Kitobni o'qish: «Амиля»
Димка строил рожи и показывал язык, свернув голову на бок. Я хорошо его видел, несмотря на блеск заднего стекла автомобиля, за которым он и паясничал. Ну гад, сейчас пробегу через двор, обгоню их, и пока будут разворачиваться, выскочу возле подъезда. Они подъедут, а я выйду и скажу, – ну, как дела, Дима?… Что есть силы, я рванул через улицу…
Мне повезло, самосвал ударил в плечо, я оказался между колес, и он проехал надо мной. От удара я потерял сознание, но ничего не сломал, не было даже синяков. Кто-то отвез меня в больницу, где и разыскали родители. Врач объяснил, что от сотрясения мозга могут остаться последствия, и мне нужно отдыхать и приходить в себя, хотя бы пару месяцев без беготни. Так я оказался в деревне.
Деревенские мальчишки были предупреждены, что раненного обижать нельзя. Отнеслись с пониманием, вечером пригласили к реке, где разожгли костер, и мы там стали играть в карты. Болтали, просто валяли дурака, и в него же играли. Постепенно стемнело. Вдруг из деревни раздался истошный женский крик.
– Прости меня!… Прости, я больше не буду!… Васенька, не бей!… Меня, как палкой ударили. Что это?
– Играй, не обращай внимания, это Амилю муж бьёт, разберутся. Мальчишки вели себя так, как будто ничего необычного не происходило, что всё нормально, и так и должно быть. Хотя женщина не унималась и продолжала вскрикивать. Было страшно, но ещё больше возмущало равнодушие пацанов. Играть я не мог, вслушивался сквозь треск костра и смех мальчишек, в обрывки женских воплей. – Давай, ходи, бросай карту!
– Нужно позвать взрослых, милицию, – однако мальчишки продолжали играть, как ни в чём не бывало.
– Да не обращай внимания, разберутся. Амиля сама кого хочешь, побьёт. Уйти я не решался, но и сидеть с мальчишками больше не хотел. Хотел домой. Но забирать меня, родители не соглашались, приговорили на всё лето.
