Kitobni o'qish: «За последней чертой»
Шел 1973 год. Анна Анатольевна спешила на дачу, которая находилась недалеко от города Чехов. Еще накануне она договорилась со строителями, которые должны были сделать капитальный ремонт ее загородного дома. Доехав на электричке до станции, она словно молоденькая девушка, выпорхнула из вагона и направилась по дороге в сторону озера, на берегу которого и находился ее дом. Подходя к садовому поселку, она увидела стоявшие напротив ее дома несколько легковых автомобилей.
«Уже ждут, – подумала она, отыскивая среди них знакомую автомобиль бригадира. – Хорошо, что успела еще неделю назад завести на участок стройматериалы».
– Ребята! Вы меня простите, что немного задержалась, – произнесла она, открывая двери дома.
Она с бригадиром прошла внутрь дома. Мужчина опытным глазом осмотрел помещение.
– Похоже, этот дом не знал ремонта лет пятьдесят, – произнес строитель.
– Вы правы. Последний ремонт делал еще мой отец…
– Вы хотите снести эту перегородку? Я правильно вас понял? – спросил Анну Анатольевну бригадир.
– Да. Вот из этих двух комнат я хочу сделать одну.
– Хорошо. Тогда мы сейчас прямо и приступим.
Бригадир вышел во двор, где его ждали рабочие.
– Начнем с перегородки, – громко произнес он. – Помогите женщине перетащить мебель и приступаем.
Рабочие быстро переоделись и стали перетаскивать мебель, освобождая место для работы. Освободив комнаты, они присели отдохнуть. Анна Анатольевна возилась на кухне, готовя обед. Вскоре до нее донеслись удары кувалд и грохот падающих кирпичей. По помещению поплыл запах разрушаемой штукатурки.
– Ребята! Обед готов! Заходите на кухню, – позвала она строителей. – Идите же, борщ стынет.
На кухню вошли мужчины и, усевшись вокруг стола, стали обедать.
– Анна Анатольевна, давно у вас этот дом? – поинтересовался у нее один из рабочих.
– Родители его купили в конце пятидесятых. Кому принадлежал этот дом ранее, я не знаю.
– Судя по кирпичной кладке, дом, похоже, построили до революции. Уж больно кирпич прочный.
– Все может быть. Раньше умели строить….
Анна Анатольевна оставив мужчин на кухне, прошла в комнату. Половина перегородки была уже снесена. Внезапно ее взгляд выхватил какой-то посторонний предмет, угол которого виднелся из каменной кладки.
– Валера! – позвала она бригадира. – Что это?
К ней подошел мужчина.
– Валера! Что торчит среди камней?
Стараясь не упасть, бригадир подошел к стене. Смахнув пыль, он удивленно произнес:
– Это какой-то ящик из дерева. Странно, кто его и зачем замуровал в стене….
Он попытался вытащить его из стены, но он не поддавался его усилиям. Бригадир поднял кувалду и несколько раз ударил ей по кирпичной кладке.
***
Это был самодельный ящик размером сантиметров тридцать в длину, пятнадцать в ширину и толщину сантиметров пять-восемь. Анна Анатольевна с неподдельным интересом наблюдала, как бригадир Валера пытается вскрыть его перочинным ножом.
– А вдруг там золото? – обратился он к хозяйке дома. – Заявлять властям будете?
Дерево ящика было таким твердым, что лезвие ножа не выдержало усилия и сломалось. Мужчина выругался и посмотрел на Анну Анатольевну. Кто-то из рабочих принес стамеску и протянул ее бригадиру. Наконец ящик поддался. Валера сунул руку в образовавшуюся щель.
– Там нет золота, – разочаровано произнес он и, подняв ящик, стал из него вытряхивать содержимое.
Из отверстия первыми выпали ордена и медали. Затем круглые баночки, в которых в те годы хранились диафильмы. Анна Анатольевна открыла одну из них. На ладонь выпало несколько микрофильмов. Она аккуратно положила их снова с металлическую баночку.
– Там еще что-то есть, – произнес Валера, продолжая трясти ящик.
Подцепив крышку ящика лезвием топора, он вскрыл его. В нем лежало удостоверения сотрудника министерства государственной безопасности. Он открыл его и протянул документ хозяйке дома.
– Это мой папа, – произнесла она сдавленным от волнения голосом. – Странно, здесь написано подполковник Костин. Но фамилия отца была Голиков, и он никогда не рассказывал, что служил в органах….
Она заплакала, прижав к груди удостоверение личности. Она снова и снова вглядывалась в фотографию отца.
– Что это за пленки и почему ваш отец прятал их в тайнике? – спросил Анну Анатольевну один из рабочих.
– Не знаю. Он никогда нам с мамой не рассказывал, что служил в контрразведке, что воевал….
– Наверное, так было нужно. Может, не хотел волновать вашу маму?
– Не знаю. Надо о находке сообщить в милицию. Пусть разберутся со всеми этими тонкостями.
Строители промолчали. Они снова приступили к работе и стали ломать перегородку. Анна Анатольевна вышла на кухню и снова стала рассматривать награды своего отца. Он умер в 1971 году во время сердечного приступа, унося с собой свою тайну.
«Неужели мой отец служил в МГБ? Почему он все это время молчал, ни разу не обмолвился. Почему он поменял свою фамилию? Что заставило его сделать это?», – размышляла она.
Остаток дня пролетел незаметно. Вечером она позвонила в отделение милиции, в котором работал ее сосед по даче.
– Евгений Иванович! Мне нужен ваш совет.
Анна Анатольевна вкратце рассказала ему о находке.
– Интересно. Едва ли я смогу вам чем-то помочь. Думаю, что вам лучше обратиться в КГБ. Ваш отец был офицером госбезопасности, и у них, наверняка, сохранилась хоть какая-то информация о подполковнике Костине.
– Спасибо, Евгений Иванович…
Она положила трубку. Какое-то нехорошее внутреннее предчувствие поселилось у нее в груди. Она встала из-за стола и, найдя пузырек с лекарством, накапала себе в рюмку.
***
Анна Анатольевна долго ждала, когда к ней спустится дежурный офицер КГБ. Напряжение нарастало с каждой минутой.
«Зачем я сюда пришла? – подумала она в очередной раз, наблюдая за молодыми людьми, которые проходили мимо нее. – Что они могут мне рассказать об отце?»
Наконец дверь приоткрылась и в комнату для посетителей, вошел молодой человек лет двадцати пяти.
– Голикова? – обратился он к ней.
Анна Анатольевна, молча, кивнула.
– Вы по какому вопросу? – обратился к ней сотрудник госбезопасности.
Женщина вкратце рассказала свою историю с обнаружением архива отца. В том, что это архив, она не сомневалась.
– Где все эти материалы? – спросил ее сотрудник КГБ.
Анна Анатольевна достала из сумки ящичек и положила его на стол.
– Спасибо за обращение, мы с вами свяжемся, – произнес молодой человек и вышел из комнаты.
Она еще посидела с минуту, а затем, поднявшись, вышла из здания. Весенний легкий ветерок, словно маленький ребенок, запутался в ее волосах. На улице было достаточно тепло. Она сняла с себя плащ и направилась в сторону метро.
Утром следующего дня было пасмурным. За окном стучал дождь. Тонкие струйки влаги текли по стеклу и были похожи на слезы. В дверь квартиры кто-то постучал. Она никого не ждала, тем более в столь ранний час.
«Кто это?» – подумала она.
Женщина накинула халат и направилась к двери.
– Кто там?
– Откройте, КГБ.
Сердце пронзила какая-то непонятная ей ранее боль. Комок подкатил к горлу, и она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Непослушными руками она открыла дверь и отошла в сторону. В комнату мимо нее прошли трое молодых людей в мокрых плащах.
– Кто еще в доме? – спросил ее один из мужчин.
– Я одна….
– Мы хотели бы посмотреть вашу квартиру. Ведь здесь ранее жил подполковник МГБ Костин? Вы не переживайте, мы не надолго. Мы только осмотрим квартиру и уйдем.
– На каком основании?
– На основании охраны интересов государства. Еще вопросы есть?
Анна Анатольевна обессилено опустилась на стул. Мужчины сняли с себя плащи и приступили к своеобразному обыску. Они открывали и шарили по ящикам стола, шарили в шифоньере, простукивали стены.
– Где у вас семейные альбомы?
Она, молча, указала на тумбочку. Один из них достал два альбома и стал их листать, откладывая в сторону фотографии, на которых был изображен ее отец. Обыск затягивался. Анна Анатольевна посмотрела на часы. Они показывали начало двенадцатого дня.
– Мы забираем эти фотографии, – произнес мужчина, видимо старший из них.
– Как забираете, на каком основании?
Они сложили изъятые вещи в портфель и, не прощаясь, направились к выходу.
– Вам не следует покидать город до особого разрешения. Надеюсь вам понятно?
Она промолчала. Сухо щелкнул замок на входной двери, и стало тихо.
***
Она не спала всю ночь. Она терялась в догадках, пытаясь объяснить себе, с чем было связано сегодняшнее посещение ее квартиры сотрудниками КГБ. Что они искали в ее квартире, почему они забрали все фотографии, на которых был изображен ее отец Костин-Голиков. Она так и не сомкнула глаз в эту ночь. Утром ей позвонили из КГБ и пригласили в это страшное для нее заведение. Анна Анатольевна позвонила бригадиру строителей и предупредила его, что не сможет приехать на дачу. К двум часам дня, она поехала в КГБ.
Кабинет был небольшим. Она сидела на стуле. Теплое весеннее солнце приятно ласкало ее спину. Напротив нее сидел мужчина в светлом костюме и с интересом разглядывал ее.
– Анна Анатольевна! Скажите, кто еще знает о вашей находке, – спросил он ее.
– Я уже говорила об этом. Эти люди строители, которые ремонтируют мою дачу.
Мужчина что-то записал в блокнот и снова задал ей очередной вопрос.
– Сколько было микрофильмов?
– Я не считала, да и зачем мне это. Все, что было там, я передала вашему сотруднику.
– Вам известно содержание этих микропленок?
– Нет. Я думаю, чтобы их просмотреть, нужна специальная техника.
Сотрудник КГБ улыбнулся. Он уже давно работал в системе государственной безопасности и отвык доверять людям. Сейчас его тревожила всего одна мысль, сумела ли сидящая перед ним женщина сделать копии этих документов. Утром он узнал от своего начальника, что эти пленки были личным архивом министра госбезопасности Абакумов. Теперь нужно было установить, как эти микрофильмы оказались в руках разыскиваемого в свое время подполковника СМЕРШ Костина.
– Скажите, Анна Анатольевна, как эти документы могли оказаться в руках вашего отца?
– Я не знаю. Я только недавно, то есть когда были обнаружены эти документы, узнала, что он служил в вашем ведомстве. Он никогда никому не говорил об этом. Почему вы задаете мне эти вопросы? Вы мне не верите?
– Что значит, верите или не верите? В свое время многие искали эти документы и вдруг они выплыли у вас? Разве это не странно?
– Не знаю. Что хоть в этих документах?
– Это государственная тайна. Вам это понятно или нет?
Анна Анатольевна заплакала. Она достала из кармана жакета платочек и промокнула им слезы.
– Почему мой отец поменял фамилию? Вы можете мне сказать об этом?
– Нет. Это все является государственной тайной. Вам необходимо расписаться. Вот здесь, поставьте вашу подпись.
Он ткнул пальцем в напечатанный текст.
– Что это?
– Это расписка о неразглашении, то есть в течение двадцати пяти лет вы должны хранить молчание. Если вы нарушите условия этой расписки, вас ожидает уголовное наказание.
Анна Анатольевна расписалась и посмотрела на сотрудника КГБ.
– Я вас больше не задерживаю….
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Тук, тук, тук монотонно стучали колеса по стыкам рельс. За окном вагона простирались бесконечные просторы, на которых словно оспины чернели покореженные взрывами танки, сожженные остовы машин. Несмотря на то, что страна совсем недавно отпраздновала победу над фашисткой Германией, ей еще не удалось залечить раны, нанесенные врагом.
Подполковник военной контрразведки Александр Костин был вызван в Москву и сейчас, глядя в вагонное окно, пытался отгадать, с чем это было связано.
– Вот, Костин, распишись вот здесь, – ткнул корявым пальцем начальник склада, выдавая ему новую только что пошитую форму. – Не забудьте погоны и портупею. Сам зам по тылу армии приказал одеть и обуть вас по высшему разряду, чтобы не было стыдно за вас в Москве.
– Спасибо, Семенов, – поблагодарил он хозяйственника. – Ты случайно не богат чемоданом, а то у меня кроме вещевого мешка ничего нет.
Завскладом хитро улыбнулся и, нагнувшись, достал из-за стола темно-коричневый трофейный чемодан, который поставил перед офицером на стол.
– Берите, если он вас устроит по размерам.
– Спасибо. Четыре года воюю, а все богатство умещается в вещевом мешке.
Он аккуратно сложил в чемодан полученную форму и еще раз, поблагодарив Семенова, вышел со склада. Взглянув на весеннее солнце, Александр направился в гостиницу, в которой проживал последние две недели. По дороге он заглянул к портному, которого ему рекомендовали в штабе армии.
Костин дернул на висевший у двери шнурок. Где-то за дверью тихо прозвенел колокольчик. Дверь открылась, и Александр увидел седую голову портного.
– Здравствуйте, Самуил! – поздоровался с ним офицер. – Как мой заказ?
– Пан подполковник! Минутку, мне осталось пришить последнюю пуговицу. Не стойте у порога, это не совсем хорошо. Проходите в комнату….
Портной улыбнулся, показав Александру свой беззубый рот. Костин знал, что зубы ему выбили эсесовцы, когда Самуил находился в варшавском гетто. Он вошел в комнату и заметив жест руки портного, сел на стул.
– Вот и все, пан офицер. Ваш костюм готов. Будете мерить?
– Нет. У меня просто нет времени, Самуил, – ответил Костин. – У меня через два часа поезд.
– Хорошо, пан офицер. Вам не придется краснеть за мою работу….
Александр дождался, когда Самуил свернул костюм и, расплатившись с портным, вышел из его мастерской.
– Удачной дороги! – услышал он глуховатый голос портного.
Костин свернул в переулок, который вел к гостинице. Неделю назад его вызвали в штаб армии, где полковник Дроздов ознакомил его с полученным из Москвы приказом.
– Вот видишь, Костин, Москва просит тебя командировать в Главное управление СМЕРШ. Ты как-то рассказывал, что тебе приходилось там послужить всего одну неделю. Видно, не забыли они тебя, если просят нас командировать тебя в Центр.
– Товарищ полковник, вы не поверите, но мне и здесь хорошо.
– Почему не поверю, верю, но приказ Москвы, есть приказ Москвы и мы должны его выполнять, хотим это или нет. Так что собирайтесь, сдавайте дела…. Я тут распорядился, чтобы тебя приодели. В таком виде в Москву нельзя. Так, что на складе все получишь по полной статье. Кстати, вот возьми адресок. Это адрес закройщика, говорят, что шьет классно.
Александр открыл дверь номера. Последний раз, осмотрев комнату, он подошел к столу, на котором лежали его документы. Сложив все свои вещи и документы в чемодан, он вышел из гостиницы. Ждать пришлось не долго. Через мину-другую к нему подъехал «Виллис». Водитель, посмотрев на Костина, нажал на педаль газа и машина, объезжая завалы на улице, двинулась в сторону железнодорожного вокзала.
***
От размышлений Костина оторвал стук в дверь купе.
– Через полчаса, Москва, – предупредил его проводник вагона.
– Спасибо, – ответил Александр.
«Встретят или нет? – подумал Костин, наблюдая за мелькавшими за окнами вагона пригородными постройками. – Наверное, нет. Кто я в Москве? Просто никто».
Вагон неожиданно вздрогнул, словно налетел на какую-то невидимую преграду. Послышался лязг металлических буферов, и Александр физически почувствовал, как поезд стал сбрасывать скорость и тормозить.
«Вот она и столица нашей Родины», – почему-то подумал Костин.
Наконец паровоз пронзительно свистнул, словно прощаясь с вольным ветром, и остановился. Перрон был забит провожающими и встречающими гражданами, которые словно бульдозеры раздвигали друг друга локтями, спешили к своим вагонам. Александр вышел последним. Он поставил чемодан на перрон и, достав папиросу, закурил.
– Подполковник Костин? – обратился к нему мужчина средних лет.
Александр посмотрел на него и молча, кивнул головой. Незнакомцу было чуть более сорока лет. Светлые густые волосы были аккуратно пострижены. Темно синий костюм, словно влитый сидел на его спортивной фигуре.
– Полковник Марков, – представился он Костину.
Он хотел взять в руки чемодан Костина, но Александр, словно догадавшись о его намерении, опередил его.
– Вам приходилось бывать в Москве? – спросил его Марков.
– Да, в 1943 году, – ответил Костин. – Проработал всего одну неделю, однако, по приказу товарища Абакумова снова вернулся на фронт.
Глядя на лицо Маркова, он сразу догадался, что тот хорошо осведомлен о всех передвижениях Костина по службе и этот его вопрос был скорее дежурным, чем любознательным.
– Тебя представят Абакумову завтра, а сейчас едим прямо в гостиницу, вам нужно отдохнуть с дороги и привести себя в порядок. Генерал-полковник любит людей аккуратных….
Гостиничный номер был не большим, но довольно уютным. Костин быстро принял душ и развесив вещи в шифоньере, начал готовиться к предстоящему представлению. Он умело начистил ордена и медали и стал их размещать на груди кителя. Он так увлекся этим, что не заметил, как в номер вошла горничная.
– Извините, я хотела прибраться в номере, – произнесла женщина.
Александр посмотрел на горничную. Ей, как ему показалось было около тридцати лет. Яркая внешность, красивая фигура и длинные ноги, словно магнит, притягивали его взгляд.
«Наверняка работает на службу Берии, – почему-то решил он. – Заходит в любое время в номер, может свободно осуществить не санкционированный обыск».
Словно прочитав его мысли, горничная улыбнулась.
– Что вы так на меня внимательно смотрите, товарищ подполковник? – спросила она Александра.
– Я так давно не видел красивых женщин, – ответил Костин. – Кстати, откуда вы знаете, что я подполковник?
– Мне об этом ваш начальник сказал. Говорит мол, не обижай моего подполковника.
«Оказывается все так просто, а я уж подумал, Бог знает что».
– Может вам помочь. Давайте, я отпарю ваш китель?
– Спасибо. Я привык все это делать один.
– Да вы не обижайтесь, товарищ подполковник, просто это у меня получится лучше, я же женщина.
– Хорошо. Я вам заплачу….
– А вот этого не надо. Это я вам делаю от чистого сердца.
Она сняла с плечиков его китель, галифе и, улыбнувшись, вышла из номера.
***
Костин в сопровождении капитана шел по длинному коридору. Мимо него проходили офицеры, и ему приходилось то и дело отдавать им честь.
«Сколько их тут, – подумал он. – Так и рука к концу рабочего дня устанет козырять».
Сопровождающий Александра офицер остановился у двери, на которой сверкала медная пластина. «Приемная» успел прочитать Костин, прежде, чем офицер открыл перед ним дверь. В большой и светлой комнате стоял всего один стол, за которым сидел майор.
– Кем будете? – обратился он к Александру.
– Подполковник Костин, прибыл для представления начальнику Главного управления СМЕРШ.
– Понятно, ответил майор. Могу огорчить, Абакумова нет, он убыл в Кремль.
Майор быстро набрал номер телефона и, взглянув на Александра, произнес в трубку:
– Товарищ полковник! У меня в приемной находится ваш новый сотрудник, подполковник Костин. К сожалению, представить его генералу не могу, Абакумов у Сталина. Так что зайдите ко мне и сопроводите его на рабочее место.
Прошло меньше минуты, и дверь приемной широко распахнулась. В помещение вошел полковник Марков. Увидев полковника, Костин вытянулся в струнку.
– Следуйте за мной, – произнес полковник. – Не переживайте подполковник, я вас обязательно представлю генерал-полковнику.
Они вышли из приемной и направились по коридору.
– А вот и ваш кабинет, – произнес Марков и толкнул дверь рукой. – Заходите, обживайтесь.
Александр вошел в помещение. На него, немного прищурюсь, смотрел Сталин с портрета, который висел на стене за его спиной. У окна стоял большой стол, в углу на подставке стоял большой сейф, импортного производства.
– Скромно, но работать можно, – произнес Марков. – Думаю, что с сотрудниками отдела ты познакомишься самостоятельно. В нашем отделе четырнадцать сотрудников, в основном офицеры с фронтовым прошлым.
– Спасибо, товарищ полковник.
Марков развернулся и вышел из кабинета, оставив Костина одного. Александр сел за стол и задумался.
«Смогу ли я здесь работать? – подумал он. – Здесь все по-другому. Здесь нет привычных для меня друзей и врагов. Похоже, придется все начинать сначала: изучать людей, выбирать друзей, знать врагов. Здесь можно один раз допустить ошибку и навсегда исчезнуть из жизни».
Александр встал и подошел к окну. Отодвину в сторону плотную штору, он посмотрел на улицу. На столе зазвонил телефон. Это было так неожиданно для него, что он вздрогнул, а затем осторожно поднял трубку:
– Подполковник Костин, – представился Александр.
– Зайди ко мне, – услышал он голос Маркова, – я в соседнем кабинете.
Он осторожно положил трубку и, разгладив рукой китель, вышел из кабинета. Полковник Марков сидел за столом и рассматривал документы, которые стопкой лежали около кожаной папки.
– Я тебе кое-что адресовал Костин. Почитай, у нас нет времени на раскачку. Документы получишь в канцелярии, она в конце коридора.
– Есть получить документы, товарищ полковник, – по-военному ответил Александр.
На лице Маркова промелькнула недовольная ухмылка.
– Слушай, Костин и запомни, раз и навсегда. Это не строевая часть и здесь не действует устав. Меня зовут Владимир Иванович, и ты можешь ко мне обращаться по имени и отчеству, конечно в отсутствии посторонних людей. Усвоил?
– Да, Владимир Иванович.
– Вот и хорошо. А сейчас направляйся в канцелярию и получи документы.
***
Кабинет Сталина. Вождь, молча, стоял у окна, рассматривая что-то ему известное во дворе Кремля. Пауза явно затягивалась, и это молчание заставляло нервничать Булганина.
«Почему он молчит? – подумал он. – Что его не устраивает в документе?»
Вождь с трубкой в руке медленно прошел вдоль стола, за которым сидел Заместитель Народного Комиссара Обороны Булганин. Тот только что доложил вождю о результатах выполнения оборонного заказа предприятиями тяжелой промышленности СССР. Судя по непонятной реакции вождя, трудно было понять, доволен он докладом или нет.
– У вас все? – спросил его хозяин кабинета и посмотрел на Булганина.
Тот на секунду замялся, что не осталось незамеченным для вождя.
– Нет, товарищ Сталин, – произнес Булганин. – Хотел бы проинформировать вас о содержании письма, адресованного в мой адрес начальником Главупраформа генерал-полковником Смородиновым и Члена Военного Совета Колесниковым.
Сталин поморщился, словно от зубной боли. Он медленно подошел к столу и, выбив пепел из трубки в хрустальную пепельницу, сел в кресло. Булганин, не отрываясь, смотрел на вождя, ожидая его команды зачитать документ. Наконец хозяин кабинета сделал кивок. Замнаркома обороны откашлялся и начал читать:
« Генерал-лейтенант Кулик Григорий Иванович числится заместителем начальника Главупраформа по боевой подготовке. Изучая внимательно на протяжении года работу и личное поведение товарища Кулика, прихожу к выводу о необходимости немедленно снять его с должности, как несоответствующего своему назначению.
Булганин сделал паузу и посмотрел на Сталина, лицо которого было все таким же непроницаемым и немного загадочным.
– Генерал-лейтенант Кулик совершенно не работает над собой, – продолжил он, – не изучает опыт войны, потерял вкус, остроту и интерес к работе, вследствие чего не может обеспечить перестройку боевой подготовки запасных дивизий в соответствии современным требованиям и эффективно руководить ею. Управление боевой подготовки Главупраформа во главе с вполне подготовленным и знающим дело генерал-майром товарищем Коваленко обеспечивает руководство боевой подготовкой запасных и учебных дивизий. Поэтому считаю совершенно нецелесообразным и ненужным пребывание товарища Кулика в данной должности.
Лицо Сталина дрогнуло, в его желто-зеленых глазах заплясали зловещие искорки гнева, что не сулило ничего хорошего. По спине маршала, пробежали мурашки. Голос его дрогнул и моментально потерял звонкость.
– Бытовая распущенность, нечистоплотность и барахольство товарища Кулика компрометирует его в глазах офицеров и генералов. Товарищ Кулик окончательно подорвал свой авторитет не только в глазах офицеров и генералов, но и в глазах руководящего состава военных округов, – с трудом выговаривая слова, закончил Булганин.
Маршал посмотрел на вождя и, набрав в легкие воздух, снова продолжил читать:
– Всем известно, что Кулик в сентябре-ноябре месяце прошлого года привез с собой пять легковых машин, двух племенных коров, незаконно использовал красноармейцев на строительстве личной дачи под Москвой. Кроме того, по сообщению Главного военного прокурора Красной Армии, 22 февраля 1945 года Кулик, будучи в августе месяце прошлого года в Крыму, незаконно присвоил себе в Кареизе в поселковом совете дачу с имуществом – мебелью, посудой и т д. без оплаты стоимости. Для охраны дачи выставил часового – бойца погранотряда. Боец Субботин, получил от Кулика приказание охранять его дачу, оставлен на произвол судьбы, снят со всех видов довольствия, и, несмотря на неоднократные письма бойца Субботина к Кулику, последний никаких мер не принял.
Прошу немедленно снять с работы генерал-лейтенанта Кулика в Главупраформе».
В кабинете вождя повисла недобрая тишина.
– У вас все? – спросил он Булганина и посмотрел на его маршальские погоны.
– Да, товарищ Сталин, – тихо ответил замнаркома обороны и закрыл папку.
– Не хорошо, как-то получается, товарищ Булганин. Куда мы только не направляли Кулика, нигде он не справлялся с поставленными перед ним задачами. Почему?
– Не знаю, товарищ Сталин.
– Вот и я, не знаю…. Мне кажется. Что товарищ Кулик просто злоупотребляет моим к нему отношением. Так продолжаться не может. Меня просто не поймут генералы….
Сталин встал из-за стола и медленно прошел вдоль стола. Остановившись около Булганина, он тихо негромко произнес:
– Подготовьте приказ о снятии генерала Кулика с занимаемой должности. Нужно подумать, как дальше использовать его богатый организаторский опыт.
– Есть, товарищ Сталин, – ответил Булганин, поднимаясь из-за стола.
– Пусть ко мне зайдет Абакумов. Он ожидает в приемной.
Замнаркома обороны развернулся и вышел из кабинета.
***
Справка.
Виктор Семенович Абакумов, 1908 года рождения, уроженец города Петербурга. Образование 3 класса. Генерал-полковник (комиссар государственной безопасности 2-го ранга). Заместитель народного комиссара обороны и начальник Главного управления контрразведки «СМЕРШ» Народного комиссариата обороны СССР, министр государственной безопасности СССР.
Генерал-полковник Виктор Абакумов, вошел в свой кабинет и положил папку на стол, покрытый зеленым сукном. Он только что был на приеме у Сталина и получил от него конкретное задание, которое не имело конкретных сроков исполнения, но было, похоже, очень важным лично для вождя. Он расстегнул тугой ворот кителя и нажал на кнопку звонка. Прошло несколько секунд, и в дверях показалась статная фигура секретаря.
– Найди мне Маркова, – приказал он майору. – Пусть зайдет ко мне, это срочно.
– Товарищ генерал-полковник, Марков болен и находится в госпитале. У него воспаление легких.
Абакумов наморщил лоб.
– У него есть заместитель?
– Да. Подполковник Костин.
– Вот его и пригласи.
– Есть, – ответил секретарь и исчез за массивной дверью.
Полковник Марков был одним из офицеров, которому Абакумов поручал всегда наиболее щекотливые и непростые поручения. Отсутствие полковника несколько осложняло ситуацию, но не дело из нее не выполнимую задачу.
Прошло около пяти минут, и дверь кабинета начальника «СМЕРШ» открылась. На пороге стоял подполковник с золотистыми погонами на плечах. Абакумов оторвался от бумаг и посмотрел на Костина. Передним стоял мужчина в возрасте около тридцати пяти – тридцати семи лет. Темно-русые волнистые волосы офицера были зачесанные назад.
«А он довольно симпатичный, – почему-то подумал министр, внимательно рассматривая Александра. – Вот такие мужчины и разбивают женские сердца».
– Товарищ генерал-полковник, подполковник Костин прибыл по вашему приказу, – четко отрапортовал подчиненный.
Абакумов улыбнулся, поймав себя на мысли, что этот человек почему-то сразу вызвал у него симпатию.
– Проходите, Александр Павлович, кажется, так вас величают, – Абакумов, взглянув на список личного состава управления. – Когда прибыли в Москву? По-моему, мы ранее с вами встречались, что-то лицо мне ваше знакомо?
– Так точно, весной 1944 года. Вы тогда отправили меня на Белорусский фронт. Прибыл в распоряжение Управления кадров центрального аппарата четыре месяца назад. На должности два месяца.
– Надеюсь, что жильем вас обеспечили? Вы сами понимаете какие трудности с жильем испытывает столица.
– Пока живу в гостинице, товарищ генерал-полковник. Обещают подобрать в комнату к концу недели.
Абакумов хорошо знал послужной список сидевшего перед ним офицера. Костин прошел почти всю войну, работал в Особом отделе дивизии, о затем и армии. Последний год занимался выявлением и уничтожение банд украинских националистов. По мнению сотрудников государственной безопасности, Костин считался неплохим оперативником, легко сходился с людьми, имел большой агентурный аппарат на Украине.
– Вот что, Костин, слушай меня внимательно, – начал Абакумов – Я хочу поручить тебе одно не совсем привычное для тебя дело. Ты слышал о генерал-лейтенанте Кулике? Да, да, о том, кто до войны был маршалом Советского Союза, Героем Советского Союза?
Абакумов замолчал и посмотрел на подполковника. Однако, тот был абсолютно спокоен.
– Твоя задача, его оперативная разработка. Необходимо собрать и зафиксировать всю его антигосударственную деятельность. Сроки выполнения этого задания неограниченны, но и затягивать их тоже не нужно. Ты меня понял, Костин?
По лицу подполковника пробежала едва заметная тень, которая не осталась незамеченной министром госбезопасности.
– Я тебя хорошо понимаю, но это нужно сделать. Это не только мой приказ. Война закончилась и сейчас многие военачальники пытаются приписать себе победу над гитлеровской Германией, забывая о роли Ставки и личного участия в победе товарища Сталина. Мы не должны допустить подобного перекоса в этом вопросе. Многие из них в последнее время потеряли совесть, тащат все, что плохо лежит. Одни клали головы на алтарь победы, другим война – мать родная. Это тоже одна из линий, которую вы должны отработать.
– Понятно, товарищ генерал-полковник. Мой начальник в курсе этого задания?
– Пока нет. Как поправится и выйдет на работу, я его проинформирую.
– Понятно, товарищ генерал-полковник.
– Раз понятно, тогда идите, работайте. Думаю, что людей в свою группу вы подберете сами. О результатах работы докладывать только мне. Все должно проходить под грифом «Совершенно секретно», утечка информации не допустима…. Вот возьми папку там документы в отношении фигуранта. Я хочу чтобы ты их изучил, а лишь потом разговаривал с Куликом.
