Kitobni o'qish: «Янтарный трон»

Shrift:

* * *

Аврора

Платья парили в воздухе, одно краше другого. Аврора никак не могла подобрать нужное для столь торжественного события. Этот день она ждала последние три года и непривычно для себя волновалась.

– Я хочу примерить вон то, с весенним лугом.

Слуга взмахнул волшебной палочкой, и платье опустилось прямиком к Авроре. Изображённые на нём цветы шевелились под дыханием ветра, на рукавах-фонариках летали бабочки, а из ручья на заднем плане пил оленёнок. Девочка подошла к зеркалу убедиться, стоило ли тратить время на примерку.

– По-моему, такой узор уже не в моде, – задумалась она. – Месье Фрэй, вы так не считаете?

– Если Ваше Магичество позволит, – ответил преклонных лет слуга, чьи редкие седые волосы дрожали при каждом его слове, – то это вы должны влиять на моду, а не мода на вас.

– Не хочу, чтобы окружающие обвинили меня в дурновкусии. Подайте другое платье.

– Какое изволите? – Примерка длилась уже второй час, но месье Фрэй даже не смел заикнуться об этом. Главной его задачей было следить, чтобы принцесса была счастлива.

– А что вы мне посоветуете?

– В Париже нынче в моде снегопады, Ваше Магичество. У вас в гардеробе как раз есть прекрасный образец.

Лёгким движением палочки месье Фрэй заставил весеннее платье скрыться с глаз госпожи, и его место занял белоснежный наряд из муслина. Изображённые на нём снежинки кружили по рукавам, сталкивались на груди и плавно опускались на подол, образовывая там небольшие сугробы.

– Это нравится мне чуть больше. – Аврора ненадолго задумалась. – Но не вы ли только что сказали, что это я должна влиять на моду, а не мода на меня?

– Ваше Магич… – неуверенно попытался оправдаться слуга, но его перебили:

– Мой батюшка слишком вас избаловал, месье Фрэй. Надо попросить его быть с вами строже.

– Как Вашему Магичеству будет угодно, – поклонился старик.

– Моему Магичеству угодно выбрать красивое платье. – Аврора окинула взглядом всю комнату и остановилась на ярко-оранжевом наряде, рисунок на котором на время замер, пока в комнату не ворвался порыв ветра и не потревожил изображённые на нём осенние листья.

– Хочу это, – сказала она и развернулась к окну. – Мой брат всегда любил осень больше других времён года. Надеюсь, он не сильно изменился. Боже, я ведь не видела его уже три года! С тех самых пор как… как…

– Как он отправился в своё паломничество от Палаты Чародеев, в которую вступил вопреки воле вашего отца, – подхватил слуга. – Отказавшись из-за этого от престола вопреки воле вашего отца. – Месье Фрэй ненадолго задумался и быстро добавил: – А в Палату Чародеев он вступил после окончания Лазаревского лицея, в который поступил…

– …вопреки воле моего отца, – закончила Аврора и грустно усмехнулась. – А я всегда считала себя непослушной дочерью. – Поняв, что чересчур расчувствовалась в присутствии слуги, добавила: – Надеюсь, он хотя бы не отрастил себе усы, о которых всегда мечтал.

– Напомните, как же он вас всё время называл?

– А вот это уже не ваше дело, месье Фрэй! – строго сказала Аврора. – Ваше дело помочь мне с выбором платья, с чем вы худо-бедно справились. А сейчас ступайте, Её Магичеству нужно некоторое время на отдых.

На этих словах принцесса подошла к окну и сделала глубокий вдох. Императорский дворец находился на скале в крайней и самой высокой части Светлограда, поэтому её взору открывался вид на весь город. В свете пока ещё летнего солнца поблёскивали алые крыши домов, виднелись остатки былого величия некогда популярного Театра Дуэлей, а на мосту, отделявшем дворец от самого поселения, маршировали стражники. Аврора обернулась на месье Фрэя, который по-прежнему стоял возле двери.

– Почему вы ещё здесь? Кажется, платье я выбрала. Не пора ли вам заняться другими делами?

– Его Императорское Магичество уже ждёт вас в зале. Даниил послал письмо, в котором сообщил, что прибудет на час раньше.

– Но это значит… – начала Аврора, и месье Фрэй подхватил:

– Это значит, он будет тут с минуты на минуту. Мне позвать служанок, чтобы помогли вам надеть это платье?

– Ещё чего! – возмутилась принцесса. – Мне уже двенадцать лет, и я в состоянии сделать это сама.

– В таком случае, я подожду Ваше Магичество в коридоре.

Слуга по воздуху пустил платья в коридор, вышел следом и закрыл за собой дверь.

Авроре хватило пяти минут, чтобы надеть платье. К своей чести, девочка отметила, что почти не помогала себе магией. Разве что при застёгивании корсета. Принцесса ненадолго замерла перед картиной, на которой была изображена вся их семья: сама Аврора – двухлетний краснощёкий карапуз с огромными зелёными глазами и торчащими во все стороны во все стороны золотистыми волосами; одиннадцатилетний брат локонами того же цвета и серьёзным выражением лица под стать отцу – высокому и статному, с пышными усами, вечно сердитым взглядом и всё такой же золотистой копной на голове.

Ну и, конечно, мама – синеглазая брюнетка, добрая и озорная, как весеннее утро. Она улыбалась Авроре со всех картин, на которых была изображена. Жаль, что последние девять лет мама улыбалась только с портретов. Аврора и рада была бы поговорить о ней, послушать, какой она была при жизни, но брат последние годы почти не присутствовал во дворце, а отец категорически отказывался вспоминать о покойной супруге и только злился, когда Аврора заводила о ней разговор.

Девочка лишь помнила, что смех мамы напоминал журчание весеннего ручья, и каждое утро та начинала с чая со шербетом. Но чем взрослее Аврора становилась, тем меньше деталей оставалось в памяти. Быть может, по утрам та пила вовсе не чай, а кофе, и не со шербетом, а с халвой.

Когда к глазам Авроры подступили слёзы, она перевела взгляд на изображение брата, который, чтобы позлить отца, позировал художнику в новеньком мундире Лазаревского лицея, от поступления в который император всячески отговаривал Даниила. Девочка улыбнулась, вспомнив, что за эту выходку брата заставили почистить все мундиры солдат императорской гвардии.

Принцесса встала на цыпочки и погладила изображённого на картине брата. Затем представила его с усами, как у отца, и улыбнулась.

– Лягушонок, – вдруг тихо сказала Аврора. – Ты называл меня лягушонком, когда я в детстве прыгала на твоей кровати.

Она бы ещё долго любовалась изображением своей семьи, если бы не отвлёк резкий стук:

– Ваше Магичество, готовы к выходу? – поинтересовался через дверь месье Фрэй, голос которого с трудом скрывал нетерпение. – Вас все ждут. Особенно Его Императорское Магичество.

Аврора хотела ещё немного покрутиться перед зеркалом, но напоминание об отце вынудило впустить месье Фрэя. При виде принцессы он восторженно заявил:

– Ваше Магичество выглядит потрясающе!

– Вы говорите так всегда, даже если придерживаетесь иного мнения, – ответила принцесса, выходя в общий коридор и на ходу натягивая на левую руку высокую белоснежную перчатку.

– Прошу меня простить, – ответил слуга, едва успевая за ней. – Я хотел сказать, сейчас Ваше Магичество выглядит особенно прекрасно.

– То есть иногда я выгляжу плохо? – бросила она через плечо.

– Я хотел сказать не так… – засуетился старик. – Точнее, я имел в виду…

Но Аврора не услышала, что промямлил слуга в своё оправдание. Принцесса остановилась напротив одного из зеркал и поправила спадающие на плечи золотистые локоны, в очередной раз умилившись родинке над верхней губой, а затем в ужасе вытаращила глаза:

– Диадема! Та, что папа подарил на прошлый день рождения! Я совсем про неё забыла. Сейчас вернусь.

– Прошу вас, не надо! – взмолился месье Фрэй, преграждая ей дорогу. – Я знаю, где вы её храните, и сейчас же сбегаю за ней. Ступайте в зал, Ваше Магичество, иначе ваш отец превратит меня в кабачок. Опять.

Брови месье Фрэя сложились таким аккуратным домиком, что Аврора не смогла отказать. Слуга тут же рванул обратно, насколько это было возможно для шестидесятилетнего старика, а принцесса направилась в Тронный зал.

По пути Аврора бросила взгляд на картину с изображением светлоградской бухты в свете яркого дневного солнца. Затем посмотрела в окно, и её взору предстал тот же вид, один в один. Девочка очень ценила эту работу, хотя и не разбиралась в искусстве. Просто по ночам изображённые на ней солнечные лучи освещали принцессе дорогу во время поздних вылазок на кухню за сладостями. Она, конечно, пыталась подсвечивать себе дорогу заклинаниями, но на их свет тут же сбегались стражники, и юную проказницу возвращали в её комнату. А вот свет картины внимания бдительных стражей не привлекал и прекрасно освещал ей путь.

Как-то отец прознал про эти маленькие путешествия и приказал снять картину, чтобы будущая императрица не разменивала свой сон на подобные глупости. Вот только та была приделана к стене каким-то чересчур сильным заклятием, и избавиться не получилось. Равно как и прекратить эти «сладкие вылазки».

Аврора подошла к дверям Тронного зала, сделала глубокий вдох и открыла дверь. И тут же пожалела, что не выбрала другой вход. На девочку одновременно обрушилось столько голосов, будто из пчелиного улья резко вытащили пробку. Она бы с удовольствием навела на всех чары тишины, вот только являлась не настолько сильной волшебницей, да и колдовать в Тронном зале было невозможно. Он практически полностью был отделан янтарём, подавляющим любую магию.

Большой Янтарный зал, как ещё называли это помещение, оказался празднично украшен в алые цвета Светлограда. Его стены и потолок занимали множественные сюжеты важнейших событий прошлого: «Открытие первого Перехода», «Подавление Тихонского восстания», «Великое переселение волшебников» и многие-многие другие, половину из которых Аврора даже не помнила.

Зато ей прекрасно была знакома роспись над главным куполом, где известнейший художник прошлого Исаак Одинцов изобразил Мирослава Первого, принявшего Декрет о Тишине, согласно которому магов и магические способности было решено скрыть от простолюдов. Конечно, знала о ней Аврора в первую очередь не из учебников, а потому, что, как только кто-нибудь из её учителей начинал рассказывать о важности этого события, принцессу тут же клонило в сон. Девочка до сих пор не знала, когда именно этот декрет приняли, зато усвоила одно: всё, что взрослые считали важным, – очень скучно.

В какой-то момент принцесса поймала себя на мысли, что слишком долго разглядывает окружение, и принялась протискиваться через чрезвычайно важных персон, имена которых определённо знала, но никак не могла вспомнить. Те периодически замечали Аврору и низко кланялись, она же молча кивала в ответ. Количество незнакомых лиц было так велико, что, когда перед девочкой возник дядя, она едва не задушила его в объятиях.

Дядя Яша, как всегда, оделся с иголочки. Белоснежные панталоны были заправлены в настолько начищенные до блеска сапоги, что им бы позавидовало летнее солнце; поверх сорочки с безупречно ровным накрахмаленным воротничком аккуратно устроился золотистый жилет, а укрывал всё это великолепие расшитый жемчугом пурпурный фрак. Свой цилиндр дядя держал в руках. Одеяние это было слишком ярким даже для волшебника, но дядю редко интересовало чужое мнение насчёт подобных вещей.

– Дядя Яш… – воскликнула принцесса, но, заметив его резко сдвинувшиеся брови, осеклась. Мужчина не любил, когда племянница называла его «дядя Яша», считая это имя чересчур детским и не соответствующим его высокому положению. Поэтому Аврора быстро поправилась: – Яков Сергеевич.

– Привет, пельмешка, – улыбнулся он, словно никакой оговорки и не было, легонько поклонился и откинул упавшую на лоб прядь золотистых волос, сразу выдающую в нём члена императорской семьи. – Мой брат всегда умел произвести впечатление. Судя по витающему в воздухе настроению, мы ждём в гости простолюдского императора, не меньше.

– Во-первых, я не пельмешка, – возмутилась Аврора, обиженно насупив брови. Впрочем, долго сердиться на дядю она не могла.

– Конечно, ты пельмешка, – шепнул он ей на ухо. – Или племяшка? Никак не могу запомнить.

– Дядя, вам нет ещё и сорока. Рановато вы жалуетесь на память.

– Ого! – радостно воскликнул мужчина. – А упражнения в остроумии не прошли даром. И разве ты забыла, что мой возраст измеряется не годами?

– О чём это вы… Ах, да! Ведь ваша персона настолько велика, что её возраст можно измерять лишь десятками лет.

Дядя ей подмигнул.

– А во-вторых, – продолжила принцесса, вспомнив, с чего начала, – мой брат нашёл двенадцатый Переход. Событие важное не только для нашего города, но и для остальных.

– Один из лучших учеников превзошёл все мои ожидания. Судя по витающему в воздухе настроению, мой брат доволен. Он простил Даниила?

– Мы не обсуждали его возвращение.

– Надеюсь, вся эта церемония не только способ показать сыну величие императорского титула, но и дань его находке. Волшебники в ранге Странника Палаты Чародеев редко могут похвастать подобным достижением в столь юном возрасте. Пойдём, я провожу Ваше Магичество к отцу, пока тебя тут не затоптали. Или не набили шишек на твоей голове своими поклонами. Тут, кажется, на самом деле собрался весь город.

– Я же просила вас не называть меня «Ваше Магичество».

– «Ваше Магичество» ей, видите ли, не нравится, – саркастично заметил дядя. – «Пельмешка» тоже не по душе. Тебе становится всё сложнее угодить. Берегись, Аврора, капризный нрав императрицы больше всего вредит ей самой.

– Я не капризная.

– А вот у меня на этот счёт другие сведения.

Аврора хотела возразить, но дядя жестом показал, что при посторонних разговор продолжать не стоило.

Чем быстрее они приближались к престолу, тем более хмурыми становились лица у мужчин и тем выше женщины задирали носы. Однако, стоило им взглянуть на принцессу, морщины вмиг разглаживались, а высоко задранные носы тут же, как по сигналу, опускались.

– Ваше Магичество! Ваше Магичество! Ваше Магичество! – слышалось со всех сторон.

Аврора в очередной раз поразилась могуществу представшей перед её глазами картины. Позади Янтарного трона – символа власти её отца над остальными волшебниками – словно готовился к атаке десятиметровый золотой орёл. Крылья статуи были направлены вперёд, будто птица просила разойтись в стороны стоящих перед ней людей. Этот же орёл в полёте на алом фоне был изображён на развешанном всюду гербе города.

– Наконец-то, дочь! – воскликнул император, поднимаясь с места.

Поначалу Аврора не понимала, почему её отец – самый могущественный волшебник страны – занимал трон, сделанный из материала, блокирующего это самое волшебство. И почему вообще весь Тронный зал был сделан именно из него. В ответ на это дядя Яша засыпал принцессу примерами из истории, рассказывающими о покушениях на государей именно во время больших приёмов. Так что решение одного из предыдущих правителей возвести этот зал сильно усложнило жизнь заговорщикам.

– Садись скорее, нечего топтаться в проходе, – приказал император. Его вечно хмурый вид и строгий орлиный взгляд были под стать огромной птице за его спиной, а грива густых золотых волос больше бы подошла льву. Отец тут же указал на место рядом с собой, поправив чуть съехавшую с головы корону. Заметив брата, император выпрямился.

– Яков, – деловым тоном сказал он.

– Ваше Императорское Магичество, – ответил дядя, из голоса которого тут же пропали прежние саркастичные нотки.

– Рад, что ты смог приехать.

– Даниил не просто мой племянник, он выпускник моего лицея. А его находка – большой шаг для всего нашего сообщества. Ты воспитал прекрасного сына.

– И очень упрямого. Впрочем, последним он во многом обязан тебе.

– Его упрямство лишь проявление характера, закалённого отцом, – тут же парировал брат.

Наступила небольшая пауза, в течение которой Аврора молча переводила взгляд с отца на дядю. Она уже и не могла вспомнить, когда в последний раз они вели себя иначе. У каждого имелось своё объяснение причин разногласий, и, как это бывает, оба были уверены в своей правоте.

– Благодарю, – ответил император Константин после небольшой паузы. И через доли секунды добавил: – Брат.

Дядя молча поклонился и отошёл в сторону. Его пурпурный фрак быстро затерялся среди множества мундиров, ордена на которых висели, как новогодние игрушки на ёлке.

Пока император отвлёкся на брата, месье Фрэй незаметно надел на голову принцессы диадему и тут же удалился, не дождавшись кивка в знак благодарности. Девочка сняла её с головы и немного полюбовалась драгоценностью.

Сделанную из белого золота, как и многие украшения во дворце, диадему венчали три камня драконита, или драконьей слезы. Аврора так до конца и не поняла, на самом деле это была слеза дракона или лишь название для придания украшению большей важности. Однако последние три века во всей Европе не было замечено ни одного дракона. Ровно столько же не добывался драконит.

Принцесса продолжала рассматривать диадему, пока в зале вдруг резко не смолкли все шепотки. Парадная дверь отворилась, и на пороге появился силуэт, а за ним ещё двое. Первый из них уверенно шёл в сторону трона, другие два немного отстали.

Гости расступались в стороны, не сводя глаз с вошедшего. Вся троица была одета в причудливые кожаные сюртуки с капюшонами: чёрного цвета на том, кто шёл первым, красный и синий у его спутников.

Вскоре в их лидере, по золотистым, как и у всех членов императорской семьи, волосам, по уверенной походке, Аврора различила своего брата. Фигура его за годы странствий вытянулась и окрепла, а лицо возмужало и покрылось парой шрамов.

Он остановился в нескольких шагах от трона и припал на колено. Спутники Даниила остались стоять в нескольких метрах позади.

– Отец, – произнёс он, не поднимая головы.

В зале воцарилась гробовая тишина.

Император Константин пристально смотрел на преклонившего колено сына. Никто из гостей не смел издать ни звука. В течение трёх лет, с тех пор как Даниил вошёл в Палату Чародеев, император ни словом не обмолвился со своим сыном, о чём тут же стало известно даже самой последней дворцовой служанке. Новость мусолилась первые полгода с момента его отъезда и вновь вернулась пару недель назад. Об этом конфликте знали все, поэтому сейчас, спустя три года с последнего их разговора, гости замерли в томительном ожидании.

– Поднимись с колен, сын. – В конце концов вымолвил император. – Дай тебя рассмотреть.

Как только он договорил, весь зал, сотни людей тут же разразились аплодисментами. Аврора, боявшаяся прежде пошевелиться, тут же бросилась на шею брату, позабыв о нормах этикета. Не сразу, но он обнял её в ответ.

– Я соскучился, сестричка, – прошептал Даниил.

– Я тоже, братик, – ответила Аврора и не заметила, как потекли слёзы. Она прислонилась к его щеке и тут же отпрянула: – Как же хорошо, что ты не отрастил себе усы!

– Так вот что волновало тебя всё это время, – улыбнулся он.

Принцесса бы так и висела на шее брата не один час, но почувствовала, как его тело вдруг напряглось. Обернувшись, увидела, как подошёл отец и протянул сыну руку. Даниил подмигнул сестре, аккуратно высвободился из её объятий и ответил на рукопожатие.

– Ты изменился, – заметил император.

– Отец, я был в таких местах, о которых не прочесть даже в нашей библиотеке.

– У нас ещё будет время это обсудить, – сказал он Даниилу. Затем император окинул взглядом Большой Янтарный зал и громко возвестил: – Мой сын вернулся! Это ли не повод для радости?!

* * *

Спустя неделю с момента возвращения Даниила всё шло совсем не так, как Аврора рассчитывала. Она думала, что теперь, когда её брат, наконец, вернулся, они снова будут проводить время вместе. Конечно, девочка и не надеялась, что он начнёт с ней играть. Всё-таки Даниилу уже исполнилось двадцать лет, и у него куча обязанностей.

Всё время после возвращения он либо был на заседаниях Палаты Чародеев, либо встречался ещё с какими-то чрезвычайно важными шишками, которые поздравляли принца с открытием нового Перехода. Всё-таки прошло почти полвека с тех пор, как был найден предыдущий Переход, который значительно расширил возможности для путешествий волшебников.

Когда Даниил оказывался во дворце, всё свободное время проводил в компании новых друзей. Тех самых, с которыми вернулся из путешествия. Друзья эти, кстати, Авроре не понравились. В её присутствии они всё время молчали, а когда с ними был Даниил, даже не замечали девочку, непрерывно что-то обсуждая. Один из них и вовсе везде ходил в маске. Принц хоть и представил их друг другу, но Аврора даже не запомнила имён. Может, злилась, что они отбирали у неё брата, а может, потому что имена у них были какими-то чересчур странными даже для волшебников.

С отцом отношения у брата Авроры тоже не улучшились. Встречаясь, они всё время спорили. Один раз дело дошло до того, что отец пригрозил выгнать сына из дворца. Мол, раз отрёкся от своей семьи в пользу Палаты, пусть здесь не показывается. К удивлению, брат тут же извинился, пообещав впредь вести себя сдержанней.

Но самое ужасное, что у Даниила совсем не было времени на свою любимую младшую сестрёнку. За всю неделю после возвращения он так ни разу и не зашёл к ней перед сном. Даже ни разу не назвал её «лягушонком». Конечно, девочка бы тут же рассердилась, однако не была уверена, что сможет сердиться на брата дольше пяти секунд.

Поэтому Аврору очень удивило, когда однажды, пока она укладывалась спать, Даниил зашёл в её комнату. Едва увидев брата, принцесса тут же накрылась одеялом, сложила руки на груди и отвернулась. Пусть знает, что своим поведением сильно её обидел.

– Сестрёнка, можно зайти? – спросил Даниил и, не дождавшись ответа, вошёл и закрыл за собой дверь. – Положим, ты сказала «да».

Аврора старалась не смотреть в его сторону.

– Ты на меня злишься?

Тишина.

– Знаю, я совсем забыл про свою маленькую сестрёнку, – он подсел к девочке на кровать. – Обещаю, впредь буду уделять тебе больше внимания.

Аврора невольно покосилась на брата, но, встретившись взглядом с небесно-голубыми глазами, вновь отвернулась. Оставаться рассерженной младшей сестрой становилось всё труднее.

Так они просидели пару минут, пока Даниил не встал с кровати:

– Вижу, ты не в настроении со мной говорить.

Принц направился к выходу, но едва его рука коснулась дверной ручки, Аврора, не в силах больше сдерживаться, крикнула:

– Стой!

Она мигом вскочила и в два прыжка оказалась в его объятиях. Принцесса так крепко прижималась к брату, что, когда он отнёс девочку на кровать, пришлось буквально отдирать её от себя.

– Я никуда больше не денусь, – заверял Даниил, аккуратно высвобождаясь от её рук. – Обещаю. А ты стала гораздо сильнее. Хотя по-прежнему прыгаешь как лягушонок.

На эту его фразу Аврора ничуть не обиделась. Наконец-то к ней вернулся прежний Даниил, пусть и на неделю позже.

– Ну как ты тут без меня? Всё донимаешь месье Фрэя? Как твои занятия?

– Я стараюсь. Правда, стараюсь. Но так много всего нужно знать. И всё так жутко сложно.

– Неужто будущая императрица жалуется? – подмигнул Даниил.

– Я не жалуюсь, – возмутилась Аврора. – Просто с тех пор, как ты…

– …как я разбил нашему отцу сердце, – добавил он. – Давай называть вещи своими именами.

– С тех пор всё сильно изменилось. Я почти не играю и всё время что-то учу, – вдруг принцесса пристально посмотрела на брата. – А ты не передумал? Насчёт… ты понял.

– Чтобы вновь стать наследником престола? Ну уж нет. И даже если передумаю, отец ни за что не согласится на это. Он не терпит, когда что-то идёт вопреки его воле. А тем более, когда это «что-то» – собственный сын. Но главная причина в том, что я этого не хочу. Уверен, со временем ты станешь прекрасной правительницей. Да-да, я не шучу. Ты повзрослеешь, наберёшься опыта, и наше государство будет в надёжных руках. И ты всегда можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, – ответила Аврора и обняла его.

– Не за что, Ваше Магичество.

Принцесса ущипнула брата.

– Не называй меня так! Лучше расскажи, где ты был всё это время. За три года можно побывать во всех-всех местах на Земле.

– Прямо так во всех-всех? – усмехнулся Даниил. – Но, если честно, ты не далека от истины. Я был почти во всех частях света: пересёк пустыню и побывал на Северном полюсе; сражался с мантикорой в Османской империи и с химерой в Амазонке; а в Шотландии едва не оседлал келпи – это такой водяной дух в образе коня.

– Я знаю, кто такой келпи.

– Представляешь, сколько я повидал?

При рассказе о своих странствиях Даниил оживился, и глаза его засверкали.

– Но Переход ты нашёл в нашей стране. Где-то на востоке.

– Да, я наткнулся на него случайно, на обратном пути. Так что мог бы оказаться дома на полгода раньше, если бы не он.

– Полгода? Но что ты делал там всё это время?

Едва девочка задала этот вопрос, Даниил вдруг смолк. Глаза его продолжали сверкать, но уже какими-то совсем другими огоньками.

– Учился.

– Учился? – удивилась Аврора. – Тебе было мало лицея и Палаты?

– Тебе этого не понять, сестрёнка. По крайней мере, сейчас.

– Я уже не маленькая, – надулась принцесса. Впрочем, хватило её ненадолго. – Но зачем было учиться именно там? Мог бы привести учителей сюда.

– С чего ты взяла, что я поступил иначе?

– Но полгода, Даниил! Ты мог вернуться полгода назад!

Он ничего не ответил, пробурчав себе под нос что-то вроде «был не готов».

– Извини, просто мне очень тебя не хватало.

Брат по-прежнему молчал, тогда Аврора спросила:

– Ты познакомишь нас?

– Нас?

– Ну да. Меня с твоими учителями.

– С учителем. Он один.

Затем Даниил долго молчал. Даже чересчур долго, как решила для себя Аврора. В конце концов, он ответил:

– Почему бы и нет.

– Правда?

– Конечно, – вновь оживился принц. – Он мудрее всех волшебников, вместе взятых. И, в отличие от них, у учителя нет от меня секретов. А сколько всего он знает о прошлом. В наших учебниках истории нет и половины этого. Он будто видел всё своими глазами!

Аврора хотела что-то спросить у брата, но трудно было вставить даже слово.

– Ты не представляешь, как все волшебники ошибались последние несколько лет. Нет, я не говорю, что они были не правы во всём, но… сколько же всего скрывали. А наш отец… пойми меня правильно, я его люблю, но… он так заблуждается. Однако я сумею его переубедить. Поверь, когда отец прислушается к тому, что я говорю, всё изменится. И ты будешь править уже совсем другим государством.

Внезапно Даниил осёкся. Очевидно, решил, что наговорил много лишнего, о чём пока стоило умолчать. Поэтому через паузу добавил:

– А сейчас тебе пора спать.

– Я уже взрослая и сама могу решить, когда мне спать! – заявила Аврора.

– Ква-ква-ква, – передразнил её брат. – Ложись спать, взрослая сестрёнка.

Принцесса хотела что-то возразить, но парень натянул ей одеяло до самых глаз и поцеловал в лоб. Затем Даниил погасил свет и вышел из комнаты. Если бы он не натягивал одеяло так высоко, то мог бы заметить, как под ним застыла её счастливая улыбка.

* * *

После этого разговора ситуация немного изменилась. Нет, конечно, Даниил был всё так же неимоверно занят, но с того вечера стал находить время на общение с любимой младшей сестрёнкой. Иногда они гуляли по саду во внутреннем дворе, и принц рассказывал о своих путешествиях и учил девочку новым заклинаниям.

– Я бы очень хотел, чтобы ты научилась заклинанию невидимости. Оно крайне полезное в…

– Да-да, знаю, – перебила его сестра. – Полезное и очень трудное, которое я если и осилю, то лишь через несколько месяцев. Давай что-нибудь попроще.

– Ленивый лягушонок, – проворчал Даниил. – Ладно, есть попроще. Заклинание «сати» довольно безобидное, – сказал принц, остановившись неподалёку от беседовавшего с прислугой месье Фрэя, который не обращал на принцессу с братом никакого внимания. – Что-то вроде щекотки. Как и в большинстве заклинаний, нужно сделать ударение на последний слог. И не забудь представить, как человек, на которого ты насылаешь магию, содрогается от смеха. Ну и, конечно, нужно нарисовать волшебной палочкой в воздухе символ – перевёрнутую вниз единицу.

– Может, ты мне покажешь, как это делается?

– Уверен, ты и сама справишься.

– Даниил, в чём дело? – Аврора встала напротив брата, уперев руки в бока. – За последнюю неделю ты ещё ни разу не достал при мне волшебную палочку. Что случилось? Какого она цвета, когда ты берёшь её в руку?

– Ты же знаешь, что волшебник не обязан при всех…

– Моя вот, – Аврора достала палочку, которая тут же, едва коснулась её руки, загорелась зелёным. – Воздушные и световые заклинания. В основном. Мне нечего от тебя скрывать. А твоя… она… она красная или чёрная, как у преступников?

– Какой настойчивый лягушонок, – Даниил улыбнулся, но палочку не вытащил. – Как-нибудь в следующий раз, а пока… пока предлагаю опробовать новое заклинание.

Аврора сделала вид, что не слышит его.

– Ну или я пойду займусь своими делами, а с тобой мы увидимся… дай подумать… дня через три, возможно, я смогу найти для тебя минут пятнадцать.

Принц сделал вид, что собирается уйти, но Аврора преградила ему путь.

– Ты очень упрямый старший брат.

– Кто бы говорил.

– Но, кроме тебя, других у меня нет, поэтому… как там это заклинание звучит?

– Сати, – повторил Даниил. – Оно воздушное, поэтому у тебя не будет с ним проблем. Попробуй на мне.

– Ну уж нет, – ответила она, оглядываясь по сторонам. – Ты можешь мне отомстить, а вот месье Фрэй…

Слуга по-прежнему беседовал с кухарками, одна из которых вручила ему поднос, заставленный чайным сервизом. Месье Фрэй не обращал внимания на принцессу, которая в это самое время навела на него палочку, быстро нарисовала в воздухе нужный символ и прошептала:

– Сати.

Однако едва девочка договорила, рядом с месье Фрэем откуда ни возьмись появился отец Авроры. Выпущенная из палочки едва заметная голубая вспышка пролетела рядом с ним и коснулась щиколотки месье Фрэя, который тут же опрокинул поднос на императора Константина и стал корчиться на полу в порыве дикого смеха. Отец девочки тут же принялся ругать неуклюжего слугу на чём свет стоит, отряхивая с кафтана заварку.

– Нужно было учить заклинание невидимости, – прошептал Даниил и тут же исчез. – Увидимся вечером. Удачи!

Тут же послышался звук удаляющихся шагов, а Аврора чертыхнулась, что не успела рассмотреть цвет палочки брата. Однако, несмотря на то что выругалась принцесса негромко, на неё тут же обрушился отец, а она слишком поздно заметила, что так и стояла с протянутой в его сторону волшебной палочкой.

– А ну пойди сюда! – потребовал император.

– Аз, – пробормотала Аврора, и истерика месье Фрэя тут же прекратилась. Тот поднялся, всё ещё подрагивая и нервно озираясь по сторонам. Когда слуга понял, что стало причиной припадка, то не улыбнулся её шалости. Аврора заметила в его глазах слёзы. Она хотела объяснить, что это была всего лишь шутка, но месье Фрэй быстро собрал с пола посуду и молча удалился.