Опыт науки изящного

Вступление

§ 1. Пояснить общие условия и законы, по коим изящное, существуя в ряду прочих предметов окружающего нас мира, занимает место и между явлениями человеческого сознания, то есть в порядке наших мыслей и чувствований, есть задача науки изящного.

§ 2. Возможность разрешить сию задачу основывается а) на врожденном, темном чувстве, которым каждый человек и каждый народ на своем языке различает по крайней мере красивое от безобразного, б) на необходимости идеи изящного, которая не только никогда не теряется в человечестве, подобно всему случайному или произвольному, но имеет еще непосредственное отношение к жизни, и наконец, в) на многих явлениях, как для темного чувства, так и для ясной идеи равно удовлетворительных.

§ 3. Требованиям и условиям, какие предполагаются во всякой совокупности очевидных истин, подвергает себя и наука изящного, которая по сей причине не довольствуется ни историческим исчислением существующих уже произведений, ни простым пояснением и критикою сих произведений, ниже начертанием правил для известного класса оных, например, теории только искусств или даже одной словесности, а, вводя в сущность своего предмета, то есть изящного, показывает (неизменные начала его во всем том, что подлежит его влиянию.

§ 4. Это необходимо и разделяет науку на две части: на чистую, или общую, и на прикладную. В первой поясняется идея изящного: а) сама в себе или во внутреннем ее составе, б) со стороны сил, коими содержится и приводится в движение, в) в общих ее отношениях к чувственному миру, которыми она изменяется в своих явлениях. Вторая рассматривает изящное в особенных видах искусства.

§ 5. Отсюда явствует, что подобная система изящного не есть а) эстетика, которою, как теорией чувственного познания, изящное, открытое для деятельности благороднейших сил души, приводится в связь только с низшими, страдательными ее способностями, какова чувственность; б) ее не можно назвать и собственною наукою вкуса, если сия последняя оценяет изящное только по его впечатлениям в сердце, то есть рассматривает особенный род сопровождающего оное удовольствия, не касаясь сущности искусства и красоты; в) еще же менее наука изящного есть техника искусства, которая имела бы целью образовать художников и поэтов, ибо творить вообще не есть дело человеческой науки.

§ 6. Но предоставляя сие образование художников и поэтов первоначальному творческому таланту, изучению вечных законов вещей и тщательному рассматриванию удачных творений искусства и природы, теория принимает на себя только обязанность утвердить неопределенные понятия прекрасного в светлой области человеческого ведения, предохранить оные от искажений и произвольных толков и вообще оживить любовь к идеалам, от коих зависит все великое и благородное в искусствах, науках и в жизни.

§ 7. Наука изящного поздно вошла в состав человеческих познаний. Весьма естественно, но не столько потому, что здесь надлежало много частных опытов, наблюдений, рассеянных замечаний подвести под одну точку; не столько потому, что внутреннее ощущение, к которому будто и относятся ее предметы, по своей природе темнее и таинственнее прочих явлений душевной жизни, каковы, например, мысли и желания, – сколько потому, что обрабатываемая ею идея сама по себе многосложна и предполагает более вещей и условий, нежели какая-либо другая. Таким образом, хотя искусство и красота искони знакомы человеку, однако ж теория оных могла составиться только по усовершенствовании прочих соприкосновенных с нею теорий – истинного и доброго, то есть по усовершенствовании общей науки, с которою она необходимо разделяет и начала и методу.

§ 8. История представляет три периода, кои теория изящного совершила, а именно:

а) Период простых чувственных наблюдений, в котором красота означала приятную натуральность явления. Так полагали из древних: Аристотель и Гораций; из новых Баттё, Поп, Хоум, Бёрк.

б) Период смысла и логических его соображений. Здесь красоту составляло чувственно познаваемое совершенство, то есть понятие или единства в разнообразии, или множества отношений, или чувствами объемлемой формы соразмерности. Знаменитые мужи сего периода суть: А. Баумгартен, Дидро и Кант с многочисленными последователями.

в) Период полного владычества разума, открытый Платоном, восстановленный Винкельманом и продолженный Лессингом, Гердером, Шлегелями и другими. Здесь слышим о творческой фантазии, о жизни, предполагаемой во всяком изящном произведении, об идеях и об их согласии с формами, о соединении всех потребностей человеческой природы, о красоте как об откровении или отблеске совершеннейшего бытия и проч.

Науки изящного
Часть общая, или чистая, содержащая в себе теорию изящного

Изящное, рассматриваемое в его сущности или в идее

§ 9. Человек есть гражданин двух миров – видимого и невидимого. Первому принадлежит он своею чувственно-органическою стороною, второму – духовно-нравственною, и судит о всяком данном предмете по коренным законам трояких сил своей природы, то есть по законам разумения, хотения и чувствования.

§ 10. Законы первого порядка касаются бытия или свойства вещей, божественных, мирских и человеческих, существующих независимо от нас, и высочайшая идея для сей умственной части есть истинное. Законы второго порядка суть законы деятельной воли человека, сообразно с коими представляет и оценяет он явления относительно к требованиям нравственного сознания. Явления они подчинены собственным его силам, производящим перемены в видимом мире, и измеряются идеей доброго. Наконец, законы третьего порядка основаны на чувственности, то есть на способности живого существа ценить вещи по их приятному впечатлению в организме. Сия приятность, зависящая частью от первоначального устройства предметов, частью от привычки, от размышления и проч., составляет высочайшую цель чувственной жизни.

§ 11. Что сообразно с законом сих трояких оил, что содержит оные в движении и доставляет им пищу, – все то влечет к себе склонности и желания человека, кои по сей причине разделены между истинными, добрыми и приятными предметами, занимающими его или внутренним их достоинством, или особливым отношением к его воле, или наружною их прелестью.

§ 12. Но человек не только ищет истинного, доброго и приятного, а стремится еще и к полному, неограниченному обладанию сими благами духовно-чувственной его природы, ибо то, что он всякий раз находит в своих познаниях, деяниях и ощущениях, не насыщает врожденных идей и потребностей, указывающих ему нечто лучшее, бесконечное. На сем основывается расположение к играм, всеобщая наклонность к упражнению своих сил; на сем основываются неудержимые отрывы творческой силы художника, пытливость философа и проч.

§ 13. Таким образом, по силе высших идей и потребностей умственной природы человек старается внутреннюю сущность и общую связь творения объять безусловным ведением; по силе идей и потребностей нравственной природы подчинить себя во всех своих деяниях своевластию неограниченного хотения; по силе идей и потребностей чувственной природы окружить себя везде предметами, которые совершенством своего явления радовали бы сердце его и питали в нем любовь к блаженству жизни.

§ 14. Посему то, что он предполагает во всех сих движениях, есть возможное совершенство умозрительного, нравственного и чувственного рода. В первом отношении он любит как взаимное согласие мыслей и представлений относительно к формам деятельности, так равно и то, что посредством их познает существенного и положительного в самых предметах. Следовательно, совершенства разумения на одной стороне суть порядок, связь, единство; на другой – подлинное и вероятное, полезное и соразмерное, великое и новое, особенное (характеристическое) и разнообразное и проч. Во втором отношении радует его одно уже беспрепятственное употребление свободных сил, кои сами себе дают закон, а еще более пленяется он явлениями решительных нравственных помыслов в поступках и в изделиях. В третьем отношении совершенство мы приписываем не тем предметам, которые только не угрожают нам разрушением организма, а тем, которые легкостью объема и обзора, особенною игрою цветов и стройностью звуков производят отрадные движения жизненных сил.

§ 15. Правда, жаждая из трех поименованных сил, первоначально стремясь к особенным совершенствам своей природы, необходимо изменяет и наши желания по своим отдельным интересам и судит о предметах независимо от прочих, даже в противность им. Но не менее справедливо и то, что человек, по единству существа своего, как малый мир, желал бы обладать совершенствами своей природы в совокупности; желал бы свое истинное и доброе, по себе нечто идеальное, созерцать в таких произведениях, которые увеселяли бы его чувства. Из сего-то источника проистекает: а) со стороны познаний-потребность правдоподобия мыслей, то есть сообразности с чем-либо уже известным, и ясности, достигаемой посредством чертежей, образов, сравнений, притч; б) со стороны воли – потребность благоприличия в достохвальных даже деяниях; в) со стороны чувств – потребность выбора в наслаждениях прочных, с достоинством человека совместных и не изнуряющих души, а укрепляющих ее силы.

§ 16. Сия потребность духовно-чувственного существа раскрываться в таких явлениях, в (которых и умственные и нравственные силы его находят одинаковую занимательность, называется эстетическою, а самые предметы, по возможности удовлетворяющие оной, – изящными, которые, как соответственные устройству нераздельной нашей природы и ее усовершающие, сопровождаются решительным ее одобрением, коль скоро восчувствована нужда сего усовершения или не подавлена владычествующим направлением сил к определенной стороне.

§ 17. Таким образом, эстетическое расположение напрасно ищет себе удовлетворения там, где предметы согласуются с требованиями или одного ума, или одного нравственного закона, или одной чувственности, ибо теоретически совершенная сторона ученых произведений и нравственное совершенство геройских деяний, очевидно, сами по себе столько же далеки от изящных, как и занятия или чувствования приятные, коих нередко мы стыдимся или в коих еще чаще раскаиваемся.

§ 18. Еще же менее удовлетворяется эстетическая потребность там, а) где нелепое, темное, площадное и проч. оставляют ум в бездействии, б) где прямо неблагоприличное, злое, низкое оскорбляют добрые нравы, в) где отвратительное, резкое, уродливое пресекают даже всякое сношение чувств с предметами.

§ 19. Но хотя ни одно из упомянутых совершенств нашей природы в отдельности не есть то, что мы называем изящным, однако ж каждое из них, с известными ограничениями, необходимо входит в состав последнего, и коль скоро эстетическая потребность встречает таковое единство, то встречает удовлетворительный для себя предмет, то есть находит приятную сторону истинного и доброго. Это и есть смысл изящного. Посему изящное а) не как простая, но как сложная идея б) относится ко всем силам человеческой природы, кои притом в) предполагаются не только раскрывшимися, но и беспрепятственно, стройно действующими в приличном расположении.