего и следовало ожидать. Ещё тревожнее стало у него на душе. Он сбросил туфли, воткнул ноги в свои тапочки, тяжело, будто старик, поднялся и поплелся к гостиной. Но, не успев переступить её порог, вдруг услышал из прихожей звук отпираемой двери. Сердце вмиг встрепенулось учащёнными толками под ложечку: «Пришла!» – прокричало сознание. И он замер, привалившись спиной к косяку дверного проёма.

Она приближалась к нему медленно и неуверенно. Её огромные глаза были полны слёз. Увидев это, Арсений и сам почувствовал, как к горлу подкатывает комок.

– Прости меня, Сеня! Я не знаю, что на меня нашло. Я очень тебя обидела. Прости…

– Да что ты, милая! Я сам виноват. Тоже стал плести всякую чушь. Ты, ты меня прости! Я и не думал, что так получится. Ведь когда…

– Стоп, стоп, стоп! Давай не вспоминать, с чего всё это началось. Забудем! Как будто ничего и не было.

– Согласен – забудем!

Арсений обнял свою прекрасную Елену и прижался щекой к ее щеке. А она порывисто отстранила голову и снизу вверх глубоко устремила взгляд в его глаза. По её щекам скатилось по одной единственной, но крупной слезе. Он вспомнил сразу и глаза, увиденные в картинной галерее, и ту каплю, что упала ему на лоб с ясного неба, и слезу, придуманную им с вырывающимся из неё потоком. А в сознании зазвучала давняя, любимая ими обоими песня: «Я люблю тебя до слёз…». И он поспешно прижался губами к её губам, чтобы успеть почувствовать солоность реальных слез. После долгого страстного поцелуя Елена снова отстранила голову и рассмеялась:

– Фу-у! ты съел всю мою помаду!

Он тоже рассмеялся:

– Ага! И запил твоей слезой. Вот и славно! Это как закуска перед хорошим обедом.

– Я поняла! Ты же, наверно, ничего с утра сегодня не ел. Я же тебя знаю! Сейчас я тебя буду кормить. Мама положила мне в сумку кое-какой еды. И знаешь, она меня крепко отругала. За эту нелепую ссору. Так что уж прости меня, Сеня, ещё раз!

– Да ладно тебе – извиняться! Ты же знаешь, что семейная жизнь без драм не обходится. Главное, чтобы они не становились склочными.

– Но мы постараемся! Правда?

– Конечно!

Теперь Елена оторвалась от Арсения полностью и помчалась в прихожую за сумкой. И уже оттуда крикнула:

– Ну, ты там отдыхай пока, а я быстренько накрою на стол!

Сначала он навзничь рухнул на диван и облегченно выдохнул. Такую огромную тяжесть они оба вытолкнули из себя! Хотелось бы верить, что навсегда. Но… что-то всё-таки скреблось на душе, как скребётся ласковый котёнок своими ещё неокрепшими коготками.

Вскоре из кухни донёсся аппетитный аромат свежеприготовленного мясного блюда. И Арсений, не дожидаясь, когда Лена позовёт его, встал и отправился в ванную мыть руки. А войдя потом в кухню, был приятно потрясён обилием на столе всякой вкуснятины.

– Ух ты! Это всё от твоей мамы? Здорово!

– Ну так ты же знаешь, какая она кулинарка! Жалко, вина у нас с тобой никакого нет. Надо было бы позвенеть бокалами за наше примирение.

– Не за примирение, а за вечный мир! Ну да ладно, ещё позвеним. Знаешь, я тебе сегодня чуть было не купил сережки, из тех, что тебе нравятся.

– И хорошо, что не купил! Продал машину, и сразу тратить деньги! Нет, милый, так не годится. Вот купишь себе новую, тогда и подумаем о дорогих украшениях для меня. А пока я и в бижутерии выгляжу неплохо. Как считаешь?

– Считаю, что ты изумительно красивая и умная женщина!

– Да уж умная! Скажешь тоже! Мне кажется, умные женщины не устраивают таких сцен своим мужьям.

Арсению хотелось возразить ей в том смысле, что, мол, от ума до глупости – один шаг. Но воздержался, конечно. Не мог же он снова обидеть свою Леночку! И сказал:

– Мы же договорились забыть эту нашу историю…

– Ну вот видишь? А я уже напоминаю!

– Всё, всё, всё! Знаешь, как это бывает – слово за слово – и пошло-поехало.

– Но у нас-то с тобой…

– Вот именно!

Они сидели за столом друг напротив друга, и забыв о еде, улыбаясь, друг другом любовались. Потом Елена спохватилась:

– Господи! Да ведь всё уже остыло! Сейчас подогрею.

Она поспешно встала и принялась возиться у плиты. А он счастливыми глазами следил за её действиями. В сознании его снова зазвучало: «Я люблю тебя до слёз!..» А потом и вовсе запел в полголоса. Елена обернулась и замерла с тарелкой в руках:

– Ну вот, мы ещё не выпили и не закусили, а ты уже запел. Значит, всё в порядке, Сеня? Да?

– Всё в порядке, Лена! И не сомневайся даже. Я приятно захмелел, глядя на тебя. И теперь во мне всё поёт. И будет петь всегда.

А она в ответ обогнула стол, подошла к мужу, охватила его голову руками, прижала к своей груди и расцеловала сначала в лоб, потом ниже по лицу до губ и подбородка.

Арсений блаженно жмурился, и говорил смеясь:

– Леночка, милая, тебе в третий раз придётся подогревать мамины котлеты!

– Да уж, наверное! – рассмеялась и она, возвращаясь на своё место.

В общем, как говорится, обед прошел в тёплой дружеской обстановке. Потом они оба уютно устроились в гостиной на диване и погрузили себя в мир приятных размышлений о своей молодой супружеской жизни и о перспективах её развития. Они поженились только полгода назад, а потому так горько пережили сегодня эту свою ссору. И теперь им было сложно не коснуться в разговоре её причин. Но они старались.

– Сеня, может, зря ты продал машину? Сейчас бы за город поехали. На природу!

– Да оно то да! Но вот до Италии мы бы на ней не доехали. А мне так туда хочется!

– Я понимаю. Только ведь новую ты вряд ли скоро купишь.

– Думаю, что к осени куплю. Как раз к бархатному сезону.

– И мы махнем с тобою в Италию?

– А что ты думаешь, и махнем!

– Но ведь мы на этот год наши отпуска уже использовали!

– Ну, что-нибудь придумаем.

– Да, хорошо помечтать! А потом возникнут какие-либо другие проблемы…

– Нет, милая, о проблемах лучше не думать!

– А вдруг я к тому времени забеременею? Ведь пора бы уже! Я была бы рада. А ты?

– Да конечно и я был бы рад! О чем речь! Только…

– Не надо, Сеня! Знаешь, я еще раз проверилась – у меня всё в порядке. Да и у тебя тоже. Так что никаких «только».

– Ну и хорошо. А беременность в начальной стадии поездке не помешает.

– А как там дела в вашем Исследовательском Центре? Зарплату не повышают?

– Повышать-то повышают, да не часто и не всем. Но мне грех жаловаться. Меня повышают, хотя я и не академик, и не ведущий специалист, а всего лишь мастер по изготовлению экспериментальных устройств. Нас там таких мало, и потому ценят.

– Подожди, но ведь ты же инженер, а работаешь мастером!

– Так ведь хорошим мастером и может быть только хороший инженер.

– Ну и много ты там всего понаизготовлял?

– Да хватает! Только не все удачные. И не по моей вине.

– А по чьей же?

– Ну так эксперименты же! Замысел бывает хороший, а результат никудышный. Вот и мучаемся. Но бывают иногда и озарения. Я сам тоже предлагаю. Так что работаем.

– Ты так много всего знаешь. А не академик!

– Да сейчас все много всего знают. Все такие начитанные! Только толку от этого не во всём и не всем хватает…

Арсений окинул протяжным взглядом полки с книгами.

– Вот знаешь, мой дед очень много читал и всё жаловался, что прочесть всё на свете невозможно. Так вот представь себе, что в нашем ИЦ, к примеру, задумались, как в одно мгновение переносить содержание книги в мозг человека. Ну, то есть в его память, как переносится электронная информация в память компьютера. Вот было бы здорово! Хоп! – и ты прочла все девяносто томов сочинений Льва Николаевича Толстого.

Елена рассмеялась.

– А зачем мне так много? Мой мозг не выдержит!

– Выдержит, выдержит! Хотя конечно тебе столько и не нужно. Но дозировку ведь тоже можно соблюдать. По интересам. Вот, например, внесла ты в своё сознание «Анну Каренину» и сразу у тебя перед глазами появились бы яркие картины её жизни. И думаешь себе, зачем ей дурёхе надо было кидаться под поезд?

– Ну да! Но, может, мне стало бы яснее, что у неё действительно другого выхода уже не оставалось?

Арсений вспомнил о своём неожиданном порыве на верхней площадке высотки:

– Нет, милая, никогда не грех подумать ещё немножко и спуститься на грешную землю. И всё представится совсем в ином свете. Как у нас с тобою.

– Ой, но тут и сравнивать нечего!

– Вот именно! Но такое внесение в память человека было бы очень полезно.

– Так что, такое может стать возможным?

– Конечно! Всенепременно будет! Как и многое другое из того, что пока кажется невероятным.

– Ладно, не будем пока обо всём этом. Знаешь, я вот вчера была в поликлинике, видела там одну мамочку. С нею были две девочки. Старшенькой лет пять, младшенькой годика два. А третий ребёнок был пока у мамы в животике. А мама такая молоденькая! И все они такие красивенькие!

– Включая ребенка в животике?

– Да, да! Не смейся. Я чуть не расплакалась…

– Не горюй, милая! Будут и у нас с тобой детки. Ну и что, что твой первый брак оказался неудачным. Зато теперь у тебя есть я. Правда, я тоже муж подержанный… Что поделаешь! Но мы-то с тобой теперь с опытом. Преодолеем наши трудности. И мы любим друг друга. А что ни говори, для совместной жизни это самое главное.

– Какой ты у меня умный и добрый! И как хорошо, что твоя первая тебя бросила! Дурёха она, но я ей благодарна.

– И ревновать не будешь?

– Не буду. Как, надеюсь, и ты меня к моему бывшему.

– Ну, само собой!

Вдруг Лена встрепенулась, порывисто поднимаясь с дивана:

– Ой, что это у нас ничего не включено! Ни музыка, ни «Окно» в твою любимую Италию. Куда бы ты там хотел в данную минуту?

Арсений сладко потянулся на диване.

– В данную минуту? Дай подумать. А, вот! – в сады Боболи. Оттуда открывается чудесный вид на Флоренцию.

– Хм… Что-то я не помню такой точки видеонаблюдения из нашего «Окна».

– Вот то-то и оно! Не всё пока ещё можно увидеть через эту систему. Потому и хочется свободно куда-нибудь съездить. Правда, в будущем будут и другие методы виртуальных путешествий. Более широкие по возможностям. Можно будет даже ощущать погоду, и как бы прикасаться к предметам. В общем, как будто находишься там.

– Ну ты, Сеня, насочинял!

– Не веришь? Я потом тебе ещё кое-что расскажу. А пока включай, что сама хочешь.

Елена подошла к «Окну», сняла с «подоконника» пульт управления и, немного поразмыслив, нажала кнопку. Тотчас в комнату ворвался шум морского прибоя, и все стены озарились ярким южным светом.

– Лигурийское побережье! Замечательно! Да, неплохо бы нам с тобой поваляться сейчас там на пляже. Да ещё в такой романтической «глуши» как этот пляж «Морское Эхо».

– О да! Да ещё за такие огромные деньги!

Оба от души расхохотались.

– Вот-вот, Леночка! Так что нам без машины не обойтись. Намного дешевле обойдётся.

– А ещё дешевле получится, если съездить для начала в Крым. В Крыму-то какие красоты! Не хуже итальянских. И людской толчеи поменьше.

Она облокотилась на «подоконник» и как бы выглянула из окна, поворачивая голову то вправо, то влево. Вогнутая поверхность экрана позволяла увидеть пляж во всю его ширину.

– А знаешь, Сеня, людей-то сейчас на этом пляже совсем немного. И многие кутаются в полотенца. Так что там у них не жарко и ветряно. Зато у нас…

– Эх, нам бы сейчас лигурийского свежего ветерка! Ах, Лена, у нас так душно! Открой окно, настоящее, да сядь ко мне.