Kitobni o'qish: «Москва»
В этой записке нет никакой полезной информации, она предназначена лишь для того, чтобы её автор не сошёл с ума от одиночества.
После произошедшей катастрофы я не видел ни одного живого существа, поэтому единственный объект, с которым я могу пообщаться – это листок бумаги. У меня нет ни малейшего желания писать о том, что случилось, но в голову лучших идей не приходит. Возможно, когда у меня откажет память, данное описание мне пригодится.
В стране началась эпидемия невиданного ранее вируса. Зараженные не могли есть, их постоянно тошнило, с каждым днём они теряли вес. Длилось это до тех пор, пока они не доходили до полного истощения, после чего их рвало кровью. Только после этого они погибали. Не знаю, почему сам не заболел. После того, как я потерял всё, что мне было дорого, что имело хоть какое-то значение для меня, я стал мечтать о том, чтобы самому заболеть. Не повезло. Не могу сказать, выжил ли кто-то ещё, это единственное, что мне хочется узнать. Я потерял любой смысл жизни, мне лишь хочется умереть не в одиночестве.
Если где-то и есть уцелевшие, так это в Москве. Туда и направлюсь.
Он прошёл несколько деревень. Прочесал всё до последнего метра. Но, кроме мерзкого запаха рвоты и ещё более омерзительной вони от трупов, ничего не нашёл. Единственный плюс от этих поисков – нетронутые супермаркеты, в которых сохранились продукты. От голода в этом мире не помрешь, от одиночества и безысходности с легкостью.
До Москвы ещё далеко. Нужно беречь силы, в дальнейшем каждый шаг будет даваться сложнее предыдущего. Но до этого ещё долго. Он намеренно не брал машину, потому что боялся упустить любую мелочь. Раненного в кустах, чьё-то письмо и многие другие детали невозможно заметить, сидя за рулём автомобиля. Да пора уже и забыть про транспорт, он канул вместе с прежним миром. Пора привыкать к новой реальности, которая не даёт никаких поблажек.
Он остановился, чтобы посмотреть на карту, до следующей деревни порядка десяти километров. Начинает темнеть. Идти ночью не самая лучшая идея, придется остановиться на ночлег здесь.
Развёл костёр, чтобы не замёрзнуть, немного поел. Еды в рюкзаке с лихвой хватит до следующего населённого пункта, так что можно не экономить. Ещё раз окинул взглядом местность. Давно он не видел такое большое скопление звёзд на небе. Будто огромная стая светлячков решила добавить яркости тёмному времени суток. Огонь всеми силами тянулся вверх, как бы помогая им. Всё это переносит во время, когда катастрофа ещё не произошла, напоминает дни походов, в которые после долгого путешествия с друзьями останавливаешься на ночлег, ложишься на траву и так же восхищаешься этим прекрасным небом.
***
Я прошёл очередную деревню. Снова всё тщетно. Я стараюсь не падать духом, но с каждым разом меня всё чаще посещает мысль о том, что я последний человек в этом мире. Не буду с ней мириться, ведь тогда все поиски будут напрасными, и я мог с самого начала покончить с жизнью. В любом случае, пока не доберусь до Москвы, не буду этого делать.
Заходить в дом, видеть фотографии его хозяев, а потом то, что от них осталось весьма жуткое зрелище. Побитая посуда, перевернутый стол, хаотично разбросанные вещи символизируют всю ту панику, которую испытывали люди перед чувством внезапной смерти. Неготовые к ней, они в бреду, тратя свои последние силы, швыряли всё, что попадало под руку, понимая, что это больше никому не пригодится. Они молили о помощи, но помочь было нечем. За два с половиной миллиона лет человечество прошло путь от первобытного общества с примитивными дубинками до современного облика с невероятными технологиями и верой в ещё более светлое будущее. Потребовалось совсем чуть-чуть, чтобы все достижения канули в небытие, стали абсолютно непригодными, а мир вернулся к первоначальному виду. Такой же дикий.
До первого города осталось пройти ещё один поселок. Первый реальный шанс найти других выживших. С этой мыслью он лёг спать.
К посёлку Зендиково он подошёл к середине дня. Этот посёлок оказался одним из самых глухих населённых пунктов, которых он видел за своё путешествие. Может, раньше он и представлял из себя цветущий рай, но сейчас это сплошные джунгли. Трава выросла чуть ли не до макушки, огромное количество репейников и крапивы и лишь одна дорога, не содержащая эти богатства. Но только, чтобы пройти к любому дому, нужно с неё свернуть и пробраться через этот кустарниковый лес. К счастью, идти к домам не имело никакого смысла. Если бы тут остались живые люди, то была бы хоть одна протоптанная дорожка. Но на такую дорожку не было даже намёка, кругом заросли травы.
В нынешнем мире данное зрелище не редкость. Это всего лишь доказательство, что будет с подобными местами без вмешательства человека.
Только при постоянной поддержке людей Зендиково не доходило до нынешнего состояния. Регулярные покосы держали этот посёлок в порядке. Это не единственный пример, но самый яркий. До такого вида ни одна увиденная им деревня ещё не доходила.
Завтра будет очень важный день. Первый увиденный город после катастрофы. Может быть, я зря так надеюсь, и, оказавшись в Кашире, только сильнее разочаруюсь. Мне не хватает общества. С каждым днём эта нехватка ощущается всё сильнее. Мне кажется, что я потихоньку схожу с ума. Пока что я общаюсь только с листком бумаги, к счастью, я ими запасся. Но вскоре это может перейти и в разговоры с самим собой. Хотя, писанина на листке, по сути, тоже разговор с собой, только в более нормальной форме. Очень бы хотелось, чтобы завтра я избавился от этой необходимости.
До Каширы он добрался раньше запланированного, в этом главную роль сыграла вера в существование жизни в городе. Но, даже если она и есть, то как ее найти? Вряд ли стоит ожидать, что здесь окажется более одного-двух десятков человек. И это в самом лучшем случае. Вирус был настолько беспощаден, что данным числом может оказаться текущее население страны. Искать такое количество людей в городе подобно поиску иголки в стоге сена. Деревню можно обойти, с городом такое невозможно. Значит, нужно как-то привлечь внимание людей, чтобы они сами пришли на зов. Перед этим стоит узнать немного о городе, чтобы лучше в нём ориентироваться. Самый верный способ раздобыть информацию – зайти в библиотеку. Благо, в городах их достаточно много. Заодно можно попытаться найти книги про соседние города, в будущем они могут пригодиться.
По первому впечатлению, Кашира представилась красивым, уютным городком. Природа, окружающая город, выглядела хорошо. Трава ещё не разрослась, по крайней мере, это было не так заметно, как в Зендиково, возможно, потому, что здесь картину дополнял великолепный лес. Гармонично расположенные, словно рота солдат на построении, имеющие самый чистый оттенок зелёного, который могут иметь деревья. Они способны раскрасить любой город в мире, каким бы он не был серым и однообразным. Здания тоже держали планку. В них не было особой роскоши и пафоса, но они имели свою изюминку и создавали тот самый уют, которым сочился город. Среди этих зданий находилась искомая библиотека.
Сама библиотека ни внешне ни внутренне не отличалась от огромного числа подобных сооружений. Стоит отметить лишь то, что к ней, как и ко всей окраине города, не прикоснулась рука хаоса.
После непродолжительных исследований полок ему удалось найти необходимые книги. Одна полностью посвящена Кашире, вторая рассказывала о других городах Московской области, которые ещё предстоит посетить.
Из книги о городе он вычитал, что Кашира располагает целым рядом крупных церквей, расположенных достаточно далеко друг от друга. Колокольню имеют трое из них: Успенский собор, Введенская церковь и Церковь вознесения господня. Церковь вознесения господня в советское время подверглась разрушению, к настоящему времени церковь полностью отреставрирована, колокольню восстановили совсем недавно. Это оказалось ему на руку. Он решил использовать колокольни в качестве мощного источника шума, который привлечет внимание выживших. Бить в колокол он будет три дня по три раза в день. В каждой церкви собирался проводить ровно сутки и переходить в следующую. Первым в списке стоял Успенский собор.
Город помимо красоты был ещё и исторически ценным. Деревянные дома, особняки и музеи имели тут отнюдь не последнее значение. Жаль, что такие маленькие города редко привлекали внимание туристов. Выбирая между ними и городами-миллионерами, люди чаще всего отдавали предпочтение вторым. Конечно, такие города, как Санкт-Петербург и Москва, являются гордостью России и просто обязательны к посещению. Но города вроде Каширы тоже могут удивить своей красотой, впрочем, свою долю поклонников они тоже сыскали.
Углубляясь в город, он почувствовал непривычное и даже страшное ощущение. Впервые в городе стояла такая мертвая тишина. До катастрофы такого быть не могло. За это время он прошёл несколько деревень и нигде не услышал хоть какого-то постороннего шума. Но деревни всегда были довольно тихими, поэтому пройти через них и не услышать ни звука считалось нормальным. А вот в городе это неприемлемо. Окружение тоже становится мрачнее, всё чаще появляются дома с выбитыми окнами, повреждённым основанием и с бардаком внутри. Зная о приближающейся смерти, люди начинают сметать всё на своём пути, рушат то, что сами долгие годы создавали.
К Успенскому собору он дошёл быстро, боялся потерять время. День неумолимо приближался к середине. Это было красивое здание бежевого цвета с позолоченными куполами. Если посмотреть издали, то могло показаться, что стены и купола сливаются в одном цвете. Рядом стояли два небольших домика, входящих в комплекс собора.
Настало время бить в колокол. Сделал он это незамедлительно. Звон стоял невыносимый. И если бы он не надел наушники от своего телефона, который пришел в негодность с того момента, как во всей России пропало электричество и до сих пор зачем-то валялся в его рюкзаке, то оглох бы или сошел с ума. После он спустился в основную часть, чтобы помолиться. Теперь остаётся только ждать. Он снова залез на колокольню. Сверху лучше видно окрестность. Люди могли побояться заглянуть во внутрь собора, но поинтересоваться они обязаны. Если они будут рядом, он их обязательно увидит.
Четыре часа ожидания не принесло никаких результатов. Однако надежду он не терял. Обязательно ли человек, услышав звон колокола, пойдёт на этот зов? Если он, как и звонящий, ищет выживших, то скорее всего. А если он уже нашёл людей, и у них образовалась своя группа, что вполне возможно, то зачем рисковать? Нет никаких гарантий, что этот человек окажется дружелюбным. Тогда нужно изменить их настроение и заставить прийти. Для этого необходимо не падать духом и продолжать попытки. Он снова начал звонить.
Когда совсем стемнело, он переместился в зал. Спать там было удобнее, да и если кто-то решится найти возбудителя шума, то здесь его будет легче заметить. Возможно, это окажется человек с недобрыми намерениями. Но смерти он не боялся. Его цель – найти людей, а каких неважно. Зажег свечи, чтобы в храме оставалось светло.
К его сожалению, ночью в собор никто не наведался. Вчерашний день прошел безрезультатно. Теперь пришла очередь Введенской церкви.
Дорога заняла чуть меньше двух часов. По пути он заскочил в магазин запастись продуктами. В этот день тишина давила ещё сильнее. Его снова посетила мысль, что он мог остаться последним человеком на Земле. Если бы он в нее поверил, то сразу же исправил бы этот недочет. Но эту мысль он отбросил ежесекундно.
Введенская церковь выглядела поскромнее Успенского собора. Она была не такой большой, у её входа не стояли красивые колонны, позолоты на единственном куполе было совсем чуть-чуть. Однако, сказать, что церковь не была красивой нельзя. Сине-белые цвета смотрелись лаконично на фоне остальных построек. К тому же, колокольня была выше предыдущей, а значит вид открывался ещё более обширный.
В этот раз он подготовился и взял в одном из магазинов бинокль. Теперь от его взора ничто не должно ускользнуть. Когда он закончил звонить, то решил как и в прошлый раз спуститься в храм. В нём оказалось несколько трупов. Вонь стояла неописуемая, его чуть не стошнило. Через минуту он уже стоял на улице, жадно глотая свежий воздух.
Видимо, некоторые люди решили провести свои последние дни в церкви, замаливая грехи. Удивительно, почему похожее не наблюдалось в Успенском соборе. Ясно одно – спать в храме не представлялось возможным.
До полнолуния никто не пришел. Он позвонил ещё раз и лег спать.
Ночью ему приснилось, как он выходит из леса и видит вдалеке старый деревянный домик. Один единственный во всей округе. Из трубы, стоящей на крыше, валит дым. Он чуть ли не бегом помчался к нему. Стоял летний жаркий день. Солнце пекло, с лица то и дело капал пот, идти становилось труднее. Силуэт дома все никак не приближался, казалось, что он шагает на месте. Солнце уже уходило за горизонт, а ему еще не удалось добраться. Когда он был совсем рядом, дом загородил туман, стало пасмурно. Боясь потерять ориентир, он бросился из последних сил. К его приходу дом уже догорал. Он побежал внутрь, пламя не дало пощады почти ничему. Кругом был один пепел. Ни людей, ни их тел, ни чего-то похожего на их останки. Он зашёл в спальню, там стояла чудом сохранившаяся рамка с фотографией. Он всеми силами пытался разглядеть лица, но у него не получалось.
Проснулся он от собственного стона.
Третий день был также неудачным. Если кто-то и смог выжить в этом городе, то они, скорее всего, уже покинули его. Перед тем, как продолжить свой путь, он сменил свою одежду в ближайшем магазине. Он не снимал ее с самого начала своего путешествия, за это время она изрядно потрепалась. Немного сбрил бороду и побрызгался дезодорантом, хоть последнее несильно перебило исходящий от него запах. Но ничего не поделаешь. Пока не встретится более-менее чистая река, помыться не получится. На выходе из города будет Ока. Но не будет ли она грязной?
Выйти из города ему помешал ливень. Одежду он поменяет ещё не скоро, поэтому пришлось переждать, пока дождь не закончился.
Кашира оказался безлюдным городом. Три дня коту под хвост. Мне не хочется верить, что в мире больше не осталось людей. Я их найду, должен найти. Столько времени не слышать других голосов становится невозможным. Я уже писал, что не хочу разговаривать сам с собой, но одиночество берет верх над разумом. Когда нет времени писать, я говорю. Говорю, чтобы просто не забыть свой голос. Чаще всего с Богом. Читаю молитвы, делюсь своими чувствами и прошу его о помощи. Надеюсь, он меня слышит. Пока рано унывать, следующий пункт назначения – деревня, а за ней ещё один город. Может, там я сыщу счастья.
Он вышел на Каширское шоссе, которое вело через Оку. Когда он к ней подошел, то увидел по-настоящему жуткое зрелище. По реке плыли около сотни трупов. Запах был невыносимый. Утренний завтрак вышел наружу. Ему было сложно поднять взгляд на эту картину. Смотрел он недолго, чтобы рвотные порывы не повторились, нос заткнул рукой. Цвет воды был светло-зеленым, в месте скопления трупов образовалось темное пятно. Он так и не сумел разглядеть следы порезов, раны или синяки. Не похоже, что их кто-то убил, возможно, попали они сюда по собственной воле. Но такое количество… Нет, в такую реку он точно не полезет мыться, даже если дальше она окажется чистой. Буквально бегом преодолел мост. Отдалившись от Оки на километр, он только тогда убрал руки от лица. Сколько теперь перед его глазами будут стоять эти трупы? А сколько дней ему будет казаться, что он чувствует этот запах? Случай в церкви и близко не произвел на него такого впечатление по сравнению с увиденным здесь. Масштабы совершенно разные. Тех мертвецов он забыл сразу, этих запомнит надолго.
Шел до поздней ночи, не хотел останавливаться. Решил вымотать себя, чтобы побыстрее заснуть, не думая о сегодняшнем дне.
В село Лужники он пришел через час после того, как проснулся. Проделанный вчера путь помог сократить расстояние до села к минимуму. Село было достаточно большим, поэтому большую часть дня он потратил на его исследования. Выглядело оно не слишком примечательно, особых отличий от других деревень и сел не имелось. Небольшая церковь, ферма и один многоквартирный дом – все, что можно выделить из всех построек, расположенных в Лужниках. Все здания сохранились неплохо. В некоторых местах трава доходила до колен.
Он обошел все, что считал нужным. Как и предполагал, ничего полезного обнаружить не удалось. Немного перекусил и двинулся дальше.
На следующий день он уже входил в город Ступино. Этот город был более современным и технологичным нежели историческая Кашира. Ступино можно смело называть «город-самолет». Прежде всего он известен своим авиационным заводом, на котором выпускаются винты, турбокомпрессоры и учебно-тренировачные самолеты. Кажется, что каждое место в городе напоминает об авиации: памятники, мемориалы, парки. Даже при входе в город, рядом с названием расположилась стелла с истребителем. Все то, что было известно ему из книги, теперь предстоит увидеть своими глазами. Но сначала необходимо придумать способ привлечь внимание выживших.
Площадь Ступино многим больше площади Каширы, поэтому ходить по территории и искать людей так же бессмысленно. Церквей здесь не так много, повторить трюк с колоколами не удастся. Ещё до прихода в город, его посетила одна мысль. Наверное, ее и придется осуществить, ничего лучше в голову не лезло.
Он хотел использовать фейерверки для привлечения внимания. Они не такие громкие, как колокола, зато ночью, после того, как фонари давно перестали радовать своим светом, и в темноте хоть глаз выколи, они покажут себя. Конечно, придется каждый день заглядывать в один и тот же магазин и часами таскать по десять килограмм, но оно того стоит. Если кто-то остался в городе, он обязательно заметит это.
Ещё раз изучив книгу, он окончательно определился с местами, в которых устроит салюты. Выбор пал на центральную площадь, на Парк воинской памяти и на усадьбу Марьинка. Проведет в Ступино так же три дня, по дню на место. Первый фейерверк будет на центральной площади.
Дело остается за малым – нужно найти магазин пиротехники.
Поиски продолжались добрые два часа. Пришлось обойти вдоль и поперек несколько улиц. К счастью, до ночи оставалось достаточно времени, чтобы успеть все подготовить. На площадь были возложены самые большие ожидания, поэтому фейерверк должен быть соответствующим. Он взял одну крупную батарею салютов, две средних и захватил пару римских свечей. Раньше такой арсенал обошелся бы в кругленькую сумму, теперь это все бесплатно.
Пришел на площадь еще до того, как солнце успело уйти за горизонт. Половину площади занимал Дворец культуры. Форма дворца напоминала скорпиона: две мощные клешни по бокам, украшенный колоннами вход на месте головы, а основная часть дворца являлось хвостом. Перед зданием располагался памятник Ленину, а по обе стороны от него стояли высокие елки. Все остальное пространство было пустым.
Он дождался, пока окончательно стемнеет, и начал приводить свой план в действие. Открывать шоу досталось самой большой батареи. Он поджег фитиль, отбежал на десять метров и уставился в небо. Золотые и серебряные звезды с пышными хвостами, красные, зеленые и синие сферы вместе с яркими кометами разрывались на высоте девяносто метров. Это было восхитительно. Он уже и не помнил, когда в последний раз видел салют. Время ностальгии продлилось около двух минут и закончилось вместе с последним выстрелом. Он сделал десятиминутный перерыв, после которого вверх устремились новые заряды.
Когда все запасы были израсходованы, он достал фонарик, взятый из того же магазина, что и фейерверки, и направил луч света в сторону входа. Салют не мог дать точного места его запуска, а в темноте найти это место было еще сложнее. Люди бы попросту не заметили его и прошли мимо. Фонарь же служил ориентиром для выживших. Он мог бы оставить его включенным, а сам лечь спать, но, в таком случае, с появлением света батарейки расходовались бы впустую. Рабочие батарейки не так просто найти. Поэтому ему придется дождаться времени, когда его возможно увидеть без дополнительных приборов, выключить фонарь и только тогда ложиться спать.
Но все его старания опять ни к чему не привели. Площадь так и осталась безлюдной.
Он уже понимал, что вряд ли в этом городе кого-то встретит. Если такой перформанс на центральной площади не дал результата, то чего можно ожидать от мест, отдаленных от эпицентра жизни? Но опускать руки тоже рано. «Пока не проверишь – не поверишь» – одна из его любимейших фраз. В прошлой жизни он часто произносил эти слова. Теперь он говорил их самому себе. Никогда нельзя делать преждевременные выводы. Надо довести дело до конца, каким бы он не был.
Следующее место – Парк воинской памяти. Но сначала нужно опять сходить за фейерверками.
Взял он немного по сравнению со вчерашним днем: один большой и один средний. Количество не имело большого значения, в этом уже пришлось убедиться. А вот таскать тяжелые коробки на десятки километров не так уж и легко. Магазин находился от парка дальше, чем от площади. В течение пути он не единожды смахивал пот с лица, несколько раз приходилось останавливаться, чтобы перевести дух. Груз давил все сильнее.
Когда он оказался на месте, то просто сел на одну из лавок и полчаса ее не покидал. Настолько измотала его эта «прогулка». На первый взгляд, парк казался достаточно большим. Его территорию занимали памятники, макеты военной техники и даже нашлось место для часовни. Углубляться не было необходимости. Чтобы не разминуться с теми, кто откликнется на его призыв, уместнее всего устроить салют у главного входа в парк. До полной темноты оставалось еще три часа. Ему предстояло провести их сложа руки.
Он поймал себя на мысли, что за все проведенное время в Кашире и Ступино он практически не натыкался на трупы. Разумеется, большинство погибло в собственных домах, во время эпидемии редко, кто выходит на улицу, а тем более на работу. Но куда подевались бездомные? Уж их-то в каждом городе навалом. Если только они не покончили жизнь самоубийством, как делали это многие. Уходили за город и там заканчивали свое существование. На ум сразу приходят утопленники из Оки. А еще в Ступино нет серьезных разрушений. Во многих зданиях, которые он прошел, даже окна стояли на месте. Казалось бы, чем больше город, тем больше в нем должно быть хаоса. Но Ступино опровергал данную теорию. С другой стороны, он осмотрел еще не весь город. Быть может, большая часть беспорядков встретится ему завтра. Он даже толком не встретил машин. Все, кто мог, старались уехать в места, которые они считали изолированными от вируса. Но на деле таких мест не существовало. Самое же большое скопление автомобилей должно быть около больниц. Но от тех районов больше всего смердело мертвечиной, поэтому он их старался избегать.
Салют взлетел в воздух в назначенное время. По сравнению с первым разом восторг немного поубавился, но все же полностью не улетучился. Он продолжал внимательно наблюдать за тем, как десятки зарядов с грохотом разрываются в небе, оставляя после себя фонтаны искр и разноцветные огоньки. Он даже не заметил, как улыбнулся. Почти как ребенок, который увидел чудо. Это была его первая улыбка с момента эпидемии.
Теперь снова предстояло просидеть с включенным фонарем два-три часа, пока ночь не уйдет на покой.
Прошлая бессонная ночь давала о себе знать, глаза смыкались уже после первого часа. На некоторое время он даже заснул, но быстро сумел подняться. Такими темпами можно и не продержаться. Нужно как-то взбодриться. Самый верный способ – это прогулка.
Отдаляться от входа он не стал. Нельзя отходить ни на минуту. В один момент он услышал какое-то шарканье со стороны кустов. Сразу же побежал проверять, на пару секунд даже поверил, что там сидит живой человек. Но нет. Никакого намека на его присутствие. Шарканье оказалось просто ветром. Скоро он каждый звук будет воспринимать как признак жизни. Сознание начинает принимать желательное за действительное. За столько времени одиночества, приобрести паранойю – вполне логичный результат.
Этот день так же не получился выдающимся.
Еще один город-призрак. Ни одной живой души. Окончательно это стало ясно после второго дня. От Марьинки я уже ничего не ожидал. Единственное, что удивило, так это масштаб разрушений. До этого дня в Ступино я не заметил ничего похожего. Мне думалось, что так будет и в последний день. Но уведенное стало для меня сюрпризом. В этой части города как будто произошла война: содержимое магазинов вышло наружу, большие здания разбиты до неузнаваемости, маленькие и вовсе снесены. Про выбитые окна можно и вовсе промолчать, ни одно здание не может похвастаться наличием стекла. Но что больше всего меня поразило – во всей этой вакханалии я не увидел ни единого трупа. Может, некоторые захоронены под обломками домов, а, может, их действительно нет. Как будто люди воевали с городом, с его сооружениями. Но я в это не верю. Иначе, почему остальная часть города почти невредима? Нет, что-то здесь произошло. Хотелось бы узнать.
Саму Марьинку подожгли, от нее осталось только обугленное основание. Как было написано выше – на салют никто не откликнулся.
Также я прошел еще через две деревни: Жилево и Шугарово. Две дыры. Людей там точно быть не могло, но я все равно останавливался в каждой на полдня. Жилево – это просто набор старых, разрушенных зданий, внутри которых нет ничего полезного. Шугарово можно сравнить с Зендиково. Одни заросли травы только без кустарников. Дома поновее, чем в Жилево, только к ним не пробраться.
Дальше на карте отмечен Михнево – поселок городского типа. В книге написано, что там проживало более десяти тысяч человек. Очень неплохо для поселка. Возможно, задержусь в нем на день.
В одном из магазинов Ступино, я нашел плеер. Поставил в него батарейки от фонаря. Он оказался рабочим. Я был в восторге от того, что слышу чей-то голос, хоть он и не исходил от живого существа. И пусть там играет всего лишь одна песня. Это неважно. Все равно часто я его использовать не буду. Фонарь мне еще пригодится, поэтому я вернул ему батарейки.
Еще одна вещь, которая меня беспокоит – это гигиена. Я никак не могу вымыться. У меня для этого просто нет возможности. Про Оку даже вспоминать не хочется. После такого у меня вообще отпало желание заходить в какую-либо реку. Но это глупо и совершенно не вяжется с нынешними реалиями, где любой природный источник воды может помочь освежиться и смыть с себя всю грязь. Постараюсь его найти как можно скорее.
Когда он закончил писать, решил устроить перекус. Рюкзак был забит едой до отказа. Чем больше он съест, тем легче станет груз и тем быстрее будет передвижение. Неплохая мотивация для изголодавшего. Пары банок тушенки и бутылки воды хватит для того, чтобы до самой ночи не думать о еде.
Перед выходом он еще раз глянул в карту. Если все пойдет по плану, то завтра он уже придет в Михнево.
Окруженная лесом дорога – эту картину он наблюдает второй день подряд. Когда говорили, что в России вырубают слишком много деревьев, наверное, не учитывали, что это крохотная часть по сравнению с тем, что осталось и продолжает расти.
На следующий день он отправился в дорогу до рассвета. Из-за плохого сна желание спать отпало. Сны часто отображают внутреннее состояние человека. Неудивительно, что основной частью его ночных видений являются кошмары.
В районе полудня знак с надписью «Михнево» был в его поле зрения. Поселок оказался даже слишком крупным. Здесь располагались четыре завода: вентиляционных заготовок, кирпичный, электроизделий, и ремонтно-механический. Также имелись мебельная фабрика и лесхоз. Но самое удивительное заключалось в другом. До эпидемии в этом поселке работала железнодорожная станция и открывало свои двери для выпускников высшее учебное заведение. Не все города могли похвастаться наличием института. Он никогда прежде подумать не мог, что такое могло быть в поселке. Но стоит глянуть на количество проживавших в нем людей, и многое станет на места. И это еще не говоря о церкви, которая, как и почти во всех населенных пунктах, тут тоже есть. Да, на такое меньше дня уйти никак не может.
Местом для сна выбрана станция. Когда он узнал о ее существовании, остальные варианты тут же отпали. За свое детство он успел прокатиться на самых разнообразных поездах: от пригородных до поездов дальнего следования, от электричек до сапсанов. В детские годы пришлось много попутешествовать, и это, пожалуй, было его любимым временем. Нет ничего приятнее, чем прилипнуть к окну и ждать, пока поезд не достигнет точки назначения, понимая, что каникулы только начинаются и самое интересное будет впереди.
И сейчас, когда все это вспоминаешь, какие-то подробности обязательно ускользнут от тебя, и останутся только самые яркие моменты. Так бывает всегда. Может, поэтому многим кажется, что время пролетает слишком быстро?
Темные облака сгустились и закрыли собой солнце. С часу на час ожидался дождь, но он так и не полил. С такой нехваткой чистой воды можно было бы и под ним вымыться. Но, видимо, не сегодня.
Жилые дома не отличались разнообразием и роскошью от других деревень и сел. Он не стал осматривать все, потому как их количество превышало тысячу. На это ушел бы ни один день. К тому же большинство трупов лежало именно в домах. Достаточно пары минут, чтобы сойти с ума от запаха разложения. Ему и без этого приходилось часто его ощущать. Тем более шанс на успех был минимальный. Стоит ли тратить столько времени и сил, надеясь на чудо? В этот раз поговорка не подойдет под данные условия.
Он потратил весь день на исследование поселка. Пришел на станцию только поздней ночью, когда совсем выбился из сил. Как только он оказался внутри вокзала, сразу ощутил какое-то умиротворение. Перед его глазами промелькнули десятки вокзалов, на которых он когда-либо бывал. Не малое время было проведено на них. Его родители никогда не любили приезжать впритык к времени отправления, боялись опоздать. Поэтому пару часов точно приходилось сидеть в зале ожидания, наблюдая как остальные готовятся к отъезду. Он не обижался на них за это, родители всегда знали, как искупить вину. Обещали купить по приезду что-нибудь интересное. Да и в обычные дни часто баловали подарками. Он тоже не стоял в стороне. Редко доставлял хлопоты. Можно по пальцам пересчитать моменты, когда они ссорились, и даже тогда обида проходила мгновенно. Он очень благодарен им за свое воспитание и каждый день говорит богу «спасибо» за то, что дал ему таких родителей.
