Kitobni o'qish: «Литературоведческий журнал №30»

А.А. ФЕТ: НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ

ИЗУЧЕНИЕ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА ФЕТА НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

В. Шеншина

Аннотация

В статье утверждается понимание Фета как глубоко религиозного православного русского поэта; исследование строится на обширном материале, в том числе на документальных источниках.

Ключевые слова: биография, личность поэта, христианство, православие.

Shenshina V. Fet studies nowadays

Summary. The paper deals with the interpretation of Fet as a poet directly engaged in Russian Orthodox Church; it is based on the voluminous documents.

Материалы, посвященные жизни и творчеству Фета-Шеншина (1820–1892), опубликованные за последние 15 лет, дают возможность по-новому взглянуть как на его биографию (Дармштадтские документы), так и на творчество, его уникальную эстетическую позицию в период активной деятельности шестидесятников, а также во время создания «Вечерних огней». Фетовские новаторские лирические и технические приемы, с одной стороны, и его преданность классической поэзии, предпочтение эстетической гармонии – с другой, дают возможность определить Фета как постромантика и предсимволиста, соединившего «золотой век» с Серебряным. Произведения поэтов-символистов Вл. Соловьёва, К. Бальмонта, В. Брюсова и А. Блока обнаруживают параллели с поэтикой Фета на многих уровнях – эстетическом, музыкальном, на уровне технического мастерства, а также в некоторой степени и на философском [1]. Благодаря признанию символистами (не только Брюсовым, но и Блоком) Фета как одного из представителей метафизического, онтологического направления в поэзии, возникло понимание его вклада в развитие русской метафизической поэзии со стороны таких известных литературоведов, как Д.С. Мирский и Д. Дарский.

Исследователи творчества Фета Б.Я. Бухштаб и Ю.М. Лотман упорно причисляли его поэзию ко всем школам XIX столетия, за исключением метафизической. Его называют продолжателем традиции классицизма (антологическая поэзия), романтизма, реализма, первым представителем импрессионизма, имажинизма, «искусства для искусства». Но ни одно из этих направлений не может охватить все творчество Фета. Он был самобытным поэтом, создал свой собственный свод внутренних законов, разработал уникальный метод стихосложения и поэтический стиль. Его поэзия многогранна. То, что мы видим в ней, зависит от нашего угла зрения, хотя различные подходы не исключают друг друга. Все они говорят о существовании в художественном мире Фета независимой поэтической вселенной, управляемой красотой и гармонией. Впрочем, в чем-то Фет действительно обогнал свое время, так как только теперь мы в состоянии понять и эстетику, и метафизику его поэзии. В предисловии к посмертному изданию Собрания стихотворений Фета в трех томах Б.В. Никольский пишет: «Потомство начнет с того, что долго было тайною не только для современников, но и для самого автора; начнет с ключа, а не с запертой двери, начнет с картины, а не с наброска углем на холсте… Фет… до такой степени поэт будущего, что с полным правом мог бы во главе своих стихотворений поставить знаменитые слова Шопенгауэра: через головы современников передаю мой труд грядущим поколениям» [2].

Фет рассматривается и как эрудированный переводчик, как трудолюбивый хозяин усадеб Степановки и в конце жизни – Воробьевки, земледелец и обновленец сельского хозяйства в пореформенной России [3]. Выходят новые материалы [4], особенно переписка Фета с современниками, с ведущими поэтами и писателями и литературными критиками [5]. Константин Леонтьев в письме к И.И. Фуделю от 14 марта 1889 г. (Оптина Пустынь) пишет: «Достоинство, с которым всегда держал себя Фет, вопреки грубейшей к нему несправедливости критики и дурацкой публики нашей, значительно зависело от того, что он сперва был лихим уланом и кирасиром (и от души), а потом серьезным хозяином, помещиком и мировым судьей, а не был только писателем» [6]. К этому можно еще и прибавить его воспитание и происхождение, которое удивительным образом соединило две разные культуры – немецкую и русскую православную – и таким образом дали возможность поэту создать его уникальную лирику. В интеллектуальном и философском смысле Фет несомненно поэт-мыслитель.

Биография Фета

Афанасий Афанасьевич Фет-Шеншин родился 23 ноября (5 декабря по новому стилю) 1820 г. в России в Мценском уезде Орловской губернии, в поместье своего отца – Новоселки. Он был первенцем русского дворянина Афанасия Неофитовича Шеншина и его жены Шарлотты, дочери Карла Беккера и Кристин фон Гагерн [7]. Отец Шарлотты служил военным комиссаром при великом князе Гессена. Двумя годами позже Афанасий Неофитович обратился в Духовную консисторию г. Орла с просьбой о разрешении на брак с Шарлоттой Фет (Беккер) по русскому православному обряду. Просьбу удовлетворили, но Шарлотта Фет должна была перейти из лютеранской в греко-русскую православную веру, о чем свидетельствует письмо консистории за № 2545. Официальное бракосочетание Афанасия Неофитовича и Шарлотты Фет (Беккер) (в России – Елизавета Петровна) в Русской православной церкви состоялось 4 сентября 1822 г.

Однако все эти события стали причиной настоящей трагедии в жизни поэта. В 1835 г., когда Фету исполнилось 14 лет, Духовная консистория г. Орла отказала ему в праве носить фамилию Шеншин. Тем самым он терял звание дворянина и становился разночинцем. В это время Фет учился в частном немецком пансионе в Верро в Эстляндии.

Решение Духовной консистории никак не повлияло на отношения Фета с отцом, они лишь были вынуждены подчиниться официальным предписаниям. Афанасий Неофитович в своей строгой манере продолжал заботиться о сыне так же, как и до упомянутого заявления. И то, что он дал ему свое имя «Афанасий», – лучшее свидетельство привязанности, которую он чувствовал к своему первенцу.

Дармштадтские документы были впервые опубликованы в 2003 г. [8] в Москве и затем в 2004 г. в Курске [9]. В автобиографии «Ранние годы моей жизни» Афанасий Фет-Шеншин подробно рассказывает о родственниках своей матери Шарлотты (урожденной Беккер). Он описывает встречу со своим дядей Эрнстом, братом Шарлотты, приехавшим в Россию в качестве адъютанта принца Александра Гессенского. Он рассказывает и о своей поездке в Дармштадт и о встрече со своими родными, о жизни Эрнста и Карла Беккеров в Германии, как и о сводной сестре Лине Фет [10]. Из немецких дальних родственников особенно Лина стала ему близкой. Письма Лины к Фету показывают и их духовное родство, и глубокое взаимопонимание [11].

Следует отметить, что жизнь Фета-Шеншина была сложной. Она была полна препятствий, случайностей, неожиданных поворотов, с которыми биографы неоднократно сталкивались и по сей день сталкиваются [12]. Роль биографов, а особенно Н.Н. Черногубова, оказалась роковой относительно наследия Фета-Шеншина. Исчезло большое количество писем, документов, фотографий и портретов. У исследователей жизни и творчества Афанасия Фета сложились разные мнения как о его происхождении, так и о его творчестве. Отстаиваются «ярлыки» прошлого века, говорящие об «атеизме» Фета, но утверждаются и новые взгляды.

Дармштадтские документы, несомненно, раскрывающие многие факты, помогут восстановить правду, в частности, относительно вероисповедания матери поэта и ее родственников: из архивных источников следует, что все они были лютеранского вероисповедания.

О содержании Дармштадтских документов упоминает В.В. Кожинов в предисловии к книге «А.А. Фет. Стихотворения» [13]. Документы были вручены ему профессором Геттингенского университета Рейнхардом Лауером. В книге цитируются важнейшие факты из этих документов: дата побега 1 октября 1820 г. и упоминается о 10 000 гульденов, которые Афанасий Неофитович оставил Карлу Беккеру, отцу своей будущей жены, для обеспечения ее дочери от первого брака, Лины Фет. Об этих Дармштадтских документах упоминает и Р.М. Алексина [14]. На Дарм-штадтские документы особое внимание обратил еще Г.П. Блок. О его неудачных попытках ознакомиться с Дармштадтскими документами подробно написала Е.М. Аксененко [15].

Позднее В.В. Кожинов пользуется уже большим архивным материалом – Дармштадтскими документами, перепиской Афанасия Неофитовича и Шарлотты с ее братом Э. Беккером, а также перепиской А.А. Фета со своей невестой М.П. Боткиной [16].

В.В. Кожинов комментирует следующим образом переписку А.Н. Шеншина и Шарлотты с Э. Беккером: «Дело в том, что просьбы о признании отцовства Иоганна Фета (которое тот неизменно отрицал и даже на смертном одре утверждал, что Афанасий – сын Шеншина) появляются в письмах Афанасия Неофитовича и Шарлотты к брату последней Эрнсту Беккеру весьма поздно – когда Афанасию было уже около пяти лет» [17]. Далее он объясняет причину этих просьб: А.Н. Шеншин как раз в это время был официально осужден за незаконный брак. В связи с этим родители Афанасия Фета-Шеншина были поставлены юридически в крайне сложное положение. Единственным выходом из сложившейся ситуации мать Афанасия Афанасьевича считала дать сыну фамилию своего первого мужа Иоганна Петера Фета.

Позже, в зрелом возрасте, Афанасий Афанасьевич пытался вернуть фамилию Шеншин, но ему долго отказывали в праве носить фамилию отца. Это глубоко его ранило, но он при этом проявил невероятное упорство, пытаясь вернуть себе имя и положение в русском обществе, проведя 12 лет на службе, чтобы вновь получить звание дворянина. Его стремление считать себя русским углублялось тем, что ему приходилось жить в соответствии с правилами и порядками, установленными властями, притворяясь, что он не является сыном Аф. Неофитовича Шеншина. Он так поступал и потому, что не хотел бросать тень на свою мать. Фет официально числился иностранцем и получил русское подданство, когда ему было 25 лет.

После многих лет Дармштадтские документы стали доступными всем [18]. В.В. Кожинов любезно передал мне копии этих документов, с которыми я ознакомилась в оригинале в мае 2002 г. в Дармштадте. Текст копии Дармштадтских документов было крайне сложно читать. Точная дата побега выяснилась, как и ряд других вопросов, при ознакомлении с оригиналом в Дармштадтском архиве при помощи специалиста по древнему немецкому шрифту доктора Райнера Маасса. С точки зрения биографии Фета крайне важен документ «Завещание, подписано асессором Фетом и свидетелями Винером и Вольфом 12 октября 1825 г.». Из документа явствует, что И.П. Фет не считал Афанасия Афанасьевича Шеншина своим сыном и потому не включил его в свое завещание. И.П. Фет скончался 1 ноября 1825 г.

Приложение II к моей книге «А.А. Фет-Шеншин. Поэтическое миросозерцание» состоит из следующих документов:

Последняя воля Иоганна Петера Фета. Дармштадт, 25 октября 1825 г.

Письмо Иоганна Петера Фета великому герцогу от 17 июля 1825 г.

Свидетельство о браке Иоганна Петера Фета и Шарлотты Елизабеты Беккер от 18 мая 1818 г. Дармштадт.

Данные Карла Беккера и его детей.

Данные Иоганна Петера Фета и его двух жен Шарлотты Беккер и Луизы Цан, а также дочери Лины.

Рассмотрим означенные документы по порядку.

1. «Последняя воля асессора городского суда, господина Иоганна Петера Фета» касается главным образом определения опекунства его дочери Лины и распределения ее имущества. В качестве главных и равных наследников своего имущества он определил свою дочь Лину и вторую супругу Луизу, которая являлась воспитательницей Лины. В опекуны своей дочери он назначил мастера по изготовлению музыкальных инструментов господина Кюхлера и торговца господина Цана. Его вторая жена Луиза была урожденная Цан. И.П. Фет заявил: «Из опекунов моей дочери Лины я, в силу предоставленных мне юридических прав, после долгих размышлений раз навсегда исключаю ее деда с материнской стороны господина военного комиссара Беккера, а также всю его семью, равно как и моих родителей». Из документа становится ясно, что родители И.П. Фета, отец Иоганн и мать Сибилла Милленс, проживали в Кёльне [19]. Здесь следует отметить, что опекуном Лины Карл Беккер назначил лейб-медика Георга Ведекинда [20].

В свое имущество И.П. Фет включает и те 10 000 гульденов, которые А.Н. Шеншин определил Карлу Беккеру на расходы по воспитанию Лины. В своей последней воле И.П. Фет также требует, чтобы его жена Луиза продолжала судебную тяжбу с Карлом Беккером по поводу 10 000 гульденов, начатую Иоганном Петером Фетом еще много лет назад: «Моя супруга Луиза должна после моей смерти продолжить воспитание моей возлюбленной дочери Лины… При этом она должна противодействовать любым попыткам со стороны семьи Беккер воздействовать на Лину. Я категорически настаиваю, чтобы опекуны выдавали ей соответствующее содержание как минимум 300 гульденов ежегодно в первую очередь за счет моего имущества, то есть за счет процентов от капитала, которые принадлежат мне как законному пользователю, при необходимости в виде задатка, и лишь потом из имущества самой Лины, то есть из тех десяти тысяч гульденов, которые были ей подарены сегодняшним супругом ее матери» [21]. Таким образом, И.П. Фет проявляет свою глубокую досаду относительно 10 000 гульденов, подаренных А.Н. Шеншиным Карлу Беккеру на расходы по воспитанию Лины. Эта досада объясняется и тем, что он был в крайне стесненном финансовом положении.

Завещание подписано асессором Фетом и свидетелями Винером и Вольфом 12 октября 1825 г. Из документа явствует, что И.П. Фет не считал Афанасия Афанасьевича Шеншина своим сыном и потому не включил его в свое завещание. И.П. Фет скончался 1 ноября 1825 г. [22].

2. Письмо Иоганна Петера Фета великому герцогу от 17 июля 1825 г. является прошением выплатить долг в сумме 2000 гульденов. Из этого письма узнаем, что великий герцог являлся приемным отцом и содержателем Иоганна Петера с 1805 по 1817 г. [23]. На это обращает внимание и В.В. Кожинов: «Профессор Е.Г. Франц по сохранившимся в архиве свидетельствам установил, что Иоганн Фет был внебрачным ребенком одного из сыновей великого герцога» [24]. <…> Затем Иоганн рассказывает о своем положении в связи с бегством его жены: «В дальнейшем из-за бегства моей супруги, которое имело место 1 октября 1820 г. <…> из-за необходимости ухода за моей дочерью, которой в момент бегства ее матери было всего год и четыре месяца и которая в свой сегодняшний седьмой день рождения с мольбой присоединяется к просьбе своего отца Вашему королевскому высочеству о помощи в его бедственном положении, а также из-за почти непрерывного медицинского ухода, необходимого мне в России и в Данциге, и совершенно расстроенного здоровья в течение дальнейшего несчастливого времени, я задолжал еще 500 гульденов!» Далее И.П. Фет предлагает три варианта выплаты долга. Письмо датируется 17 июля 1825 г.

3. Свидетельство о браке Иоганна Петера Фета и Шарлотты Елизабеты Беккер выдано 18 мая 1818 г. в Дармштадте. В свидетельстве выписаны все имена Иоганна – Иоганн Петер Карл Вильгельм Фет. Так как Шарлотта Беккер по своему вероисповеданию была лютеранка, а Иоганн Петер Фет – католик, требовалось Высочайшее разрешение и освобождение от венчания по лютеранскому обряду.

4. Из перечня данных Карла Беккера и его детей выясняется, что они все по вероисповеданию были лютеране. У Карла Беккера было в 1810 г. три сына: Карл Вильгельм, 22 лет, смотритель лесничества, Эрнст Фридрих Георг, 15 лет, книгопечатник, Август Георг Теодор, 14 лет, кадет артиллерийского корпуса, умер в 1812 г. И только одна дочка была у Карла Беккера – Шарлотта Елизабета, 12 лет.

Афанасий Фет-Шеншин в воспоминаниях «Ранние годы моей жизни» рассказывает о приезде будущей русской императрицы (супруги Александра II) Марии Александровны в Москву. Вместе с ней приехал и Эрнст Беккер. «Незнакомец, оказавшийся говорящим только на немецком, <…> сказал, что он желал бы видеть студента Фета, и когда я подошел к нему, он с слезами бросился обнимать меня, как сына горячо любимой сестры. Оказалось, что это был родной дядя мой, Эрнст Беккер, приехавший в качестве адъютанта принца Александра Гессенского, брата высоконареченной невесты» [25].

5. Из перечня данных Иоганна Петера, его жен Шарлотты Беккер и Луизы Цан и его дочери Каролины (Лины) выясняется, что сам Иоганн Петер католического вероисповедания, а обе его жены и дочь Каролина лютеранского. Дата смерти Иоганна Петера Фета 1 ноября 1825 г., а второй его жены Софии Луизы 21 сентября 1832 г.; Лина скончалась в Киеве 20 октября 1875 г. [26]; Шарлотта Беккер (Е.П. Шеншина), мать Фета, скончалась 12–14 ноября 1844 г. [27].

В Дармштадтских документах приведены данные, о которых биографы Фета до сих пор умалчивали. Однако сейчас уже имеется возможность исследовать жизнь Фета в целом, так как его жизнь с биографической точки зрения разделяется на определенные периоды: первый период, когда его родители были вынуждены внушать ему, что он сын И.П. Фета, и второй период, когда он получил право носить фамилию своего отца А.Н. Шеншина. Сам Фет со смирением принял известие об исключении его из рода Шеншиных [28], но целеустремленно через долгие годы добивался того, чтобы согласно указу государя Александра II Сенату от 26 декабря 1873 г. Фету вернули право носить фамилию своего отца А.Н. Шеншина, как и дворянские права.

O поэтическом миросозерцании Фета

Пересмотр творчества Фета понемногу переходит от наклеивания «ярлыков» («атеист», «крепостник») на более верный и глубокий анализ его лирики, включающий и религиозный, онтологический подход [29], и психологический [30], и музыковедческий [31] анализ лирических образов Фета. В 1883 г. в предисловии к переводам од Горация, посвященном покойному императору Александру II, Фет пишет: «Этот монарх даровал своей стране свободу. Да не забудет учащееся и созревающее юношество, которому только и может приносить пользу настоящий перевод, что начало истинной свободы есть свобода духовная: отношение к окружающему миру, его истории, свободное от всяких кем-либо навязанных воззрений и теорий… В бозе почивший Монарх даровал нам гражданскую свободу. Если мы умеем ценить его дар, то должны заслужить его духовной свободой и честным трудом» [32]. Едва ли эти слова могли быть написаны защитником крепостничества. Как раз наоборот, Фет хотел принять и объединить новые свободные силы России, создать жизнеспособную, функциональную систему сельского хозяйства.

В литературной критике нередко чуждым ощущается тот факт, что Афанасий Фет, представитель старой дореволюционной России и старой русской культуры, и свою лирику писал старой орфографией. Как переводчик и знаток немецкой литературы (перевел «Фауста») и также глубокий знаток античной традиции, он часто воспринимается главным образом как европеец в России, иностранец. Однако его лирические произведения все написаны на превосходном русском языке. Анализ лирики Фета, к сожалению, много теряет, если не учитывается культурная и духовная жизнь России XVIII и XIX вв. Только сейчас постепенно открываются пласты духовной традиции старой России с положительной и созидательной точки зрения, а не с разрушительной, предвзятой и тенденциозной, которые преобладали до сих пор, особенно при анализе жизни дворянства и духовенства.

Пасха и Рождество Христово и другие православные праздники присутствуют в поэтическом миросозерцании Фета, а также борьба добра и зла. Фет, согласно с канонами православия, писал и об ангелах («Тихо ночью на степи» (1847), «Ворот» (1847)), о Серафиме павшем. В стихотворном посвящении «М.М. Хрущову» (1878) архангел Михаил – духовный борец «с копьем» против зла. В стихотворении эта борьба включает христианское сочувствие к сильным мира сего:

М.М. Хрущову

 
Пускай с копьем противу злого
Всегда архангел Михаил,
Но и любовию земного
Богат носитель горних сил.
 
 
Не сном глава его объята
Под райским деревом, в тени:
Все, что воздушно и крылато,
Ему поистине сродни.
 
 
И верю, праведен он будет
Прямой судья добру и злу,
И воробьев он не забудет,
Хотя сочувствует орлу.
 

II:297

Фет органично включает и «любовь к земному», архангел Михаил – заступник угнетенных, по-христиански не признает мести. Именно эта нота глубочайшего смирения уникальна в лирике Фета и так далека от музы «мести и печали» Некрасова.

Полемика об атеизме Фета продолжается, хотя в его поэтическом миросозерцании христианские темы уже стали явны, и их невозможно исключить из его стихов. Как доказательство «атеизма» ссылаются на переписку К.Р. и его слова о высказывании Марьи Петровны [33]. Получается неубедительная ссылка на третье лицо. Ведь Фет сам сказал в письме к Н.Н. Страхову: «Ни я, ни Шопенгауэр не безбожники, не атеисты» [34]. Атеистом Фета трудно представить: он был крещен, его венчали, он был похоронен православной церковью. Фет сам писал о своих крещении и венчании: «Отец Яков крестил меня и был постоянным духовником отца и матери». Венчался он в Париже 16 августа 1857 г. «Пришлось мне, – рассказывал Фет, – обратиться к русскому священнику, любезному отцу Василию, который пояснил, что в русской посольской церкви в Париже форменных венцов нет, но что он к назначенному дню, – т.е. к 16 августа (старого стиля), закажет венцы цветочницам, которые устроят их из искусственных цветов на каркасе. Оставалось заказать кольца и бонбоньерки и пригласить шаферов. Шаферами у невесты были ея братья, а у меня – И.С. Тургенев» [35]. Отпевали Фета 24 ноября 1892 г. «Отпевание происходило 24 ноября в университетской церкви в Москве, а потом гроб был отвезен Марьей Петровной (жена Фета) в село Клейменово в 25 верстах от Орла во Мценском уезде. Село это – родовое имение Шеншиных. <…> Там на кладбище старой церкви похоронены отец и мать Афанасия Афанасиевича и некоторые члены предыдущего поколения Шеншиных. Но сам он покоится не здесь, а в склепе под новой церковью, построенной Ольгой Галаховой (племянница Фета), урожденной Шеншиной» [36].

Отношение к православной церкви, несомненно, пострадало после исключения Фета из рода Шеншиных Духовной консисторией г. Орла. В христианское миропонимание Фета вошло и глубокое понимание лютеранской и протестантской веры, так как его мать перешла в православие из лютеранства. Любопытный факт тот, что венчальное кольцо Фет носил на левой руке, а не на правой, как в православной церкви. Это лишь внешние детали, а суть христианства – в его поэзии и творчестве в целом, и, конечно, в его биографии.

* * *

Лирика Фета вдохновляет ученых, и новые поколения восприимчивы к его эстетическим взглядам. Замечательное исследование лирики поэта вышло в 2009 г. в Германии. Докторская диссертация Стефана Шнейдера (Гейдельбергский университет) делает, наконец, Афанасия Фета известным и немецким читателям. Современное фетоведение постепенно раскрывает все новые пласты его творчества, что радует и дает надежду на то, что творчество великого русского лирика будет жить и в новом тысячелетии.

Литература

1 См.: Шеншина В. А.А. Фет-Шеншин. Поэтическое миросозерцание. – М., 2003.

2 Никольский Б.В. Предисловие // Полное собрание стихотворений А.А. Фета. Т. 1–3. – СПб., 1901. – Т. 1. – С. LVII.

3 Фет А. Поэт и мыслитель. Сборник научных трудов. – М., 1999. – С. 171–234.

4 Фет А. Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство / Вступ. статья, сост. и подготовка текста и коммент. В.А. Кошелева и С.В. Смирнова. – М., 2001.

5 Фет А. Сочинения и письма: В 20 т. Институт русской литературы РАН. – СПб. и Курский гос. университет, 2003–2010. – Т. 1–5.

6 Фет А.А. Литературное наследство. А.А. Фет и его литературное окружение. Книга первая. – М., 2008.

7 Леонтьев К. Избранные письма 1854–1891. – СПб., 1993. – С. 433.

8 Trautmann R. Die Mutter von A. Fet-Shenshin // Zeitschrift für Slavische Philologie Herausgegeben von Vasmer. – Leipzig, 1942. Bd XVIII, Hf. I. S. 19–20.

9 Шеншина В. Указ. соч. – С. 212–224.

10 Шеншина В. Дармштадтские документы в биографии А.А. Фета. Афанасий Фет и русская литература. XVIII Фетовские чтения. – Курск, 2004. – С. 5–23.

11 Фет А.А. Ранние годы моей жизни. – М., 1992. – Т. 3. – С. 238–257.

12 Письма К.П. Матвеевой к А.А. Фету // А.А. Фет. Поэт и мыслитель. К 175-летию со дня рождения А.А. Фета. – М., 1999. – С. 270–276.

13 Асланова Г. Роковое фетианство // Наше наследие. – 1999. – № 49. – С. 55–59.

14 Фет А.А. Стихотворения / Сост. В.В. Кожинов. – М., 1981. – С. 10.

15 Алексина Р.М. К биографии Фета. (По документам государственного архива Орловской области) // А.А. Фет. Проблемы творческого метода, традиции. – Курск, 1989. – С. 88.

16 Аксененко Е.М. Г.П. Блок. К истории отечественного фетоведения // А.А. Фет и русская литература: XV Фетовские чтения. – Курск, 2000. – С. 299–316.

17 Кожинов В.В. О тайнах происхождения Афанасия Фета // Проблемы изучения жизни и творчества А.А. Фета. – Курск, 1993. – С. 322–328.

18 Там же. – С. 326.

19 Шеншина В. А.А. Фет-Шеншин. Поэтическое миросозерцание. – С. 212–224.

20 Там же. – С. 197.

21 Там же.

22 Там же. – С. 216.

23 Там же.

24 Кожинов В.В. Указ. соч. – С. 219.

25 Там же. – С. 323.

26 Фет А.А. Ранние годы моей жизни. – С. 197.

27 Матвеева Н.П. Письма К.П. Матвеевой к А.А. Фету. – С. 274.

28 Блок Г.П. Летопись жизни А.А. Фета // А.А. Фет: Проблемы изучения жизни и творчества. – Курск, 1994. – С. 292.

29 Фет А.А. Ранние годы моей жизни. – С. 95.

30 Шеншина В. А.А. Фет-Шеншин. Поэтическое миросозерцание. – С. 61–113.

31 Klenin E. The Poetics of Afanasy Fet. – Köln, 2002.

32 Schneider S. An den Grenzen der Sprache. – Berlin, 2009.

33 Гораций К. Флакк в переводе с объяснениями А. Фета. – М., 1883. – С. V–VI.

34 Матонина Э., Говорушко Э. К.Р. (Жизнь замечательных людей). – М., 2008. РГБ. Ф. 315. К. 4. Ед.хр. 25.

35 Фет А. Мои воспоминания. – М., 1890. – Ч. I. – C. 201–203.

36 Страхов Н.Н. А.А. Фет. Биографический очерк // Полное собрание стихотворений А.А. Фета. Т. 1–3. – СПб., 1901. – Т. 1. – С. XXXVII.