Kitobni o'qish: «Будем жить по-новому! Защитник. Книга 2»
Глава 1. Удачный поход
Рота Ледкова уходила к Истринскому водохранилищу, в ее задачи входило недопущение взрыва плотины, а вторая рота повзводно уходила в Клин и Солнечногорск, вносить панику в тылах фрицев. С ротами ушли по четыре сапера, два радиста с радиостанциями, чуть лучше остальных знающих немецкий язык. В клинской группе переводчиком шёл Алексей Самсонов.
К 6 декабря советские войска перешли в крупномасштабное наступление по всему Западному фронту. Наиболее трудным был переход в контрнаступление на участке 20-й армии генерал-майора Власова и нашей 16-й армии, где немцы крайне упорно сопротивлялись, не желая оставлять Красную Поляну и Крюково, откуда была видна Москва, и пропускать наши войска к Солнечногорску и Клину.
К шести часам следующего вечера наш тентованный «ГАЗ», с работающей печкой-буржуйкой, припарковался у заднего фасада здания, в котором располагался штаб 16-й армии, и дежурный расчет приступил к работе. В первый раз на задание выехало все руководство: Чайкин, я, а Андрей Размазнов сам сидел «на прослушке» радиочастот вместе с другими тремя операторами. Сидя в наушниках уже больше 40 минут, парни крутили верньеры приемников, ища какие-либо подозрительные зацепки, но пока, кроме треска, каких-либо разговоров или музыки далеких радиостанций, ничего интересного в эфире не попадалось. На улице нас охраняло отделение разведчиков, рассредоточенное в тени зданий. Совещание в штабе шло около 10 минут, как вдруг Размазнов поднял руку, подзывая нас к себе. Мы по очереди с Чайкиным одевали наушники и вполне четко, только наблюдался низкий уровень громкости, послушали о том, о чем в данный момент говорил Рокоссовский офицерам штаба.
– Молодец, Андрей, первый выход на задание и так удачно, теперь нас будут ценить и за мероприятия РЭБ.
Я по накидной лесенке соскочил из кузова на землю и быстро направился в здание штаба. За мной из темноты показались и двинулись вслед четыре разведчика из оцепления машины.
– Парни, заходите за мной и постарайтесь проконтролировать, кто зашел или кто с чем в руках или сумке вышел из соседних комнат. Если будет открыта дверь, то заходите туда, как бы погреться, и не спускайте глаз со стен, примыкающих к помещению штаба.
Пройдя к помещению, в котором проходило совещание, я попросил адъютанта, точнее, дежурного офицера, попросить выйти начальника разведки и самого командарма Рокоссовского по архисрочному делу, находящемуся на контроле Москвы. А кто сказал, что наличие прослушивающей аппаратуры в штабе армии не касается Москвы?
– Кольцов, ты уверен, что нужно прервать совещание?
– Так, точно, крайне важная информация!
Через несколько минут вышел раздраженный Рокоссовский с Заикиным и дежурным офицером, который, улыбаясь, показал мне кулак.
Я козырнул и начал доклад: «Товарищи командиры, попрошу одеться и проследовать со мной, все пояснения будут на месте».
Не заставляя себя ждать, командарм накинул ватник, предоставленный разведчиком, и вышел со мной, следом пошел Заикин. Поднявшись по приставной лестнице в кузов, Рокоссовский прищурено огляделся.
«Товарищ командарм, оденьте и послушайте», – сказал Размазнов, передавая наушники.
Рокоссовский надел наушники и замер – в наушниках отлично звучал голос начальника штаба Малинина, объясняющего планируемую диспозицию наступления на Крюково и далее по нанесению ударов на город Солнечногорск.
– Это что такое?
– Это, товарищ командарм, ваши планы слушает внедренный в штаб армии шпион с помощью микрофона и слабенького усилителя, и передает в эфир для фашистов.
Послушал это дело и Заикин.
– Что делаем?
Я продолжил: «Товарищ командарм, предлагаю следующее: первое – обязательно пригласить начальника особого отдела, второе – вам нужно продолжать совещание, как ни в чём, ни бывало, при этом предложить совершенно иное, чем планируете, но это должно выглядеть красиво и, главное, реалистично. Это нужно для того, чтобы не спугнуть шпиона, он итак мог насторожиться. Далее особист со своими или моими ребятами либо возьмет шпиона сразу, либо начнет свою игру по дезинформации врага».
– Хорошо, так и сделаем, а мы сейчас возвращаемся, и я провожу заседание дальше.
«По вновь утвержденному плану!» – добавил я.
«Да, по вновь утвержденному плану!» – улыбнулся Рокоссовский.
Я продолжил: «Теперь технические моменты, это устройство микрофон с радиопередатчиком. Как мы думаем с коллегами, – показав на коллектив, продолжил я, – располагается за стеной от зала заседаний, либо в вентиляции, либо возле плохо заделанных отверстий, а проще говоря, дырок в стенах, где проходят отопительные трубы и так далее.
– А если на улице?
– На улице вряд ли, товарищ Заикин, не слышно характерных уличных звуков. Теперь по энергопитанию, он либо подключен в электросеть, если закамуфлирован под что-то или спрятан во что-то, например, в настольную лампу или приемник, тогда прослушка стоит вполне легально. Может быть скрытно с врезкой в силовые провода здания. Но, большая вероятность того, что он работает от батареек. А они сейчас слабосильные и имеют большие размеры, то есть часа два–три поработает и «сдохнет», а далее его должен забрать враг для замены батареек.
Минут через десять подошел начальник особого отдела капитан государственной безопасности Коньков с двумя подчиненными.
«Здравствуйте, Александр Павлович, – приветствовал он меня, – здравия желаю товарищи красноармейцы».
«Здравствуйте, Артем Евгеньевич», – ответил я.
В общем, мы быстро обсудили ситуацию и решили предложить руководству особого отдела фронта, с которым однозначно должен переговорить Коньков, брать шпиона и «колоть» его, потому что, раз он работает в штабе, то долго не удастся под его носом имитировать неправильные совещания. Одновременно, предлагалось продолжить дезинформацию противника. Был еще один вопрос, требующий ответа, а именно, работает шпион один или с кем-то в команде.
Организацию поиска Коньков взял на себя. После совещания Малинин разорался на дежурного офицера, что даже в помещении штаба развели полный бардак и необходимо к завтрашнему утру навести порядок, в результате чего два десятка бойцов хозподразделения, включая нескольких рэбовцев нашего батальона вечером, после совещания, занялись влажной уборкой помещений на этаже, полностью очистив этаж от всех сотрудников, чтобы не мешались. Нужные три помещения мыли только наши люди. Мы искали закладку, обследуя стены соседних кабинетов, ниши, пространство за столами, под батареями, но пока все было тщетно. Микрофон мы нашли с помощью бойца-оператора поискового приемника по громкости наших разговоров. Приближаясь к стоящей в помещении штаба советской радиоле, включенной в электросеть, голос, слышимый в наушниках, становился громче, а выключив радиолу из сети, отключилась и закладка. Воткнули вилку радиолы в розетку – закладка снова заработала. Включив радиолу, немного послушали Москву, передающую какую-то унылую музыку современного композитора. Я же с Чайкиным пошли докладывать о результатах.
В помещении находились Рокоссовский. Малинин, Заикин и Коньков.
– Закладка найдена, но дело усугубляется тем, что она работает не от аккумуляторов, то есть агенту не требуется подзаряжать ее.
«Давайте просто перенесем радиолу в какой-нибудь дальний кабинет или вон, где дежурные сидят, и посмотрим, кто вернет её обратно», – подал голос Чайкин.
Что и было сделано. Радиолу вынес один из уборщиков и оставил ее в помещении, где располагалась «дежурка».
Всю ночь, по указанию Малинина, в этом же помещении коротали время два бойца из роты Лаврикова, но ночью никто никуда не прорывался. Здание штаба опустело, лишь дежурная смена не дремала.
С приходом утра штаб наполнялся гомоном штабных офицеров и рядовых делопроизводителей. Все знали, что готовится наступление, а значит, была горячая пора для всех служб. Дежурный офицер сдавал свою смену.
«Петрович, а что это ты забрал радиолу к себе из помещения штаба? Ночью, небось, Берлин слушал, кафе-шантан какой-нибудь, эх, с музыкой я бы девочек из финчасти или кадров пригласил бы помочь подежурить», – посмеялся сменяющий Петровича капитан.
– Альберт, не травмируйте мне душу, вчера тут уборочный «кипиш» был, начштаба решил порядок навести, вот тыловики до полуночи драили кабинеты, а ты со своими девочками. Слушай себе на здоровье, хоть, всю ночь теперь.
– Нет уж, Петрович, пусть она стоит там, где стояла и не отвлекает нас, дежурных офицеров, от исполнения своего долга.
Капитан Альберт Яслович взял радиолу и аккуратно понес ее назад в помещение штаба.
Бойцы разведчики спокойно вышли из помещения дежурного и направились в домик, относящийся к тыловой службе, где расположились, сидя на лавках и стульях на ночлег мы.
После доклада бойцов, я с ними обоими направился к Конькову.
– Какие новости
– Есть наш клиент! Это заступивший на дежурство офицер.
– Капитан Альберт Яслович, на хорошем счету, подтянутый, аккуратный, исполнительный, грамотный – не ожидал.
– Ну, не пришлют же немцы раздолбая, шпион обязан быть на хорошем счету, а значит, он умный и грамотный агент. Вероятнее всего, наш шпион, точно не знает о направлениях деятельности нашего нового подразделения, чем мы занимаемся и чем оснащены. Возможно, считает нас слишком примитивными для его игры, поляки они всегда были с большим гонором и, естественно, намного умнее русских.
– Думаешь, знает о вас?
– Однозначно, связь со всеми частями входит в его служебные обязанности, да он, наверняка, легко общается и с бухгалтерией, и с кадрами, в общем, с женским полом, чтобы тонкости разные узнавать. А давно он у вас при штабе?
– Месяц точно будет, появился с последним пополнением.
– В общем, Артем Евгеньевич, вы лучше меня знаете, как его круг общения проверять, в его комнате будете обыск проводить?
– Будем, но чуть позже. Спасибо, Александр, дальше мои уже сами справятся.
– Смотри, Артем Евгеньевич, если надо будет, то могу силовую поддержку обеспечить.
Как мне стало известным в будущем, взяли его через два дня, а нас срочно выдернули в штаб фронта для проведения аналогичного мероприятия по обеспечению радиоэлектронной безопасности (РЭБ). Взял в дополнение к радиоспецам все отделение телефонистов и Киричёва Дмитрия с бойцами подразделения засекреченной связи «ЗАС» – у них своя задача будет.
Весь день 7 декабря в поселке Красная Поляна шли кровопролитные уличные бои. Противник начал отход, и утром следующего дня части 20-й армии овладели городком Красная Поляна. Среди трофеев оказалась два тяжелых орудия калибром свыше 200 мм, из которых немцы рассчитывали обстреливать Кремль.
Этим же днем к обеду мы, усталые после бессонной ночи, прибыли в штаб Западного фронта. Нас встретил командир разведки фронта и повел к Жукову.
Георгий Константинович был на подъеме, фронт активно развивает наступление, сегодня была взята Красная Поляна, самое близкое к московскому Кремлю место с непосредственной угрозой его обстрела, и захвачены дальнобойные орудия. Да тут еще и выявили в штабе одного из самых перспективных командармов вражеского шпиона.
«Здравие желаем, товарищ комфронта! – приветствовал я и мои бойцы Жукова.
– Здравствуй, Кольцов, не ожидал я такого применения средств радиотехнической разведки, непривычны для нас все эти тайные методы, толи дело пленных «языков» брать.
– Так точно, «языков» тоже берем, одно другое дополняет.
– В общем, действуй по своей программе, о результатах доложишь лично мне.
Совещание было назначено на 17.00, то есть у нас еще было полтора часа времени. Выдернув местного начальника связи, состыковал его с командиром телефонного взвода нашего батальона сержантом Герасимом Шидловым. Связисты изучали планы проложенных кабелей и проводов по составленным временным связным схемам, по которым все провода от штаба сходились на районный узел связи. После проверки узла бойцы пошли по связным линиям, проложенным под землей, проверять целостность проводов, осматривая связные колодцы, места с проброшенными кабелями воздушным открытым способом, изучая целостность бронешлангов с кабелями ЗАС. После визуального осмотра планировалось по заранее отключенным от оборудования связным парам пропустить мощный электромагнитный импульс от нашего генератора с целью выжечь входные цепи любого подключенного прибора съема информации. Бойцы взвода Размазнова слушали эфир, а свободные радисты и телефонисты осматривали помещения штаба.
Конечно, было б здорово выловить в каждом штабе по врагу, так глядишь всех бы шпионов и переловили, но, увы, эфир был чист. Закладных радиоустройств в штабе не обнаружили, как и проводных закладок или врезок в электро- и связные линии.
Совещание шло своим чередом, когда в штабное здание прибежал Герасим.
– Командир, есть тема, надо посмотреть.
Позвав Лаврикова и четверых бойцов его роты, я двинулся за Шидловым по ночным улицам пригорода Москвы. Герасим сказал, что Дима Киричёв нашел в колодце у одной из телефонных пар место с надрезанной изоляцией, и подключенный к связным проводам непонятный провод, уходящий под землю к дому напротив. Забравшись в колодец, в тесноте при свете фонарика я увидел, где мне объяснили, подключенный провод, аккуратно поднимающийся по кирпичной кладке колодца практически к его верху и уходящий под землей в сторону дома.
– Очень интересно, похоже, попалась крупная рыба, окружаем незаметно дом и ждем команды сверху.
Тихо окружив дом, бойцы залегли возле заборов в соседних дворах, контролируя выход из него и окна. Я же отправился к начальнику разведки фронта с докладом. После чего повторилась процедура, знакомая по действиям руководства в штабе армии. Прибыв к месту закладки, где рассредоточились наши связисты и охрана, начальник особого отдела фронта с подчиненными особистами, отдал необходимые указания, и отделение комендантской роты окружило по периметру дом.
«Товарищ комиссар государственной безопасности 3 ранга, – обратился я к главному особисту, – давайте мои ребята попробуют тихо взять тех, кто внутри.
– Не стоит, капитан, здесь мои подчиненные сработают.
Шестеро бойцов НКВД проникли в дом и через несколько минут там раздались выстрелы. Из окна выскочил один из жильцов и быстро побежал к забору. Ему преградил путь один из комендачей, выскочивший из-за какого-то стоящего во дворе невысокого сооружения, примерно полутора метров высотой, о котором я подумал, что это колодец. Раздался пистолетный выстрел и красноармеец согнулся от полученной пули, а жилец прыгнул в колодец и исчез. Из окна выскочил один из особистов и бросился вдогонку.
«За ним, мать вашу, – заорал начальник особого отдела, – поймайте сволочь!»
Лавриков, находящийся во дворе ближе всех к колодцу, среагировал первым и кинулся в него, за ним вначале столпились у стенок колодца, а потом быстро попрыгали особист и двое солдат. Я же метнулся в дом, меня интересовала установленная аппаратура съема и передачи информации. Спустившись для начала в подполье и сориентировавшись относительно дороги с колодцем, подсвечивая фонарем, я искал входящий из колодца провод.
«Вот он, миленький, – нащупал я место ввода провода, который был запрятан под гипсовой штукатуркой, – сейчас мы найдем, куда ты идешь».
Линия штукатурки шла по стене и уходила за другую стену.
«Вот тебе и раз», – пробормотал себе под нос я, и стал искать вход за эту фальшстену. Простукивая и прощупывая швы этой, якобы, боковой деревянной стены, вдоль которой стояли деревянные полки с соленьями, я нащупал деревянную дверь. Легко отодвинув небольшой пустой стеллаж, и открыв шпингалет, замаскированный под деревянный выступ – вот же умельцы маскировки, сразу и не поймешь, я вошел в отдельную комнату. Здесь был настоящий подпольный узел связи с несколькими разными радиоприборами фирмы «Телефункен».
В доме все уже затихло, один из шестерых оставшихся целым сотрудников особого отдела и боец комендантской роты выносили убитых и одного раненого.
Особист пытался организовывать оцепление ближайших улиц.
«Что случилось, почему были выстрелы?» – отчитывал комиссар подчиненного сотрудника особого отдела.
– Товарищ комиссар государственной безопасности, случайность вышла, мы продвигались по коридору к комнате, где были слышны голоса двух разговаривающих, а в это время из темной спальни сзади вышел еще один – он двоих наших в упор наповал уложил, а нас расстрелял в спину, тогда Рочева ранило. Ну, я его ответным выстрелом и положил. Потом воровались в комнату, а там нас встретили пистолетные выстрелы и Сидорова убили. Я одного ранил, а второй в окно сиганул.
«Что скажешь», – зло обратился комиссар ко мне.
– Случайность в том, что один находился в комнате, а вот то, что бойцы все внимание сосредоточили на комнате с людьми, а другие помещения не контролировали – это уже ошибка группы. Да и, по-хорошему, надо было соседей опросить о том, кто в этом доме обитает, и изолировать их до конца операции.
«Опросим сейчас же, – сказал комиссар, – Игнатов, организуй опрос соседей».
Саня Лавриков, увидев выскочившего из окна врага и затем исчезнувшего в колодце, быстро ринулся к сооружению. Посветив фонарем вниз, увидел, что колодец сухой глубиной около двух метров с земляным полом, и, прыгнув в него, наткнулся на запертую с той стороны дверь, Расстреляв из автомата кусок деревянной двери вокруг щеколды, выбил дверь плечом, и двинулся в проем по подземному ходу. За ним спрыгнул и особист, который, оттеснив Лаврикова, пошел первым. Пройдя по подземному ходу метра три, он вылез через открытый лаз, находящийся за сараем возле соседского забора, куда вели следы на снегу. Пока особист перелезал через забор, Александр, имеющий звание мастера спорта по акробатике, легко подтянулся и перемахнул через двухметровый забор, а затем, двинулся по следам, уходящим к смежному двору на соседнюю улицу. Двинувшись по следам, он увидел, как возле соседнего забора к вражеским следам присоединились следы еще одного человека. Пока он осторожно приближался к забору его снова обогнал безопасник, и, лихо перемахнув через более низкий забор, бросился через двор по следам к соседней улице. Александр последовал за ним. Выскочив на соседнюю улицу, вдалеке увидели спину убегающего человека. Припустив за ним, оба услышали одиночный пистолетный выстрел. Пробежав на одном дыхании эти сто метров до перекрестка, увидели, как Микулов скручивает раненого фашиста.
«Генка, ну, молодца!» – восстанавливая дыхание, похлопал его по плечу Лавриков.
«Спасибо, молодец, – безопасник пожал Геннадию руку, – здорово нам помог».
Притащив агента германской разведки к дому, показали его комиссару госбезопасности.
«Как поймали?» – спросил комиссар.
«Лейтенант Микулов, командир второго разведвзвода, – представился Геннадий, продолжив, – я находился в оцеплении дома, заняв наблюдательный пост в соседнем дворе. Когда услышал выстрелы и через некоторое время увидел, как через забор перескочил вражеский шпион. Я двинулся за ним, держась на расстоянии, решив взять его «без шума и пыли». Однако, когда я почувствовал, что враг уйдет, оторвавшись от меня, пришлось выстрелить метров с двадцати ему в ноги – попал с первого выстрела. Потом подошли товарищи, и мы втроем перевязали и принесли раненого сюда.
«Несите его на допрос в дом, – приказал комиссар и, обратившись ко мне, спросил, – как думаешь, капитан, они только разговоры слушали по телефону?»
– Думаю, товарищ комиссар госбезопасности, что вполне могли с помощью генератора пропускать ВЧ-колебания по телефонной линии, облучая ими телефонный аппарат, точнее сказать, микрофон в трубке, и по обратному отклику, модулированному голосами людей, слушать все разговоры в штабе.
– Елки зеленые, это ж сколько они секретных сведений утянули за все время, как ваш батальон вовремя заработал.
– Товарищ комиссар, по поводу сроков, когда они заработали, можно попытаться участкового опросить, он должен знать, когда здесь новые жильцы появились.
– Правильно, сделаем и это. Что думаешь дальше по работе своей?
– Думаю надо продолжать неожиданные, но согласованные с вами проверки во всех частях фронта, можно даже фиктивный график придумать, вывесить его у вас официально, два-три раза по нему провести мероприятия, а в реале, делать неожиданные проверки со смещением от графика.
– Что-то новое еще придумали?
– Никак нет, все те же мероприятия, что делали у вас, по полной программе, так сказать.
– Завтра мне свои предложения и график, заодно пиши руководство по проведению таких мероприятий.
– Есть, сделаю и представлю.
Комиссар пошел допрашивать пленного, а я отбыл на доклад лично к товарищу Жукову, как он и приказал. Его ординарец сразу пропустил меня к нему.
Жуков сидел в кабинете и о чем-то размышлял, изучая армейские сводки.
– Заходи, Кольцов, чем порадуешь?
– Выявлен фашистский узел связи с аппаратурой, которые занимались подслушиванием ваших переговоров в помещении штаба по телефонным линиям. Также захвачен один вражеский агент, которого допрашивает комиссар госбезопасности. Георгий Константинович, прошу передать захваченную аппаратуру в распоряжение батальона для противодействия немцам, а так же наградить отличившихся бойцов. Первые два выезда и сразу такие находки важнейшие.
– Значит, слушали нас, грамотные, гады, и технически нас превосходят.
– Так точно, технически нас превосходят и немцы, и американцы, но и у нас в стране много грамотных людей, особенно в сфере радиопротиводействия, я имею в виду коротковолновиков-любителей. Пришла пора создавать специализированные дивизионы для этого невидимого фронта борьбы, с привлечением наших ученых для работы по всем возможным каналам утечки информации. Я пишу методические рекомендации для своих, но они чисто практической направленности: смотреть это, делать так, использовать такую-то технику, то есть основываются на моем опыте, имеющейся аппаратуре и штатном составе батальона, а это дело надо ставить на научный уровень в масштабе всей армии и НКВД.
– Пиши на всех своих бойцов представления, действительно, надо поощрить. Ну, а теперь, что думает «Оракул» о перспективе.
– И вы знаете об «Оракуле».
«Такой необычный боец в моих частях служит, должен же я, как командир, об это знать, – рассмеялся Жуков, – моя разведка работает тоже, а если серьезно, то Рокоссовский о тебе, Александр, рассказал».
«Прошу к карте, – попросил я и, когда мы подошли, продолжил, – вначале расскажу о выполняемых задачах батальона. Два дня назад по согласованию с Рокоссовским ушли три боевые группы: рота к плотинам Истринского водохранилища и по взводу к Солнечногорску и Клину. Боевые задачи групп – диверсии на путях и защита от взрыва водоспусков, чтобы теперь вода нас не отрезала от отступающих фрицев».
– Правильно!
– Так вот, сейчас Западный фронт наступает по всей ширине, немцы прошляпили, а скорее всего, недооценили наши резервы, а сами выдохлись, оборонительных рубежей особо не строят – рвутся ж к Москве, поэтому наш ответный удар их опрокинет, и мы за пару недель отбросим их на 100-200 км от Москвы. А вот дальше уже выдохнемся мы, немцы успеют зацепиться и использовать против нас наши же укрепрайоны. Поэтому, где-то под Ржевом, Волоколамском уже мы станем топтаться на месте и сами вполне можем попасть в котел или окружении. Предполагаю, что Власов или Рокоссовский, однозначно, возглавят ударную армию и, не ровен час, вполне могут сами попасть в окружение, чего хотелось бы избежать, вовремя остановившись. Но до Ржева мы вполне сможем отогнать фашистов.
– Спасибо за мнение, учтем и его. По поводу техники я отдам приказ, чтобы все отошло к вам с немецким шифром тоже, если меня не убедят в целесообразности оставить ее в распоряжение связистов фронта.
Я попрощался и вышел из кабинета. Встретившись с комиссаром, уточнил у него о том, что смогли узнать у пленного по поводу съема информации, на что получил ответ, что в настоящее время мы выявили единственный источник съема. В общем-то, я сидел у Размазнова, наблюдая, как бойцы сканирующими радиоприемниками отслеживают за эфир, попутно набросав представление на отличившихся ребят в обеих операциях, и подал его дежурному офицеру. Затем отправился на узел связи посмотреть, как продолжают проверку всех остальных линий.
Сами линии проверяли Дима Киричев и Гера Шидлов с бойцами. Провозившись с проверкой и мощным электромагнитным прожигом всех связных линий еще почти шесть часов, усталые мы отправились к себе в батальон, до которого ехать надо было больше двух часов. Пока ехали, я вспоминал и анализировал свои разговоры с командованием, поняв, что никто обо мне не вспомнит при планировании операций. Ну, что же, пусть проверяют на собственном опыте и повторяют то, что они вершили более 70 лет назад, а наш батальон будет вести свою войну.
