Kitobni o'qish: «Я – робот»
Всё прилично, всё на месте,
Если гнёт обида плечи,
И о правде, и о чести
В пустоту бормочешь речи.
Всё прекрасно, всё как надо…
Эти горести и беды –
Суть бесценнейшего клада,
Зёрна будущей победы.
Александр Дольский
Глава 1
Утро начиналось отвратительно. А разве утро бывает добрым? Может, у кого и бывает, если его не будит проклятущий будильник, не вытаскивает из тёплой постели, не гонит в школу по тридцатиградусному морозу. Первоклашкам повезло: занятия из-за холодов отменили, а седьмые классы учатся. Куда тут денешься?!
Дэн хлопнул по будильнику – тот замолк. Приоткрыл один глаз, взглянул на красные светящиеся цифры – можно ещё минут пять полежать, натянул одеяло повыше. Опять бросил взгляд на часы – ох, вместо пяти минут пролежал все пятнадцать и не заметил.
Дэн, не открывая глаз, откинул одеяло, поёжился – на улице мороз и дома не жарко. Натянул брюки, футболку и сверху тёплый свитер, побрёл в туалет и умываться. Из ванной комнаты уже вышел бодрый, глянул на циферблат – ух, как время бежит! Позавтракать уже не успеет. Одеваться и бегом в школу, как бы не опоздать на уроки.
Успел! Дэн вбежал в школьную дверь, мимо поглядывающего на часы охранника, откинул капюшон пуховика, стал растирать замёрзшие щеки и нос. Зазвенел звонок – Дэн вздрогнул. Что же он так орёт, оглохнуть можно! Быстро снял пуховик, сдал в гардероб и бросился по лестнице на третий этаж к своему классу. А вот теперь он не успел. В класс зашёл следом за классной руководительницей.
– Воробьёв, почему опаздываешь?
– Холодно, Светлана Анатольевна.
– Всем холодно. Однако все пришли вовремя.
Тут дверь позади Дэна приоткрылась, и в класс, запыхавшись, заскочил ещё один ученик. Увидев Дэна и Светлану Анатольевну, он остановился и повесил голову.
– А у тебя, Романов, что за причина для опоздания?
– Холодно, Светлана Анатольевна, – пробормотал Романов, не поднимая глаз.
– И ты туда же. Быстро на места. Устрою я вам сегодня жару. Достали тетрадки, написали: «Самостоятельная работа».
– А мы тут при чём? Вы не предупреждали! – в классе раздался ропот, выкрики с места.
– Тихо! Что за шум? Не теряйте времени зря. Воробьёв, возьми, раздай всем листочки с заданиями.
Вот они школьные будни. Самостоятельные, контрольные работы, домашние задания невероятного размера. Учителя – тираны. Может, им нравится загружать несчастных учеников непосильной работой? Хотя, если подумать: зачем это им? Потом эти работы проверять надо, оценки ставить – скучища. Так что, наверное, всё это, должно быть, не для их удовольствия, а на пользу ученикам. Только от этого ни легче, ни веселей не становится. Правда, есть интересные уроки. Дэну, например, нравилась химия, особенно когда опыты на уроках проводили. Физика – тоже ничего, если не начинать всякие формулы писать. В формулах Дэн, само собой, неплохо разбирался, но казались они ему скучными донельзя. Учился Дэн вполне себе неплохо. Не отличник, конечно, но и не двоечник какой. Мог бы и лучше, да не самый покладистый характер портил отношения с учителями, а лень не позволяла освоить всё самостоятельно.
К обеду Дэн окончательно уяснил: если утро началось плохо, день будет тоже не сахар. На большой перемене Дэн со всем классом под радостные крики товарищей и грозные окрики учителей и дежурных добежал до школьной столовой. И с досадой обнаружил, что денег в карманах нет. Куда делись? А никуда! Сам болван! Мама вчера дала деньги на обед, и куда он их сунул? В карман джинсов. А сегодня утром кто-то, не будем показывать пальцем, проспал, торопился и про деньги не вспомнил. Может, взять в долг? Нет, не стоит, придётся обойтись сегодня без обеда. А впрочем, ничего страшного, не в первый раз! Однако в такой ситуации в столовой ему делать совершенно нечего.
Дэн в гордом одиночестве отправился к кабинету химии. В другой день он пошёл бы на школьный двор, прогуляться, но не в такой же мороз. Одна мысль о том, чтобы выйти наружу, заставила Дена поёжится. В очередной раз поднявшись на третий этаж, Дэн свернул вправо. В закутке возле кабинета было пусто – никого. Дэн скинул лямку с плеча и бросил сумку к дверям класса, дверь качнулась и скрипнув приоткрылась. Странно. Он заглянул в кабинет: не заперто и ни души. Очень странно. Да и ладно, не придётся сидеть на подоконнике, за это дежурные всегда делали замечания. Дэн подобрал сумку и прошмыгнул в класс. Сунул сумку под парту и сел на своё место, закачался на стуле.
На кафедре (так назывался стол в кабинете химии) стоял штатив и подставка с несколькими пробирками, колба с прозрачной жидкостью. Значит сегодня, будут проводить какой-то опыт. Интересно. Дэн опустил стул на все ножки, с сомнением поднялся и двинул к пробиркам. Прошёлся вдоль кафедры, ведя пальцем по краю стола, разглядывая, читая надписи на склянках. Так, серная кислота – это лучше не трогать. Опасно. Ещё какая-то металлическая блестящая стружка в закрытой банке, магний, что ли? Ой, попадёт лаборантке, если узнают, что дверь забыла запереть.
Дэн оглянулся – никого. Он окрутил крышку на банке и пинцетом вытащил небольшую металлическую стружку, положил на стол. Осторожно потрогал пальцем – никакой реакции, стружка как стружка, на вид такая же, как на уроках труда, может, посветлей только. Взял стружку в руки, повертел. Если это магний, то он должен с водой реагировать и шипеть. Надо попробовать, одной стружки никто не хватится. Дэн бросил крупинку магния на стол и огляделся. О, вот и водичка – на подоконнике стояла пластиковая бутылка, залитая по самое горлышко водой для полива цветов. Дэн осторожно, стараясь не давить на бока бутылки, не расплескать, принёс и поставил её на стол, рядом с химической посудой. Подобрал магний, окунул прямо в горлышко и сразу вытащил. Металл зашипел и нагрелся. Дэн ойкнул, выронил горячую стружку, затряс обожжёнными пальцами, зацепил бутылку с водой, она грохнулась прямо на подставку с пробирками, та полетела на пол. Осколки пробирок, брызги кислоты разлетелись по полу во все стороны, из лежащей бутылки, на стол, слабо булькая, толчками вытекала вода. Дэн замер в ужасе, глядя на дело своих рук. На звон погрома никто не отреагировал, но это ненадолго. Бежать! Срочно!
Мальчишка заметался, схватил сумку и выскочил из класса. Снаружи по-прежнему никого. Он бегом бросился прочь от кабинета. За углом притормозил, принял скучающий вид и пешком отправился в туалет. Встал у окна. Дыхание его было сбивчивым, руки дрожали – что-то теперь будет. Сами виноваты – дверь в кабинет запирать положено! Ну, это уж он, так. От отчаяния. Виноват, конечно, он. Чёрт его дёрнул, опыты ставить! Посидел бы спокойно в классе, подождал всех, а теперь попадёт. Да и с химичкой, с Еленой Владимировной, считай, отношения испортил. Жаль. Нормальная училка. А может, обойдётся?
Не обошлось, конечно. Это если что хорошее сделаешь, никто не заметит и не вспомнит никогда, а набедокуришь – будут пытать, пока всю душу не вымотают. Дэн в страхе прокручивал в голове все возможные последствия и оттого не спешил, вернулся к классу перед самым звонком. Елена Владимировна, раздвинув столпившихся у дверей семиклассников, сунула ключ в замочную скважину, покрутила. Ключ не поворачивался. Повозившись, она хмыкнула и потянула дверь – дверь открылась. Она вошла в класс и, сделав несколько шагов, замерла. Ученики напирали, и передние, потихоньку обтекая учительницу, застыли широким полукругом и примолкли, разглядывая последствия погрома. Дэн держался позади всех. Чего он там не видел?!
– Быстро все на свои места.
Ученики загомонили, но торопливо расселись по местам, под горячую руку лучше не попадаться. Елена Владимировна подошла и дёрнула дверь в лаборантскую – заперто.
– А ну тихо!
Активное обсуждение разбитых пробирок потихоньку смолкло. Все смотрели на учительницу. Дэн тоже смотрел, стараясь сделать равнодушный вид, кажется, получалось не очень. Впрочем, возбуждены были все, и на их фоне Дэн не особо выделялся.
– Кто сегодня дежурный по классу?
– Я, – встал Романов.
«Дежурный, – хмыкнул про себя Дэн, – а пришёл в школу после меня».
– Ключ от кабинета был всё время у тебя?
– Да, я же его Вам отдал.
– Почему дверь в класс была не заперта?
– Не знаю, я запер.
– Если ключ был у тебя, а дверь не заперта?
– Я откуда знаю! – повысил голос Романов. – Я запер. Может, лаборантка заходила?
– Её сегодня нет. Ты же видел, я пробирки сама расставляла.
Романов пожал плечами.
– Может, тот, кто это сделал, сам хочет признаться? – обратилась химичка к классу.
Все притихли. Кое-кто втянул голову в плечи. Елена Владимировна внимательно оглядывала учеников. Романов сел, чтобы не выделяться.
– Тебе я садиться не разрешала, твоя вина уже понятна, – сразу переключилась она на него.
– Да я-то тут при чём? – возмутился Романов, но встал.
– Класс не запер. Кто-то должен будет отвечать за разбитое оборудование, за испорченный пол.
Все и Дэн привстали со своих мест, вытянули шеи, силясь рассмотреть пол перед кафедрой. Там, куда пролилась кислота, краска облезла уродливой кляксой. Дэн мысленно застонал.
– Я запер, – в отчаянье пролепетал Романов.
– Чудес не бывает. Если запер, значит, кого-то пустил и теперь покрываешь. Или сам всё это устроил и боишься признаться. Ну? Тебе есть что сказать?
Романов только головой помотал.
– Если ты сам не хочешь всё рассказать, значит, на завтра пригласи в школу маму, пусть она тебе поможет.
Романов опустил голову. Дэну стало не по себе. Славик Романов был тихим, спокойным мальчишкой, даже каким-то беззащитным. А родители у него были строгие, и это всем было известно. Виноват был Славик или не виноват, а дома ему попадёт. Дэн совсем было уже собрался встать и признаться… но не встал. И если уж честно себе сознаться (а себя, зачем обманывать?), не встал, потому что испугался. Буквально прирос к стулу. Ещё бы! Встать перед всем классом и заявить, что это ты всё разбил. Бррр! Дэн даже плечами передёрнул, словно от озноба.
А химичка решила – разговор окончен, посадила Романова на место и занялась уроком. Иногда даже нормальные учителя бывают невыносимы. Теперь момент для признания точно упущен. Дэн совсем загрустил. Славика ему было жалко, и свою вину он чувствовал, и стыдно ему было, что струсил, не признался, и горько, что ему так не везёт. Тут соседка, Валька Трошина, пихнула его локтем в бок. Дэн вздрогнул.
– Воробьёв! О чём задумался? Иди к доске, – Елена Владимировна недовольно смотрела на Дэна.
Дэн поплёлся к доске. Тему он знал, но сосредоточиться на химических формулах так и не смог. Отвечал невпопад, запинался и получил двойку. Никогда раньше у него не было двоек по химии. Что за день сегодня такой?! Теперь повиниться перед химичкой стало почти невозможным. Оставшиеся уроки Дэн не учился, а мучился. Нет, двойка по химии его волновала не особо – его грызла совесть. А это куда хуже.
После окончания занятий, когда Дэн засовывал в сумку учебник, к нему подошёл Славка Романов. Дэн напрягся. Неужели он знает? Может Дэна кто-нибудь видел?
– Дэн, ты не мог бы за меня отдежурить сегодня? А я за тебя потом подежурю.
– Ну…
– Иванова болеет, а я сегодня никак не могу, если я смоюсь, то…
– Да ладно. Иди, конечно, – Дэн делал вид, что соглашается неохотно – кому ж охота дежурить вне очереди, но на самом деле был рад хоть чем-то помочь. Загладить вину. Хотя, как тут загладишь?
– Спасибо, – Славик заторопился.
– Славик, – окликнул его Дэн.
– А? Чего? – Романов замер уже в дверях класса.
– Да нет. Ничего, иди, – смутился Дэн.
Дэн остался в классе один. Быстро поставил перевёрнутые стулья на парты, стёр с доски, полил цветы. Сходил с ведром в туалет набрал тёплой воды. В углу за шкафом взял швабру и тряпку, быстро протёр пол в классе. Оценил: вроде чисто. Нельзя подвести Славика ещё и в этом, классная наверняка явится на беседу с родителями. Всё выскажет. Надо было хоть Славке признаться, нельзя же вот так всё на товарища свалить и жить спокойно. Завтра с утра следует всё рассказать. Дэн вылил из ведра грязную воду, ещё раз проверил: окна закрыты, свет погашен. Запер дверь класса, подёргал – нормально, действительно заперто, отнёс ключ в учительскую и побежал домой.
Теплее, чем утром, не стало. Разве что солнышко вышло, слепило, сверкая яркими искрами на снегу. Дэн торопился, по сторонам почти не смотрел, спешил домой: и холодно, и есть уже хочется, обед-то пропустил. Уже почти у самого дома на другой стороне дороги увидел Славку Романова. Тот шёл, опустив голову, не глядя по сторонам.
– Славка, – крикнул Дэн, но тот не услышал, не обернулся.
В это время перед Дэном остановился автобус, перекрыл весь обзор. Двери автобуса открылись оттуда стали выходить люди, сосредоточенно глядя под ноги. Дэн протиснулся через толпу и обогнул автобус сзади. Славик уже ушёл довольно далеко. Дэн бросился догонять, и только выбежав на середину дороги, вспомнил, что не посмотрел по сторонам. Дэн попытался притормозить, но снег на дороге был скользкий, плотно укатанный – ноги скользили. Дэн успел повернуть голову вправо и заметить приближающееся жёлтое такси, вцепившегося в руль водителя. «Только так и мог закончиться этот сумасшедший день», – промелькнула у Дэна мысль. Потом скрип тормозов, удар и темнота.
Глава 2
Говорят, что в критических ситуациях перед глазами проходит вся жизнь. И жизнь вроде не длинная, четырнадцать лет всего, но ничего подобного Дэн не заметил. Просто наступила темнота и всё. Теперь Дэн очнулся и чувствовал себя странно. Странно, что ничего не болит. Нет, не так, поторопился с выводами. Голова раскалывается. Выходит, голове больше всего и досталось. Нет, всё-таки утро добрым не бывает! Дэн приоткрыл глаза, над ним был деревянный потолок, половина которого была наклонной, и в этой наклонной части имелось окно с клочком голубого неба. «Странно, где это я? На больницу непохоже», – голова гудела, в висках стучало, но мысли были удивительно ясные. Дэн помнил всё до последнего мгновения. Он поднялся, сел на кровати и огляделся: небольшая комната, похоже на детскую. Много игрушек, кровать, тумбочка, стенной шкаф, на полу ковёр с Винни Пухом. Что за место? Дэн встал, покачнулся, схватился рукой за спинку кровати – голова закружилась. Переждал секунду дурноты. Всё вокруг выглядело не только незнакомо, но и непривычно, словно у него зрение помутилось. Дэн потёр лицо, уставился на свою руку, потом на другую. Оглядел себя и снова сел на кровать – похоже он стукнулся головой куда сильнее, чем подумал сначала. Руки-ноги были целы, ничего кроме головы не болело, но всё-всё было чужое.
Дэн поднялся на ноги, постоял, унимая головокружение. Ему казалось очень важным выяснить куда он попал, что за место. И неплохо бы выход поискать. Так… На всякий случай. Он неуверенно шагнул к двери из комнаты и осторожно приоткрыл. Высунул голову, оглядел коридор, обнаружил лестницу вниз. Крыша с окном, лестница, но обстановка явно жилая. Дача, что ли? Или загородный дом? С каждой секундой он чувствовал себя всё лучше, держался на ногах всё уверенней. Вышел, стараясь не топать, и стал спускаться по лестнице, держась за красивые, блестящие лаком, резные перила. Деревянные ступени тихо поскрипывали под босыми ногами. Внизу оказался довольно большой холл с окнами во всю стену, и за окнами зеленели берёзы. Дэн замер. На улице лето?! Он что, был без сознания полгода? Не удивительно, что собственные руки и ноги покажутся незнакомыми. Вот только где же он находится?
Дэн спустился в холл. Бывать в частных коттеджах Дэну не приходилось, но в кино-то видел. Оттого, видимо, он ощущал себя будто героем кинофильма. Только с жанром пока не определился: ужастик или всего лишь мелодрама. По обстановке отнюдь не всегда определишь. Справа аккуратный диванчик и журнальный столик, почему-то абсолютно пустой. Слева за углом холл переходил в кухню: стол, плита, мойка, холодильник – всё почти как обычно, но совершенно незнакомо. Из холла кроме входной, вели две двери в разные стороны, но не они привлекли внимание Дэна. Возле входной двери висело большое, в полный рост, зеркало. Дэн поспешил к нему и с минуту стоял, замерев на месте. Потом потрогал зеркало, постучал в него костяшками пальцев, даже заглянул за него, помахал руками, крепко зажмурил и открыл глаза. Из зеркала на Дэна смотрел абсолютно незнакомый мальчишка.
Мальчишка был самый обыкновенный: в простых шортах и футболке, босиком, возраста примерно такого же, как и Дэн, ростом, пожалуй, чуть поменьше и комплекцией потоньше. Но на Дэна он был совершенно непохож. Ну вот ни капельки!
– Это сон, – сказал Дэн вслух, и ущипнул себя за ногу. Было больно, но проснуться не получилось. – А может, я умер?
Но ни на рай, ни на ад это место никак не походило, впрочем, кто же знает, как они выглядят. Дэн не знал. Решив оставить эту загадку до поры, не то больная голова лопнет от мыслей, Дэн дёрнул входную дверь – та оказалась заперта. Тогда он побрёл осматривать дом, вдруг отыщется разгадка всей этой нелепости. Дом оказался огромным, по мнению Дэна, всю жизнь прожившего в двухкомнатной квартире. Целых два этажа, каждый много больше всей Дэновой квартиры! На каждом этаже был туалет и душевая кабинка, а на первом этаже ещё и роскошная ванна с невиданными приспособлениями. И ещё несколько жилых комнат. В одной явно обитала женщина. Дэн обнаружил в шкафу женскую одежду и сразу закрыл шкаф – постеснялся. Другая комната, очевидно, принадлежала мужчине, там Дэн тоже не стал задерживаться. «И детская на втором этаже, где я проснулся, – вспомнил Дэн. – Нормальная семья. Только я тут при чём?». Нашёлся ещё и кабинет: стол с компьютером, бумаги и ручки, книги в шкафу.
Дэн ничего трогать не стал, вернулся обратно в холл. В этот момент наружная дверь отворилась, и в дом вошли мужчина и женщина. Оба были одеты по-летнему: в шортах и майках, в лёгких сандалиях. Мужчина держал в руках объёмистый пакет. Дэн замер на нижней ступеньке лестницы.
– Доброе утро, Виталик, – сказал мужчина, и унёс свой пакет в сторону кухни.
– Привет, сынок, – улыбнулась женщина.
– Здрасьте, – неуверенно пробормотал Дэн.
– Что за «здрасьте»? – выглянул из кухни мужчина. – Скажи: «Доброе утро», и поцелуй маму. – Мужчина опять скрылся за углом, там зашумела вода.
– Доброе утро, – послушно сказал Дэн. – А вы, простите, кто?
Улыбка медленно исчезла с лица женщины, а мужчина вышел из кухни, вытирая руки бумажным полотенцем. Они внимательно смотрели на Дэна, не говоря ни слова. Дэн тоже молчал. А что тут скажешь?
– Виталий, диагностика, – сказал мужчина.
– Чего? Я не понял, простите.
– Вань, что это? – беспокойно спросила женщина.
– Не беспокойся, дорогая, какой-нибудь сбой. Сейчас я всё проверю. Думаю, ничего страшного, – мужчина почти не глядя зашвырнул мокрый комок полотенца куда-то в кухню. На Дэна поглядывал искоса, но спокойно.
– Иди за мной, – он прошёл мимо Дэна и стал подниматься по лестнице.
Дэн не тронулся с места, ему вдруг стало страшно, он бросился бы бежать, но не мог сделать ни шагу – ноги не слушались. Мужчина, поднявшись почти до самого верха, вдруг обнаружил, что мальчик за ним не идёт. Он обернулся, нахмурился.
– Иди за мной, это приказ.
– З-зачем? – Дэн ещё больше испугался, неловко попятился и чуть не упал со ступеньки, вовремя ухватившись руками за перила.
– Кажется, всё не так просто, – пробормотал мужчина. И громко произнёс: – икс, один, девять, шесть, оу, кью, девять, дельта. Следуй за мной.
Дэн, заворожено глядя на мужчину, сделал ещё один несмелый шаг назад, и едва не столкнулся с женщиной, неслышно подошедшей сзади. Мальчишка проворно отскочил в сторону, панически соображая, куда бежать. Дверь наружу была закрыта, и Дэн стал боком продвигаться к ней, не сводя глаз с незнакомцев.
– Ваня, что с ним?
– Я не знаю. Он не отозвался на код – это просто невозможно. Так не бывает.
– Виталик, что случилось? – ласково сказала женщина.
– Я не Виталик, – сказал Дэн, в горле пересохло, и он сглотнул, – меня зовут Дэн, то есть Денис.
Мужчина и женщина переглянулись.
– Вань, а у них бывает сумасшествие?
– Никогда о таком не слышал. Да и как он может сойти с ума? Там не с чего сходить, там программа – может быть только сбой.
– Даже такой?
Мужчина пожал плечами. Дэн продолжил потихоньку продвигаться в сторону входной двери.
– Виталик, постой, не бойся, мы ведь тебя никогда не обижали.
– Меня зовут Денис.
– Ну, хорошо, Денис, если тебе так больше нравится. Давай поговорим, садись на диван.
– Я постою.
– Ладно. Только не бойся, не убегай, – женщина села на диван. – Что у тебя случилось?
– Сначала скажите, кто вы такие?
– Ты не знаешь? Это такая игра? – женщина пожала плечами. – Мы твои родители. Мама и папа.
– Ну, уж нет! Я своих родителей знаю, вы на них совершенно непохожи.
Женщина беспомощно посмотрела на мужа, тот пожал плечами, ушёл и через минуту вернулся, неся в руках толстый фотоальбом в розовой обложке. Он хотел подойти к Дэну, но тот опять дёрнулся к двери, мужчина остановился и, положив альбом на журнальный столик, отступил. Дэн послушно взял альбом, раскрыл – на фото тот самый незнакомый мальчишка из зеркала улыбался вместе с родителями. Счастливый мальчишка, счастливые родители.
– Это не я!
– Как это не ты?
– Внешность, да, похожа. Ммм… Та же внешность. Но это не я. Я выгляжу совсем по-другому.
– Да как по-другому?! – начал терять терпение мужчина. – Посмотри на себя в зеркало.
– Я уже смотрел, – сник Дэн, – и в зеркале не я. Там, в зеркале, не я!
– То есть ты не узнаешь себя в зеркале и думаешь, что тебя зовут Денис? – опять вмешалась женщина.
– Да, звучит по-дурацки, – согласился Дэн.
– Икс, один, девять, шесть, оу, кью, девять, дельта, – снова попытался мужчина.
– И что это должно означать?
– Вообще-то, – уныло сказал мужчина, – это твой персональный код, стереть или изменить его нельзя. Он вшит.
– Куда вшит?
– В постоянную память, конечно. Осталось только попробовать подключить терминал. – Он опять ненадолго отлучился и вернулся с небольшим устройством с экранчиком и проводами.
– Ваня, а ведь они обещали, что такого не может случиться, – грустно сказала женщина.
– Успокойся, Тань, они всё исправят, я уверен.
– Это ещё зачем? – забеспокоился Дэн.
– Не тревожься Виталик, я просто подключу терминал, это совсем не больно.
– Ага, – Дэн стал пятиться, – перед тем, как зубы драть, тоже всегда так говорят.
– Какие зубы? Тебе никогда не драли никаких зубов.
Дэн провёл языком по зубам. Не отходя от дверей, вытянул шею в сторону зеркала и открыл рот. Все зубы, ровные и белые, были действительно на месте. Дэн не поверил и открыл рот пошире. Пока Дэн отвлёкся, мужчина подобрался ближе и схватил его за плечи. Дэн дёрнулся, но вырваться не смог – это новое худое тело ещё плохо подчинялось ему. Мужчина свалил его на диван и крепко прижал.
– Таня, подключи терминал, скорее, – он говорил негромко и почти спокойно.
Пальцы зашарили у Дэна на затылке под волосами, он дёрнул головой, но голову тут же прижали к дивану, стало трудно дышать.
– Терминал ничего не показывает.
– Совсем ничего?
– Пишет: «Нет соединения».
– Воткни разъём поглубже и нажми на кнопку «Диагностика».
– Всё равно. Пишет: «Нет соединения, устройство не обнаружено»
– Это невозможно.
– Ну, посмотри сам, – раздражённо сказала женщина. – И отпусти его, наконец, он задыхается.
Дэна отпустили, он с трудом отполз на несколько шагов и тяжело дышал, не пытаясь подняться на ноги.
– Садись сюда, Денис, – сказала Женщина. – Тебя больше никто не тронет.
Денис посмотрел ей в глаза, потом придвинулся и сел на дальний конец, на краешек дивана.
– Расскажи мне, что ты помнишь о себе?
– Всё помню.
– Так постойте, – прервал их мужчина. – Таня, давайте поговорим на свежем воздухе. Всем необходимо проветриться.
Она взглянула на него с непонятной тревогой. Дэн переводил взгляд с одного на другую, уловив недосказанность, но сути её понять не смог. Уж не замышляют ли чего? Но выйти на улицу очень хотелось, да и шансов сбежать там наверняка будет больше.
– Да, ты прав, – сказала женщина медленно. – В доме душно, а погода чудесная.
Мужчина лишь прикрыл глаза в знак согласия, чем насторожил Дэна ещё больше. Он открыл дверь и первым вышел наружу, за ним последовала жена, Дэн замыкал шествие, стараясь держаться вне досягаемости.
У дома была неширокая лужайка, дорога, нырявшая в сплошную зелень. Нагретый воздух, наполненный ароматом листвы, вскружил Дэну голову, он вздохнул полной грудью. Ещё вчера он прятал нос в воротник, спасаясь от мороза, а сегодня млел под жарким летним солнцем. Есть от чего ошалеть.
Муж с женой, то и дело оглядываясь, уже шагали прочь по тропинке между высоких берёз. Дэн бросился их догонять.
– Так говоришь, ты всё помнишь, – переспросил мужчина, когда Дэн приблизился.
– Ну, да.
– А как ты попал сюда, в этот дом, ты помнишь?
– Вот этого не помню, – смутился Дэн. – Последнее, что я помню: меня сбила машина, такси. И… всё. Темнота. Я потерял сознание и очнулся уже здесь, в комнате наверху.
– А что было до этого? Где ты жил? В каком доме?
– Старый Ельск, улица Труда, дом семь, квартира тридцать.
– Это не похоже на сбой, – женщина посмотрела на мужа, – это скорее чья-то злая шутка.
– Кому это надо?! Не говоря уж о том, что персональный код изменить невозможно. Во всяком случае, я всегда так считал. А потом, терминал показал, что имплантат не работает. А без имплантата он только дышать может, ни двигаться, ни уж тем более говорить. Это невозможно в принципе! Он не человек, как бы мы того не хотели, он робот!
– Посмотри на него. Ты не веришь своим глазам?
– Кто робот? – подал голос Дэн.
– Зачем ты говоришь это при ребёнке?
– Он не запомнит, – устало сказал муж. – Он не может ничего запомнить. Он вообще ничего не может без имплантата.
– Это Вы про меня? – опять не выдержал Дэн. – Нет у меня никаких имплантатов, я обычный мальчик. Учусь в обычной школе.
– У тебя разъём на затылке, – сказал мужчина, женщина посмотрела на него с укоризной.
Дэн запустил руку в волосы и нащупал прямо на затылке странную маленькую металлическую штучку.
– Я робот?! – он безвольно опустил руку.
– Подожди, Виталик, не расстраивайся, всё не так страшно.
– Я Денис! Наверное. – Он посмотрел на женщину. – Теперь я уже не уверен. Я должен разобраться, понять… Расскажите мне всё про вашего Виталика, пожалуйста.
Женщина посмотрела на мужа, тот пожал плечами и пошёл быстрее, вырвавшись немного вперёд. Дэн, наоборот, подтянулся, пошёл рядом с женщиной, заглядывая ей в лицо. Она вздохнула и начала рассказ:
– У нас с Иваном был сын, его звали Виталик. К сожалению, он заболел и умер, когда ему было шесть лет. Мы плохо перенесли эту трагедию, очень горевали, практически не могли работать. Нас даже вызывали в КЭТ, на беседу.
– Что это – кэт?
– Ты не знаешь, что такое КЭТ? Комитет по этике?! – Денис в ответ только пожал плечами. – В общем, они предложили нам выход – тебя. Это известная практика. Берут генетический материал, выращивают клон и вживляют ему имплантат. Туда записывается специальная самообучающаяся программа. И он, этот клон, ведёт себя почти как настоящий человек.
– И вы согласились?
– Это же КЭТ! Нас не очень-то спрашивали. Мы пытались отказаться, но они умеют быть настойчивыми. Мы практически вынуждены были уступить. Или так, или лагерь за неэтичное поведение. Потом привыкли. Внешне ты не отличаешься от нашего сына, ну а некоторые огрехи в поведении быстро учишься не замечать. Тем более что программу всегда можно подправить.
– Это отвратительно, – Дэн поморщился и испугался, не обидел ли чем? Мельком взглянул на женщину, смущённо отвёл глаза.
Она, задумавшись, не заметила его смущения. Ответила устало:
– Возможно, но в КЭТ считают по-другому, а с ними трудно спорить. Так было до сегодняшнего дня. А теперь ты ведёшь себя совсем иначе, словно обычный мальчик. Только странный мальчик, что такое КЭТ не знаешь. Его решения называешь отвратительными. Вспоминаешь то, чего с тобой никогда не было и быть не могло.
– Со мной всё это было, я всё прекрасно помню. До тех пор, пока под машину не попал.
– Давай-ка проверим, где ты говоришь жил?
– Старый Ельск. Скажите, как Вас зовут? Как мне Вас называть?
– Мама и папа тебя не устроят? – в её глазах отразилась надежда.
– Простите, я сочувствую вашему горю, но у меня есть свои мама и папа.
– Ты стал очень странным! Впрочем… меня зовут Татьяна Васильевна, а моего мужа Иван Сергеевич. Можешь называть нас так или просто по имени.
– А фамилия?
– Фамилия? Ковальчук. – А твоя?
– Воробьёв.
– Ну что ж, Денис Воробьёв, поищем твой город на карте.
Искали естественно не на карте, а в смартфоне, в интернете. Смартфон Татьяны Васильевны отчего-то долго включался, потом она старательно что-то там писала, но ничего не нашла. Затем на помощь пришёл Иван Сергеевич, но результат остался отрицательным. Никакого Ельска ни старого, ни нового не отыскалось. Телефоны были выключены и убраны с глаз долой. Дэна не пытались обвинить во лжи, но он сам чувствовал себя виноватым, словно что-то сделал не так, кого-то подвёл.
– Может я всё-таки умер? Погиб под машиной? И это тот свет?
– Свет самый что ни на есть этот, – сказал Иван Сергеевич, – для нас во всяком случае.
– Как это можно объяснить, дорогой, подумай, ты же умный?
– Я могу только гадать. А это не самое благодатное дело.
Он замолчал. Они втроём шагали по тропе под зелёным пологом, Дэн с интересом крутил головой, но разглядеть что-то сквозь листву так и не смог.
– И всё же? – решил уточнить Дэн. – Хоть какие-то идеи?
Иван Сергеевич хмыкнул:
– Я беспокоюсь. Мы слишком много наговорили в доме, и слишком поздно отключили телефоны. Внимание КЭТ нам гарантировано. Так, о чем это я… Ах да. Я могу только предполагать, строить догадки. Так что не судите строго. Если отбросить идею злой шутки и перепрограммирования имплантата… Хотя, нет, прибор показывает, что он не работает… Тогда более причудливое предположение. Я бы сказал, что в момент автомобильной аварии, когда сознание покинуло твоё тело, оно каким-то неведомым образом перенеслось в тело нашего сына. На самом деле тело Виталика вполне жизнеспособный клон, только лишённый своего сознания. Сознание ему заменяет программа в памяти имплантата. Когда же твоё, Денис, сознание попало в это тело, имплантат не выдержал перегрузок и сгорел, и сейчас ты вполне обычный человек. Хотя тело и сознание от разных людей. Идея, конечно, бредовая и абсолютно ненаучная, скорее фантастичная, но ничего лучше я предложить не могу. Эта теория хоть что-то объясняет. Это всё же разумнее, чем думать, что ты сумасшедший робот, работающий со сгоревшим имплантатом.
