Kitobni o'qish: «Американский альбом»
Предисловие
Я редко вставляю людей, а тем более животных, в свои картинки, что, конечно, легко объяснить отсутствием умения, но тут я позволю себе привести один аргумент в свое оправдание. Посмотрите на отсутствие тех же объектов в работах Левитана, Куинджи и особенно Шишкина. Последний, как известно, для его самой знаменитой картины «Утро в сосновом лесу» заказал фигуры медведей своему другу, художнику Савицкому. Так что дело не только в профессиональной подготовке, а в пониженном интересе изображать подвижный мир Фауны в сочетании с замершим на время миром Флоры на фоне вечного ландшафта. Буду считать, что и со мной так же обстоит дело.
С другой стороны, на всех моих рисунках присутствую я сам, так как они не являются точным воспроизведением увиденного, а всячески преломляются в моем сознании, отражая, как я надеюсь, и отношение и вдохновение, которые тот или иной вид вызывает. За редким исключением, я рисую лишь тогда, когда, перефразируя Хэмингуэя, «не могу не рисовать». В этом и заключается принцип отбора образов Америки, которые вошли в этот альбом. Сюда, соответственно, не попали ни пейзажи городских кварталов, ни портреты людей, ни жанровые сцены. Зато здесь есть заросшие травой в человеческий рост, дюны Атлантического берега, красные камни Колорадской пустыни, помнящей бизонов и динозавров, пасшихся здесь в доисторические времена, дом и садик в пригороде Портланда, штат Орегон, зарисовки, сделанные во время восхождения на уникальный, гладкий гранитный камень шестисотметровой высоты недалеко от Атланты, пейзажи Гавайев, Тихоокеанский берег Южной Калифорнии, и, наконец, виды Аризонской пустыни, одушевленные гением Paolo Soleri, мечтавшего построить здесь свой вариант рая на Земле и оставившего после себя пару замысловатых строений под нынешним названием Аркосанти.
Пока я работал над этим сборником, я задумался над простым вопросом, почему я сделал так мало рисунков в Северной Америке по сравнению с числом пейзажей на побережье Мексиканского Залива или островах Карибского бассейна? Не говоря уже о Западной Европе, где мне доводилось бывать в сумме гораздо меньше времени. Два возможных объяснения приходят в голову.
Во-первых приезжая в Америку, в основном, по делу, я редко оказывался в неподвижном состоянии в течение дня, за исключением каких-то деловых совещаний или в обед. Всё остальное времяпрепровождение, связано с перемещением в пространстве: то летишь на самолёте за тысячи километров, то переезжаешь в машине, покрывая достаточно большие расстояния по скоростным дорогам от аэропорта до конечного пункта назначения. Так что американскую природу часто приходилось наблюдать в слегка размытом состоянии за стёклами автомобиля.
А во вторых, и здесь я не претендую на объективность, эстетика американских поселений и даже больших городов не привлекала меня так, как это делает более традиционный европейский пейзаж, сочетающий укрощённую природу с архитектурой церквей и общественных зданий. Американский пейзаж для меня хорош своим колоссальным масштабом, а на его изображение мне редко хватало решимости.
Рисунки рисунками, но я был далёк от мысли воспользоваться текстом в качестве развёрнутой подписи под изображениями. Америка, с которой мне довелось прососуществовать бок о бок несколько десятков лет, задевает меня за живое, требуя понимания или даже приятия поэтому и здесь рисунки будут служить иллюстрациями к моим досужим, и глубоко субъективным личным рассуждениям об Америке, которую мне удалось узнать.
Мыс Гаттерас
Название знакомо мне с детства из каких-то пиратских историй, как и несколько других географических имен вдоль Атлантического берега Америки. Пираты, скорее даже корсары, были чуть ли не первыми свободными предпринимателями в этой части света, в то время как остальные визитеры будучи на службе у одного из европейских монархов, занимались перевозкой солдат и колонистов в западном направлении, и добытого у местных индейцев серебра и золота на пути домой.
Потом к этому трэйду прибавилась перевозка африканских пленников-рабов для работы на плантациях. Но к тому времени, пиратство уже сходило на нет, отчасти серебра поубавилось, отчасти, сами пираты нанялись к тем же монархам в качестве ЧВК1 того времени, так что ограбление кораблей конкурирующих империй стало делом патриотическим.
Итак. Гаттерас был одной из ранних морских баз, облюбованных пиратами и на беду, кораблестроителями, снабжавшими их и многие последующие поколения мореходов средствами передвижения. На беду потому что вековые дубы, которые по дошедшим до нас сведеньям, покрывали поверхность этого, далеко уходящего в море мыса, были начисто сведены отчaсти на нужды корабельных мастеров, отчасти от разрушения подлеска, до этого препятствовавшего затоплению плодородной почвы песчаными заносами. Просто деревья на замену срубленным не успели вырасти перед тем, как открытую почву занесло солёным песком.
На его поверхности, по-видимому, подпитываемая подземным запасом пресной воды всё же появилась растительность в виде высокой травы, которая, похоже, остановила разрушительную работу прибоя и оставила места, где можно было строить деревянные дома на сваях (как здесь говорят) «в стиле Кейп Кода» – еще одного места, известного как пристанище пиратов 4 сотни лет тому назад, а теперь как там расположилось родовое гнездо семейства Кеннеди – потомственных либералов, чей патриарх заработал на контрабанде спиртного во время «сухого закона», а сыновья и племянники стали законодателями моды на «прогрессистские» идеи и политику «ползучего» социализма.
Эти дома, несмотря на встроенные я них элементарные удобства в виде электричества, кухни и туалета, всё же сохраняли облик приписываемый воображением жилищам «пионеров» этих мест, а теперь их потомки сдают любителям натуральной жизни на диком берегу без волнорезов, вышек спасателей и других черт городской цивилизации. Здесь, впрочем, имеется бетонная осевая дорога и заасфальтированные стоянки под домами на сваях и возле продуктовых магазинчиков, которые часто включают прилавок со свежепойманной камбалой.
Океанский прибой, иногда делающий вхождение в воду нелёгкой задачей, время от времени появляющийся недалеко от берега треугольный плавник2 и инструкции развешанные на телеграфных столбах и на двери магазина о том, как выйти из поединка с «разрывным течением» и были основными вехами ежедневного существования, но, конечно, был и телевизор с американскими сериалами из жизни «молодых и неуспокоенных»3 .
Но можно было и просто устроиться с книжкой (сейчас бы я сказал со смартфоном в «адирондакском» кресле на крыльце, поднятом на сваи (здесь его называют на «морской манер» дэком).
Это кресло из плоских планок стойкой к непогоде древесины, ставшее, по крайней мере в моих глазах, символом деревенского быта Новой Англии, да и вообще дачных поселений обоих океанских берегов США, изобретено и запатентовано относительно недавно – в начале XX века, для посетителей психически больных родственников в санаториях на природе в близких к столичным Бостону и Нью-Йорку Катскильских и Адирондакских горах.
Американская история в смысле какого либо общественного развития, насчитывает 250 от силы 300 лет. О жизни аборигенов до середины 18 го века, я знаю не больше среднего американца, то есть, очень мало, так что находясь один на один с пустыней, максимум что я могу себе представить это геологию и климат предшествовавших эпох.
Прошедшие 250 лет оставили здесь пустоту и небольшие приметы обитавших здесь в различных состояниях физического выживания европейских колонистов и их потомков. В отличие от материковой части Новой Англии и лежащей к югу от неё Каролины, на этой полосе земли в ста километрах от восточного берега Северной Америки, цивилизация остановилась в своих урбанизирующих тенденциях, предоставив немногочисленным желающим шанс отделиться хоть на время от уклада построенного на непрерывном потреблении стандартного набора материальных благ, песчаными дюнами и океанским прибоем. Этот месяц пролетел, и нужно было ехать в наш пригород, отправлять детей в школу и продолжать зарабатывать доллары.
