Kitobni o'qish: «Французская поэтика от романтики до постмодернистов»

Жерар де Нерваль (1808–1855)

Собор Парижской Богоматери

 
Старинный Нотр-Дам, увидит он паденье
Парижа, как его он видел зарожденье.
Немало тысяч лет он простоит, пока
Теченье времени, как волк рыча от злости,
Порвет железный нерв, переломает кости,
И каменный каркас перегрызут века.
 
 
Но даже и тогда он дорог будет многим:
Мечтатели придут к руинам этим строгим,
Перечитав роман, что сочинил Виктор…
Поверят все, что им в руинах базилики
Открылся древний храм, могучий и великий,
Как призрак в небеса вознесшийся собор!
 

Возлюбленные

 
Где милых мы разыщем?
В могиле их тела,
Но душам их жилищем
Не стала ведь земля.
 
 
В голубизне лучистой,
Где ангелы парят,
Теперь они Пречистой
Хвалебный гимн творят.
 
 
Цвела невестой милой,
Как летние цветки.
Любовницей постылой
Увяла от тоски.
 
 
Тень вечности сияла
Улыбкою в глазах…
Погасшие шандалы
Зажгите в небесах!
 

Апрель

 
Дни хороши. Пришла весна.
Лазурь небес уже ясна —
Бросает отблески на стены;
Но нету зелени, хранят
Деревья желтый их наряд
И остаются неизменны.
 
 
Мне тягостно от этой сини,
Как в дождик видеть на картине
Весны приволье и цветы.
Шумит природа, расцветая,
Как будто нимфа молодая,
Смеясь выходит из воды.
 

Кузина

 
Есть прелесть и в зиме: как хорошо в субботу,
Когда луч солнечный наводит позолоту,
По саду Тюильри с кузиной гулять.
«Извольте дома быть к обеду, ровно в пять», —
 
 
Мать крикнула нам вслед.
                                       На всех деревьях сада
Прозрела девушка их летние наряды,
Потом замерзла вдруг… И мы пошли назад,
Заметив оба, что уже темнеет сад.
 
 
Успели обсудить мы не без сожаленья
И промелькнувший день, и… тайное волненье,
С порога чувствуя, как аппетитный дух
Разносит по дому зажаренный индюк.
 

Аллея Люксембургского сада

 
Идет прелестная девица,
В руках ее цветет букет,
Живая, юркая, как птица,
Поет бесхитростный куплет.
 
 
Но вряд ли я сыщу другую,
Чье сердце ближе моему.
Явившись в ночь мою глухую,
Она развеяла бы тьму!..
 
 
Увы, – дни молодости, где вы?..
Померк навеки дивный свет, —
Гармония, цветы и дева…
Все минуло – и счастья нет!
 

Видение

 
За этот простенький напев без слов,
Звучащий так печально и так чисто,
Отдать Россини, Вебера и Листа,
И Моцарта я с радостью готов.
 
 
В тот век, когда блистал Луи Великий,
Уносит душу старый тот мотив.
Я сразу вижу – солнечные блики
Горят, верхи холмов позолотив.
 
 
И гордый замок – кирпичи, каменья —
Передо мной стоит невдалеке,
Я витражей увидел отраженье
В поблизости струящейся реке.
 
 
И девушка в старинном одеянье
Выглядывает сверху из окна;
Так память об ином существованье
Виденьем этим запечатлена.
 

Шарль Леконт де Лиль (1818–1894)

Nоx

 
Притихшие ветра на сумрачных откосах
Склоненным деревам нашептывают сны,
И птицы не поют – в прозрачных дремлют росах;
Качается звезда на гребешке волны.
 
 
И между двух лощин, на дикой горной круче,
Где в лунном серебре купается листва,
Все тропы заслонив, расположилась туча;
Сюда людских речей не долетят слова.
 
 
Но море вдалеке шумит своей волною
И жалуется лес на сотни голосов.
По гулким небесам, просвеченным луною,
Несется песнь морей и жалоба лесов.
 
 
Так поднимайся ввысь великий гул священный
От разговоров сфер небесных и земли
И там спроси у звезд, возможны ль во Вселенной
Извечные пути, чтоб к звездам привели?
 
 
О море, о леса, лишь вы мне отвечали,
Когда тянулась дней унылых череда;
Благая ваша речь смиряла все печали,
И ваша песнь звучит в душе моей всегда!
 

Кобылица

 
Свирепая степная кобылица
В траве высокой скачет по лугам,
На узкой морде пена серебрится
И пот стекает по крутым бокам.
 
 
Дочь Фракии, резвишься на поляне,
Несешься вдаль по берегу реки,
Летишь, и гриву треплют ветерки:
Тебя догнать не могут даже лани.
 
 
Но мощь твоя окажется мала
Для схватки с укротителем напрасной,
И в униженье будешь ты прекрасной,
Когда закусишь крепко удила.
 

Поль Верлен (1844–1896)

Ариетта

 
В городе ласковый дождь
 

Артюр Рембо

 
Какая на сердце тоска,
И город весь захвачен ливнем;
И не сказать наверняка,
Откуда на сердце тоска?
 
 
А капли пели на панели
И шелестели по домам.
И чувства все оцепенели.
О, пенье капель на панели!
 
 
Причин для огорченья нет,
Но не назваться мне счастливым.
Так в чем секрет? Ни зол, ни бед,
И для тоски причины нет.
 
 
Вот наихудшее несчастье —
Страдать, за что, не зная сам.
Без ненависти и без страсти
Душе переживать несчастье.
 

Nеvermore

 
Что, память, от меня ты ожидаешь? Осень, —
Летит сквозь воздух дрозд, а воздух безголосен;
Уныл последний луч, что солнце мечет в просинь,
Взрываются ветра в рядах спокойных сосен.
 
 
Гуляем, я и ты, объятые мечтой,
И волосы, и мысль нам треплет ветер злой.
«Из дней твоих, скажи, прекраснейший какой?» —
Вдруг нежно произнес твой голос золотой.
 
 
Небесный голосок и светлый был, и звонкий.
Ответом послужил изгиб улыбки тонкий.
Благоговейно я целую локон твой.
 
 
О, первый по весне цветок благоуханный,
О, первый шепот «да», принадлежавший той,
Которая была мне всех других желанней.
 

Песни для нее

 
Быть мистиком я нынче перестал
(Вновь женщиной захвачен целиком),
Но я не отвергаю Идеал,
Хотя мне думать недосуг о нем.
 
 
Ведь женщиной захвачен целиком!
 
 
Я детства Божеству молился прежде
(Теперь покорен только ей одной),
Исполнен был я веры и надежды,
Восторг и свет владели прежде мной.
 
 
Теперь покорен только ей одной!
 
 
Мне женщина владыкой стала грозным,
Чьей власти не положено предела;
Лукавый, он к любым способен козням,
Чтоб дьявольской своей достигнуть цели…
 
 
Благословенны дни, что пролетели!
 

Артюр Рембо (1854–1891)

Мечта о зиме

К ^*** Ней

 
В вагоне розовом помчим порою снежной
            На голубых шелках.
Нам будет хорошо. Гнездовья страсти нежной
            Таятся в закутках.
 
 
Прикроешь веки ты, чтоб в сумраке заката
            Не видеть средь снегов
Кривляния теней, гульбы всей черни ада —
            Злых бесов и волков.
 
 
Вдруг кожу поцелуй царапнет одичалый.
Почувствуют возню букашки этой шалой
            И шея, и щека.
 
 
Ты, голову склонив, «ищи» – прикажешь нежно,
И будем оба мы разыскивать прилежно
            Проворного зверька.
 

Уснувший в ложбине

 
Прозрачный ручеек поет на дне ложбины
Простой напев траве в лохмотьях из парчи.
Сверкает солнца диск с заносчивой вершины —
В ложбине свет бурлит и пенятся лучи.
 
 
Солдатик молодой там спит со ртом открытым,
Волною на него накатывает кресс;
Высоко облака парят над позабытым
Под ливнем световым, пролившимся с небес.
 
 
Ногами в шпажнике, солдат заснул с улыбкой,
Как хворое дитя, и сон такой же зыбкий.
Природа, приласкай его во время сна!
 
 
А ноздри не дрожат и запахам не внемлют,
Окинута рука; солдат на солнце дремлет
Спокойный. На груди кровавых два пятна.