Kitobni o'qish: «Убийство на Крумс Хилл»

Глава 1

От автора

Если вы думаете, что в Лондоне живут законопослушные люди, которые едят по утрам овсянку, ровно в пять вечера пьют свой сладкий чай с молоком, денно и нощно молятся за здоровье своей королевы, ох, извините, теперь короля, то вы глубоко ошибаетесь.

По данным лондонской полиции каждый год почти в десятимиллионном городе совершается примерно миллион только зарегистрированных преступлений, то есть примерно сотня на каждую тысячу ее благопристойных жителей. Самым опасным районом города оказался Вестминстер, и не потому, что там находится Британский парламент, Букингемский дворец и о, боже, одноименное аббатство с собором, а потому что туристов слишком много, которые постоянно ходят туда-сюда, раздражая местных жителей и гостей британской столицы. А дальше по списку идут Кенсингтон и Челси – самый престижный район столицы и даже, расположенный в тишине сада епископов и Ботанического сада, Фулем, где вполне благородные фанаты футбольных “Челси” или “Фулхэма” могут отнять у вас не только кошелек, но и жизнь. Словом, “trick or treat”, джентльмены, и не очень.

Нет, конечно, не все так мрачно в британском королевстве, как на картинах Фрэнсиса Бэкона или Уильяма Блейка. Есть в британской столице и тихие районы, где жизнь течет себе так неторопливо и провинциально, словно за окном викторианские времена, как например, в Гринвиче. Да-да, именно там, где находится Королевская обсерватория и где постоянно взлетают и садятся самолеты в аэропорту Сити. Судите сами…

"Убийство на Крумс Хилл" – первый из серии рассказов об Алексе Руке – старшем инспекторе Управления по борьбе с особыми преступлениями боро Гринвич.

События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия – плод авторского воображения. Все cовпадения с реальными местами, названиями и именами людей, ныне здравствующими или покойными, случайны.

Миссис Аддерли, как обычно, поднималась по Крумс Хилл – одной из старейших лондонских улиц, тянущейся вдоль восточной стороны Гринвичского парка по направлению на север, где находился магазин Хаузера и, самое главное, где на углу Кейд-роуд и Дженерал-Вулф-роуд проживала ее давняя подруга миссис Чиверс. Немного кривая улочка Крумс Хилл постоянно поднималась верх и, хотя она была не слишком длинной, буквально не больше мили, с каждым годом подниматься становилось все труднее и труднее.

Ее муж, мистер Аддерли, начинал работать здесь, уже после того, как большая обсерватории частично была переведена в замок Херсмонсо в Восточном Суссексе, и даже успел застать открытие здесь нового планетария, но вот с тех пор она одна.

В магазин Хаузера она ходила уже более пятидесяти лет, чтобы купить продукты для воскресного обеда их с мужем традиционного блюда – жаркого из цветной капусты и картофеля, непременно сорта Кинг Эдвард. Когда был еще жив мистер Аддерли, то она добавляла туда холодного мяса, а сейчас вполне обходится без него. Да и овощи сейчас все больше привозные из Индии и Китая, но магазин Хаузера пока держится. После магазина она непременно заходила к миссис Чиверс, и за чаем, они долго вспоминали свою прежнюю жизнь. А потом она возвращалась домой с тяжелой сумкой по улице Крумс Хилл, только идти теперь было гораздо легче с горки вниз, мимо все той же обсерватории мистера Аддерли, мимо аккуратных домиков, называемыми сейчас модно таунхаусами и католической школы Святой Урсулы.

Ну, вот она и дома. Миссис Аддерли поднялась по ступенькам и присела на открытой веранде, чтобы хоть немного перевести дух. Поднявшийся, как обычно к ланчу, ветер играл открытым окном на втором этаже: ох, уж эти новые соседи, сколько их поменялось с тех пор, как не стало мистера Аддерли. Наконец, она с трудом поднялась и направилась в прихожую, вынула из сумки купленные продукты, и решила, немного прилечь отдохнуть, но проклятое окно сверху продолжало играть свою унылую мелодию. Сколько можно этим молодым людям повторять, что здесь вам не Париж и не Берлин и никогда не следует забывать закрывать в доме окна и балконы.

Когда был жив мистер Аддерли, то весь второй этаж принадлежал им, но с тех пор, как она осталась одна, то по совету миссис Чиверс она стала сдавать его, надеясь на доброе соседство, но так было далеко не всегда. На второй этаж ввела отдельная лестница из внутреннего двора дома, но с годами она все реже ею пользовалась, разве что, когда показывала комнаты новым жильцам. Еще она долго не могла там находиться, потому что все напоминало ей о счастливой жизни с мистером Аддерли. У них с мужем никогда не было детей, но все равно они всегда были счастливы вместе за почти пятьдесят лет их совместной жизни. Еще после того, как она осталась совсем одна, то находила утешение в том, что любила возиться в их небольшом дворике, превращенном ими в настоящий сад. Многие деревья и кустарники еще высаживал ее муж, когда они только здесь поселились, как вот эти яворы и ясени, которые защищали дом от пронзительного ветра со стороны Темзы. А вот плющ муж не любил, за то, что тот норовил по деревьям забраться к ним в дом и высадил под сенью ясеня кусты голубой гортензии и будлеи, и когда поднимался сильный ветер, всегда волновался: как там моя бабочка, не улетела ли? А вот она больше всего любила садовые георгины и трепетно ухаживала за своей Dahlia Varietie, как иные не следят за любимыми внуками.

Ну и конечно, ее розы. Прямо от входной калитки к дому вела дорожка, по обеим сторонам которой были высажены розы: с одной стороны – белые, а с другой – алые и, когда они зацветали, то мистер Аддерли смеялся, что опять в Лондоне началась война Йорков с Ланкастерами. Как бы то ни было, но на буйное цветение роз в доме Аддерли приходила любоваться вся улица Крумс Хилл. А сейчас редко, кто приходит и не потому, что она неохотно открывает входную калитку, а потому, что приходить просто некому, ну разве что, миссис Чиверс.

Миссис Аддерли вышла в дворик и направилась к лестнице, которая вела прямо на второй этаже. Она с трудом поднялась почти до середины и перед ней, как на ладони открылся, соседний дом, где миссис Бентон хлопотала возле клумбы с лилиями. Нет, она – женщина довольна приятная во всех отношениях, но вот ее дети… Правду говорят, дети должны быть видны, но не слышны, а у миссис Бентон все обстояло как раз наоборот. Иногда казалось, что их у нее пятеро или шестеро, хотя на самом деле – только двое, но их голоса были постоянно слышны, как у взлетающих самолетов в аэропорту Сити на другой стороне реки. Но все же – соседи, и миссис Аддерли чинно кивнула ей головой.

Оказавшись перед дверью, миссис Аддерли осторожно постучала, и когда в ответ отозвалась только тишина, она негромко позвала: Мистер Тоунтон. Беспокойный сосед снова ничего не ответил, и она повторила: Мистер Тоунтон, закройте, пожалуйста, окно! С этими словами она слегка дотронулась до двери, и та неожиданно открылась.

Женщина оказалась в комнате, которая раньше была кабинетом мистера Аддерли, а сейчас служила, чем-то вроде прихожей.

Мистер Тоунтон лежал на старом кожаном диване, прямо в кроссовках, хотя мистер Аддерли никогда не позволял себе подобного. Она хотела забрать себе, когда начала сдавать этаж постояльцам, но он просто не проходил в дверь, да и точно такой же, диван стоял у нее внизу, а два одинаковых предмета в доме было довольно странно. Но этот уже давно потерял свой товарный вид, ну что тут можно поделать с такими соседями. Миссис Аддерли сначала размышляла, стоит ли подойти поближе к дивану, чтобы разбудить своего беспокойного жилца, как обратила внимание на огромное красное пятно прямо на полу: пожалуй, после мистера Тоунтона будет нелегко сдать квартиру новому жильцу, придется менять мебель и, возможно, пол. Только сейчас она перевела взгляд на постояльца и поняла, что мистер Тоунтон вовсе не спал, а был мертв.

Полиция приехала довольно быстро и первое, что ей пришлось делать, оказывать помощь самой миссис Аддерли, которая не находилась в таком скверном состоянии еще со времен смерти мужа. Но добрая девушка-криминалист дала ей выпить успокоительного лекарства и отвела ее к себе, где бережно уложила пожилую женщину, на такой же самый, диван, на котором лежал наверху мистер Тоунтон, которому помощь уже не требовалась.

Старший инспектор Рук приехал немного позднее, и оставил свою машину у музея вееров, поскольку из сбивчивого доклада дежурного констебля, ошибочно полагал, что труп нашли в самом музее, вызвав там небольшой переполох. Но до дома миссис Аддерли было совсем недалеко и, поздоровавшись внизу за руку с констеблем Броуди, направился наверх, где его ожидал его верный помощник Кит Кеннеди. Девушка-криминалист, по имени Рия Гурани, приведя в чувство хозяйку дома, наконец, занялась своими прямыми обязанностями.

Кит приветливо встретил своего начальника, как будто они встретились не на месте убийства, а где-нибудь в баре, чтобы пропустить бокальчик-другой. Впрочем, глядя на рыжеволосого и всегда улыбающегося Кита, трудно себе представить, что он работает в полиции, да еще в отделе, занимающимся серьезными преступлениями. Еще более забавной, выглядела кличка, которая прилепилась к нему еще со времен учебы в школе в родном Абердине – Президент из-за его фамилии.

– Судя по всему, сэр, смерть наступила из-за удара в шею кинжалом, – широко улыбаясь, ввел в курс дела инспектора Кит, словно речь шла о чем-то смешном. Полицию вызвала хозяйка дома, которой сразу стало плохо, и я не успел ее даже толком допросить. Убитый, Арчибальд Тоунтон, 33 лет, судя по визитке, занимался продажами в Интернете, ничего не похищено: дорогой смартфон, часы, золотой перстень на пальце, деньги в ящике стола. Много денег. Все на месте.

Впрочем, инспектору и самому все было видно, включая узкий кинжал с немного загнутым концом, скорее стилет, который валялся на полу возле дивана. Девушка поднялась и хмуро дополнила:

– Удар только задел сонную артерию, сэр, поэтому крови не так много, как обычно бывает в подобных случаях. Зато затрудняет точно определить время смерти – от 6 до 12 часов.

– Неужели его могли убить даже сегодня утром? – не поверил Алекс.

– Вряд ли, скорее вчера вечером, – ответила девушка, – я просто сужу по первичным трупным изменения тела: высыханию слизистой оболочки губ и глаз, трупному окоченению и, наконец, участкам кожи сине-фиолетовой окраски.

– Как насчет отпечатков пальцев, Рия?

– Кроме трупа, еще найдены свежие отпечатки пальцев еще, по крайней мере, двух человек, – лаконично ответила девушка.

– На столе в кухне-гостиной осталась посуда после дружеской встречи едва початая бутылка виски “Chivas Regal”, – добавил Кит. – С твоего разрешения, я схожу, опрошу соседей, а с хозяйкой поговорите сами.

На первый взгляд, все казалось довольно просто: встретились, выпили, чего-то не поделили, но это еще надо доказать. И инспектор отправился вниз, чтобы поговорить с миссис Аддерли.

Хозяйка уже отошла от шока, который она пережила, когда увидела мертвым своего постояльца какой-то час назад и даже предложила инспектору традиционный английский чай, от чего тот не отказался. За чашечкой ароматного чая свидетели часто рассказывают такие вещи, на которые бы ни за что не решились в обычной беседе, тем более, именуемой, допросом. После обычных в таких случаях комплиментов о необычном способе заварки, инспектор отложил в сторону чашку, словно давая понять, что, к сожалению, придется поговорить и о неприятном.

– Миссис Аддерли, что вы можете рассказать о случившемся?

Женщина словно ожидала этого вопроса, и начала охотно рассказывать инспектору о случившемся, ведь не каждый день в твоем доме происходит убийство, тем более такому воспитанному молодому человеку.

– Когда я вернулась домой после ланча, то мне захотелось немного прилечь, но звук открытого окна мне, в конце концов, надоел, и я решила подняться к мистеру Тоунтону, потому что он никак не реагировал на мои жалобы.

– Вы знали, что ваш постоялец дома?

– Да, вчера вечером к нему кто-то приходил, и я слышала оттуда голоса.

– Мужские или женские?

– Мужские, тем более, весь вечер совсем недалеко от моего дома стояла какая-то машина.

– Мистер Тоунтон жил один?

– Да, хотя у него иногда бывали гости.

– Мужчины или женщины? – вежливо поинтересовался Рук.

– Мужчины, хотя я не следила за своим жильцом, но женщин никогда прежде у него не видела, – ответила миссис Аддерли, словно намекая, что ее постоялец отличался примерным поведением.

– Давно он у вас снимает квартиру?

– Уже несколько месяцев, платил всегда исправно, и с ним у меня никогда не было никаких недоразумений.

– Вы знаете, чем занимался мистер Тоунтон?

– Нет, я не интересовалась, – ответила миссис Аддерли и улыбнулась, – наверное, какой-нибудь бизнес.

– Скажите, а вчера вечером кроме голосов, вы слышали что-нибудь еще, например, крики или угрозы? – инспектор попробовал перевести разговор поближе к убийству.

– Нет, инспектор, – они разговаривали спокойно, как настоящие джентльмены.

– Вы слышали, как гости уехали?

– Нет, я уснула.

– Вы слышали шаги на втором этаже?

– Нет, у меня в доме ничего не слышно, когда кто-то ходит над головой, – почти с гордостью ответила миссис Аддерли.

У Кита Кеннеди с опросом возможных свидетелей все обстояло гораздо хуже. Начнем с того, что мистер и миссис Кумар, которые жили по соседству с миссис Аддерли, и чьи двери тоже выходили на улицу Крумс Хилл, уехали в штат Махараштра к своим родственникам две недели назад и ничем не могли помочь следствию, а второй этаж они никому не сдавали. Оставались только возможные свидетели в соседних домах, но соседи справа ничего не смогли вспомнить, кроме черного “Ягуара”, стоявшего весь вечер у дома, но вот когда он уехал, и кто в нем был, они не видели. Что касается миссис Бентон, что жила в доме слева, то под крики своих голосистых детей, она только подтвердила, что видела миссис Аддерли утром, как та поднималась по лестнице внутри дворика дома, а потом приехала полиция.

На камерах видеонаблюдения, расположенных у местного театра, можно было хорошо разглядеть черный “Ягуар”, правда, о четко различимых номерах, оставалось только мечтать, но машина уехала от дома в 22.30, когда поднялся шквальный ветер с дождем, возможно, увозя с собой потенциальных убийц. Что касается камер у Музея вееров, то их совершенно не интересовало, что делается на другой стороне улицы, как будто дело происходило по ту сторону Ла-Манша, будь-то даже убийство или ограбление, если оно не касается их драгоценной коллекции.

Когда Рук выслушал доклад своего помощника, то сразу стало ясно, что с поиском машины им придется изрядно повозиться, потому что вчера вечером лондонская погода во всей красе показала свой крутой нрав, но других версий пока не было. Оставалась еще надежда на Рию Гурани, которая занималась теперь трупом и отпечатками пальцев у себя в лаборатории, но то, что мистер Тоунтон умер от смертельного удара кинжалом, не вызывало никаких сомнений. Полученные записи с камер видеонаблюдения, передали в технический отдел Управления полиции, чтобы заниматься тысячами подобных машин в столице, а, возможно и по всему острову. В практике инспектора были случаи, когда технические специалисты смогли разобрать номера, даже сильно забрызганные грязью, как будто они очищали номера прямо на самой записи, а потом невозмутимо сообщали заветные цифры. Правда Рук подозревал, что в подобных случаях они используют полицейской системой контроля и мониторинга, которая включала и установку специальных GPS трекеров, если, конечно, повезет.

Да, самое главное: окно на втором этаже в доме миссис Аддерли, наконец, закрыли, и она могла спокойно отдыхать, а чтобы в ее дом не смогли пробраться коварные преступники, то вечером к ней пришла миссис Чиверс, и хозяйка теперь была в полной безопасности.

trick or treat (англ.) – кошелек или жизнь

Глава 2

Машину, которая интересовала инспектора Рука, полиция обнаружила довольно быстро, даже не потребовалось вся эта волокита с нечеткими номерами на записи с видеокамер возле местного театра, да и отъехать от улицы Крумс Хилл черный “Ягуар” успел совсем недалеко – лишь до Гринвичского пешеходного тоннеля. Там машину оставили на парковке, чтобы, наверное, спокойно прогуляться до Собачьего острова, но все оказалось далеко не так просто. Полиция обнаружили машину ранним утром, когда получила ориентировку на черный “Ягуар”, да и стояла она почти у всех на виду. Водитель машины и не думал никуда скрываться от полиции, а спокойно себе спал в салоне, несмотря на скверную погоду. Правда, совершенно без признаков жизни. Труп, 27 лет, молодой мужчина с документами на имя Пола Сайтона, но без следов насилия. Рия Гурани сразу сняла отпечатки пальцев с трупа, и тут неожиданно выяснилось, что они найдены и на квартире мистер Тоунтона. Как говорится, круг замкнулся.

Получается, Сайтон на своей машине привез кого-то на квартиру Тоунтона, там они хорошенько посидели, выпили и оставили хозяина квартиры на диване спать, для верности воткнув ему в шею кинжал. Рия сидела перед инспектором и докладывала последнюю информацию об исследовании уже двух трупов.

– В организме Тоунтона найден фенобарбитал – это барбитурат, который широко применяется в медицине, как снотворное, но наркоманы его используют как психотропный препарат после приема сильнодействующих наркотиков.

– Разве Тоунтон был наркоманом? – перебил девушку Рук.

– Нет, видимо, он как раз хотел побыстрее заснуть, – пояснила девушка.

– А поскольку сон у него не шел, то в качестве снотворного и решили использовать кинжал, – задумчиво закончил за нее инспектор.

Девушка пожала плечами, хотя, чтобы возразить инспектору, у нее пока не было никаких фактов.

– Хорошо, – словно очнулся от размышлений Рук, – а что у нас с Сайтоном – водителем машины?

– Тот же самый фенобарбитал, только в лошадиной зоне, – быстро ответила Рия.

– Настолько лошадиной, что это могло стать причиной смерти? – не поверил ее словам инспектор.

– Так бывает, сэр, – подтвердила девушка, – но Сайтон тоже совсем не похож на наркомана. Но зато отпечатки его пальцев совпадают с отпечатками, найденными в квартире Тоунтона.

В комнату без стука зашел, как всегда улыбающийся Кит, что уж тут поделаешь с его шотландским воспитанием, но, судя по всему, у него было, что сказать инспектору. Рук только кивнул своему подчиненному, хотя то, что он услышал, его не слишком обрадовало.

– На камерах видеонаблюдения возле пешеходного тоннеля хорошо видно, как машина подъезжает на стоянку почти в полночь и из нее так никто и не выходит, пока ее не обнаружила полиция.

– Долго же он туда ехал от дома миссис Аддерли, – саркастически заметил инспектор.

– Они, сэр, они, – поправил начальника Кит, – на камерах видеонаблюдения возле театра Гринвича хорошо видно, как в черный “Ягуар” сели двое.

– У тебя все? – хмуро спросил Рук.

– Пол Сайтон несколько раз попадал в поле зрения полиции в связи с распространением наркотиков. Теперь – все.

Итак, в убийстве мистера Тоунтона пока явно вырисовывается наркотический след. Поскольку, тот занимался продажами в Интернете, то вполне возможно, что среди товаров фигурировали и наркотики. Вчера вечером к нему пожаловал Сайтон с неизвестным, и высокие договаривающие стороны обсудили рынок наркотиков в Гринвиче. Только вот непонятно, о чем шла речь: вечерние гости просили Арчибальда убраться с их цветочной поляны или поделиться, но, судя по всему, договориться им не удалось, раз тот навеки уснул с кинжалом в шее. Потом гости покинули гостеприимного хозяина, Сайтон куда-то отвез нашего неизвестного, а сам решил хорошенько отоспаться в машине, предварительно приняв лошадиную дозу фенобарбитала. К тому же погода сильно располагала к такому решению: поднялся ураганный ветер и начался сильный дождь. Правда, молодому человеку сильно не повезло, он не рассчитал дозу и не увидел, как лондонская погода к утру улучшилась, и можно было ехать по своим делам. Версия, конечно, не ахти какая, но как рабочая, на первое время вполне себе подойдет.

Что касается нахлынувшей радости от такой версии, то инспектор вдруг вспомнил свое первое дело, которое как раз было связано с распространением наркотиков, но вместо удовлетворения, он получил хороший удар ножом при задержании какого-то мелкого распространителя. Вообще-то, Гринвич еще называют морскими воротами Лондона, где в морских контейнерах на британские острова привозили наркотики из Юго-Восточной Азии или Южной Америки. Тогда, лет пятнадцать назад, контейнер с рисом пришел именно из Вьетнама, и молодому еще тогда полицейскому Руку пришлось иметь дело с азиатской мафией: синтетический кокаин стал быстро распространяться в районе через широкую сеть маникюрных салонов, которые контролировались тогда выходцами из этой рисовой страны. Гринвич – это вам не Хакни, конечно, который за глаза называют “маленьким Вьетнамом”, но зато потребителей того же кокаина, здесь гораздо больше, из-за обилия высших учебных заведений, вроде одноименного университета. Кстати, тем самим распространителем наркотиков самого низшего звена был вьетнамский подросток, еще совсем ребенок, но за свой бизнес боролся вполне по-взрослому.

У Кита уже кое-что было на страдавшего от бессонницы Сайтона, и инспектор

послал своего помощника заняться криминальными связями водителя “Ягуара”, где мог быть и тот второй неизвестный, а сам направился в технический отдел, где специалисты со вчерашнего дня занимались телефоном мистера Тоунтона, а сегодня к этому еще и добавился телефон Сайтона. На номер Тоунтона только в последний день его жизни звонили раз тридцать, да и он много раз кому-то звонил, в том числе вечером, когда к нему приехали гости. Кому и зачем еще предстояло выяснить, но, судя по всему, покойник вел довольно активный образ жизни, что было вполне обычно для человека, занимающегося розничной торговлей в Интернете. Инспектор Рук сразу попросил передать номера абонентов Тоунтона в отдел по борьбе с распространением наркотиков, чтобы там определили, был ли тот замешан в подобной деятельности и те обещали сразу сообщить, как только получат результаты. Но уже в техническом отделе, Алекс узнал, что Тоунтон никогда не общался с Сайтоном по телефону, тем более в последний день, а в наше время, если люди не общаются по телефону, значит, они незнакомы друг с другом. Правда, оставался еще тот другой неизвестный, который вполне мог договориться о встрече, ведь не приехали же они просто так без приглашения к будущему покойнику.

Кит Кеннеди стоял на лестничной клетке перед квартирой в доме на Кассленд-роуд, где проживал Пол Сайтон, долго не решаясь позвонить. Впрочем, этого и не потребовалось, из квартиры отчетливо слышались звуки, похожие на стоны, а потом там что-то громко упало. Кит сразу позвонил и терпеливо стал ждать, пока кто-то, находящийся в квартире, ему откроет, но тишина снова прервалась стонами, и он попробовать открыть дверь. Та неожиданно ему легко поддалась, и он оказался в небольшой квартире-студии, в которой на первый взгляд никого не было, но только на первый взгляд: на полу возле дивана неподвижно лежала молодая девушка, которая перерывами стонала. Искушенному в подобных делах Киту сразу стали понятны причины ее беспомощного состояния: расширенные зрачки, следы рвоты и крови на полу. Девушка еле слышно дышала, и он наклонился над ней: осторожно потер мочки ушей, освободил рот от рвотных масс, расстегнул пуговицы на голубой блузке девушки, впрочем, ей было все равно. Потом Кит широко открыл окна, и вызвал “скорую помощь”.

Машина “скорой помощи” приехала довольно быстро, и на шум медицинской бригады из квартиры напротив, вышла уже немолодая женщина, с которой Кит успел коротко побеседовать. Миссис Хаджес, так звали хозяйку, сообщила, что девушку зовут Кари, и живет она здесь с мистером Сайтоном уже полгода, но сегодня она его не видела, впрочем, об этом Кит и сам догадался. Соседка ничего не знала о его родных, только то, что снимал квартиру примерно два года и был очень вежливым молодым человеком. Когда полицейский сообщил, что его нашли сегодня утром мертвым в машине, то миссис Хаджес долго причитала, хотя, судя по всему, этот вежливый джентльмен посадил на кокаин свою подружку. На показанную полицейским фотографию Тоунтона, женщина отрицательно покачала головой: нет, она его здесь никогда не видела. Кит сообщил последние новости инспектору, а сам, наконец, вышел из дома. Происшествие мало чего прибавило к, имеющейся у полиции, картине преступления на Крумс Хилл, разве что, на улице он столкнулся с подростком азиатской наружности, который крутился возле дома: ну, конечно, он же находится во “вьетнамском” Хакни.

Пока инспектор Рук принял за основную версию наркотический след в убийстве Тоунтона и терпеливо ждал, когда технические специалисты сообщат ему интересную информацию о контактах убитого и тогда будет проще выйти на след убийцы. Кстати, убийцей вполне мог оказаться и покойный Сайтон, тогда, тем более, было важно найти след того второго неизвестного. Просматривая распечатку звонков на телефон убитого, Алекс обратил внимание на один номер, да и как его можно было пропустить, если тот включал в себя дату рождения одного хорошо знакомого ему человека. Брайан Пирсон. Его старый приятель из городского отдела по контролю за распространением наркотиков. Номер телефона был неофициальный, и Брайан пользовался им крайне редко и только для служебных целей. Примерно несколько недель назад на телефон Тоунтона поступил короткий звонок именно с этого номера. Конечно, проще всего было узнать об этом у самого Брайана, может быть, и поиски неизвестного пошли бы куда быстрее, но тут Алекс кое-что вспомнил: примерно месяц назад полиция напала на след группы дилеров под названием “Hellbanianz”, которая пыталась подмять под себя торговлю кокаином в районе. Албанцы отказались от традиционной стратегии работы через посредников и заключали соглашение напрямую с наркокартелями из Колумбии и Венесуэлы, которые контролировали производство коки в своих странах. Дилеры покупали товар из Латинской Америки по цене примерно в 4-5 раз дешевле, чем их конкуренты у голландских оптовиков. Цены на кокаин албанцы обвалили, но при этом безжалостно расправлялись с, путавшимися у них под ногами, местными посредниками. Именно поэтому инспектор Рук был в курсе операции местной полиции. В одном из баров Вулиджа албанский наркодилер по имени Эмир Тачи должен был встретиться с одним из таких посредников, но тот на встречу не явился, как будто кем-то предупрежденный. Именно в этот момент на телефон Тоунтона поступил звонок с секретного номера Брайана. Между прочим, сам Эмир Тачи сразу после этого исчез из поля зрения полиции, как будто сквозь землю провалился. Или сквозь воду, благо Темза совсем рядом. Даже в районе Баринга, давно облюбованным албанскими беженцами из Косова, его давно никто не видел.

Когда Алекс еще только пытался связать убийство Тоунтона с кокаиновым следом, он интересовался у Брайана об этом, но тот ответил отрицательно, прекрасно зная, что тот телефонный звонок, пусть и с “левого” номера, обязательно всплывет. Или знал, что раз дело ведет его старый друг, то все останется между ними. Или совсем наоборот, Тоунтон был его человеком, и он специально его предупредил, чтобы албанцы не застрелили ценного агента при встрече или сразу после нее.

Как раз во время глубокомысленных размышлений инспектора, Алексу позвонили специалисты из технического отдела и сообщили, что незадолго до своего исчезновения, именно Эмир Тачи несколько раз звонил Тоунтону, и один разговор даже удалось записать: они действительно договаривались о встрече. Был ли албанец тем самым незнакомцем, который в тот вечер был в доме на Крумс Хилл, было пока непонятно, поскольку отпечатков его пальцев у полиции до сих пор не было. Очень надо было переговорить на этот счет с Брайаном, тем более отношения с его начальником, шеф-инспектором Гарри Питерсом, у Алекса не сложились: тот не считал нужным делиться информацией со своими коллегами, якобы, опасаясь утечки. Может быть именно поэтому Пирсон, зная характер своего начальника, решил ничего не говорить своему старому приятелю.

Между прочим, Брайана он считал не просто своим приятелем, а нечто большим еще со времен их первого знакомства: когда совсем еще зеленый Алекс получил ножевое ранение от азиатского подростка, ведь именно Пирсон нашел его, истекающего кровью в подвале одного из домов, когда тот решил проверить одну свою рабочую версию. Проверил и запомнил на всю жизнь.

Они встретились в баре на Ферри-стрит на другой стороне Темзы, где Брайан любил устраивать встречи со своими осведомителями. Внимательно выслушав Алекса, он даже глазом не моргнул, а немного отпив холодного пива, отставил бокал в сторону и спокойно произнес:

– Я знал, что ты обратишь внимание на тот звонок.

– А если знал, то почему мне сразу не сказал, что Тоунтон – твой агент? – не выдержал Рук.

– Тоунтон не был моим агентом, Алекс, – хладнокровно отреагировал Брайан на возмущение своего давнего приятеля, – дело в том, что он каким-то образом был связан с Тачи.

– Но после твоего звонка Тачи сразу куда-то исчез, разве не так, Брайан?

На этот раз Пирсон замолчал, то ли потому, что по-прежнему не мог сказать всего своему старому приятелю, то ли тут было нечто другое.

Hellbanianz (англ.) – Албанцы