Kitobni o'qish: «Хроники проклятых»

Книга посвящается моей семье,

и тем, кто в меня верил и всегда поддерживал.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРОБУЖДЕНИЕ

Глава 1

Тьма… Она казалась вещественной, ощутимой даже на ощупь. Почему она вокруг меня? Где я? А самое главное, кто я?

Мысли ворочались в голове, словно разбуженный после спячки медведь. Стоп, а что я вообще помню? В памяти только ослепительный свет, странноватые ворота и… Лана. Я помню ее лицо. Кто она была? В душе осталась только пустота, заполненная лишь неясными образами. Кажется, с ней я был счастлив. Наверное, я любил ее. Слишком много допущений.

Тело болело, словно я не двигался уже довольно много времени. С трудом я разжал пальцы, заставил руку подняться и ощупать мое лицо. Короткая стрижка, усы и густая щетина. Что еще? Кажется, есть шрам возле носа, мешающий полностью открыть один глаз. Но это не причина того, что я ничего не вижу. Нужно попытаться встать.

Приподнявшись, я с глухим стуком ударился во что-то лбом. Спина при этом предательски хрустнула. По всей видимости, я действительно довольно долго провалялся здесь. Знать бы еще, где именно. Я вытянул руку вперед. Так и есть, надо мной непонятная преграда, немного сгибающаяся на уровне живота. Палец пронзила боль. Я отдернул руку и инстинктивно поднес ее ко рту. Не понял, это еще что? Заноза?

Мозг захлестнула волна паники, я попытался двинуть ногами. Так и есть, они связанны на уровне лодыжек. Мои ноги ударились в деревянный свод, который захрустел под их напором. Усилием воли я заставил себя успокоиться. Подбиваем итоги. По всей видимости, я нахожусь в гробу. Весело…

Я дернул ногами в стороны, неведомые путы с треском оборвались. Первый шаг сделан, теперь посмотрим, нет ли ничего со мной. Рукой я провел по телу, но кроме лохмотьев, разваливающихся от прикосновения, я ничего не нашел. Кажется, я действительно пролежал здесь минимум десятилетие. Почему я не умер? Почему это тело не разложилось на составные, оставив на радость стервятникам один симпатичный скелет? Чувствую, что для ответа на этот вопрос я сначала должен узнать, кто же я сам такой.

Рукой я провел у изголовья, ощутив влагу. Земля снаружи довольно мокрая, именно поэтому она и продавила крышку вниз. По всей видимости, вокруг что-то вроде трясины. Нужно быть осторожнее, чтобы не разрушить свою клетку. Нет у меня особого желания захлестнуться какой-либо жижей. Так, как же мне отсюда выбираться? Почему я еще жив без притока свежего воздуха? Боюсь, этот вопрос из разряда тех же, что и предыдущие.

Я аккуратно перевернулся на живот, стараясь не прикасаться к деревянному своду. Если этот гроб и вправду такой старый, то есть небольшие шансы на успех. Руки скользнули по переднему краю. Дерево гнило, источая неприятный запах. Удар, следующий, снова удар. Боль в костяшках пальцев была смутно знакомой. Кажется, я в прошлом привык к уличным дракам. Видимо, отсюда и шрам на морде взялся.

Наконец, рука провалилась в склизкое НЕЧТО, а кисть резануло какой-то занозой. Сверху снова послышался треск. Нужно быть немного аккуратнее, в который раз себе это уже говорю. Втянув руку назад, я принюхался к ней. Если у меня сейчас и нет зрения, то нужно воспользоваться такими органами чувств, как обоняние. Обычное болото. Да и что я пытался унюхать?

В проделанную дыру начала стекаться жижа. Если я не потороплюсь, то участь моя будет весьма незавидна. Нельзя так, ведь столько вопросов останутся неразрешенными. Расширив отверстие до самых краев моего неожиданного убежища, я, вдохнув в последний раз, резко рванулся вперед. Голова погрузилась в склизкую грязь. Руки немедленно начали молотить в разные стороны, пытаясь оттолкнуться от чего-либо.

Воздух заканчивался, легкие начало немилосердно жечь, когда внезапно я увидел над собой ослепительный свет. Может, я умираю? Голова начала кружиться, тело окончательно потеряло силы. Лана…

Когда я открыл глаза, уже было не так светло. Вечер? Кажется, да, но утверждать не буду. Солнце было где-то за пределами моего взгляда. Над головой склонились ветви дерева. Сам я лежал на холодном берегу трясины. Нужно двигаться, или я окончательно замерзну. Я приподнял голову, посмотрел на свое тело.

Обычный мужик. Правда, голый. Экая невидаль, просто голый мужик на берегу топи, только что выбравшийся из гроба. Смех вырвался из моей груди. Наверное, смеялся я слишком громко, поскольку птицы, спугнутые моим голосом, стайкой слетели с окружающих деревьев. Боже, до чего же приятно снова слышать свой голос. Я все еще жив…

Я встал на ноги. Высокий, рост примерно футов 6, может больше. Передо мной была гладь, кажущаяся достаточно прочной. Истинную ее природу выдавала только небольшая прогалина впереди, на которой время от времени возникали небольшие пузыри. На этом же месте было и мертвое дерево. Внутри его чернела пустота. Наверное, именно оно и давало мне притоки свежего воздуха, кто ж его знает. Сейчас это не важно, слишком многие вопросы остаются нерешенными.

Я обернулся. Позади меня раскинулся большой лес. Небольшие руины невдалеке выдавали расположение старой церквушки. Вот здесь и останемся на ночлег. Я прошел это расстояние на одном дыхании. Шаги были резкими и широкими. По всей видимости, раньше я много путешествовал. Грудь наполнили запахи цветов, зелени и гнили. Жуткое сочетание. Тошнотворное…

Он был уже несколько суток на ногах, поддерживая свои силы только мясом и вином, когда в покои вбежал гонец и низко поклонился.

– Мой господин!

– Докладывай. – махнул рукой правитель.

– Подозрения подтвердились. Атор вместе со своей сворой высадился на нашем побережье.

– Проклятье!

Мужчина быстрыми шагами пересек покои и налил в стакан темно-красную жидкость из позолоченного графина. В ней отразилось его лицо.

Он был уже не молод, лет за 40. Виски покрывала ранняя седина. Лицо с острыми аристократическими чертами было перекошено ненавистью. Он явно не ждал подобного предательства и удара в спину.

– Позови Ферра.

Гонец быстро поклонился и вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Столько лет дружбы, столько совместных моментов печали и радостей были попросту перечерчены. Дружба оказалась фальшью, а в самый ответственный момент все отвернулись. Оставалось лишь одно – всеми доступными методами сохранить мир в оставленном в наследство от отца крае.

В дверь тихо постучали. Не дожидаясь ответа в покои проскользнул молодой парень.

– Отец, ты звал меня?

– Ферр, – правитель приобнял паренька за плечи. – нас предали. Грядет война, которая может быть фатальной для нас. Я беспокоюсь не столько за собственную шкуру, сколько за жизнь тех, кто нам доверился.

– Что ты предлагаешь? Каков твой приказ?

– Не знаю.

Правитель вновь сделал глоток со стакана. В последнее время это уже ставало дурной привычкой, близкой к алкоголизму. Ферр подошел к зарешеченному окну и посмотрел наружу.

Из бойницы Наследной Башни открывался вид до самого горизонта. Под старым замком раскинулся большой город. Во многих домах горели свечи. Жители знали, что в это время решается их судьба.

– Отец, есть предложение. Объяви амнистию. Пусть преступники выберут сражаться за своего короля, или продолжить гнить в темнице. На Нордгримском тракте в последнее время беснуется множество грабителей. Прикажи повесить на деревьях объявления. Многие согласятся, если ты пообещаешь им свое прощение и приемлемые условия для жизни.

– Ферр, о каких условиях ты говоришь? Представим, что я соглашусь забыть о преступлениях этих людей. Что дальше? Деньги, золото они сами добывают грабежом. Женщины или добровольно отвечают на их ухаживания, или рискуют быть изнасилованными. Что мы можем им предложить из того, что у них нет?

– Землю, отец. Не горячись, я знаю, что еще дедушка отобрал у всех право на свой уголок, подчинив окрестных князей короне. Те законы были необходимыми, я не спорю, но тогда. Сейчас наступили иные времена. Сменилось поколение. Дать землю совершенно не означает дарование власти.

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы сформировать отряд?

– Примерно неделя. Мы нанесем им удар, который будет сокрушительным. Все люди, которых мы соберем, ведь привыкли убивать. Это их истинное призвание. Пусть же хоть в этот раз послужат короне.

С этими словами паренек низко поклонился и вышел.

Развалины встретили меня тишиной. А чего я собственно ожидал? Здесь никто не появлялся уже достаточно давно. Старая выцветшая лавочка у рухнувших ворот явно видела времена и получше. Сейчас она еще стояла, но сесть на нее я бы не решился. Колодец во дворе удивил меня блеском воды вдалеке, но цепи или ведра попросту не было. В углу двора росли какие-то кусты, густо усыпанные красными ягодами. Только сейчас я понял, насколько проголодался.

Уплетая пригоршнями кислые, терпкие ягоды, я прислушивался. Пение птиц, шум ветра в кронах деревьев, стрекот насекомых. Комары уже начали свое дело, без устали жаля мое тело. Солнце было где-то за кромкой леса. Да, я не ошибся – наступает вечер. Сорвав последнюю пригоршню ягод, я вернулся к дверям храма. За ней царила пустота. Нет, лавочки были расставлены по холлу с поразительным усердием, но их покрывал толстый слой пыли. В углу были скиданы охапки книг.

Шаркая и поднимая небольшие тучки пыли, я прошел к фолиантам. Открыл первый попавшийся под руку. Что было написано неизвестным мне мудрецом? Не знаю. Я просто не могу разобрать ни одного слова. Может, это были таинственные заклинания для властвования миром или рецепты блюд для скучающих домохозяек. Я отложил книгу в сторону. Ответов на вопросы я здесь точно не найду.

В углу находилась небольшая деревянная дверь. Я подошел к ней, дернул за ручку. Она попросту осталась у меня в руках, а сама дверь и не шелохнулась. Не люблю, когда что-либо выходит не так, как я этого хочу. Удара ногой было достаточно, чтобы эта преграда пала передо мной. Пала в буквальном смысле, подняв целую тучу пыли. В носу запершило.

Когда глаза привыкли к полумраку, я увидел широкую полуистлевшую кровать и сундук, оббитый железом. Ринувшись внутрь, я рывком откинул его щеколду и приподнял крышку. Пусто, как у меня на душе. Ни одежды, ни оружия. Толку из него. Кровать была покрыта толстым материалом, который на удивление оказался значительно более стойким, чем дерево. Он с хрустом рвался в моих руках, когда я срывал его с каркаса. Намотав ткань на тело, я закрепил его на поясе узлом и перекинул кусок через плечо. Получилось неплохо, комары стали менее несносными. Ударом ноги я сломал ножку кровати. Конечно, этот кол в качестве оружия не годится, но с ним мне спокойнее.

Я вышел во двор, затем спустился к болотцу. Вода очень сильно подступает к поверхности земли, поэтому у меня имеются шансы. Ударив по земле колышком несколько десятков раз, я увидел скапливающую внутри ямки жидкость. Подождав немного, я опустил внутрь руку. Вода была сравнительно чистой. Напившись, я всмотрелся в ее гладь на свое отражение.

Немолодой, лет уже за 40. Глаза черные. Возникало ощущение, что я смотрю не на свои зрачки, а в колодец. Неприятное ощущение. Шрама было два – один пересекал левый глаз и спускался к уголку рта, а второй темнел на правой скуле. Лицо назвать красивым я бы не решился, слишком уж оно мрачное. Под шеей, на ключице что-то было, но рассмотреть это не удавалось. Я прикоснулся рукой. Похоже на старое выжженное клеймо. Надежды на то, что вид моей внешности разбудит воспоминания, рассыпались в прах.

Я вернулся в церковный холл, обрывком ветоши смел пыль в угле и присел. Боже, как хорошо… Я оперся спиной в стену, вытянул ноги. Глаза мои смежил сон.

– Эль, ты идиот! – рассерженная девушка стояла под деревом и укоризненно смотрела на меня. Копна ее светлых волос разметалась по спине, образуя вокруг тела светлый ореол. – Ты знаешь, что так неправильно.

– Послушай, успокойся. – я старался говорить, как можно тише. Зачем еще больше нагнетать обстановку подобными скандалами. – Я просто не могу дальше делать вид, что мне все нравится и я доволен безумными приказами. Люций предлагает выход из этой ситуации. Возможно, он прав. И погоди возмущаться, просто подумай о перспективах!

Она склонила голову, стараясь взглянуть мне в глаза. Я всегда боялся ее разочаровать, но сейчас в ее взгляде сквозило даже не этим чувством, а странной гаммой эмоций. Она смотрела на меня, как на запутавшегося ребенка.

– Перспективах? Мятеж – это твоя перспектива? И что дальше, Эль? Представим, что у вас все получилось. Ты метишь на Его место? Или ты разрушишь его Творение и даруешь Люцию власть? Ты ничего не выиграешь своим неповиновением! Пойми, не нам решать, что делать. Мы обязаны подчинится его приказу!

Ее глаза заблестели, по щекам побежали слезы. Я сделал шаг на встречу, чтобы обнять ее и успокоить, но она отстранилась.

– Ты теряешь меня своими рассуждениями и планами, Эль! Разве ты не видишь этого?!

Девушка повернулась и побежала прочь. Я ринулся следом за ней, пытаясь поймать за руку. Нужно успокоить ее, объясниться…

Сон оборвал усилившийся ветер. Он выл под сводами церкви, отражаясь от ее стен. Я прикрыл глаза, пытаясь вспомнить свой сон. Лана… Почему я не схватил тебя за руку? Или схватил? Не помню…

Меня зовут Эль? Нет, это сокращенное имя. Откуда я это знаю? Чувствую. Также, как и имя Луция. При воспоминании о нем, в душе возникла неприятная ассоциация предательства и лжи. Он предал меня? Или я его? Этот сон был частью моего прошлого, но он не дал мне ни одного ответа. Увеличилось лишь количество вопросов, терзающих меня. Я знаю только одно – я хочу к ней. Хочу снова увидеть Лану, прикоснуться к ее волосам. Но при этом я знаю и то, что это неправильно. Мы не должны чувствовать эмоции. Я не могу любить ее, невзирая ни на что. Тошно и противно… Плевать мне на чьи-либо приказы.

Я встал на ноги. Тьма скрыла от меня очертания скамей, виднелся лишь слабый свет со стороны разрушенной временем входной двери. Я вышел на улицу, огляделся. Почему время не пощадило мир вокруг меня, но не тронуло тело? Еще один вопрос, который пока останется без ответа. Я присел на корточки, прислушался. Тишина полная, нарушаемая лишь жабами, ветром и стрекотом насекомых. Птицы умолкли. Не нравится мне это место. Утром нужно будет подумать, как отсюда выбираться. Внезапно вдалеке послышались шаги.

Я вскочил. Да, так и есть. Кто-то грузно пробирался через лес, не особо беспокоясь о своей бесшумности. Естественно, места здесь дикие. Никто в своем уме не станет здесь бродить без особой надобности. Медленно, я пошел навстречу звукам. Зачем? Ну не собираюсь же я знакомиться или просить неизвестного о помощи. Посмотрим по ситуации.

Треск ветвей раздавался все ближе, затем послышались сдавленные ругательства. Кто бы это не был, но он споткнулся. Я сжал в руке кол, затем сделал резкий рывок вперед. Я не знаю, что делать, поэтому попросту доверюсь инстинктам и своему телу. Резкое движение, и в моих руках забился чей-то силуэт. Погоди, а он не такой уж и безвинный, как я себе представлял. В руках неизвестного сверкнула сталь, с легкостью разрубившая мое импровизированное оружие. Ладно, поступим по-иному.

Я выбросил руку вперед, пальцы сомкнулись на горле человека. Затем присел на одно колено, увлекая его за собой. Клинок вонзился в землю. Вторая рука в воздухе прочертила полукружье и врезалась неизвестному в висок. Он рухнул. Теперь можно перевести дыхание…

– Сквож, ты где?!

Мужской крик неподалеку прорезал холодный воздух. Похоже, мой противник был не один. Мне плевать, кто они, главное совершенно иное. Они опасны. В моем случае, лучше пока не попадаться на глаза потенциальным противникам.

Медленно я приподнял тело Сквожа, начал снимать с него одежду. Она на мне будет висеть, словно мешок, это точно. После этого я переоделся и подобрал короткий меч. Теперь у меня имеется хоть какой-то шанс выжить. Стоп, но что же делать с НИМ? Не знаю почему, но я попросту не мог его убить. Я знаю, что это можно было бы легко сделать, а затем спрятать труп в трясине. Более того, мои руки привыкли к подобному ремеслу. Однако, этот человек стал первым, кого я увидел здесь. Кажется, я сентиментален.

Я развернулся, побрел к своему прибежищу. Даже если они решаться последовать за мной, это будет грубой ошибкой с их стороны. В этом случае я уже не буду связан своими эмоциями, а просто доверюсь своему телу. Кажется, мои руки и инстинкты намного мудрее полупустого мозга. Сев на пороге, я начал ждать, прислушиваясь ко всем шорохам в ночи.

Начало светать. Голоса друзей этого неудачника начали удаляться. Через время послышался и стон Сквожа. По всей видимости, он был окончательно дезориентирован, и не мог сообразить, что случилось. Через несколько минут послышалось громкое чавканье трясины и его короткий вскрик. Ну вот, здесь я совершенно не виноват. Не я ведь толкнул его в топь, и не я заставлял сюда идти.

Над болотцем показалось солнце. Теперь я могу спокойно рассмотреть свой ночной улов. На мне были надеты широкие штаны, которые постоянно спадали. Исподнее уже давно было не стирано, и источало весьма неприятные ароматы. Взирая на то, что я тоже не мылся после моего пробуждения, то можно не обращать на это внимания. Рубаха и жилет были тоже непомерно велики, поэтому я закатил рукава как можно выше. Меч в руке был обыкновенным коротким клинком, который мог выковать любой сельский кузнец. Обычная полоска заостренной стали с одетой на один конец деревянной рукоятью.

Возле входа в дворик внезапно послышался старческий крик.

– Есть кто живой? Путник, ты еще здесь? Я вхожу!

Я метнулся к ограде. У проема стоял старик с седыми волосами. Он был одет в ризу священника, на груди виднелся большой крест. Его вес постоянно клонил голову старика к груди, сгибая его и без того горбатую фигуру. Я ухватил его за плечо, прижал к стене спиной. Другой рукой я поднес к его горлу клинок.

– Ты еще кто такой? Давно за мной следишь? Много вас здесь?

Старик на удивление был спокоен. Он не смотрел на острие меча, а глядел просто в мои глаза. От этого взгляда била дрожь по всему телу.

– Я живу здесь неподалеку, путник. Я видел ночное происшествие, но ты порадовал меня, не взяв жизнь невинного. Успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Сквож сам виноват, сколько ему раз было говорить, не отправляться на ночную охоту.

Я медленно отпустил старика, сделал шаг назад. Что дальше? Он не сдаст меня, поскольку если бы было подобное желание, то он давно бы воплотил его в жизнь. Довериться? Не могу. Посмотрим, что будет дальше.

– Меня зовут Доминик, путник. Как ты здесь оказался?

– Я Эль… – тут я замешкался. Что мне говорить ему? Я не желаю, чтобы он понял, что я ничего не помню о своей жизни. – Пути господни неисповедимы.

Доминик заулыбался. Кажется, ему было приятно, что я верующий человек. Он затряс головой, кивая.

– Да, Эль. Это воистину так. Может, пройдешь со мной?

Он зашагал прочь, постоянно оглядываясь. Я, помедлив, двинулся за ним. Интересно, а рискнул бы я приглашать в дом незнакомого постороннего человека? Может ему просто нечего терять? Старик тем временем остановился перед каким-то цветком, наклонился. В его руках сверкнул нож.

– Смотри, путник! Знаешь, что это?

Я присмотрелся к растению в его руках. Как по мне, то обычный сорняк. Ничего примечательного. Доминик рассмеялся, правильно истолковав мое выражение лица.

– Это живородец. С его помощью повитухи избавляют родильниц от болей… – старик внимательно взглянул мне в глаза. – А ты как думал, что я делал здесь прошлой ночью? Эти места – настоящий кладезь природных лекарств. Вот, посмотри за своей спиной. Видишь, куст небольшой с синими цветами? Это беляра, она пригодна при отравлении. Вот, агест. Его примочки избавляют рану от скверной крови, организм очищают от гнили.

– Ты здешний лекарь? А как же риза священника?

Доминик с достоинством выпрямился.

– А разве природа не является неиссякаемым даром Всевышнего? Не она ли является нашей колыбелью? Ты не прав, Эль. Молитвы, конечно, могут помочь, но человеку тоже нужно прикладывать усилия, чтобы избавиться от хвори. Вот представь, заболел человек в деревне. До лекаря добираться несколько верст по бездорожью. А священник, напоив его отваром, полностью снимает все последствия заразы. Поверит ли такой больной в Господа? Конечно, ведь именно его именем я и лечу. И мне почет, и душа спасена.

Старец наклонился за следующим цветком. Сорвав его, он вдохнул его едва уловимый сладковатый аромат. Не знаю почему, но все это мне очень сильно не нравилось. Может из-за нарочито сильной доверчивости Доминика, или потому, что он появился в нужном месте и в нужное время.

– Лекарь, а есть ли растение, возвращающее утерянную память?

Старец пытливо посмотрел мне в глаза.

– Проблемы с воспоминаниями возникли? Здесь травы тебе не помогут. Значит, сделал грех какой-то, настолько ужасный, что тело воспротивилось этому. Не перебивай, если помощи хочешь! – он поднял руку, обрывая мои возражения. – Какой сейчас год? Как называется этот лес? Не знаешь, ведь по глазам вижу. Запомни, Эль, глаза – это зеркало души. Тело может солгать, но именно они всегда отразят правду. Только вера и покаяние способны принести тебе покой. Да еще сны. Порой, они содержат в себе значительно больше смысла, чем все поступки.

Я слушал его. Нет, Доминик не был похож на закоренелого фанатика. Кто он на самом деле? Священник или лекарь? Кто в его душе преобладает? Здесь на этот вопрос я не отвечу. Я знаю лишь то, что ничего не случается просто так. То, что он пришел сюда именно в данное время, не случайно. Знать бы еще, что мне дальше делать.

Старик набрал каких-то цветов в специальный мешочек на поясе, затем повернулся ко мне.

– Ты ничего здесь не забыл? Тогда пошли со мной, нечего здесь куковать. Места здесь дикие. Изредка охотники забредают, да я за лекарствами выхожу. Больше ты не встретишь здесь никого, а кушать то надо.

Мы побрели по малозаметной тропке через лес. По пути Доминик, не умолкая, рассказывал мне о здешней флоре, и ее влиянии на организм. Я слушал его рассказы краем уха, погруженный в свои невеселые мысли. Что мне делать дальше? Мне нужны ответы на вопросы, но самостоятельно я попросту не смогу их найти.

– Ты согласен на мое предложение?

Правитель сидел в тронном зале, и смотрел на стоящего перед ним мужчину. Тот был явно не из рыцарей. Лицо его покрывала толстая щетина. Он недовольно скривился и сплюнул себе под ноги. Сидящий на троне вскинул руку, останавливая стражу, намеревающуюся выбросить наглеца из зала.

– Нет. Хенсельт, то есть, пока твой пацан будет прохлаждаться с бабами, а королевская гвардия – собирать кулак, я должен гнить в болоте?

– Не в болоте, а в лесу. Я хочу отправить тебя в Брейн, а не в Эльстей. Но мне нужно твое искреннее согласие.

– Ты король, – хмыкнул воин. – можешь и приказать.

– Чтобы ты исчез, как только выйдешь за порог? Мне нужна преданность, а не глухое бешенство.

Хенсельт внимательно смотрел на своего собеседника. В былое время, он немедля приказал бы его сгноить живьем. Главарь с таким трудом уничтоженного короной отряда Теней был последним, к кому бы он обратился. Эти наемники были гниющей заразой, которая расползлась почти на полстраны. Единственным их достоинством был нерушимый кодекс чести. Если они соглашались на сделку, то даже за во стократ большие суммы денег не решались на ее нарушение.

– Ну, и что мне за это будет? Свободу ты мне подарил уже давно, в уплату за смерть Фаркуада. Кстати, ты не задумывался, может Атор пронюхал откуда ноги растут, и решил отомстить?

– Брант, давай не будем ворошить прошлое. В отместку я предлагаю тебе землю и замок.

– Ты с ума сошел? Ну и что я в нем буду делать? Править? Да, представляю, Брант Первый, владыка хутора Безымянного. Хенсельт, давай не будем юлить. Мне твоя земля и в подарок не нужна. А уж предлагать ее за риск собственной шкурой… лучше проспись.

– Тогда чего ты хочешь? Не забывайся, ты отлично знаешь, что при желании я прикажу тебя четвертовать!

– Да ничего ты не можешь. Если бы хотел, дык давно бы сделал. Перед казнью, я ведь обязательно поведаю честному люду интересную историю, как молодой пацан выручал своего папашу и убирал моими руками врагов семейства. Тебе сейчас плевать на всех, главное дать возможность выжить своему недоростку. Кстати, а он вообще в курсе о нашей милой беседе?

– Нет, ему не обязательно это знать. Не качай права, а прямо ответь, чего желаешь.

Брант усмехнулся. Он блефовал, как и король. Важно было понять, на что готов последний, ради жизни своего наследника. Потом уже можно было выдвигать свои требования.

– Возрождения моего ордена.

– Ты ополоумел? Вспомни, сколько населения погибло, когда шла Большая Охота! Мы едва вырезали твою братию. Их ты называешь своим орденом?

– А по-твоему, вы избавились ото всех? Мои люди сейчас процветают. Но постоянная потребность прятаться тоже надоедает. Решай, Хенсельт. Вроде, справедливый договор. Жизнь твоего заморыша на жизнь моих людей. Думаю, обмен того стоит. Он ведь у тебя один, наследников больше не предвидится.

Правитель поднялся и подошел к Бранту. Он внимательно смотрел в его выцветшие глаза, но воин не отвел взгляда. Хенсельт сдался первым, в который раз проиграв эту Битву Воли.

– Я согласен.

Через довольно продолжительное время показалась и деревня. Обычное село, с любопытными детишками, косящимися жителями и недоверчивой стражей. Благо, вопросов ко мне пока не возникало, видимо старика здесь уважали. Но и расходиться никто не желал, напротив, сзади потянулась толпа любопытных.

– Расслабься, Эль. Никто тебя здесь не тронет. По крайней мере, до тех пор, пока сам не учудишь чего-либо. Вот, кстати и мой дом.

Мы вышли на пригорок. С одной стороны, на удалении, стояла изба кузнеца. Невзирая на ранее время, над ней уже вился дымок, и слышались звонкие удары молота. Перед нами же находился небольшой храм. Колокольня его, похоже, знавала лучшие времена. Однако, вокруг было довольно чисто и ухожено. Небольшой огородик застилали рядки каких-то цветов. Старик покряхтел, вытаскивая из-за пояса ключ, отпер ворота. Они заскрипели под своим весом и распахнулись.

– Ты живешь здесь?

– Делю с Богом один дом на двоих. – засмеялся Доминик. – А зачем мне тратить свои силы на постройку собственной избы, если практически все свое время я провожу здесь? Народ знает, где меня найти. Пошли за мной.

Мы пересекли церковный холл. На меня смотрели своим странным взором образа святых, расставленные вдоль стен. Впереди стоял большой алтарь. Не нравится он мне. На поверхности камня были искусно выделаны желобки, которые заканчивались подобием чаш. Видимо, ранее здесь приносились жертвы. Сейчас же поверхность алтаря устилали разнообразные растения. Некоторые из них были сухие, но большая часть собиралась явно недавно. Старик свернул к небольшой каморке, которая была не запертой. Там я увидел большой лежак из свежего сена, камин с выдвигающейся решеткой и грубый стол. На стенах, вдоль всего помещения были приколочены три широкие полки, плотно заставленные различными посудинами из обожженной глины. В углу была аккуратно сложена посуда.

– Ну, стало быть, разводи огонь. Отдохнем маленько, а потом буду я службу править. Хворост на улице сложен.

Старик присел на лежак, взял книгу в руки. Я, помедлив, вышел во двор. У самого крыльца, под небольшим навесом были сложены штабелем дрова. Взяв несколько поленьев, я отнес их к камину, затем высек кресалом искру. Очень скоро языки пламени начали лизать заставленный хворост. Я прикрыл решетку.

– Ты читаешь Библию, Эль?

Я пожал плечами. Что мне отвечать, если я не помню этого. Может да, а может, я впервые вижу эту книгу. Доминик подал мне свой фолиант. Ничего не понятно. Черная вязь букв слаживалась в полную бессмыслицу. Начала болеть голова.

Старик участливо вздохнул.

– Ты не знаешь письма. Ничего, всему в жизни можно научиться. Что ты знаешь о Библии?

– Это священная книга.

– И все? А кто назвал ее священной? Эх, многие в этом мире воспринимают ее лишь как неукоснительный свод правил. Мало кто задумывается, что же она представляет собой на самом деле.

– А что она представляет?

– На этот вопрос может ответить только Господь. – старик улыбнулся. – Может, это летопись мироздания. Может свод канонов, которые необходимо строго соблюдать. А может… – он немного помешкал. – Возможно это попросту хроники проклятых. Летописи пишут победители, Эль, запомни это. В Бытие сказано, что на заре веков миром правил только один Бог. Но нашлись те, кто бросил ему вызов. Все они были сброшены с небес на землю, в вечное заточение. Но слишком мало об этом сказано, понимаешь. Несколько строк в одной главе о большой войне за пределами нашего мира. Почему так? Победители всегда рассказывают о своих победах часами, получая при этом многочисленных поклонников. А здесь…

Я смотрел на него, не отрывая глаз. Почему он начал этот разговор? Внезапно Доминик поднял глаза на меня, в них блеснула влага.

– Не слушай старика. Одиночество, Эль. Оно сжигает изнутри каждого, рано или поздно. Я слишком долго был один в этих стенах, вот и приходят на ум сомнения. Наверное, это мы прокляты в этом забытом месте. Все может быть, все возможно…