Две Дианы

Ждать невозможно лишь тогда, когда ничего не делаешь, – заметил Габриэль. – Но я, слава богу, буду действовать, а кто видит цель, тот не заскучает.

Я люблю вас всего лишь два часа, но мне кажется, будто я томился по вас целых десять лет.

Из всех сокровищ мира желанны мне только вы.

«Воля женщины – божья воля», – говорит французская поговорка, и

но если вы будете каждый день видеть меня таким смиренным и таким почтительным, то, быть может, вас тронет покорность того, кто мог бы приказывать, а не умолять.

Цветы всегда радуют и утешают в печали,  – задумчиво произнесла Мария Стюарт. – Возможно, мне предстоят горести, но я никогда не почувствую себя несчастной, пока у меня будут цветы.

на них не рассчитываете. – Если бы вы знали меня лучше, вам было бы ведомо, что я не люблю говорить, когда могу действовать.

Беда моя в том, монсеньор, что я почти знаю, кого люблю, и совсем не знаю, кого ненавижу.

– Не бойтесь, герцогиня, я джентльмен, и не вам, а мне следует бояться. Да, я люблю вас и не мог удержаться от признания. Но теперь уж все равно… Не бойтесь ничего… Пожалуй, не вы в моей власти, а я – в вашей. Не вы – истинный пленник, а я. Вы – царица, а я – раб. Приказывайте – я буду повиноваться.

В правленье вашем, сир, смешались два начала: И то, что женская велит вам красота, И то, что шепчут вам советы кардинала. Вы никакой не сир, вы просто сир-о-та!