Kitobni o'qish: «Завгар»

Александр Курзантцев

* * *

Том первый

Пролог. Секс по обоюдному и без

– Нет, пожалуйста, нет! – шептал я, раскинувшись на кровати, абсолютно голый, с ужасом глядя на приближающуюся ко мне женщину. Хотя к чёрту! Женщиной здесь и не пахло. Передо мной стояла почти двухметровая гром-баба, крутобёдрая, с осиной талией и сиськами размером с арбуз каждая. Стояла и жадно осматривала моё худенькое восемнадцатилетнее тельце.

Опустив взгляд ниже, она облизнулась.

– Нет, только не это! – запричитал я, но та уже не слушала меня.

На миг я забылся, выдыхая блаженное:

– О да-а! – но тут же исправился, почувствовав, как она замирает: – О нет-нет-нет! Только не так! Пожалуйста, не надо так сильно!

Для полноты картины захныкал, закрыв глаза, будто бы не в силах смотреть на происходящее. Правда, подглядывал сквозь щёлку, любуясь поджарым, крепким, но не чрезмерно мускулистым телом партнёрши, чья грудь, несмотря на огромный размер, не отвисала до земли под собственным весом, а стояла торчком, и это без всякого силикона! Да, магия женскому полу тут отсыпала по полной, такого у нас, на моей Земле, было не найти. Мужиков, правда, обделила, и те здесь были вынуждены занимать нишу слабого пола, довольствуясь ролями домашней прислуги, мужей-домохозяев и вот таких, как я, наложников княжеских и боярских родов, используемых для утех благородных дам.

Сейчас, кстати, это была сама глава рода, куда меня продали, боярыня Златолесская. Та ещё извращенка, между нами. Впрочем, по местным понятиям это была вполне себе норма. Мужики тут сплошь забитые и робкие, а бабы – наглые и жадные до секса. Причём помимо физиологического любили получать удовольствие вдобавок и психологического плана, вызывая у слабого пола страх и ужас и получая истинное наслаждение от наблюдения подобных эмоций.

Вот поэтому каждый контакт напоминал какое-то изнасилование. Послушал я тут истории одна другой страшнее от гаремных старожилов. Но как оказалось, на деле всё не так уж и страшно, главное стони напоказ да изображай ужас. Только делать это надо достоверно. Хотя некоторую наигранность местные бабы тоже не замечали, только если совсем уж сфальшивить.

Боярыня была куда как опытная и сумела за полчаса буквально выдоить меня досуха а затем уселась сверху и принялась неистово скакать, с каждым приземлением прямо-таки вминая меня в кровать.

Поначалу я, конечно, боялся, что не дай бог она с амплитудой переборщит, и мне что-нибудь просто сломает, но с координацией у неё было просто отлично, и раз на третий я такие потрахушки воспринимал уже вполне спокойно, не забывая, однако, тот ужас первых дней старательно изображать.

Через час, оставив меня плакать, свернувшись калачиком, на огромной постели, боярыня Златолесская закончила с плотскими утехами и, сходив в находящийся за соседней дверью душ, вышла оттуда всё так же полностью обнажённая, давая мне возможность снова жадно наблюдать сквозь неплотно прикрытые веки за офигенным телом, покрытым капельками поблескивающей влаги. Суша полотенцем мокрые волосы, она присела, наклонившись ко мне так, что её грудь заколыхалась в какой-то паре десятков сантиметров от меня, и, погладив по плечу, с нежностью в голосе сказала:

– Ну не плачь, всё уже закончилось. Ты был очень хорошим мальчиком, и за это я обязательно тебя одарю, может быть даже тем, что ты сам захочешь. Ты же чего-нибудь хочешь?

После секса она всегда бывала расслаблена, добродушна и щедра, причём не только на обещания. И я рискнул. Хныкнув ещё пару раз и утерев набежавшие слёзы, кои пришлось вызывать вырыванием пары волосинок из носа для пущей достоверности, я произнёс с лёгкой нервической дрожью в голосе:

– Госпожа, вы так добры ко мне… Но я вот что-то хочу, а чего – сам не знаю.

Боярыня широко и ласково мне улыбнулась и проворковала:

– Ну подумай.

– Не знаю, госпожа… – я старательно не смотрел на такие манящие сиськи, что чуть колыхались туда-сюда прямо передо мной, едва удерживаясь от того, чтобы не вцепиться в них ладошками и не начать неистово жмакать. – Может, мне будет позволено выйти в город с охраной и посмотреть магазины? А там уж я и пойму, что хочу.

– В город? – на секунду задумалась Златолесская, а затем, потрепав меня по щеке, поднялась, поворачиваясь спиной, и я тут же впился глазами в оттопыренную круглую задницу. – В город, думаю, можно будет организовать. Но не сейчас, мой мальчик. Пока у нас есть более важные вопросы.

– Спасибо, госпожа!

– Пожалуйста, сладкий мой.

Боярыня накинула висевший у входа в спальню халат и, не обращая более на меня никакого внимания, вышла, оставляя в одиночестве, а я смог наконец расслабиться.

Спальня самой боярыни точно была защищена от всякого рода прослушки и камер слежения, поэтому можно было уже перестать играть роль забитого паренька.

Я бодро подскочил с измятого и перебуробленного траходрома и, подойдя к шкафчику, принял заботливо выставленное там средство от стояка. Магическое, естественно.

С учётом несколько специфических взаимоотношений между полами, вопрос долговременной и качественной эрекции стоял как никогда остро, и потому был придуман магический эликсир, после принятия которого пациенту гарантировался мощный стояк, ничуть не опадавший, по несколько часов кряду.

Мало того, воздействие было комплексным, увеличивая детородный орган в размерах. Результат, конечно, зависел и от первичных, так сказать, параметров, но с этим у тела, в которое я попал, всё изначально было хорошо. Сантиметров под двадцать, если я верно определил на глаз. Под эликсиром он выдавал все тридцать пять.

Сами понимаете, с такой дубиной, да ещё и не желающей самостоятельно сдуваться, нормально передвигаться по боярской усадьбе было проблематично, поэтому в пару к первому эликсиру был разработан и второй, отменяющий его действие.

Как всегда передёрнувшись всем телом от не блещущего вкусовыми качествами пойла, я проводил взглядом съёживающийся прибор и пошёл одеваться – “мамка” должна была явиться с минуты на минуту.

Уже в помещениях гарема, когда наручный браслет, во многом напоминающий крутые смарт-часы моей реальности, снова перешёл в пассивный режим, отключая контролирующие функции, я выдохнул окончательно. Здесь были все свои. Мужики, естественно. Хотя какие там мужики, тьфу, одно разочарование.

Гарем. О, какие только мысли не бродили в моей голове, когда я впервые услышал это слово. Многие оказались вполне пророческими хотя бы частично. Это действительно был гарем в самом прямом понимании, единственно, он не принадлежал одной лишь боярыне. Хотя нет, принадлежал-то он ей, вот только наложниками могла воспользоваться любая из боярской свиты, ну, кроме совсем уж низовой прислуги.

Окинув взглядом просторный общий зал, в котором сидели, лежали и лениво передвигались с места на место около десятка представителей мужского пола, я поискал взглядом Джаспера, моего единственного пока друга здесь, и, увидев на ложе подле здоровенной, на всю стену, “плазмы”, двинулся прямиком к нему, чтобы плюхнуться рядом, отвлекая от очередного мыльного сериала, где некая героиня спасала беззаветно влюблённого в неё юношу, похищенного злыми наёмницами, бандитками или ещё какими злодейками.

– О, ты наконец-то пришёл, Пьотр, – заулыбался паренёк почти моего возраста, лишь чуть-чуть старше, с небесно-голубыми глазами и соломенного цвета волосами. Красавчик, как и все здесь. Боярыня могла позволить себе выбирать из самых дорогих невольников.

Я, в общем-то, тоже был недурен собой. Помнится, в своё время, разглядывая новое тело в зеркале, отметил большое сходство собственной физии со смазливым личиком солиста английской группы “Хартс”.

– Угу, – а в придачу я не мог никак научить его правильно, твёрдо произносить моё имя, но уже почти с этим смирился, – сегодня боярыня совсем разошлась, думал, кровать сломает.

– Бедный, – посочувствовал мне Джаспер.

– Да ладно, – махнул я рукой, – нормально всё, мне даже было приятно.

– Эх… – мой собеседник, повернулся на бок, подставляя под голову руку. – Завидую тебе. Ты так легко всё это переносишь… Я вот, бывает, часа по два отхожу, а когда и вовсе на следующее утро только отпускает.

– Не поверишь, но я столько всякого дерьма навидался, что тут, считай, отдыхаю.

– И когда только успел? – хмыкнул Джаспер, вновь переключаясь на сериал, где спасённый юноша прямо там, среди зверски убитых злодеек, со счастливой улыбкой отдавался своей спасительнице, которая обещала сделать его своим самым главным мужем.

Посмотрев на собеседника ироничным взглядом, я взял из блюда неподалёку персик и с наслаждением впился в сочную мякоть, подумав снисходительно: “Вот побегал бы ты как у нас, чтоб тебе секс обломился. Не то что тут – трах почти каждый день, да к тому же с такими красотками, и не с одной, а каждый раз с разными. Хех, не жизнь, а сказка, жаль только инициативу проявлять не одобряется да изображать плаксу из себя приходится”.

– Ой! – воскликнул внезапно мой вроде как друг. – Совсем забыл сказать. Лифариус, когда тебя увели, ходил злой и ругался, что ты из молодых да ранних, а он таких насквозь видит и этого так не оставит. Так что ты будь осторожней.

Лифариус был старшим в нашем гареме, занимая несколько непонятную для меня нишу уже не совсем наложника, но ещё не мужа при боярыне. Я знал только, что та от него родила весьма сильную в магическом плане дочь, что вознесло мужика почти на вершину местной иерархии.

– И чего этот завгар на меня взъелся? – с ленцой уточнил я, ничуть не испуганный подобными угрозами.

– Кто? – переспросил Джаспер.

– Ну, заведующий гаремом, Лифариус, – расшифровал я.

– А-а… – хмыкнул парень. – Да бесит его, что ты меньше чем за месяц уже три раза к боярыне сходил, а он только один раз был. Боится, что подсидишь, наверное.

– И подсижу, – неожиданно для себя самого произнёс я. – Вот родит она от меня тоже дочь, да ещё посильнее, и сам завгаром стану.

– Что ж, весьма достойная цель, – ответил парень, ничуть не смущённый крамольными, казалось бы, речами, и продолжил пялиться в экран, тут же выкинув мои слова из своей легкомысленной головы.

А вот я не выкинул, и чем больше рассматривал эту идею со всех сторон, тем больше она мне нравилась. Положение, намного большая свобода передвижения, да и вообще расположение всесильной хозяйки дорогого стоили, и я решил твёрдо и окончательно, откидываясь на лежанку и заводя руки за голову: стану завгаром, да не абы каким, а самым крутым завгаром из всех завгаров. Осталось дело за малым, заделать боярыне дочку с сильным даром. Главное только выяснить когда у той самые благоприятные дни для зачатия.

– Нужен менструальный календарь, – пробормотал я, негромко. – Где его только взять?

Глава 1

Как я попал сюда – толком и не помню. Ощущение было, что просто заснул в своём мире, а проснулся в совершенно чужом, да ещё и в незнакомом мне теле.

Нет, конечно, кое-что общее было. Во-первых, государство, в котором я оказался, называлось Российской империей. А во-вторых, все окружающие разговаривали на вполне привычном для слуха русском языке. Пускай и с некоторыми речевыми архаизмами.

Очнулся я в каком-то фургоне без окон и с десятком кресел вдоль стен. Может, это называлось как-то по-другому, но однозначно было транспортным средством, что, по ощущениям, двигалось куда-то по асфальтовой дороге. Почему по асфальтовой? Ну, я просто улавливал периодический тихий стук шин, проезжающих стык между отдельными захватками асфальта, которые неизбежно возникают при его укладке.

Помимо меня в креслах наблюдалось ещё трое молодых парней в отключке и парочка женщин в тактическом обвесе весьма технологического вида, этаких бронекомбинезонах с разгрузками. Шлемы были сняты и лежали на соседних сидениях. Собственно, поэтому я сходу и определил, что передо мною женщины, поскольку сами по себе глухие и чуть мешковатые комбинезоны половую идентификацию порядком затрудняли.

Руки дам расслаблено придерживали лежащие на коленях неизвестного вида короткие то ли автоматы, то ли пистолеты-пулемёты, собранные по схеме “буллпап”.

– О, один очнулся, – произнесла та, что слева, брюнетка со стянутыми в хвост не слишком длинными волосами. Наклонилась вперёд, внимательно меня рассматривая. Натолкнувшись на мой, такой же прямой изучающий взгляд, ухмыльнулась.

– Непуганый… ты смотри.

Она поднялась, откладывая автомат в сторону, чуть шире расставила ноги, приноравливаясь к лёгкой качке транспорта, и шагнула ко мне, нагнувшись и оказавшись почти вплотную к моему лицу. Ещё раз усмехнулась, а через пару секунд впилась в мои губы долгим поцелуем. Властно, напористо, походя слегка прикусив мне нижнюю губу. После чего я с некоторым изумлением почувствовал, как её рука проникает ко мне в штаны.

– Ого! – воскликнула девушка, отстраняясь. – Такой красивый мальчик, да ещё и с таким достоинством! Аж хочется самой распробовать.

Руку она не убирала, и я вдруг понял, что, несмотря на абсурдность ситуации, начинаю возбуждаться.

– А я ему нравлюсь, – с некоторым удивлением констатировала брюнетка, обернувшись к напарнице.

– Эй-эй, подруга, – чуть встревоженно ответила та, – завязывай. Сразу ведь сказали, что товар – высший сорт. Не для нас с тобой. Попортишь – вовек не расплатимся.

– Жаль, – протянула первая, нехотя отпуская мой уже окончательно вставший прибор.

Посмотрев на него, я понял, чего она так заинтересовалась. Там таки было на что посмотреть. На глаз этак раза в полтора длиннее, чем мой в той жизни.

Сев обратно и снова уложив на колени автомат, брюнетка закинула в рот какую-то жвачку и принялась, прищурившись, наблюдать за мной, неторопливо жуя.

Застегнув обратно штаны, я тоже пару минут посидел, в свою очередь наблюдая за обеими охранницами, но затем всё же спросил:

– А где я?

– Вот блин! – выдохнула вторая, от неожиданности аж дёрнувшись, а первая перестала жевать и уточнила:

– Ты что, по-нашему разговариваешь?

– Конечно разговариваю, – ответил я, – родной язык.

– Бать твою! – как-то непривычно для слуха вновь выругалась девушка. – Говорили же, что эти даже не с нашего континента привезены!

– Так может, его тоже у нас похитили? – предположила брюнетка. – И туда вывезли?

– Чтобы после похитить обратно и снова к нам привезти? – засомневалась её напарница.

– А вдруг? Я кино видела, которое начиналось точно так же.

– Тьфу, – сплюнула вторая, – насмотришься своих мыльных опер…

– Ну а что? – возразили ей. – Представь, окажется он сыном какой-нибудь княгини, в благодарность за спасение в меня влюбится, возьму его замуж, войду в благородный род…

Её подруга просто прикрыла со вздохом глаза, а девушка между тем жадно спросила, уже совсем по-другому меня разглядывая:

– Так что, ты не княжий ли сын часом?

– Нет, – покачал я головой. – Я – точно нет.

Бог его знает, чьё было тело до моего вселения, может, и княжьего сына, вот только память мне его не досталась, и поэтому лишнего на себя брать я поостерёгся.

Вообще, конечно, меня все эти “княгини” и “благородные рода” изрядно напрягли, больно уж не вязались с окружением. Будь мы не во вполне себе современном транспорте, а в какой-нибудь карете, где дамы одеты не в разгрузки с автоматами, а в камзолы с мушкетами, да и вообще не бабы, а усатые мужики, и я бы решил, что попал в прошлое. А так чем больше я узнавал, тем больше недоумевал, в каком времени и месте оказался.

Слегка разочарованная моим ответом брюнетка выдавила вполне искреннее:

– Жаль, – а вторая, хмыкнув и убрав ладонь от лица, с сарказмом в голосе поинтересовалась:

– Что, сорвалось княжество?

Не дождавшись ответа от надувшейся напарницы, она повернулась ко мне.

– Ну что же, таинственный красавец, давай, рассказывай, откуда язык знаешь. Где рос, когда и как из империи вывезли?

“Ага, – подумал я, – тут ещё и империя. Всё веселее и веселее”.

Звиздеть было чревато, но и правду говорить тоже. Поэтому я решил разыгрывать амнезию.

– Не помню, – я посмотрел на девушку и, поняв, что такой ответ её не удовлетворит, пояснил: – Вообще ничего, вот словно завеса туманная. Как очнулся, так из того, что раньше было, ни капли не могу вспомнить.

– Хм… – протянула дама. – Ну… бывает. Есть такие ритуалы, память отшибают, да только специалисток не так уж и много, а чтоб ещё и так аккуратно…

– Так может, всё-таки княжий сын? – тут же воспряла её напарница. – Я и такое в кино видела.

– Задолбала, – процедила сквозь зубы вторая, – угомонись уже.

– Ну давай рискнём, а?

– Я тебе рискну! С этим парнем что-то не то, лишние движения могут боком выйти. Поэтому передаем их всех, как и определялись, получаем свои бабки и сваливаем. Я тебе сразу говорю: мне этот головняк никуда не воткнулся.

– Ладно, – буркнула брюнетка и, надувшись, замолкла, правда, нет-нет да бросая на меня задумчиво-заинтересованные взгляды.

А вторая, похоже, вполне удовлетворившись ответом, откинулась обратно на сиденье, прикрыла глаза и сказала первой:

– Ну всё, разбудишь как подъедем.

Так я попал на невольничий рынок Екатеринбурга.

Вот тоже диссонанс, блин. Современная техника, затем с какого-то рожна Российская империя, и наконец невольничий рынок, сроду в нашей империи, по крайней мере, насколько я знал, не существовавший.

Воображение рисовало помост, на котором нас выставят аки манекены на витрине, но нет, больше всего это место напоминало призывной пункт с бюджетной гостиницей, где нас расселили поодиночке.

Перед расселением, правда, прогнали сквозь процедуру помывки и врача, в ходе осмотра у которого взяли кровь, замерили давление, послушали сердце, заглянули во все отверстия и зачем-то померили член, собственно, в последнем и заключалось отличие от какого-нибудь медосмотра призывников в военкомате моего родного мира.

Занимались нами исключительно крепкого вида мадам с нехарактерно сильной для женщин хваткой.

Парни, кстати, которых привезли со мной, вели себя робко, я бы даже сказал, кротко и безропотно подчинялись повелительным жестам наших надсмотрщиц. Русский язык они действительно не понимали. И я о своём знании языка работницам невольничьего рынка также решил не распространяться. Мало ли что, запомнил ведь странную реакцию тех двух гражданок с автоматами.

А потом я внезапно увидел, как одна из врачих совершает то, что иначе как магией назвать было нельзя. Она сделала пару каких-то пассов руками, и стоявшего перед ней паренька окутало еле видимое зеленоватое свечение.

По реакции паренька, вернее, по её отсутствию, я понял, что процедура безболезненная и рутинная, и когда очередь дошла до меня, постарался воспринимать всё как можно естественней.

Ощущения, конечно, были, этакая лёгкая внутренняя щекотка, волной пробежавшая по всему телу, но ничего неприятного, и удовлетворённая замерами врач кивнула одной из тёток, подтверждая, что с нами всё ок.

Напоследок же нас всех, включая меня, обучили русскому языку. Надели на головы какие-то приборы, усадили в кресла и по команде врубили ток. Ну или что-то напоминающее ток, чёрт его знает, что у них там за технологии.

Остальные тут же начали стонать и корчиться… все кроме меня. Но секунд пять попялившись на них с недоумением, я понял, что как-то слишком начинаю выделяться, и тоже старательно принялся стонать и корчиться, хотя ничего такого не испытывал. Разве что периодически мурашки по голове пробегали да волосы норовили встать дыбом.

А затем нас, еле передвигающих ноги от усталости и пережитого принудительного русифицирования, раскидали по комнатам. Ну, “еле передвигающих” – это не про меня, разумеется. Я-то чувствовал себя вполне нормально, хоть и устал – больше, конечно, морально – четыре часа кряду играть на публику страдания. Да и раскидали… Скорее уж бережно отнесли на руках и уложили в кроватки. Я прямо обалдел, когда тётенька из местной обслуги не напрягаясь подхватила моё пусть и весьма худое, но всё-таки уже не детское тело.

В конце концов я решил, что это тоже какая-то магия, ибо в ином случае моя картина мира начинала упорно расползаться по швам.

Ну а в гарем боярыни Златолесской меня купила одна из так называемых “мамок”, чья роль была чем-то средним между надсмотрщицей в гареме и удовлетворителем хозяйственно-бытовых нужд наложников.

Звали эту дородную и уже немолодую женщину Раиса Захаровна.

На этот моменте я и выплыл из воспоминаний, поскольку означенная мамка завалилась к нам в спальню и, громко хлопая в ладоши, принялась нас будить.

– Встаём, мальчики, встаём!

Когда-то, наверное, она была весьма недурна собой, с хорошей фигурой, которой способствовал магический талант, но сейчас с возрастом, не настолько сильный как у благородных дар уже не справлялся, и талия Раисы Захаровны, что называется, поплыла.

Она была, с одной стороны, требовательна, безжалостно выгоняя на утренние процедуры весь наличный состав наложников, с другой же – внимательна и заботлива, что меня в ней, честно говоря, подкупало.

– В здоровом теле – здоровый дух! – продолжала тем временем выдёргивать с кроватей моих товарищей по несчастью означенная.

– Не хочу холодную воду! – опять заканючил кто-то.

– Хочешь иль не хочешь, а надо! Вас, мальчики, дар не хранит, как девочек, вам нужно за здоровьем следить, а стало быть – закаляться!

Хмыкнув, я закинул полотенце на плечо и направился в душевые.

– Петя, как всегда, первый, молодец! – Раиса Захаровна ласково хлопнула меня ладошкой по заднице. – Берите пример, мальчики. Самый новенький и самый ответственный!

– Нравишься ты ей, – встал под соседний душ Джаспер, – вон как выделяет, – и тут же заухал-заахал да запрыгал под полившимися сверху ледяными струями.

Я-то что, по той жизни ещё в проруби моржевал, поэтому, привычно расслабившись, просто секунд двадцать постоял под потоком воды, после чего вышел и тщательно, до красноты растёрся махровым полотенцем.

А в следующий миг вспомнил про намерение узнать, когда там у боярыни месячные.

Дождавшись, когда Джаспер закончит с обезьяньими прыжками, ненавязчиво поинтересовался:

– Слушай, дружище, а ты не в курсе, когда там у нашей госпожи критические дни?

– Какие дни? – поднял он на меня удивлённые глаза.

– Понятно, – процедил я и уточнил вопрос: – Ну, когда она кровью истекает.

– Госпожа была ранена? – глаза парня расширились, а ладони рефлекторно прижались ко рту.

– Понятно, – процедил я опять, но уже обречённо, и махнул рукой, успокаивая товарища. – Да нет, не ранена, просто спросил, не видел ли ты.

– Нет, никогда, – облегчённо вздохнул то, опуская руки. – Может, Лифариус видел?

– Может, и видел, – задумчиво согласился я.

– Только вряд ли он будет с тобой разговаривать…

– Это да.

Надо было искать как-то по-другому.

Однако стоило нам вернуться обратно в спальню, где оставшиеся парни ещё только собирались, тихо ворча на мамку, как в гарем вбежала помощница последней по прозванью Настасья и что-то горячо зашептала своей начальнице на ухо.

Та, выслушав, нахмурилась, но кивнула и ответила:

– Передай ей, что сейчас кого-нибудь пришлём.

И я понял, что кому-то из верхушки рода захотелось с утра пораньше развлечься с мальчиком.

Такое, конечно, бывало, но редко, ибо с утра большая часть женщин в барской усадьбе была занята делами. Такой вызов мог поступить только от кого-то из верхушки, близкого к самой боярыне. Того, кто мог позволить себе поменять свой распорядок. Впрочем, долго гадать не пришлось, Захаровна сама всё озвучила.

– Нужен наложник к Мирославе Витольдовне.

В наступившей тишине кто-то ойкнул. Про Мирославу Витольдовну знали все, и даже я, хоть и не имел сомнительной чести встречаться лично. А слышал потому, что не было для наложника госпожи хуже, чем она. Здоровая, под стать боярыне, баба, в прошлом – какой-то высокий армейский чин, заведовала всеми вопросами безопасности усадьбы и была, по сути, вторым человеком в иерархии. Грозная, жёсткая, почти жестокая, она вызывала у парней послабже животный ужас, зачастую не просто задавливая тех психологически, но и не стесняясь оскорбить либо ударить, в общем, по-настоящему измывалась над не могущими ничего ей ответить мужчинами. Садистка в крайней степени.

– Ждать она не любит, а значит, пойдёт кто-то из тех, кто уже помылся, – сообщила мамка, оборачиваясь к нам.

Джаспер мгновенно побледнел, судорожно вцепившись в полотенце, и судя по тому, как похолодели глаза Захаровны, переходя с меня на него, я понял, что свой выбор она уже сделала.

– Папочки… – одними губами прошептал парень. – Только не к ней, прошу, только не к ней…

И я решился. Шагнул чуть вперёд и, перебарывая лёгкое чувство неуверенности, громко заявил:

– Я пойду.

Кто-то снова ойкнул, и пока остальные подбирали с пола челюсти да старались запихнуть обратно в глазницы выпученные глаза, мамка подошла, заглянула мне в лицо и участливо спросила:

– Уверен? Ты ведь не обязан это делать. Не обязан никого защищать и играть в благородство. Это не совсем тот опыт, который тебе сейчас нужен. Тебе бы освоиться, мальчик мой.

Она говорила совершенно искренне, и вправду, похоже, заботясь обо мне, но этим только укрепила меня в выбранном решении. Мужик я, в конце концов, или нет? Бабы бояться – сексом не заниматься! А секс я любил…

– Уверен, Раиса Захаровна. Сам хочу. Быть может, смогу дать госпоже то, что она так долго ищет.

Не знаю, зачем я это сказал, но челюсти у всех попадали обратно, а глаза мамки вдруг увлажнились, и, шмыгнув носом, она мягко произнесла, погладив меня по голове:

– Эх ты, несмышленыш… Насмотрелся сериалов. Да только жизнь, знаешь, немножко другая, чем в кино показывают.

– И всё-таки, – упрямо наклонил голову я.

– Что ж, – вздохнула Захаровна, – пойдём, Петя. Сопровожу тебя.

И вот так, одевшись подобающе, я в компании мамки двинулся к покоям всесильной безопасницы.

Вот чем мне нравились походы к новым, так сказать, пользовательницам, так это тем, что я посещал всё новые уголки огромного поместья, постепенно формируя в голове карту помещений, что впоследствии могло пригодиться.

Несколько раз нам встречались двойки охраны из таких же боевых девах, неплохо владеющих тем или иным аспектом боевой магии, что зорко следили за окружающим пространством, совершая обходы как по внутренним помещениям, так и по внешней территории усадьбы. И помнится, когда нас в сад выводили гулять, там, за деревьями, я видел солидную стену, опоясывающую территорию поместья.

Что касалось охранниц, то одеты они были в единую униформу, но не совсем такую, как у наёмниц, что привезли меня в Ёбург, эта явно была некоей парадной версией. Более облегающей, сильней подчёркивающей фигуру. Из ручного оружия у дам имелось по пистолету в кобуре на бедре, но служили они скорее декоративным элементом, ведь именно магия – стихийная в основном – делала их опасными противниками.

– Вот мы и пришли, – с нотками печали в голосе констатировала Захаровна, когда мы остановились у дверей личных покоев госпожи Мирославы.

– Всё будет отлично, – постарался я успокоить её.

– Хороший настрой, – через силу улыбнулась она в ответ. – Надеюсь, он таким останется и после.

– Ну, не хороните раньше времени, – ответил я и, подняв руку, решительно постучал в дверь.