Kitobni o'qish: «Граф Юнсоф»
Во дворце, в комнате, обставленной различными модными вещами старого времени, за письменным столом сидел мужчина лет тридцати. С рыжей бородой, на голове причёска в виде птичьего гнезда. Одет в зелёное пальто, чёрные брюки и сапоги того же цвета. Он яростно перебирал письма соплеменников, одновременно писал что-то на бумаге. То был граф Юнсоф.
А вокруг кружил, словно стервятник, его брат – граф Николаус. Происходили они из одного рода. Одет был Николаус также, но выглядел он куда опрятней, почему и пользовался большой популярностью среди местных жителей. Каштановые усы и шикарные волосы – его украшение.
– Юнсоф, братец, ты на письма должен был ответить час назад! Почему ж ты мой стол то теперь занял. По расписанию у меня написание книги, – заявил Николаус, подняв глаза на потолок, а потом глянув на пол.
– Извини, вчера не смог. Работы было много…
– Ах, так гуляние с молодыми девицами у нас ещё и работа? Получается, я за всю жизнь и поработал один раз! – Николаус удивлённо посмотрел на Юнсофа.
– Ну а что ты хочешь! Я популярен, смел и хитёр! Поклонницы просто так не появляются, как никак.
Николаус агрессивно ударил по столу, громко говоря:
– Так теперь ты мою работу стопоришь! Все времена у меня на шее просидел, я за тебя отдувался. То речь произнесёшь не достойную нашего народа, а я потом объяснялся! Нахлебник – одним словом.
Юнсофа застали врасплох. Он поднял взгляд, затем, не найдя оправданий, скорчил глупую гримасу и вновь принялся читать письма. Такое поведение суще прежнего разозлило Николауса, почему он и пнул стул, на котором сидел его брат. Юнсоф упал, уронив ручку на пол. Та сломалась, чернила растеклись.
– Это была фирменная ручка с Угринского завода! Ты не осознаёшь её цену? Может тебе её папка подскажет, который только тебя и любил? Я из семьи ушёл в четырнадцать лет, чтобы твои хотелки удовлетворить!
Юнсоф поднялся, отряхнулся. Потом вдарил кулаком по уху Николауса:
– Теперь я осознал, насколько ты неадекватный брат. Мне лучше знать, кому было тяжелей. Половину твоих денег уходили на налоги и…
– А то есть тебе денег было мало?!
Обоим графам просто голову сорвало с излияния души. По итогу начался мордобой.
Николаус схватил за грудки Юнсофа, тот попытался вырваться, но оступился и упал на стул. Николаус присел да стал украшать синяками от кулаков голову младшего брата.
Вдруг сердце врага перестало биться. Морганий больше не происходило. Николаус встал, будто во сне. Действия медлительны и пугливы. В полном шоке он выбежал из комнаты.
Вскоре приехали врачи, они вывезли тело Юнсофа и его личные вещи. Отныне о нём никто не слышал. По всему семейству передали о несчастном случае. Будто Юнсоф упал с лестницы, шею подвернул. Врачи молчали, так как пятьдесят тысяч гос-билетов за одну смену просто так не заработаешь. Хочешь или не хочешь – молчи. Иначе найдут и убьют, а в газете напишут о аварии какой-нибудь.
Итак, многие родственники сей династии поверили в правдивость истории, стали соболезновать. Однако двенадцатилетний племянник графа младшего, Барни, не мог поверить, что сильный, как бык, Юнсоф упал с лестницы, оступившись. Как только начал изучать вопрос этот, то наткнулся на множество проблем в виде незнания о произошедшем.
– Как такое может произойти?! Мы ведь родственниками были! – Кучерявые рыжие волосы и веснушки на щеках Барни ярко горели во время диалога. По крайней мере так всем казалось.
– Были… И жаль. Юнсоф обузой для нас всех оставался. Как не приезжал, то печеньки мигом поедал! – глаголила высокопоставленная, в красном платье и красных туфлях матушка Барни – Розалина.
– Вам что, печенек жалко? – Барни топнул хорошо начищенными чёрными сапогами (его наряд был схож на одежды Николауса). Ушёл.
– Куда ты, мальчик мой?
– Печенье есть!
*
Прошло уж четыре года с того момента.
– Барни, ты скоро станешь полноценным графом. Всего лишь два года хорошего поведения отделяют тебя от сие события. Иначе, в восемнадцать лет, вместо праздника получишь билет в самый северный город всего материка Старого – поселение Злато-на-Болоте. Куда раньше ссылали на работы бывших бандитов. Тебе ведомо это? – говорил учитель по столярным работам Владимир. Одет в старую холщовую рубашку, коричневые штаны и лапти. Да, стоит уточнить, с четырнадцати лет племянник стал заниматься у местных учителей, а не только в своём имении. В субботу являлся в мастерскую, где сейчас и находился.
– Ведомо, мастер. Кстати, вот уже я и закончил! – заявил Барни, подавая небольшое обструганное полено Владимиру. Одежды его походили на наряд столяра, ведь в праздничном на работу не пойдёшь, верно?
– Добро. Иди, дрова пока на баню поколи. Скоро Николка придёт, с ним в лес поди пойдёте?
– Да, чего в поместье-то сидеть? Скукотища одна, а знаний от учителей я не получаю. Тут мне больше занятия, чем у этих приезжих! – Барни уже взял колун, шёл к кучке поленьев, потому смотрел назад при разговоре.
Но в голове творилось у него совершенно другое. Он решил поехать к замку Дон-Терр, где засиделся граф Николаус. Разбить его армию и уничтожить самого графа – конец карьеры Барни и начало новой и свободной от всех внешних управленческих факторов жизни.
– Вот, дрова колю. А родители мои со старшеньким на балы ходят. Ему всего двадцать лет, уже имеет несколько медалей, даже военных, хотя нигде никогда не участвует. Странное дело! – говорил Барни полушёпотом, так как уши везде. Один раз так кузнеца в речке утопили, случайно.
Всё шло по нужному и заранее обдуманному сценарию: Барни наколол дрова и пошёл в лес. Где прихватил несколько веток с земли, спрятав их под одежды. Вернувшись, обстругал топором будущее оружие в той же мастерской, где занимался с Владимиром. Учитель ушёл в своё жилище – простецкую хижину.
В поместье Барни вернулся поздним вечером. Все уже спали, но охрана его пропустила. По пути увидал рыцарские доспехи, рядом с которыми лежала куча мечей в ножнах для завтрашней исторической постановки. Взял один, затем отправился к себе в комнату.
