Kitobni o'qish: «Виктор Маслов»

Shrift:

Издание осуществлено при поддержке АО ФК «Торпедо Москва».

* * *

Вступление

Маслов – не страница в истории отечественного футбола. Он – ее знаковая глава. Из всей плеяды замечательных советских футбольных специалистов – а в ней были такие гиганты, как Гавриил Дмитриевич Качалин, Михаил Иосифович Якушин, Константин Иванович Бесков, Николай Петрович Морозов, Никита Павлович Симонян, Валентин Александрович Николаев, – именно Маслов – вместе с Борисом Андреевичем Аркадьевым и Валерием Васильевичем Лобановским – получил признание во всем мире как выдающийся тренер-новатор. И по праву.

По титулам, завоеванным в советском футболе, эти трое составляют первую тренерскую тройку: Лобановский – 14 (8 выигранных чемпионатов и 6 Кубков), Аркадьев – 10 (6 и 4), Маслов – 10 (4 и 6).

Авторитетным изданием «World Soccer» Маслов и Лобановский – единственные из наших – были включены в 2010 году в число пятидесяти лучших тренеров последнего полувека!

Виктор Александрович – один из немногих высококлассных тренеров, чья игроцкая карьера прошла незаметно. Таких футболистов, как Маслов, было много, но таких тренеров, как он, – больше нет. В Европе Виктор Маслов считается одним из основоположников того футбола, который развивается в ХХI веке. Он, безусловно, опережал время, заглядывая в будущее игры и увлекая за собой в это будущее многих коллег.

«Сегодня тренерам на помощь приходят наука, медицина, а самородок Маслов работал на глазок, – говорил Валентин Иванов. – Он практически не ошибался ни с определением перспектив у игроков, ни с нагрузками, ни с выбором тактики. Например, мы с Эдуардом Стрельцовым играли сдвоенным центром задолго до того, как мир узнал о бразильской системе 4–2–4». И это лишь один из примеров его футбольного провидения.

Маслов никогда не терзался вопросами «Что делать?» и «Кто виноват?». Каждодневно, стараясь не обращать внимания на возникавшие вокруг негативные обстоятельства, делал свое дело и никогда – при неудачах – не искал виноватых. «Проиграли мы», – говорил, подчеркивая «мы», Маслов, создававший команды-семьи, команды-артели, в которых каждый – за каждого и все – за всех. И в «Торпедо» московском, и в ростовском СКА, и в киевском «Динамо»… Когда у него интересовались секретом успеха, делился им охотно: «Он заключается в нашей повседневной кропотливой работе, работе трудной. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Как балерина у станка: раз-два, раз-два… А завтра снова то же самое. Только и успеваешь переодеваться…»

Весь советский футбольный мир звал Маслова «Дедом». Придумали это ставшее легендарным имя игроки, работавшие с Масловым. «Не зря мы Виктора Александровича так называли, – говорит бывший киевский динамовец Андрей Биба. – Прекрасный психолог, тренер. И отличный дядька, душевный. Это внешне он с этими брежневскими бровями, внешней мрачностью казался злым. Но такого доброго человека еще надо поискать. Маслов никогда не называл нас по фамилиям. Всегда обращался ласково: Андрюшка, Валюшка, Валерка, Витюшка, Олежка. Нам это было приятно. Мы Маслова восприняли прежде не как тренера, а как человека. А уже потом – как тренера. Сразу увидели, что это наш человек, что он пойдет с нами в огонь и в воду».

Если московское «Торпедо», команду своей юности, самую любимую, Маслов сделал четвертым чемпионом страны, создав, по выражению журналиста Льва Филатова, «очаровательную командочку» и нарушив казавшуюся железобетонной гегемонию трех московских клубов – «Динамо», «Спартака» и ЦСКА, – то Киев он превратил в столицу советского футбола. 60-е годы стали «десятилетием Маслова».

В киевской команде все считали себя лидерами, все хотели играть и не сомневались в своей исключительности. Маслов, по словам Бибы, «сумел все наши амбиции скрутить в клубок, заставить работать на благо коллектива, но никто из игроков при этом не потерял свою индивидуальность». До прихода Маслова в киевское «Динамо», к примеру, из этой команды в сборную СССР за двенадцать лет (с 1952 года по 1963-й) – на короткое время – попали лишь шесть футболистов, а при Маслове из Киева в сборную игроки стали вызываться, образно говоря, «толпами». За семь его динамовских лет, отмеченных тремя чемпионскими титулами и двумя Кубками, в сборной СССР играли четырнадцать киевлян, причем тринадцать из них (а еще один первый раз попал в сборную из масловского «Торпедо») дебютировали в национальной команде.

В матчах чемпионата мира в 1966 году в Англии принимали участие восемь футболистов, в разные годы тренировавшихся у Маслова в «Торпедо», СКА и киевском «Динамо».

«Это был удивительный человек, – говорит патриарх отечественного футбола Никита Симонян. – Не имея специального высшего образования, он был одним из самых успешных тренеров своего времени, где бы он ни работал, везде добивался успехов. Доселе не снискавшее славу “Торпедо”, заводской клуб, он сделал чемпионом СССР, вместе с киевским “Динамо” трижды подряд завоевывал золотые медали. В начале 70-х я возглавлял “Арарат”. Когда решил покинуть команду, ее руководители попросили порекомендовать тренера, который мог бы продолжить начатое дело. Не колеблясь, предложил кандидатуру Виктора Александровича Маслова и, как оказалось, не прогадал. Сразу же привести команду из маленькой республики к победе в Кубке СССР – многое значит в нашем непростом деле».

Использованные мною источники для понимания происходившего с автозаводской командой в момент ее возникновения, становления и развития – самые что ни на есть надежные. Это, прежде всего, лучший историк московского футбола Александр Савин, перу которого принадлежит внушительный том под названием «Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях, цифрах и фактах». Это и известный историк (и тоже – лучший) отечественного спорта вообще и футбола в частности Аксель Вартанян. Это, конечно же, такие летописцы «Торпедо», как Иван Тимошкин, Сергей Колпакчи. И, наконец, это подвижники – поклонники торпедовской команды из исторического клуба «Верим в “Торпедо”!» С благодарностью считаю их полноправными своими соавторами в той части повествования о Викторе Александровиче Маслове, где речь идет о 20–40-х годах прошлого столетия.

По Маслову-игроку нельзя было не обратиться к материалам газеты «Красный спорт», подобранным Алексеем Лавровым, из которых можно узнать немало интересного по дебютному для «Торпедо» сезону.

Не мог не воспользоваться я сведениями, обнародованными историком молдавского спорта вообще и футбола в частности Андреем Проданом, – единственным, наверное, источником хоть какой-то информации о работе Маслова в Кишиневе.

По ростовскому периоду Маслова я обращался к деталям, приведенным в книге Ростовского книжного издательства «400 трудных таймов» (с благодарностью авторам – Валерию Елагину, Валентину Скорятину и Алексею Чупринину) и имеющим самое непосредственное отношение ко второму сезону Виктора Александровича Маслова в ростовском СКА.

Среди исследователей киевского периода работы Маслова стоит в первую очередь выделить журналистов Юрия Корзаченко, Юрия Кармана, Константина Паткевича и Олега Вострякова. Им я тоже не могу не выразить свою благодарность.

Глава 1
Начало пути – Маслова и «Торпедо»

Виктор Александрович Маслов родился 14 (27) апреля 1910 года в Москве. Вырос в Замоскворечье, в районе Крестьянской заставы. Дом семьи Масловых находился в самом начале Воронцовской улицы, ровно напротив того места, где стоял и по сей день стоит универмаг. Когда Виктор Александрович с сыном Сашей ездил спустя годы на трамвае номер 12 в Воронцовские бани или на Калитниковское кладбище и проезжал мимо Крестьянской заставы, он показывал сыну место, где родился.

Отца Виктора Александровича звали Александр Иванович. Издание «Вся Москва. 1917» указывает на «Маслова Александра Ивановича, Воронцовская, 52, тел. 243-00, мясная торговля». Ранее, в 1910 году («Вся Москва. 1911»), там же, на Воронцовской, в доме Александровой (Воронцовская, 52), Александр Иванович Маслов занимался пивной, мучной и масляной торговлей.

Дом № 52 на Воронцовской улице назывался «домом Александровой». Построил его в 1895 году архитектор И. А. Иванов-Шиц, а через семь лет перестраивал архитектор А. О. Гунст.

Сын Виктора Александровича Маслова Александр вспоминает: «Ни отец, ни тетя Люся (Людмила Александровна Маслова, сестра Виктора Александровича. – А. Г.) практически никогда не упоминали о своих родителях». По масштабам бизнес Александра Ивановича Маслова не был, судя по всему, крупным, но был стабильным, просуществовал он более десяти лет, причем располагался в достойном месте – в большом и красивом доме, где семья Масловых снимала и квартиру.

В издании «Вся Москва. 1917» – последнее упоминание о Маслове А. И. В следующем издании (за 1923 год) А. И. Маслова уже нет, хотя, как известно, этот год и последующие несколько лет считались весьма благодатными для розничной торговли благодаря нэпу.

«Семья отца, – говорит Александр Маслов, – длительное время занимаясь таким бизнесом, должна была, по всей вероятности, иметь какие-нибудь материальные накопления, хоть колечки, хоть столовое серебро, хотя бы что-то, что было бы передано детям и передавалось затем из поколения в поколение. Ничего подобного ни у отца, ни у Людмилы Александровны (она моложе отца на два года) не было. Вообще ничего у них от родителей, кроме двух-трех фотографий, не осталось».

Александр Викторович предполагает, что его бабушка и дедушка в то смутное время трагически погибли, дом 52 на Воронцовской был разграблен и сожжен, а «отец и его сестра, скорее всего, были подобраны и спрятаны кем-то из родственников». «Тему эту в семье никогда не поднимали и события тех времен не обсуждались. Я, к примеру, – говорит Александр Маслов, – спросил однажды у родителей о репрессиях 30-х годов: пострадал ли кто-то из их знакомых и друзей. Ответ был просто неожиданный – родители практически ничего в деталях не знали и не слышали в своей среде. Вспомнили только, что были какие-то проблемы у кого-то из братьев Старостиных, но без последствий известного характера, то есть без гибели в лагерях».

Сведений о детстве и юношеских годах Виктора Александровича не сохранилось. Те, что есть, – обрывочны; цельной картины на их основе не нарисовать.

Спортивный путь рабочего парня Виктора Маслова, окончившего школу фабрично-заводского ученичества для подростков при предприятии (фабзавуч, организованный для подготовки квалифицированных рабочих кадров на заводе Автомобильного московского общества – АМО), начался в клубе «Пролетарская кузница» – предтече автозаводской команды. В фабзавуче, в котором учился Маслов, помимо обычной классной и практической работы в мастерских имелись и физкультурные кружки, в том числе по боксу, тяжелой атлетике, плаванию и шахматам. Очень любили заводчане городки, стрельбу, позже – волейбол и легкую атлетику, а вот своей организованной секции футбола у них долго не было. Хотя футбол в районе был популярен.

На рубеже веков вокруг «паспортных данных» «Торпедо» сформировалась довольно странная ситуация: тогда как некоторые клубы разными способами пытались увеличить свой исторический возраст, торпедовцы какое-то время предпочитали, вопреки данным знаменитого футбольного историка и статистика отечественного футбола Константина Сергеевича Есенина, считать датой своего образования не 1924 год, а ноябрь 1930-го. Отказываясь тем самым от предписываемой им связи с «Пролетарской кузницей», чьи футболисты составили основу созданного в 1930 году на ЗИЛе (в то время АМО) футбольного клуба. Логика была такова: несмотря на то что многие игроки прекратившего существование РДПК («Рабочий дворец “Пролетарская кузница”») перешли в новообразованное «Торпедо», это не дает повода соединять биографии двух разных команд воедино. Но, как видно, все-таки прав был именно Константин Сергеевич Есенин…

В 1893 году за Симоновской слободой в Москве обосновалось Восточное общество товарных складов (примерно на месте домов № 2–4 по Автозаводской улице). По названию акционерного общества улица, проходящая мимо монастыря, была названа Восточной. В конце XIX века Симонова слобода превратилась в крупный рабочий поселок, а Тюфелева роща стала излюбленным местом нелегальных сходок рабочих Симоновки и Замоскворечья.

А в 1916 году именно здесь началась история Московского автозавода. «Вчера, 20 июля (2 августа по новому стилю. – А. Г.) в Ильин день, в Тюфелевой роще, за Симоновым монастырем, прошла закладка первого в России автомобильного завода, строящегося товариществом Автомобильного московского общества (АМО)… Рядом с заводскими зданиями в сосновом бору строится уже рабочий поселок: большие здания для квартир служащих и холостых рабочих и отдельные домики для семейных рабочих, с садами и огородами», – писала пресса тех лет. Главными владельцами предприятия являлись братья Сергей и Степан Рябушинские.

Данных о том, что непосредственно на территории Автомобильного московского общества до конца 20-х годов ХХ века играли в футбол, нет. Но именно на территории бывшей Тюфелевой рощи и родилась команда «Торпедо». СУКС – Симоновский участковый клуб спорта – был создан как филиал районного отделения Всеобуча в 1918 году для руководства в районе развитием физической культуры и спорта. Скорее всего, это была команда Рогожско-Симоновского клуба спорта (РСКС). О ее создании в начале 20-х годов вспоминал заслуженный мастер спорта СССР Михаил Сушков, начинавший играть в 1913 году в футбол в 14-летнем возрасте в дачной команде поселка Расторгуево, а затем выступавший за коллективы «Мамонтовка», СКЗ, «Яхт-клуб Райкомвода», «Трехгорка», АМО… Основу РСКС волевым порядком составили «мобилизованные» футболисты, игравшие в разных командах Москвы, но жившие в Ленинской (бывшей Симоновской) слободе и в соседнем Замоскворечье. Вошли в нее и несколько бывших игроков СКЗ. А фаворитами в РСКС тогда были братья Канаевы – Павел, Василий и Константин, а также Симаков, Зуев, Силин. Там же начинали играть братья Поляковы – Андрей, Василий и Сергей. Через пару лет это «искусственное новообразование», поиграв в классах «Б» и «А», распалось, и почти все футболисты перешли в «Рускабель».

Говоря об предыстории заводского клуба, часто ссылаются на «Симоновский кружок спорта» – одну из сотен существовавших тогда «диких» команд, основанную в 1914 году. Есть и другие данные. По воспоминаниям местных рабочих, около 1913 года в слободе возник клуб под названием «Просвещение». Он находился в бывшем трактире Сорокина (с ноября 1935 года на этом месте – Ленинская слобода, 17 – была фабрика-кухня). Вероятно, вскоре после Октябрьской революции 1917 года на базе клуба «Просвещение» был организован Симоновский рабочий клуб «Труд и творчество», при котором имелась футбольная команда, принимавшая участие в первенстве Москвы. Но особых успехов она не добилась и вскоре исчезла с футбольного небосклона. Некоторые ведут отчет торпедовской родословной еще с 1910 года, когда был образован Замоскворецкий клуб спорта (ЗКС), но никаких оснований считать ЗКС прародителем «Торпедо» на самом деле нет. Скорее, наследником ЗКС может считаться команда завода «Красный пролетарий». Во всяком случае, исходя из географического положения стадиона «Труд» на Мытной улице. Здесь совпадение почти стопроцентное.

Как уже было сказано, есть основания полагать, что основа спортивного клуба «Торпедо» была заложена в 1924 году, когда профсоюзом металлистов и райкомом комсомола был организован Симоновский объединенный клуб – «Рабочий Дворец “Пролетарская кузница”» (РДПК). Вопреки бытующим утверждениям РДПК не был чисто «спортивным» клубом (как, впрочем, и многие другие учреждения того времени). Физкультура и спорт составляли только часть его деятельности, причем не самую главную. История РДПК такова. В 1922 году в бывшей Симоновой слободе значились театр и два клуба (РКСМ и «Труд и творчество»), в которых работали драматический, литературный, музыкальный и марксистский кружки; читались лекции. В театре два раза в неделю ставились спектакли и показывали кино.

Перед зданием клуба был расположен небольшой сад с высокими тенистыми деревьями, висела надпись: «Рабочий Дворец МГСПС “Пролетарская кузница”». Там работали кружки: фотографический, изобразительного искусства, радио, шахматный, кройки и шитья, хоровой, струнный, духовой оркестр; на втором этаже находилась библиотека. Была и спортивная секция. На стенах висели лозунги («Клуб – кузница пролетарской революции», «Металлист, запишись в члены клуба», «Хулиганство есть социальное зло», «Долой пьянство и хулиганство» и др.). В теплое время года клубная работа проходила на летней спортивной площадке в районе площади перед нынешней станцией метро «Автозаводская». Эта площадка была выстроена в 1918–1919 годах бельгийскими специалистами завода «Динамо» с помощью молодежи окрестных улиц и переулков. На ней иногда проводил свои матчи легендарный СКЗ, прозванный «Стрекозой». Здесь жители района и познакомились с волейболом, а позднее – с футболом. Целыми днями не утихали спортивные страсти детворы, а в вечернее время – и взрослых. Потом кочковатую, вытоптанную площадку «Стрекозы» значительно расширили, засеяли травой, и в 1927 году она занимала территорию в 3,3 гектара. Это уже был небольшой, уютный стадиончик на пять тысяч зрителей.

Кроме двух футбольных полей с естественным покрытием здесь находились баскетбольная, две волейбольных, теннисная и городошная площадки, гимнастический городок, спортивный зал, легкоатлетическая беговая дорожка на 375 метров и лодочная станция на Москве-реке. В специальной беседке была и летняя читальня, где из клубной библиотеки выдавались книги.

Вот что писала по этому поводу пресса тех лет: «Далеко за заставой, там, где многоэтажные каменные кварталы уже почти совсем переходят на крошечные деревянные домики, на самом конце Ленинской слободы, между складами вырос и окончательно укрепился физкультурный очаг – стадион рабочего дворца “Пролетарская кузница”. Там, где раньше был пустырь, где играли в карты и орлянку, теперь выстроены резные павильоны, спланированы спортивные площадки, устроен гимнастический городок и бьют в глаза ярко-красные, через все трибуны, плакаты: ЗДОРОВЫЙ РАБОЧИЙ – ЛУЧШАЯ ОПОРА ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА!»

«Это был зеленый оазис среди прокопченных грохочущих цехов. Выкрашенные масляной краской серо-голубые трибуны с деревянными скамьями, скромные, но ухоженные клумбы при входе», – таким запомнился стадион РДПК журналисту Юрию Ваньяту, преданному болельщику «Торпедо». Именно на этом стадионе и играла команда РДПК.

Вскоре футбол занял важное место и в жизни РДПК, который стал главной спортивной силой Ленинской слободы. Семь футбольных команд «Кузницы» привлекали заводскую молодежь с окружающих предприятий. К началу 30-х годов команда РДПК играла в широких красных рубашках с воротниками и белых трусах. Клуб был заявлен во вторую группу чемпионата города. Вот тогда Виктор Маслов, спортом давно занимавшийся, и пристрастился к футболу.

Как вспоминал Юрий Ваньят, «сила РДПК была не в его первой команде, которая по классу уступала, скажем, “Пищевикам”, “Динамо”, а в исключительно дружеской, волевой футбольной артели младших команд, где тон задавали автозаводцы, будущие торпедовцы. Именно они, а особенно вторая и четвертая, часто выигрывали первенство Москвы в своих категориях. А это давало РДПК хорошую сумму очков в коллективном зачете столичного традиционного турнира».

Ошибался Юрий Ваньят только в одном. Основу РДПК никогда (за исключением, пожалуй, последнего года существования клуба) не составляли автозаводцы. Большинство футболистов РДПК были выходами с завода «Динамо» – главного инициатора создания «Пролетарской кузницы». В своей беседе с Константином Есениным Виктор Александрович Маслов четко указывал на это. Сам Маслов по путевке биржи труда пришел работать на АМО 4 февраля 1930 года и сначала играл за РДПК, а «футбольные университеты» проходил в «Горняках». Присутствие автозаводцев в РДПК стало увеличиваться только с началом реконструкции предприятия.

С 1925 года футболисты РДПК стали выступать в первенстве Москвы, где играли шесть лет, из них четыре в первой группе (1925, 1926, 1929, 1930). Первая клубная команда РДПК в чемпионатах Москвы особых успехов действительно не добивалась (1926 год – последнее, 7-е место; 1929-й–5-е место, 1930-весна – 2-е место, 1930-осень – 5-е место), уступая в большинстве матчей спортсменам более опытных клубов – «Пищевикам», «Динамо», ОППВ, «Трехгорке». Но в 1927 году «Кузница» в клубном зачете первенства Москвы по футболу победила в переходном матче сильный рабочий клуб имени Астахова и вошла в группу сильнейших, где неоднократно занимала призовые места. Участвовала она в первой Спартакиаде страны (1928 год). Здесь футболист и легкоатлет Вячеслав Орлов разделил 3–4 места в прыжках в высоту со скандинавскими спортсменами, гостями Спартакиады.

Со временем в «Пролетарской кузнице» всё большую активность начинают проявлять сотрудники АМО, в том числе энтузиасты развития рабочего спорта И. Зайцевский и С. Троицкий, а также ветераны российского спорта П. Ноготков и А. Решетов. 23 сентября 1929 года вышло постановление ЦК ВКП(б) о перестройке физкультурного движения в стране. Этим документом предусматривалось создание Всесоюзного Совета по физической культуре, в руки которого переходили руководство физическим воспитанием трудящихся и создание добровольных спортивных обществ (ДСО), призванных объединить в своих рядах спортсменов и физкультурников по профессиональному признаку, организовать работу по развитию физкультуры и спорта в различных отраслях промышленности, сельском хозяйстве, армии.

В рамках ДСО организовывались и футбольные клубы. В соответствии с решением I Всесоюзной конференции профсоюзов по физической культуре и спорту, состоявшейся 10–17 ноября 1930 года, о построении физкультурных организаций по производственному принципу, «Пролетарская кузница» прекратила свою деятельность. Свои собственные коллективы физической культуры создали на АМО, «Динамо», велозаводе и других предприятиях района. Именно этот год и признан был годом зарождения «Торпедо». В 1931 году на автозаводе было уже 30 цеховых команд.

Деятельное участие в создании новой команды приняли Сергей Троицкий, долгие годы выступавший в «Унионе», «Яхт-клубе Райкомвода» и «Трехгорке» (за РДПК он играл в хоккей), футболисты РДПК Василий Канаев, Борис Сигачев, Анатолий Емельянов и Виктор Маслов.

В начале 1930-х годов футбольная команда автозавода (чаще всего она играла в форме фиолетовых цветов, за что игроки получили в народе прозвище «фиолетовые») являлась одной из сильнейших среди коллективов промышленных предприятий страны. С 1931-го до конца 1932 года она выступала под названием «АМО», а с 1933-го по апрель 1936-го – команда «Завода имени Сталина», сокращенно «ЗИС». В 1931 году, впервые выступая на первом Всесоюзном смотре-конкурсе коллективов физической культуры, коллектив занял 2-е призовое место.

В год своего дебюта, в 1931 году, команда АМО сумела занять 5-е место в осеннем первенстве Москвы. Игроками команды в те годы были: Виктор Павлов, Георгий Курский, Василий Канаев, Анатолий Емельянов, Борис Сигачев, Виктор Маслов, братья Путистины, Алексей Шапошников, Сергей Поляков, Вячеслав Орлов, Иван Филиппов, Дмитрий и Александр Липгардт…

Позже пришли несколько новых игроков, ставших впоследствии известными, в частности, защитник Михаил Рущинский, полузащитники сборной Москвы Виктор Дубинин и Михаил Сушков, воспитанник «Горняков», успевший поиграть в «Трехгорке», а также Константин Щегодский, ставший позднее игроком киевского «Динамо» и снискавший славу одного из лучших центральных нападающих страны («Спартак» включил его в свой состав в памятном матче с басками в 1937 году).

Руководить командой стал Сергей Троицкий. Маслов, окончивший специальные курсы инструкторов, выполнял функции играющего тренера. Год спустя в команде появился настоящий тренер – Сергей Васильевич Бухтеев, самый, пожалуй, недооцененный в отечественном футболе специалист.

«На следующий год после приезда басков на старте нового сезона вдруг вспыхнула звезда новичка первенства – московского “Торпедо”, – писал в своей книге «Вечная тайна футбола» Михаил Иосифович Якушин. – Индивидуально игроки этой команды были менее сильными, чем футболисты ведущих наших клубов, но один за другим ими оказались поверженными “Спартак”, киевское “Динамо”, “Металлург”… Секрет успеха автозаводцев был прост. Пока другие команды раскачивались, они решительно перестроили свою игру по системе “дубль-вэ”.

Руководил в ту пору “Торпедо” Сергей Васильевич Бухтеев – образованнейший и культурнейший, скажу вам, человек. Он сам был хорошим футболистом, играл еще до революции за знаменитый клуб “Новогиреево”, а потом – за сборные Москвы и РСФСР. Им написан один из первых у нас специальных учебников “Основы футбольной техники” (служил многим поколениям футболистов и тренеров. – А. Г.). Бухтеев свободно владел английским языком и внимательно следил за зарубежной спортивной литературой. Сначала теоретически, а затем и практически – на матчах с участием сборной Басконии – он убедился в достоинствах системы “дубль-вэ” и начал осваивать ее в своей команде».

Бухтеев считается одним из пионеров московского футбола. Придя в команду, он стал прививать игрокам культуру общую и футбольную. По-новому организовал тренировки, планировал их, стал практиковать то, что ни один из его коллег до этого не практиковал, – двухразовые занятия.

Во-первых, Бухтеев очень точно выделил игроков основного состава, и состав этот практически не менялся три года. Во-вторых, новый тренер уже тогда – в начале 30-х годов – считал, что пять нападающих, играющих в линию, не самый удачный вариант для развития командных атак, во всяком случае не единственный. «Это, – говорил журналист Валерий Березовский, – была смелая по тем временам мысль, многие ее не приняли, а кое-кто даже встретил в штыки. Бухтеев, не проработав и сезона, ушел из клуба, но успел привести команду ЗИС к победе во всесоюзном турнире лучших профсоюзных команд».

В 1938 году после приезда сборной Басконии (она проводила товарищеские матчи в СССР в 1937 году) почти все советские команды стали отходить от прежней тактической формулы «пять в линию» и разрабатывать увиденную у басков систему «дубль-вэ». Бухтеев, естственно, был в первых рядах новаторов: экспериментировать с этой системой он начал еще до приезда басков. Сергей Васильевич следил по мере возможности за футбольной литературой, и статьи о футбольной тактике привлекли его внимание. Изучая попадавшие ему в руки материалы, Бухтеев пришел к выводу: необходимо не только иное ведение игры, но и иного рода исполнители. Под свои задумки он стал подбирать футболистов. Так в «Торпедо» появился необходимый при новой системе таранный центральный нападающий Синяков, которого Бухтеев приглядел в совершенно рядовой команде «Старт». Уже в 38-м Синяков стал лучшим бомбардиром команды в сезоне – 15 мячей в 25 матчах. Демобилизовавшихся из армии Кочеткова и Петрова Бухтеев расставил на поле в полном соответствии со своими задумками: нападающий Кочетков получил роль оттянутого назад полузащитника, то есть стал прообразом стоппера, а Петров вместе с Рязанцевым выполняли функции оттянутых назад, поближе к полузащите (в которой справа действовал Виктор Маслов, капитан команды) нападающих. Схема, применявшаяся Бухтеевым в 1938 году, походила не только на «дубль-вэ», но, временами, и на 4–3–3.

Виктор Александрович Маслов, всегда учившийся у людей, с которыми работал, первым своим учителем в тренерском деле называл Сергея Бухтеева. (Как, к слову, и знаменитый хоккейный специалист Анатолий Владимирович Тарасов.) «Бухтеев, – рассказывал Василий Поляков, – посвящал нас в тонкости игры, по-новому планировал и организовывал тренировки, впервые организовал двухразовые занятия. Все это тогда было в новинку. Но главное – Сергей Васильевич постоянно “зажигал” нас. “Игра умирает, – часто говаривал он, – когда на нее начинают смотреть как на ремесло. Футбол – это искусство, и, как всякое искусство, он требует вечного горения, свободного полета мысли и дерзновенной мечты. Только там, где соблюдаются эти законы, футбол остается футболом”».

По словам торпедовского летописца Ивана Тимошкина, Бухтеев первым из советских специалистов заговорил о футболе как о науке, возведя тренировочный процесс, а с ним и саму игру в ранг искусства. Так, в 1938 году в Тбилиси прошел первый всесоюзный сбор тренеров. Бухтеев был одним из тех, кто читал там лекции, а среди его слушателей оказался Борис Аркадьев, ставший впоследствии выдающимся советским тренером. Бухтеев считался – и по праву – тренером-новатором. Он придавал огромное значение восстановительным мероприятиям, снятию с игроков психологических «вериг», излишнего эмоционального напряжения.

По словам Валентина Александровича Николаева, известного отечественного тренера, игравшего в армейской команде у Бухтеева, «своими новациями в организации учебно-тренировочного процесса Сергей Васильевич значительно обогнал время, в теоретическом и практическом отношении шагнул далеко вперед… Тренер ЦДКА применял в тренировочном и восстановительном процессах все то, что сейчас выдается, порой, за новшества».

Однако Бухтееву удалось проработать только три с небольшим года. Его тренерская карьера была оборвана в 1941 году. Предлог, если он в те годы вообще был важен, оказался достоин его авторов. За грубость нескольких футболистов во встрече ЦДКА и ленинградского «Динамо» (Бухтеев тогда руководил армейцами) решили наказать тренера – как ответственного за воспитательную работу – и отстранили его от должности. Через два года после окончания войны Бухтеев был арестован и исчез бесследно в лагерях.

Что выдвинуло Бухтеева в ряды ведущих специалистов того времени? Прежде всего творческая перестройка существовавшей тогда системы игры «дубль-вэ». В отличие от оригинала, где пятерка нападающих действовала в линию, он придал ей изогнутую форму, подобную росчерку пера: трое футболистов были выдвинуты вперед (два фланговых нападающих и один центрфорвард), а двое других, оттянутые назад, стали полусредними. Такая, казалось бы, незначительная перестановка стала настолько неожиданной для соперников, что в первых семи матчах чемпионата-38 «Торпедо» забило 22 мяча, 18 из которых пришлись на долю дуэта нападающих – Синякова и Петрова.