И жизнь эта диктовала свои отношения и обычаи. Нет специализации на насилии, значит, нет никакой властной верхушки, которая отнимает часть произведенной тобой продукции. Ты свободен. Ты сам себе хозяин. С такими же свободными людьми, как сам, ты договариваешься о том, какую часть средств вы готовы добровольно выделить на общественные нужды. Если это необходимо.

Избрание на общественную должность в таких условиях – неоплачиваемая почетная обязанность. Никаких налогов нет. Любой налог воспринимается как насильственное изъятие и покушение на свободу. Это мой урожай, который я, свободный человек, получил на своей (принадлежащей мне на правах собственности) земле! Так почему я должен кому-то что-то отдавать? Я разве раб? Разве нас уже завоевали и обложили данью? Я не давал согласия на отъем части своего имущества! В конце концов, у меня есть меч, и тот, кто захочет отнять мое… И соседи мне помогут. Так же, как я помогу им, если какие-то гады придут отнимать у них. Мы так живем, и предки наши так жили…

Логика свободного крестьянина-воина ясна: с какого перепою человек должен платить налог на собственное имущество? Оно же и так его! За что платить-то? Если в процессе общего обсуждения на площади его убедят, что нужно на что-то всем вместе сброситься и человек с этим согласится, он, конечно, сбросится. Демократия-с.

Согласитесь, психологически это совсем другое общество! Если в деревенской империи крестьянский труд считается презренным, то в городе-государстве крестьянский труд почетен. Не менее почетен, чем защита своей родины с мечом в руке. Это плюс. Но есть и минус (известно ведь, что недостатки – это продолжение достоинств). Минус в том, что подобное мировосприятие приводит к следующему феномену: работа не на себя, а на другого человека, наемный труд психологически воспринимается как потеря свободы. И если крестьянин разорился, он приходит, гол-сокол, в город, но на работу не нанимается: позорно. Он садится на вэлфер.

На закате империи в городе Риме в списках безработных значилось 200 000 человек. Это только главы семейств, пролетарии, то есть люди, у которых никакого имущества, кроме детей. Если учесть всех их домочадцев, то получится, что на пособиях по безработице сидело в общей сложности около 700 000 человек! Почти весь Рим! Они жили в своего рода гетто – в казенных пятиэтажках, на государственные пособия. Им выдавалось зерно, вино, деньги, оливковое масло… Для них устраивались бесплатные представления, чтобы скучно не было. Они посещали бесплатные общественные термы. Многие из этих людей не работали уже в третьем-четвертом поколении. Им исправно выплачивались детские пособия. Все эти социальные расходы тяжким грузом ложились на государственный бюджет.

Для иллюстрации масштабов развлекательной деятельности, вполне сопоставимых по масштабам с расходами на армию, приведу частное письмо патриция времен империи. Итак, уважаемый Кассий сообщает своему другу Данацию: «Пишу тебе из Африки… куда меня отправил наш император Траян для отлавливания диких животных, так как наш народ, который надо развлекать, чтобы не было смут, стоит нам дороже всяких животных. Народ требует теперь зрелищ все более и более необычных. Он пресыщен видом пантер, тянущих повозки; слонов, присевших на передние ноги, дабы начертать на песке хоботом имя императора; гладиаторов, сражающихся со львами. Сегодня они хотят видеть, как медведи бьются с буйволами, а быки – с носорогами…

…Говорили мне, что нашли средство возбуждать слонов, которым противостоят быки или носороги, заставляя их выпивать перед битвой отвар риса или камыша; те, кто работает в Колизее, предпочитают всаживать им в бока горящие факелы, это развлечение пользуется большой благосклонностью публики. Я нахожу эти игры слишком жестокими, однако, как говорят, они обеспечивают мир и спокойствие в империи… Надолго ли, мой дрогой Данаций? Тем более что отлавливание хищников становится делом все более трудным, если учесть то, что происходит. В иных районах некоторые из них совсем исчезли, как, например, гиппопотамы в Нубии, месопотамский лев, слоны в северной Африке, откуда я тебе пишу.

Мне пришлось объездить множество районов… и организовать не одну охоту на зверей, чтобы ублажить нашего императора, – он получит несколько сотен гепардов, пантер и львов, две сотни буйволов, а также страусов и антилоп для своих зоосадов. У него уже более одиннадцати тысяч животных, так что сторожа в его зверинцах не страдают от безделья…

Более двадцати моих людей были ранены или убиты, нам пришлось сразиться с доброй сотней хищников, настолько разъяренных, что взять их было трудно. Я попросил императора выслать мне подкрепление, ибо я вынужден уехать на юг, чтобы ловить слонов, носорогов, гиппопотамов и, может быть, нескольких жирафов, коих он очень любит…»

Во времена императора Тита при праздновании открытия Колизея на арене было убито за один день 5000 животных. И подобные мероприятия (немного меньшего масштаба) происходили по всей империи годами и десятилетиями. Хлеба и зрелищ! Масштаб государственного патернализма был таков, что империя успешно уничтожила целые виды крупных животных – североафриканского льва и североафриканского слона (они были чуть мельче привычных нам – именно на слонах этого вида Ганнибал переходил Альпы). Римские арены просто съели этих представителей фауны…

Впрочем, до этого еще далеко, а сейчас вернемся к истокам и ментальным различиям Города и Деревни (античности и аграрности)…

В деревенской империи город воспринимается крестьянским населением как место, где сидит царь и его двор – аппарат насилия и отъема налогов. Психологически здесь город отделен от народа: «Город – это не мы». В античности же город, напротив, есть равное место для всех равных. В урбанистической цивилизации, в отличие от цивилизации деревенской, граждане и государство друг другу не противостоят. Потому что при полисной демократии граждане – это, собственно, и есть государство.

В деревенской империи крестьянину торговать нечем: почти все отбирают. Поэтому крестьянин деревенской империи практически ведет натуральное хозяйство. Это замедляет развитие экономических (то есть торговых, поскольку экономика есть торговля) отношений. В городском же типе цивилизации у античного крестьянина есть излишки. Ими можно торговать, то есть развивать экономику. Развитию торговли весьма способствуют, как мы уже говорили, море и природная специализированность средиземноморского сельского хозяйства – кто-то выращивает виноград, кто-то оливки, а кто-то, живущий непосредственно «на пляже», предпочитает рыбную ловлю. И виноградом, и оливками, и рыбой питаться круглый год нельзя, нужно нечто более универсальное – зерно. Зерно растет чуть дальше от побережья, на равнинах. А также за морем, в том же Египте. Так что хошь, не хошь, а чтобы выжить, нужно менять одно на другое, другое на третье… То есть активно торговать. То есть строить цивилизацию, которая есть не что иное, как система социальных связей – экономических, транспортных, культурных и т. д. И чем связи сложнее, чем выше уровень цивилизации.

Деревенская империя держится на насилии. Городская… А действительно, на чем держится римская демократия? Ведь договороспособность людей ограничена. И чем больше народу собирается на площади, тем меньше шансов у них договориться. Нужно что-то такое, с чем никто бы не спорил…

Закон.

И твердая мораль.

И дисциплина (латинское, кстати, слово).

Именно Рим породил поговорку «Пусть рухнет мир, но восторжествует закон». Орднунг юбер аллес!..

Итак, Демократия, Закон и непременная Общественная Договоренность о пределах допустимых изъятий (налогов) есть те главные черты, которые передались по наследству от античности европейской цивилизации. Вот она, закваска…

Паровозик из Ромашкова

А между прочим, римляне вовсе не были морским народом…

Рим был основан как классическая столица деревенской империи – далековато от моря, полчаса езды на электричке. И поначалу довольно долгое время римлянами управляли самые обычные цари. Но дыхание античной Греции отогрело и растопило крестьянскую ледышку Рима. И однажды, избавившись от очередного царя (поведшего себя действительно некрасиво), римская крестьянская община поклялась, что никакие цари никогда больше ими управлять не будут. Они будут вечно жить при демократии, как их морские соседи. Ох, не говори гоп…

Римляне настолько не были морским народом, что торговля считалась у них малопочетным занятием. Знаменитый римский характер, римский менталитет явился результатом удивительного сплава античной городской цивилизации греков с крестьянской упертостью римлян.

Во сто крат более культурным грекам ведь так и не удалось создать империи. Вся их урбанистическая энергия вылилась в создание великой культуры. Поэзия. Искусство. Театр. Философия. Геометрия. Математика. Литература… Все это римляне взяли у греков. От себя же капнули крестьянский характер. Римский успех – это сплав Города и Деревни. Именно добавка римской Деревни дала античной эллинистической культуре экспансионистский толчок. А античность Города, в свою очередь, дала римской Деревне внутреннее наполнение. Это и сделало страшненький варварский городок Рим великой Цивилизацией.

Тут нужно еще раз остановиться на ментальной разнице Города и Деревни. Я как-то спросил старого школьного учителя, по жизненным обстоятельствам переехавшего преподавать из города в деревню, в чем отличие городских детей от деревенских. Он ответил, что деревенские дети более душевны, более открыты, более просты. Однако, что касается всяких наук, здесь они потупее городских будут. Городские дети организованы сложнее деревенских. Они ушлые, быстрее соображают, хитрее, больше знают, лучше ориентируются в быстро меняющихся обстоятельствах. Понятно, откуда идет эта разница. Людей формирует среда. Город, как среда более разнообразная, более насыщенная событиями, более динамичная и интересная, формирует умненьких и быстро ориентирующихся людей. Перманентный тренинг…

Деревня – это неспешность, цикличность, вековечная заторможенность, обусловленная сельскохозяйственным циклом. Патриархальный, традиционный быт. Тяжкий, неинтересный, отупляющий труд… Бывают, конечно, редкие исключения, вроде Ломоносова, но заметьте, как только Михайло понял, что «родился не там», что он слишком умен для села, он тут же уехал в город.

Помню, на одном из выступлений КВН разыгрывалась такая сценка. Беседуют эстрадный поэт девятнадцатого века Пушкин и его продюсер. Пушкин, как все артисты чего-то капризничает, продюсер пугает: «Не нравится? Иди на завод!..» Заводом пугали советских спортсменов, игравших за заводские команды. Заводом пугают родители своих детей… Французский комик Пьер Ришар был очень против того, чтобы его сын становился музыкантом: музыканты мало зарабатывают. «Ты что, хочешь закончить свою жизнь на заводе?» – пугал сына папа. Действительно, завод – это ужасно. Но есть вещь куда более ужасная – крестьянский труд. Весь общемировой процесс урбанизации есть не что иное, как массовое бегство крестьян в город. На завод. На фабрику. Лишь бы подальше от поля.

Поле… Помню, «на картошке» наша студенческая бригада работала на «сортировке» – специальном агрегате, который сортировал корнеплоды по размеру. Подъезжает КамАЗ, сваливает картошку в бункер, агрегат грохочет, расталкивая по боковым конвейерам бульбу разного калибра. Задача студента – мешки под конвейер подставлять. Нелегкий труд. Но нас, занятых этим нелегким трудом, еще и пугали: «Если будете плохо работать, пошлем в поле!»

Для городских рабов Рима самым большим наказанием была ссылка на работы в деревню. Вот вам маленький эпизод из комедии Плавта – модного древнеримского драматурга, жившего до нашей эры. В Риме встречаются городской раб, который проводит время в безделье, гоняя мяч на улице вместе с другими рабами, бухая вместе с хозяйским сыном, бегая по бабам… и сельский раб, честный труженик.

Сельский попрекает городского: «Ты, городской щеголь, столичный фат! Ты попрекаешь меня деревней!.. Что ж, пейте дни и ночи, живите, как греки – покупайте подружек, задавайте роскошные пиры!..»

Городской раб отвечает сельскому зануде, чтобы он проваливал, потому что от него воняет козлом, чесноком и навозом. Причем, грубое слово «навоз» герой пьесы произносит по-гречески. (Тогдашняя знать сплошь говорила на греческом, как позже русская аристократия на французском. Вот и раб туда же.)

Обратите, кстати, внимание на фразу сельского раба: «живите, как греки…». Для Рима того периода, к коему мы еще вернемся, как раз был характерен конфликт Нового (культурного, греческого) со Старым (крестьянским, римским) – конфликт тогдашнего Ренессанса с тогдашним Пуританством. Конфликт извечной «распущенности» Города с извечной строгостью Деревни… Конфликт Цивилизации и Традиции…

Известно, что лучший солдат получается из деревенского парня или парня из маленького городка (та же деревня), потому что много ума солдату не нужно. В армии функции исполняющего и думающего разделены (специализированы, как мы говорим). Солдат – примитивная машина, работающая на простых дуальных черно-белых программах «свой – чужой», «черное – белое», «патриот – хорошо, трус – плохо». Не зря прошедшие даже современную механизированную армию городские ребята справедливо отмечают, что армия отупляет. В армейской, как и в деревенской среде нет полутонов и многоцветья, присущего огромному мегаполису.

Солдата рождает Деревня, полководца – Город. Вообще, человек, работающий головой – ученый, политик, драматург, – это, как правило, горожанин. Горожанин менее склонен к героизму, потому что сложнее устроен и больше себя ценит. Его программы не так примитивны, не столь дихотомичны.

Более умный всегда найдет способ жить за счет глупого. Поэтому во все века Город эксплуатировал Деревню… Слово «эксплуатировал» я употребляю без всяких отрицательных эмоциональных коннотаций. Я просто констатирую, что деревенские люди всегда жили и живут хуже городских. И тысячи лет тому назад, и сейчас. Во всем мире. При всех системах. Это закон.

Почему богатый американец покупает очень-очень дешевый китайский зонтик и не покупает дорогой американский? Потому что китаец соглашается работать за меньшие деньги, чем американский рабочий. В Китае еще не прошел процесс урбанизации. Это деревенская страна. И китайский крестьянин, который живет на пару долларов в месяц, с радостью уедет в город на фабрику, чтобы жить на двадцать долларов в месяц (цифры условны). Китай сейчас бросает в котел индустриализации свой единственный ресурс, который может эксплуатировать – деревню.

Советская империя рухнула, как только «кончилась деревня» – процесс урбанизации завершился, некого стало кидать в топку имперского паровоза. Так развалилась одна из последних классических деревенских империй, которая держалась, пока урбанизация регулировалась государственным клапаном, то есть пока крестьяне, как во всех приличных аграрных империях, были закрепощены, привязаны к земле. Но когда после смерти тирана они получили вольную (паспорта), процесс принял необратимый характер: как только большинство населения стали ушлыми, хитрыми горожанами, все развалилось.

Сейчас развитый постиндустриальный мир – Глобальный город – эксплуатирует Глобальную деревню – третий мир. Туда переводится производство, оттуда черпается дешевая рабочая сила. Что будет, когда в глобализирующемся мире завершится процесс урбанизации и крестьянский ресурс Глобальной деревни будет съеден?.. Кто будет вычищать мусоропроводы в Москве, работать официантом в американских фастфудных забегаловках и стоять у станка в Германии, когда не станет больше таджиков, мексиканцев и турок, а останутся только глобальные горожане?

Забавно, но на пике Римской империи сельское хозяйство Италии пришло в полное запустение. Рим сожрал свою деревню. Частично упадок сельского хозяйства Италии был связан с тем, что метрополии было выгоднее привозить дешевую сельхозпродукцию из-за границы и бесплатно кормить своих плебеев – разорившихся крестьян. Так же как сейчас развитым странам (Глобальному Риму) выгоднее привозить товары, произведенные в Глобальной провинции – Таиланде, Китае, Гонконге, Индии… Дешевле купить за границей, а своим пролетариям платить пособие по безработице. В американских негритянских гетто живут люди, многие из которых не работают уже в третьем поколении. Их число постоянно растет, все повышая и повышая нагрузку на бюджет. Когда побежит первая трещина?..

Империю взвесили, исчислили и нашли прекрасной

Так, возвращаемся в древний мир… Мы видим, как географические условия сформировали некую общность людей, объединенных одним менталитетом, то есть совокупностью поведенческих программ, которые транслируются из поколения в поколение и позволяют народности выживать в конкретных условиях. Географические условия – это экологическая ниша. И если зерно нации бросить в эту нишу, она начнет ее заполнять, пока не заполнит целиком. А почему не весь мир? Почему не может быть мировой империи? Может быть, потому, что за пределами этой ниши – уже другие природные условия и для проживания там нужны другой уклад и другая ментальность?

Завоевать мир, наверное, можно. Удержать нельзя. А удержать нельзя, потому что невозможно управлять. А управлять нельзя по двум причинам…

Всем известны любопытные построения академика Фоменко. В своей книжке «Империя» он пишет о величайшей русской сверхимперии, которая якобы простиралась практически на всю Евразию, захватывая Китай, Европу, часть Африки… Супер-пупер государство. Интуитивно понятно, что существование такой империи невозможно. Просто потому, что не было в древности соответствующих средств связи. А без них сверхимперия превращается в рыхлое и потому неустойчивое образование. Которое тут же будет растащено местными центрами, местными элитами. Произойдет децентрализация управления. Это первое.

Второе. Невозможно по одним столичным правилам управлять тундрой, пустыней, равниной, горами… Слишком отличны природные условия. Недаром же разные географические местности порождают разные ментальности и обычаи. Значит, именно такие обычаи нужны для проживания в данных условиях.

Нет, были, конечно, в истории попытки отдельных гениальных людей объединить все народы под своим крылом. Александр Македонский, например. Захотел человек захватить полмира – и захватил. Но вся захваченная им тяжкая пирамида стояла на игле – империя держалась только и исключительно на самом Александре. Это была личная империя. Македонский умер, и на следующий день его империя развалилась.

Одной из последних в истории личных империи была империя Наполеона. Наполеоновский проект Объединенной Европы провалился по той же причине, по которой рухнули империя Александра, империя Атиллы – все держалось только на гении одного человека. Наполеон это прекрасно понимал и переживал. 23 апреля 1809 года в битве при Регенсбурге в ногу Бонапарта попала пуля. Не в первый раз. И не в последний. Он привык. Императору быстро разрезали сапог, ногу перебинтовали, после чего Наполеон вскочил на коня, чтобы солдаты могли видеть его… Но перед каждым сражением Наполеон говорил генералам, что в случае тяжелого ранения они должны принять все меры, чтобы скрыть этот факт от войск: «Кто знает, какой ужасный переполох может быть вызван подобной новостью? От моей жизни зависит судьба великой империи. Помните об этом, господа, и если меня ранят, то пусть об этом никто не узнает, насколько это будет возможно. А если убьют, постарайтесь выиграть сражение без меня, потом будет достаточно времени, чтобы сообщить об этом».

В терминологии этой книги Наполеон был безусловным цивилизатором. Если бы наша планета была чьей-то компьютерной игрой с популярным названием «Цивилизация», я легко мог бы объяснить любому начинающему игроку замысел сценариста касательно исторической роли Наполеона. Этот человек со своими удивительными проектами сыграл роль огромной мешалки, перекрутившей, перебаламутившей застойную феодальную Европу. И внесшей в это постсредневековое крестьянское болото свежую струю молодой буржуазной крови – ювенильное вещество социальных инноваций, взглядов, вспышек умственного озарения, порожденных Великой Французской революцией. Новую закваску, по аналогии с брошенной когда-то в темную лесную Европу античной закваской.

…А вот великая Римская империя никогда не была личной империей. Это была империя римского народа. Гений полководцев, как я уже отмечал, был в ней от Города. Непобедимый дух железных легионов – от Деревни…

Гений и дух сложно описать математически. Но систему целиком – можно. Попытки такие периодически предпринимаются. И выглядят достаточно любопытно: продираясь сквозь комариные тучи формул, в конце исследования вдруг натыкаешься на вывод, который был известен заранее и который можно было бы сделать, исходя из самых общих соображений.

Вот, например, математическая работа с характерным названием «Этнические системы Гумилева». Авторы строят матмодель этнического поля – рассматривают зарождение и распространение того или иного этноса в существующих природных условиях. Что сказать… Интересная работа. Тройные интегралы, матрицы, интегралы по замкнутому контуру, предельные функции… Термины опять же впечатляющие – «плотность энергии этнического поля», «балансовые уравнения потоков пассионарной энергии», «растекание пассионарной энергии», «функция пассионаропроводимости», «коэффициент соперничества»…

Целью компьютерного моделирования авторов было выяснить зависимость разделения территорий между разными этносами от типа ландшафта. Вывод, сделанный исследователями: «Распределение территорий между этносами действительно зависит от ландшафта…» Кто бы мог подумать!

«Через 400–500 лет после рождения этноса происходит спад пассионарного напряжения… этнос уже не пытается захватить новые территории, а лишь старается сохранить те, что ему принадлежат. Через 800–1000 лет этнос теряет почти всю территорию, которую начинают занимать более молодые этносы», – пишут исследователи. Действительно, примерно через 800 лет после своего рождения Римская империя отказалась от завоеваний и перешла к обороне. А потом и вовсе растаяла. Я бы, правда, на месте математиков не стал использовать ненаучный термин «пассионарное напряжение», придуманный старичком Гумилевым – просто потому, что ни автору этого термина, ни его повторителям совершенно неясен его «физический смысл».

На смоделированной математиками карте коричневой краской залит «оливково-виноградный» ландшафт – ареал произрастания оливковых деревьев и винограда. Эта заливка один в один соответствует Древней Римской империи – вся Испания, вся Италия, Балканы, Малая Азия, южное и восточное Причерноморье, северная Африка… Историки давно знали, что виноградно-оливковая римская цивилизация надолго так и не смогла закрепиться в несвойственных ей местах, то есть там, где не росли виноград и оливки. Теперь это подтвердили математики. Ну, молодцы…

Кстати, их же матмодель, по которой прогонялась эволюция трех этносов – католического, православного и мусульманского – дала на карте абсолютно то же распределение, какое мы наблюдаем в реальности: католический запад, православный восток, мусульманский юг – с точкой их встречи на гремящих Балканах. Дважды молодцы…

А вот другая математическая модель исторического процесса, основанная на химической кинетике – науке о скоростях химических реакций, которая довольно широко используется в инженерном деле. Автор с помощью этой модели описывает историю Испанской империи и убеждается: глядика, соответствует! Полученная им Sобразная логистическая кривая хорошо описывает взлет и падение Испанского мира.

«Как видим, – пишет исследователь, – совпадение расчетной кривой и экспериментальных точек достаточно заметно. На графике легко выделяются три характерные для этого типа функций области: примерно сорокалетний период “раскрутки” имперской машины… полвека быстрого роста до максимума… и постепенное “съезжание с горы” на протяжении последующих четырех столетий при двух династиях, двух республиках и двух военных диктатурах – генерала Примо де Ривера и генералиссимуса Франко. Некоторой загадкой для автора этой статьи продолжает оставаться нормирующий коэффициент 27. По-видимому, он должен означать размеры “экологической ниши” для проекта… Автору статьи кажется, что показанное вполне приличное описание длительного и непростого исторического процесса предложенной несложной моделью заслуживает введения в круг рассмотрения специалистов по клиометрии».

Ну что ж, тоже молодец… Непонятно только, какие практические выводы можно извлечь из всех этих математических подгонок под реальные исторические процессы. А главное, математика не дает ответа на вопрос: почему оно рухнуло? Она просто описывает, то есть констатирует…

С третьей численной моделью даже не отдельных империй, а всей нашей земной цивилизации я познакомлю вас позже. А теперь настала наконец пора отправиться на экскурсию в Древний Рим, чтобы увидеть своими глазами, как выглядят все эти сухие теории в человеческом измерении.

Бывает, что человек, свершивший нечто заметное, наутро просыпается знаменитым. Бывает, что знаменитыми просыпаются целые народы. Именно так случилось с римлянами после Второй Пунической войны. До того они были обычными варварами – диковатым крестьянским народом, правда, с характерным для античности способом общественного управления. После победы во Второй Пунической римляне неожиданно оказались властелинами половины мира, а все народы – и в первую очередь интеллектуальные греки – стали спрашивать себя: что за люди такие римляне и откуда взялся этот народ, вдруг ставший повелителем вселенной? Почему именно они, ведь еще полвека назад никто об этих римлянах и слыхом не слыхивал?..

Поможем грекам ответить на этот вопрос…