Kitobni o'qish: «Во мгле веков»

Shrift:

* * *

Во мгле веков
Роман

От автора

Некий читатель, возможно, задумается: о каком периоде каменного века рассказывается в этом приключенческом романе?

Наверное, трудно ответить на этот вопрос, ведь жизнь первых людей на Земле уходит в глубину давно минувших тысячелетий.

В археологии «каменный век» многие специалисты называют «каменные века», потому как эволюция происходила весьма длительно. Если изначально применяли термин просто «каменный век», то чуть позже разделили на эпохи и даже раздробили на детальные периоды. Человечество не везде развивалось одинаково, в разных местах планеты имелись свои особенности.

Эпохи и периоды не заканчивались резкими изменениями, а переходили одна в другую с сохранением предыдущей культуры.

Автор не ставил пред собою цель опровергнуть чью-либо точку зрения в области археологии и навязать свою, ни в коем случае. Во-первых, для этого нужно в совершенстве владеть знаниями в этой области, а во-вторых, даже учёные имеют разногласия в некоторых вопросах.

Поэтому в книге автор отобразил своё личное ви́дение на доисторические времена в виде легенды, опираясь на широко известные подтверждающие факты и предполагаемые нюансы из жизни первобытного человека.

Роман изложен с художественным вымыслом, но приближен к тому, как жили древние люди, их быт, занятия, взаимосвязь с окружающей природой, животным миром и себе подобными.

И всё же «Во мгле веков» можно отнести к завершению верхнего палеолита, а больше – мезолита. Это период когда люди жили племенами, умели изготовлять изделия из камня для ручного труда, наконечники для копий, дротиков, ножи и рубила, добывать огонь с помощью трута и высекать его из кремня, мастерить луки и стрелы, приручали диких животных. Многие племена покидали пещеры и устраивали жилища из костей мамонтов, растений и звериных шкур, образовывались родовые общины.

Насколько роман оказался привлекательным, это судить читателям. Но, думается, приключенческое произведение позволит книголюбу с интересом окунуться в мир наших доисторических предков, прожить вместе с ними с первой до последней страницы, размышлять и сопереживать героям захватывающего повествования.

А теперь, дорогой читатель, вперёд в увлекательное путешествие и желаю насладиться занимательным времяпрепровождением!

Глава 1
Без крова

Немногочисленное племя аунов, изнурённое двухдневным бегством, нашло пристанище далеко от Большой реки. Они перевалили очередной горный хребет, и их взору предстали бескрайние незнакомые доселе лесные пространства, местами прерывавшиеся скальными уступами и обрывами. Люди, измученные битвой за свою стоянку и потерявшие нескольких соплеменников и измождённые от столь длительного перехода, приходили в себя. Мау – вождя племени аунов, угнетала не только потеря нескольких воинов и женщин, убитых оружием врагов, но сердце больше щемило о дочери – Неги. Девушку люди из не ведомого им племени захватили и оставили у себя, пленили и ещё одну – Лаю, из семьи охотника Кауры.

Два дня и две лунных ночи, в которых лишь были короткие передышки, люди скрывались от возможной погони, дабы сохранить свою жизнь и потомство. Дети, те, что твёрдо стояли на ногах, бежали наравне со взрослыми, грудных же женщины несли кто на спине, в плетёнке, кто на руках, обернув куском из выделанной кожи. Мужчины успели захватить с собой часть оружия, остаться без чего всё равно что погибнуть, если ещё на пути встретят каких неприятелей или стаю крупных хищников. Ужас гнал всех от места трагедии.

А ведь там, в долине Большой реки, с её притоками и прилегающими пологими склонами и равнинами, племя аунов не знало нужды – здесь в достатке водилось зверя, а обжитая пещера была надёжным кровом; полно камня-галечника различной формы для изготовления оружия и предметов труда. Его кололи, получали острые и колющие формы, которые шли на рубила, ножи, наконечники для копий и дротиков, изготовляли скребла для выделки кожи животных.

У тропы к водопою в глубокой ямине, устроенной племенем, бывало, убивали мамонтов. Иной раз гнали оленей и иную крупную земную тварь, а они в испуге неслись, и часть их попадали в коварную ловушку – обрыв, на дне которого погибали. В такие удачные дни промыслов мяса получали много, храня его в холодной глубине пещеры. О! Это приводило всех в ликование, когда ублажались избытком еды. Поверхности кусков мяса обжаривали над огнём, познав, что в таком виде оно подолгу не портится. При запасе пищи отпадала надобность снова отправляться на охоту. И тогда наступало время заниматься изготовлением из камня, костей и рогов оружия и изделий для обихода, мастерить одежду. Ведь всё со временем приходило в негодность, затуплялось, раскалывалось, изнашивалось. Жизнь текла размеренно, хотя бывали случаи, когда вызывали беспокойство клыкастые хищники, они рычали на закате дня и в ночи, выжидая появления одинокого маленького человека – ребёнка, чтобы напасть, схватить лёгкую добычу, но огонь вселял в них страх, и потому они не решались приближаться.

Что же произошло, откуда пришла беда, заставившая аунов покинуть свой кров?

Стойбище спало крепким сном. Вблизи пещеры горел костёр, в нём от жара трещала сухая лесина. Огонь бросал языки пламени, освещая вход подземелья и прилегающую тропу, терявшуюся в зарослях. Такой очаг неустанно жил всю ночь, и не особо требовалось его поддерживать – утром горячие угли всегда готовы были принять сухие ветки и воспламенить их. Да и огню не позволяли угаснуть – поочерёдно женщины следили за его жарким дыханием.

Огонь доставался аунам с неба в период гроз, когда стрелы молний, сопровождаемые кратковременным светом и страшным громом, вонзались в землю и воспламеняли деревья. Оставалось запалить от горящей лесины сухую ветку и поднести к приготовленному валежнику. А меж грозами следовало беречь огонь, ведь он создавал уют, позволял жарить добытое мясо, обжигать наконечники дротиков и копий, корневища деревьев для палиц-дубинок.

При надобности получали огонь и другим способом, доставшимся от предков, и был он трудоёмким, длительным – с помощью трения палки о палку. Познание такого свойства произошло случайно, при желании разделить надвое тонкий кусок лесины, перетереть её. Тёрли палкой, упорно и длительно, но лесина не поддалась, однако приметили, как она нагрелась и задымила. Аунов и осенило: при таком трении и когда появится дымок, поднести пучок сухой травы и подуть, отчего трава воспламенится. После некоторых неудачных попыток всё же получилось извлечь желанное возгорание, а дальше совершенствовали свою догадку. Но к такому приёму нынешние ауны прибегали в редких случаях, поскольку очаг у пещеры постоянно поддерживался и радовал их своим обжигающим пламенем. Однако трут всегда оберегался и содержался в надлежащем состоянии.

Чуть позже Мау обнаружил и иной способ получения огня путём того же трения. Пытаясь сделать отверстие в древке палкой, он долго вращал её меж ладоней вокруг оси, и в углублении древесины возник дымок. Он подложил мелкие сухие листья и подул. И о чудо! Листья загорелись, и можно дать пищу огню, подсунув сухую траву, а затем тонкие кусочки от сухих веток. В трут вместо листьев клали и сухой мох. Такое новшество обрадовало аунов, и они ещё более торжествовали, восхищаясь мудростью вождя.

Днём людей радовал раскалённый до ослепительного цвета диск – солнце, оно показывалось утром, совершало огромную дугу по небосводу, а потом скрывалось за горизонтом, и на землю опускалась тьма. Грозы и ливни заставляли укрываться, прятаться от ужасных сверканий и громовых раскатов, с опаской поглядывая на взбесившееся действо природы.

Племя понимало: таинственные силы с небес порой гневались, но их злоба была недолгой, и всё проходило, исчезало за горизонтом, а яркое светило снова освещало землю и их стан, согревало своим теплом.

И вот средь той гармонии существования племя было разбужено внезапным нападением злобных таинственных врагов. Свирепость напавших не знала границ, чужеземцы ударами дубинок старались нанести смертоносные удары, под которые попадали в основном мужчины аунов, копьями добивали жертвы, не щадили и женщин с детьми. Несмотря на отважное и отчаянное сопротивление, ауны, всё же занятые врасплох, несли потери. Слишком велик был напор недругов. Враг был злобный и беспощадный. А потому, чтоб сохранить племя, вождь аунов бросил клич покинуть поле боя, оставив обжитый вертеп за годы обитания у Большой реки.

Глава враждебного племени гневно кричал вслед людям, обратившимся в бегство:

– Не вздумайте возвращаться, иначе мы разорвём ваших молодых женщин! Они теперь наши, как и эта завоёванная нами пещера!

Теперь всё племя скорбело о погибших, оплакивало горькую утрату, и думали о двух девушках, оказавшихся в стане беспощадных и злобных врагов. Угнетало скитание и отсутствие надёжного крова, придававшего уверенность и защиту от хищников, возможность в покое переносить время похолоданий и дождей, потому как пугала неизвестность, где и какое они теперь найдут пристанище.

Сумраки опустились на землю, и вокруг воцарилась тишина. В эту пору у хищников настал час охоты – дождаться темени, выследить притаившуюся или зазевавшуюся добычу в зарослях кустарников и высоких трав. Хитрые, с неприметным и неслышным движением, эти коварные охотники почти всегда удачливы, а посему от изобилия разного рода живности они не страдают от голода.

Женщины отдельной кучкой устроились поодаль от мужчин. Они, не обращая внимания на усталость, занимались с детьми, те, кто лишился потомства во время нападения, сидели смиренно, подавленно, с болью в душе иной раз бросали завистливые взгляды на матерей, кормящих своих отпрысков.

Вождь знаком указал мужчинам приблизиться к нему, следовало держать совет.

– Мы потеряли нескольких воинов, – начал Мау. – Погибло четверо детей и пять женщин, двух враги захватили и оставили у себя… – Мау нахмурился, зло сверкнул глазами, но все поняли охватившие его гневные чувства, а он, выдержав паузу, продолжал: – Мы лишились крова, у нас забрали богатые места охоты. Мы ушли далеко, и не думаю, что преследователи пойдут по нашему пути, они добились своего – заняли обжитый стан и богатые зверем пространства. Как взойдёт солнце, двинемся далее в поисках какого-либо водоёма, надо устраивать новые жилища, познавать местные тропы животных, восполнить себя оружием. В предстоящую ночь следует быть в непрерывном дозоре, не дать себя захватить врасплох, если снова появятся враги. – Мау замолчал, оглядел мужчин, прислушивавшихся к каждому его жесту и звуку речи, а через минуту спросил:

– Кто скажет своё слово?

Немедля подал голос Вао – сын Мау:

– Отец, я хочу вернуться в наш стан и освободить сестру и Лаю!

Мау вскинул брови:

– Это смелая и хорошая затея, но один ты не справишься, врагов много и они хорошо вооружены, ты погибнешь от рук пришельцев, прежде чем сделаешь прыжок к схватке.

– В помощь Вао выступлю и я, там моя дочь! – воскликнул Каур.

– Я тоже пойду с Вао и Кауром! – горячо вызвался воин Ари, и в его глазах загорелась жажда борьбы за спасение девушек.

Вождь и Вао знали: Ари нравилась Неги, этого нельзя было не замечать на протяжении последнего времени, он уже несколько дней хотел просить Мау отдать ему в жёны свою дочь. Неги же средь всех мужчин давно приметила Ари и отвечала нежностью во взглядах, он ей приглянулся своей решительностью и силой, выделялся среди молодых воинов и добрым характером. Но на Неги засматривались и другие молодые воины, однако выказать открыто свои чувства не решались, всё же осознавали: симпатии девушки были обращены к Ари, а противостояния внутри племени между мужчинами из-за женщины вождь не потерпит. В лучшем случае устроит состязание меж желающих взять в жёны Неги, а в победе такого соперника, как Ари, они не сомневались, и тогда над ними станут насмехаться, будут смотреть не как на воинов, а как на неокрепших юношей.

Такова ситуация была и между Вао и Лаей. Вао у всех на виду демонстрировал своё откровение в добром намерении к девушке. Каур глянул на Вао, с почтением воспринял смелое решение молодого воина к спасению его дочери. Каур размышлял: «Если Вао возьмёт в жёны Лаю, то союз с сыном вождя весьма будет кстати, он станет близким для меня человеком и которому можно довериться во всём, я обрету ещё большее уважение среди воинов».

Мау слушал мужчин и думал, а когда все, кто хотел, высказались, произнёс:

– Вао, Ари и Каур, вы отважные воины, и я рад, что ваши сердца не дрогнули перед опасностью, с которой предстоит столкнуться. Но послать вас в столь опасный поход не могу. – Все три воина напряглись от слов вождя и готовы были возразить, но Мау подал знак не сбивать его речь и продолжал, повысив голос: – Знаю ваш порыв и чем он вызван. Вами движет любовь к молодым женщинам, но в данном случае это плохие помощники в столь рисковом деле, ваши чувства затмят осторожность, а она как раз и есть главное оружие в освобождении девушек. Вы будете слепы, как только что появившиеся на свет щенята пещерной гиены, вами будет двигать спешка в достижении цели.

– И всё же кто, как не мы? – возразил Каур.

– Пойдут другие воины, – отрезал Мау и тут же обратился к остальным мужчинам: – Кто из воинов готов выступить на освобождение девушек? Кто найдёт в себе силы и умение обхитрить врагов и вернуть женщин в наше племя?

Оживление прокатилось по сходке, несколько воинов подняли свои копья, демонстрируя готовность выступить хоть сейчас.

Мау оценивающе оглядел добровольцев. В каждом из них он был уверен в искреннем желании осуществить задуманное. Копья подняли полтора десятка аунов, но вождь средь них выбрал троих: Гема, Сана и Рау. Они не раз показали себя в схватке со зверем, отважно бились в недавней стычке с врагом, были выносливы, терпеливы и осмотрительны.

Возглас одобрения прокатился по сходке. Доверительно восприняли решение Мау и трое воинов, так остро устремившихся первыми к геройскому порыву. «Что ж, наверное, вождь прав, да пусть будет так», – согласились Вао, Ари и Каур. Хотя понимали, как же тяжко жить в томительном ожидании и в неведении, находясь в стане.

Мау словно прочёл мысли воинов и объявил:

– Как солнце даст о себе знать, Вао, Ари и Каур пойдут с племенем в поисках нового места обитания, и нужно скрыть следы наших ног. Как найдём временное пристанище, они пойдут далее в поисках более благоприятных мест, пригодных для охоты и безопасного поселения племени. – Затем Мау обратился к Гему, Сану и Рау: – Вы же с появлением светила начнёте путь к Большой реке, а достигнув занятой врагами пещеры, похитите девушек, на обратном пути найдёте нас там. – Он рукой показал на север.

Никто не знал, что творилось в душе Мау, но могли догадываться. В нём боролось смятение пред выбором как поступить, правильно ли оправдана дилемма, оставив сына для иной потребности? Как вождь он обязан был послать его первым на столь опасное дело, но не сделал этого. Мау тревожился, что дочь находится в плену и неизвестно, жива она или нет, а если жива, удастся ли её вызволить, а сын может погибнуть, и тогда он останется без потомства, а значит, рухнут планы возложения обязанности вождя на сына при достижении своей старости. Он останется один, ведь два года назад погибла жена – она сорвалась со скалы и в муках покинула этот свет. Посему он и изложил свои основания, сославшись на чувства юношей к девушкам, могущие затмить им глаза, и отвёл их благородное стремление, мотивируя вескими аргументами. Назвал других воинов, мысли которых не обременены желанием взять в жёны ни одну из девушек, оказавшихся в беде, а были хладнокровные и расчётливые, призвал их к осторожности. Сына же вместе с двумя воинами он отправит в поход и надеялся, что они найдут новые пригодные для существования места и тогда он сам обретёт ещё более важный и основательный авторитет в племени, который позволит не зарождать в умах кого-либо сомнения в его мудрости и проницательности. Это решение в глазах сородичей, безусловно, оправдывало Мау, и он успокоился.

Глава 2
У большой реки

На стоянке у Большой реки, против воли покинутой аунами, царило возбуждённое веселье. Третий день горел костёр, на нём непрерывно жарилось мясо, что было извлечено из глубин пещеры людьми неизвестного аунам племени. То были люди многочисленного рода паулов. Они пришли с юга в поисках нового места обитания. Вождь племени Юхай отделил от племени три группы и указал, кто будет вожаком в каждой из них, чтобы под их началом покинуть обустроенный быт в поисках иноземных территорий для охоты и своего дальнейшего бытия. Это было вызвано ростом численности племени, что вынуждало вести постоянную и длительную охоту, чтобы прокормить всех мужчин и женщин с детьми, росла потребность в еде, которая со временем может иссякнуть по причине постепенного истребления животных, или часть из них могут мигрировать в неизвестном направлении. Юхай рассудил: для группы людей с меньшей численностью, оставленной под своё влияние, будет легче и с гарантией вести удачную охоту, а значит, появится возможность существовать на обжитом месте ещё продолжительное время.

Одна группа, избрав опытного воина Яуру, снарядившись оружием, отправилась в дальний путь, лежавший южнее стоянки племени. Вторая, руководимая охотником средних лет Уксом, взяла направление на запад. Третья, которую возглавил Маур, двинулась на север. Все три группы состояли из одних мужчин, с численностью достаточной, чтобы противостоять даже стае злобных хищников и сильным врагам, если таковые встретятся на их пути. Они оставили женщин и детей, чтобы, найдя новое пристанище, вернуться и увести их с собой, и каждая группа уже будет существовать как самостоятельное племя.

Маур со своими воинами и оказался через многодневный переход в долине Большой реки, где и обнаружили племя аунов. Это было для них неожиданностью. Нет, Маур со своими воинами не сразу напали на аунов. Он решил изучить в отдалении обнаруженную стоянку, не раскрывая себя. Что это за люди, каково их число и быт, каким образом поступить, чтобы стремительно захватить их владения.

Почти две ночи и один день паулы наблюдали за аунами. Их удивляло, что они не покидают свой лагерь, и Маур сделал вывод: у них достаточно еды и поэтому мужчины не выходят на охоту. Но и возник вопрос: где ж и как они хранят мясо, если его у них вдоволь? Об этом говорил доносившийся от костра запах. Наверняка имеют солидный запас и выкорчеванных кореньев и собранных трав.

Две ночи и день, прячась за ветками папоротника и пышными кустарниками, паулы наблюдали, как мужчины, женщины и дети чужого племени суетились у костра, потребляли пищу, ходили группами и поодиночке к реке за водой, а к ночи исчезали в чреве пещеры. Снаружи лишь оставались две-три женщины, поддерживавшие огонь стойбища. Число мужчин-аунов невелико, взять юношей, но они наверняка не особо владеют оружием, женщины и дети не в счёт.

Маур держал совет с воинами, и на второй день созрел план: напасть глубокой ночью, застать племя врасплох, в этом он видел успех предприятия. На всех, кто будут выскакивать из пещеры, обрушить дубины и копья, таким образом увеличится шанс убить или ранить большее число чужаков, а оставшихся в живых обратить в бегство и стать хозяевами славно оборудованной стоянки. Ещё до подхода к Большой реке паулы обратили внимание на обилие животного мира, средь которого встретили стадо мамонтов и бизонов, не раз пересекали им путь всевозможные виды оленей и косули. По опыту знали: значит, здесь обитают и разные хищники. Последнее настораживало, но не отпугивало и призывало разбить лагерь в этих местах, а перевалив скальную гряду и увидев Большую реку, они утвердились в своём выборе ещё более.

Под прикрытием глубокой ночи паулы приблизились к пещере аунов. У костра находились две женщины. Одна подтащила сухое корневище небольшого дерева, вторая сунула несколько веток в жар пышущих углей. Они недолго тлели и взялись пламенем, вспухнув, осветили некое вокруг пространство.

Женщина глянула вдаль, перевела взор в прилегающий к пещере кустарник и вдруг заметила две пары сверкнувших в темноте глаз. «Два хищника! – подсказал ей разум. – Редкие ночи не обходятся без вашего нежеланного присутствия», – подумала хранительница очага.

Но всё же как-то необычно вели себя эти две пары глаз. А тут показались и ещё несколько пар, а далее ещё. «Стая! Надо будить мужчин!» – Она рукой показала своей напарнице в сторону угрозы и скрылась в пещере, где тут же издала возглас тревоги:

– Стая хищников у пещеры!

Все всполошились. Мужчины спешно подняли головы, поднялись, прихватив дубинки и дротики, направились к выходу. И тут услышали предсмертный крик оставшейся снаружи женщины и злобные воинственные вопли неизвестных людей. Они, словно ураган, налетели и размахивали оружием, принялись наносить удары по телам поочерёдно появлявшихся аунов. Те увёртывались и отбивали наседавшую силу. Кто-то издавал стон и замертво падал, если дубина обрушивалась на голову. С отчаянием отбивались от непрошеных пришельцев ауны, отважно защищали женщин и детей. Но пред внезапностью нападения врагов и их сильным напором ауны не выдержали. И Мау бросил клич отступить, ибо понимал: дальнейшее отражение нападения может погубить всё племя.

В ночной кровавой битве всё же несколько соплеменников аунов остались лежать на земле бездыханными. Женщины с криками и воплями пробивались меж двух враждебных сторон. Но не всем из них посчастливилось вырваться из этой смертельной схватки. Двух девушек, помогавших женщинам, чужаки схватили и заволокли в пещеру.

Ауны покинули стан, бежали, а вслед им слышались громкие угрозы и победные возгласы паулов.

Всё у пещеры стихло. Только луна освещала место побоища, да слышны были горестные всхлипы двух девушек. Они оказались во власти мерзких врагов, злобных, голых по торс, одетыми в звериные шкуры, с оголёнными мускулистыми икрами ног, сплошь покрытыми волосяным покровом, обликом схожими с гориллами, с чужим неприятным запахом.

Маур оставил в дозоре нескольких воинов, остальным указал отойти ко сну. «Теперь стоянка захвачена, требуется лишь не допустить изгнанных людей к отвоёванному лагерю. Да они и вряд ли возвратятся, получив ощутимый удар и понеся потери. Но опасения остаются – кто знает, могут и вернуться, чтобы вызволить из неволи своих женщин и перехватить стан», – размышлял вожак паулов.

Маур торжествовал: он отправит часть воинов назад, они приведут женщин и детей, и он станет вождём в этом благодатном крае. С нетерпением он теперь жаждал встречи с женой и сыном, чтобы они восхищались им, да и возгордится Юхай, когда узнает о подвиге соплеменников, об удачном их переселении.

Заря проснулась, и стан у Большой реки огласился радостными возгласами. Из глубины пещеры паулы вновь извлекли мясной трофей и теперь жарили его на огне. Готовые куски рвали на более мелкие и поедали. На третий день лишь девушки притронулись к небольшому куску мяса, брошенному им врагами. Не спали две ночи, размышляя над своей участью, голод заставил пересилить ненависть к лиходеям. При дневном свете паулы разглядывали чужачек, мужчин удивило, они были красивее девушек их племени. В первый день Неги и Лая видели, как захватчики волоком перетащили трупы убитых аунов и бросили в реку. Вода приняла тела, и они, погрузившись, понеслись вниз по течению, где их ожидали хищные и ненасытные плавающие твари.

Несколько воинов приблизились к девушкам и хотели потрогать их волосы, плечи, но те яростно огрызнулись, словно затравленные волчицы, и паулы отпрянули, скривив лица.

Маур не стал оттягивать время. Изучив прилегающие к реке окрестности, он на четвёртый день отправил треть паулов в племя Юхая. Оставил самых сильных и опытных воинов в лагере и сам возглавил охрану стана. Следовало только ждать возвращения сородичей и наладить жизнь у Большой реки. Победа над чужим племенем приподняла его в глазах соплеменников, его заслуга налицо, и он теперь не только вожак, а полноправный вождь своего племени. И посему никому не дозволено думать и воспринимать иначе сложившееся положение, к тому же и Юхай пред началом пути уже одобрил выбор на Мауре. Он всем вожакам групп при всех громогласно объявил: «Каждый из вас будет вождём племени, как обустроите своих людей на новых местах. Такова моя воля!»

Гем, Сан и Рау соблюдая осторожность, на третий день достигли родной стоянки. Переход был нелёгким – без огня, питались сырым мясом и растительностью. Не хотели выдать себя дымом от костра. Благо на пути не попадались крупные хищники, с которыми пришлось бы биться, тратя силы, и как бы не получить раны в схватке с ними. Это никак не входило в планы, ведь цель была одна – достичь покинутого стана, выждать удобный момент и похитить девушек у жестоких недругов.

Трое аунов, затаив дыхание задолго до подхода к стоянке, изучали, чем занимаются враги, какими тропами ходят, ведут ли охоту, сколько человек сторожат жилище и поддерживают огонь, выводят ли на свет девушек, позволяют ли им отходить от пещеры.

В первый день наблюдений при опустившихся сумерках они не видели соплеменниц, и вкралось опасение: живы ли они? Но последующие наблюдения показали, что они невредимы. Издали ауны приметили их подавленность, но, судя по поведению врагов, те не тревожили девушек и не угнетали. Чем это было вызвано, трое воинов объяснить не могли, но догадывались: если воины аунов вздумают вернуться и напасть, то враги пригрозят убить девушек.

Не знали Гем, Сан и Рау, каков доселе разгорелся спор меж четырьмя паулами. Молодые, крепкие, соперничая между собой, вели разговор о судьбе пленниц в нетерпении получить их в жёны. Им нравились чужеземки, от них исходил особый запах, не схожий с девушками родного племени, они были красивы, а шелковистые тёмные волосы привлекательно лежали на их изящном теле. Препирательство перешло в схватку. Они взялись за дубины и готовы были наносить удары друг другу, дабы сокрушить соперника. Неизвестно, чем бы закончился поединок, если бы не встрял Маур. Он окриком призвал прекратить распри и оставить в покое оружие и слушать его.

– Вам туман застелил глаза. У вас помутнел разум. Вы ослепли при виде пленниц. Вы забыли, что в нашем племени достаточное число девушек, и каждый среди вас может выбрать любую, – говорил Маур. – И замечу больше: вы не задумываетесь, что в поединке кто-то из вас может закрыть глаза и больше не увидит свет. Мёртвые воины – это не воины, а бездыханные тела, а нас ждут настоящие битвы за выживание, за сохранение рода, продолжателем которого являемся мы, так наставлял Юхай.

– Но мы вправе забрать пленниц себе, это же мы не дали им убежать со своим племенем, и теперь эти женщины в нашей власти. Ты же видишь, какой у них занятный облик, об этом не в силах думать иначе, – возразили все четверо и продолжали: – Они привлекательны и занятны внешностью, а спор меж нами позволь разрешить нам самим.

Маур задумался, следовало изложить иначе верное суждение. Он понимал, да эти пленницы красивы, он и сам был бы не прочь какую из них взять себе в жёны. Они несли в себе некую притягательность. Но у него есть женщина и от неё сын, это будущий воин, и нехорошо переиначивать дальнейшую жизнь. Тот же Юхай первый возмутится в измене Маура по отношению к своей избраннице, являвшейся дочерью вождя, если он позволит себе совершить недостойный племени поступок. Юхай отомстит ему за свою дочь. А этих потерявших рассудок надо бы урезонить и остудить их пыл. Он дал знать юношам подойти к нему, а как предстали, повелительно промолвил:

– Решать ваши распри надлежит мне как вождю состоявшегося племени. – На последних словах Маур сделал особое ударение, а юноши напряглись и пристально смотрели на вождя, а он продолжал: – Если слух о вашем противоборстве заполучить женщину враждебного племени дойдёт до ушей Юхая, он будет в гневе и велит изгнать вас из нашего рода, вы никогда не сможете вернуться назад.

– Но ведь Юхай теперь далеко… – возразил один из молодых воинов.

– Вас покинули здравые мысли. – Маур поднял обе руки вверх и опустил. – Звери – и те умеют разговаривать, и они рыщут всюду, а ветер способен унести ваши слова до Юхая. Как отнесутся девушки и женщины нашего племени в вашем выборе на чужачках? Они вырвут на них волосы, поломают им руки и ноги, пленницы не смогут передвигаться и помогать племени, а вас станут все презирать, мы же лишимся заложниц, которые пока живы, обеспечат нашу неприкосновенность от изгнанных нами людей.

Четверо паулов потупились – выбор невелик: либо чужеземки, либо изгнание из племени. А жизнь на диких и полных на каждом шагу опасностями бескрайних просторах и в одиночестве, да ещё если останешься на длительное время без огня – это неминуемая жуткая гибель.

Юноши отошли от Маура, сконфуженные, смирившись с волей вождя, а паулы кто с удивлением, кто с укором поглядывали на них.