Kitobni o'qish: «Егерь»
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Глава 1
Тише едешь – дальше будешь
Самарская Лука, санаторий «Волжский»,
25 июля 2537 года, вечер
– Заходи, располагайся. – Я галантно пропустил девушку в номер и вошел следом, тихонько затворив дверь. Время позднее, а соседки у меня донельзя сварливые. – На кота не наступи.
В прихожей слабо светилась тускловатая панелька – я специально ее так настроил, дабы глаза не резала после полутемного коридора.
– У тебя есть кот?! – восхитилась Маша и порхнула в комнату.
Дожидаться, когда я зажгу в помещении свет, не стала. Напрасно, как незамедлительно показала практика. Буквально через секунду раздался дикий мяв, что-то грохнуло, и здоровенный рыжий кот сибирской породы вихрем пронесся мимо, едва не свалив меня с ног. Его утробному вою вторил тонкий девичий визг.
– Петрович, блин! – в сердцах выругался я, нашарив наконец сенсор.
Что ж, я думал, будет хуже. Из разрушений обнаружилось лишь перевернутое кресло да пара диванных подушек на полу. Все ясно, это Петрович, известный сибарит, ложе себе из них устроил, а так как длины в нем без малого метр (считая хвост), то оный хвост на подушках не поместился. Как раз на него незадачливая гостья и наступила, чем вызвала бурное негодование хозяина. Сама перепугалась, ясное дело. Хорошо хоть визжать перестала. Двери-то звуконепроницаемые, а вот окна я не закрываю по случаю жары. Как бы кто не услышал.
– Испугалась? – елико возможно заботливо спросил я, аккуратно приобняв Машу за талию. – Давай пожалею.
– Дурак! – притворно надулась девушка, но отстраняться не стала. – Я вообще-то кошек люблю, но у тебя зверюга жуткая… Думала, ногу мне располосует.
– Не, Петрович себя контролирует, – вступился я за питомца. – Садись, показывай, где болит.
– Вот. – Маша плюхнулась на диван и вытянула стройную ножку. – Прямо на икре.
– Тут? – Я беззастенчиво распустил руки, однако возражений со стороны девушки не последовало.
Она мечтательно зажмурилась и промурлыкала:
– Ниже… Да, шалунишка, продолжай!..
Я принялся нежно массировать икру, прошелся ладонью по коленке, рука моя скользнула по бедру выше, к срезу слегка задравшегося платьица… В мозгу вдруг вспыхнула отчетливая картинка: я резким движением переворачиваю девушку на живот, придавливаю всем телом, вгрызаюсь в холку и начинаю с утробным мявом огуливать размашистыми толчками…
– Твою мать!
– Что? – испуганно пролепетала Маша, поджав ноги.
– Не обращай внимания, я сейчас. – Я вышел в прихожую и приглушил свет. – Так лучше, не находишь?
Ну Петрович, ну сволочь похотливая! Вот я тебе ужо!
– Лучше, – отозвалась девушка и подпустила в голос немного капризности: – Иди ко мне, сколько можно ждать?
Я от приглашения отказываться не стал, прилег рядом и нашарил в полутьме ее губы. На вкус они оказались весьма недурны – сказалось молодое яблочное вино, которым мы не так давно угощались в баре. Я настолько увлекся приятным занятием, что совершенно не обратил внимания на легкий шорох кошачьих лап. Думать не хотелось ни о чем, разве что о девушке, лежащей рядом и активно участвующей в процессе. Руки мои вольничали вовсю, проникая в самые потаенные места, я чувствовал, как затвердели ее соски – тонкая ткань летней одежды в этом не помеха, и тем неожиданнее был облом: Маша вдруг отстранилась и прошептала:
– Я не могу… Он смотрит!
– Кто? – не сразу врубился я в ситуацию.
Проследил за взглядом девушки. Все ясно.
– Петрович, брысь, скотина! – рявкнул я, сопроводив слова мысленным броском подушки.
Кот нехотя спрыгнул с подоконника и вальяжно прошествовал в кухню.
– Порядок?
Вместо ответа Маша закрыла глаза и потянулась ко мне. Однако идиллия продолжалась недолго: не успел я как следует заняться упругими холмиками с бугорками сосков, как она закусила губку и простонала:
– Опять!.. Ну что же это такое?!
Я сграбастал с пола ближайшую подушку и швырнул в окно. Бросок получился отменный: чертова Петровича буквально смело с подоконника, и он вывалился наружу с невнятным мявом.
– Вот и все, – успокоил я Машу. – Продолжим?
– Нет! – Она уперлась ладонями мне в грудь, оттолкнула и вскочила с дивана. – Ты зачем его выкинул?!
– А чего он?! – не нашелся я, что ответить. – Сама же говорила, что мешает…
– Дурак! Шестой этаж же!
– Да не будет ему ничего. – До меня наконец дошло, что так расстроило девушку. – Это же Петрович!
– Извини, но я так не могу! – отрезала Маша уже из прихожей.
– Тебе свет включить?
– Не надо, я босоножки нашла. Пока.
Дождавшись прощального хлопка двери, я залез в бар и плеснул в стакан на два пальца виски. Холодильник снабдил меня пригоршней льда, и я во всеоружии устроился на диване. Уставился в окно, сосредоточился. Мысленно нарисовал портрет наглой рыжей морды и послал зов. Через пару минут послышался скрежет когтей по пенобетону, и над подоконником показалась сначала та самая наглая рыжая морда, а потом и весь кот целиком. Крупный сибиряк устроился рядом с чудом уцелевшим горшком с карликовой пальмой и пристально уставился мне в глаза.
– Надеюсь, ты понимаешь, что обломал мне интим?
Кот моргнул левым глазом, фыркнул. В мозгу сформировалось изображение маленького белого котенка с огромными голубыми глазищами. Пушистый комок умильно ерзал лапой по полу.
– Стыдно, говоришь? Ладно, верю. Иди, за ухом почешу, как ты любишь.
Зверь рыжим ядром сорвался с подоконника и удобно устроился у меня на коленях. Включил урчальник, радуясь ласке. Я отхлебнул виски, запустил пальцы в густую шерсть и подумал, что надо бы завтра с утра отыскать под окном подушку.
Самарская Лука, санаторий «Волжский»,
26 июля 2537 года, утро
Звонок застал меня посреди утренней пробежки. Я успел намотать километра три по санаторскому парку и уже собирался рвануть к пляжу: заключительный трехкилометровый отрезок по сложившейся за две недели традиции пролегал по волжскому берегу, благо погода радовала. К тому же нет удовольствия больше, чем ухнуть с разбега в прохладную по причине раннего утра воду и смыть пот с разгоряченного тела. Не пойму, почему Петровичу не нравится? Бегать со мной он столь же традиционно отказывался, предпочитал заменять тренировку ночным моционом по местным кошечкам. Впрочем, ему виднее. Он хоть и генно-модифицированный мутант, но исконную кошачью водобоязнь сохранил в полном объеме.
– Да, – буркнул я, на бегу ткнув пальцем в браслет инфора.
Не люблю сверхкомпактные модели, которые в ухе умещаются. Там место наушникам, причем хорошим – не дело километры наматывать в тишине. Под хорошую ритмичную музыку и бежится веселее.
– Денисов Олег Игоревич? – официальным тоном осведомились на другом конце провода.
– Да. Чем могу?
Конечно, шесть километров в не самом быстром темпе – не та дистанция, чтобы выдохнуться, но дыхание надо беречь.
– Меня зовут Дмитрий Евграфович, я из кадрового агентства «Космос-Плюс». Мы хотим предложить вам работу. Интересует?
– Возможно.
– Насколько я знаю, вы сейчас не связаны контрактом, – проявил настойчивость агент. – Смею надеяться, наше предложение вас устроит. Я выслал пакет документов на ваш электронный ящик, перезвоните мне, пожалуйста, когда прочтете.
– Хорошо.
– Всего наилучшего! – Абонент отключился, а я с облегчением вырулил на знакомую аллейку, ведущую аккурат на пляж.
Что за народ, я не понимаю! Не успел еще отпуск отгулять, а уже достают предложениями, от которых я не смогу отказаться. А как же, других они не делают, тем более людям с такой редкой профессией.
Я отогнал посторонние мысли, растворившись в ритме, и взвинтил темп. В рекордные семь минут добил дистанцию и с ходу нырнул в Волгу, как был, в шортах и кроссовках. С удовольствием поплескался некоторое время, потом выбрался на берег и развалился на теплом песке. Вот теперь можно и о работе поразмыслить.
В принципе агент прав – пора задумываться о ближайшем будущем. Положенный отпуск почти отгулял: две недели на Карибах, две недели на волжских просторах. Сегодня, если разобраться, последний день законного отдыха. Потом у меня будет еще ровно две недели. Если за этот срок не найду интересную работу, придется довольствоваться госслужбой, а там уже как повезет: могут с одинаковым успехом и нормальный проект предложить, и в жуткую дыру загнать. И ведь не поспоришь: условия для всех одинаковые – что для обычного Егеря, что для суперпуперпрофессионала-фелинолога. Государевой службой я уже сыт по горло: пять лет в академии, год в фелинологической учебке и обязательный двухлетний контракт. Собственно, я и сейчас как Егерь-профессионал себе по большому счету не принадлежу – обязан отпахать на родное государство еще не менее десяти лет. Но тут есть один маленький нюанс: по истечении очередного договора я могу в установленный срок заключить новое трудовое соглашение по своему выбору. Из имеющихся на данный момент предложений, разумеется. Речь не идет о частных подрядчиках, если только они не выполняют государственный заказ. Короче, взглянуть на документы не помешает. Мучимый сомнениями, я нехотя побрел к жилому корпусу.
В номере я первым делом принял душ, смыв песок, и устроился у терминала. Выход в Сеть имелся во всех номерах санатория – все-таки не в Средневековье живем. Консерватизм хорош в меру. Почтовый ящик встретил меня обширным списком спама, скопившегося за месяц, и письмом с пометкой «Контракт». В пару кликов избавившись от мусора, я вскрыл послание Дмитрия Евграфовича и углубился в чтение. Минут через двадцать я закрыл браузер и задумчиво почесал в затылке. Предложение весьма меня заинтересовало, но хотелось подробностей. Умеет агент заинтриговать, ничего не скажешь.
С улицы в открытое окно маханул Петрович. Уселся на подоконнике, уставился на меня гипнотическим взглядом. Перед глазами возник рыжий кот, с озадаченным видом обнюхивающий некую абстрактную хреновину. Перевести образ можно было классической присказкой айтишников: WTF?
– Да сам еще не до конца разобрался, – хмыкнул я в ответ, пожав плечами. Этот жест Петрович прекрасно понимал. – Вроде работу предлагают, интересную.
Для усиления эффекта я представил Егеря в полном снаряжении, пробирающегося с верным котом по диким джунглям неизвестной планеты. Петрович довольно заурчал – ему отпуск порядком наскучил. Действительно, всех местных кисок уже огулял, а к воде его и сметаной не заманишь.
– Уговорил, звоню. – Я выбрал в списке контактов нужный номер и послал вызов. Дождавшись прекращения гудков, осведомился: – Дмитрий Евграфович? Денисов беспокоит, Олег Игоревич который.
– Весьма рад! – отозвался агент.
В голосе его отчетливо слышалось удовлетворение: дескать, говорил же, что перезвонишь.
– Я прочитал ваше письмо. В принципе предложение заманчивое. Но есть вопросы.
– Хотите обсудить их при личной встрече? – ничуть не удивился агент.
– Было бы неплохо…
– Ново-Садовая, двадцать три. Корпус два, офис сто двенадцать ноль десять. Приезжайте в любое удобное время. Рабочий день у нас до семнадцати часов. До скорой встречи.
– Ага, – буркнул я, вырубая инфор. – Ну что, Петрович, поеду с работодателем трепаться. Веди себя хорошо, старушенций не терроризируй. Тем более они нашу подушку утром притащили.
Самара, 26 июля 2537 года, утро
Искомый офис обнаружился на сто двенадцатом этаже высотной свечки в центре города. Добрался я быстро, благо таксисты около санатория дежурили круглосуточно и цены не ломили. Дольше пришлось толкаться в вестибюле офисного центра, дожидаясь очереди в лифт. Шел десятый час утра, многие клерки еще только добрались до работы, и я совершенно среди них затерялся, облаченный по случаю важной встречи в выходной костюм, ради которого пришлось заглянуть в ближайший «Shelby’s». Считай, в местный час пик попал. Тем более что забираться пришлось на самую верхотуру: фирма «Космос-Плюс» позиционировала себя как солидное заведение, а потому заняла просторный пентхаус. Впрочем, после встречи с Дмитрием Евграфовичем выяснилось, что были и другие причины. У самого лифта я умудрился вляпаться в перепалку с какой-то рыжей язвой. Когда я дождался очереди и уже было начал протискиваться в кабинку, откуда ни возьмись нарисовалась миниатюрная, если не сказать худосочная, девица и нагло вклинилась в свободное пространство прямо передо мной. Я успел лишь проводить недоуменным взглядом скрывшуюся за створками девчонку и выругался матерно, в последний миг уменьшив громкость. Зато следующий лифт от меня не ушел, и через три минуты стремительного подъема я вывалился из кабинки и уперся в дверь с цифрами «112010». Деликатно постучал, дождался традиционного «войдите» и оказался в просторной приемной, оснащенной, как водится, миловидной брюнетистой секретаршей. Здесь же в одном из гостевых кресел устроилась давешняя наглая девица.
– К Дмитрию Евграфовичу могу попасть? – осведомился я, одарив секретаршу фирменной улыбкой.
Та улыбнулась в ответ, но сказать ничего не успела – влезла рыжая язва:
– Вообще-то я тоже к Дмитрию Евграфовичу. Будьте любезны подождать своей очереди.
Я окинул девицу внимательным взглядом, отчего она слегка смутилась и очаровательно покраснела, как это умеют рыжие. Вполне себе любопытный экземпляр. Все-таки миниатюрная, а не худосочная: во всех нужных местах из-под несколько легкомысленного брючного костюма выступают весьма аппетитные округлости, пышностью не поражают, но удивительно пропорциональные. И лицо миловидное, с очаровательными ямочками на щеках. Слегка курносая, глаза светло-голубые. Стрижка короткая, волосы лишь закрывают уши. И цвет – не огненно-рыжий, не золотой, а глубокого медного оттенка, плотный и насыщенный. А на вид вы, дамочка, очень даже ничего. Жаль, если стервой окажетесь.
– Вообще-то на вашем месте я про очередь бы не заикался, – немного грубовато ответил я на ее выпад. – Удобно было в лифте?
Рыжая задрала нос и демонстративно отвернулась. Я столь же демонстративно занял ближайшее к двери кресло. Наглая девчонка набрала в грудь воздуха, явно вознамерившись устроить скандал, но тут весьма своевременно вмешалась секретарша:
– Молодые люди, будьте благоразумны! Дмитрий Евграфович примет вас одновременно. Вы ведь Денисов, Олег?
Я кивнул, подтверждая очевидное.
– А вы Рыжик, Галина?
Я громко хмыкнул, рыжая язва вспыхнула и ответила с вызовом:
– Да, это я!
– В таком случае все в порядке. Дмитрий Евграфович примет вас. – Секретарша одарила нас профессиональной улыбкой и обернулась к открывшейся двери: – Вот, он как раз освободился.
Из кабинета вышел средних лет мужчина, задубевшая кожа и немного неестественный цвет лица которого явственно говорили, что он из экипажного состава и в космосе времени провел много больше, чем на шариках.
– До свидания, Елена! – кивнул мужчина секретарше и направился к лифту.
– До свидания, Петр Иванович! – Елена склонилась над селектором и пропела: – Дмитрий Евграфович, к вам Денисов и Рыжик.
– Запускайте, – прохрипел динамик.
Мы с рыжей язвой одновременно встали с кресел и протиснулись в дверь. На двоих она явно не была рассчитана, однако нам удалось проделать сей трюк без потерь: признаться, я и сам не блистал габаритами. Сухой и жилистый, среднего роста, в свои двадцать четыре я больше походил на восемнадцатилетнего пацана-недокормыша. Ничего удивительного, в корпус Егерей других не брали. Это вам не Десант, мы на своих двоих ходим и в лесу должны быть как можно незаметнее. В принципе двухметровый детина тоже может попасть в Егеря, но ему придется несравнимо труднее.
Дмитрий Евграфович оказался добродушным на вид дядечкой лет пятидесяти. Он поприветствовал нас традиционным «здравствуйте» и жестом предложил присаживаться. Мы, не сговариваясь, упали в кресла по разные стороны гостевого стола, приставленного к хозяйскому буквой «т».
– Ну что, молодые люди, приступим? – Дмитрий Евграфович окинул нас понимающим взглядом, но комментировать не стал. – Я так думаю, большая часть вопросов у вас совпадает. Позвольте, я сначала озвучу условия, потом вы уточните, если возникнет такая надобность.
Я кивнул. Галя Рыжик (дал же бог фамилию при такой внешности!) приняла позу отличницы, скрестив перед собой руки, и преданно уставилась на вербовщика.
– Итак, я представляю интересы государственной исследовательской компании «Внеземелье», – начал он издалека. – Как вы знаете, это филиал Службы Глубокого Поиска, который занимается исследованием уже открытых миров. На данный момент компания формирует экспедицию в Систему звезды HD 44594. Читали, наверное, в сетевых новостях – полгода назад туда добрался разведывательный рейдер и доставил маяк.
– Вы про Находку говорите? – уточнил я.
Дмитрий Евграфович сделал неопределенный жест:
– Это неофициальное название, но я именно ее имею в виду.
Да, об этом я слышал краем уха. Новый рейдер с экспериментальной системой навигации в первом же испытательном прыжке достиг планетной Системы в восьмидесяти трех световых годах от Солнца. Совершенно неожиданно там обнаружилась землеподобная планета, причем с весьма мягким климатом и умеренно агрессивными флорой и фауной. И что более важно, генетически совместимыми с земными организмами – а это означало, что люди совершенно спокойно смогут употреблять в пищу тамошние продукты, да и наши животные и растения будут чувствовать себя на планете вольготно. Было бы странно, если бы федеральные власти отказались от подобной находки, тем более сейчас, когда Федерация оправилась от Большой Войны и вновь возник вопрос перенаселенности Внутренних систем.
– Экспедиция намечается крупная, – продолжал между тем Дмитрий Евграфович. – В Систему отправляется автономный исследовательский комплекс «Да Винчи»…
– Постойте-постойте! – вклинился я в речь вербовщика. – Это вы про ту развалину, что на стационарной орбите у Болла крутится? Ей же больше ста лет, она сыпаться уже должна от старости.
– База законсервирована, техническое состояние признано удовлетворительным, – отрезал агент. – Или вы думали, что специально для вас за полгода новую построят?
Тут он прав. Дальних экспедиций уже больше века не было, во Внутренних системах работы хватало, а там такая техника без надобности. А в военное время все верфи усиленно клепали боевые корабли. Так что дай бог в ближайшие два-три года хотя бы одну приспособят для сборки столь специфических громадин. Поэтому командование пошло по пути наименьшего сопротивления: расконсервировали старую развалюху, подлатали, навигационное оборудование обновили, и готово.
– Экипаж уже укомплектован, технических специалистов тоже набрали, – сообщил Дмитрий Евграфович. – Обеспечение безопасности лежит на третьем батальоне второго полка корпуса Егерей. Вы, Олег Игоревич, с этими ребятами знакомы?
– Охотники, – хмыкнул я со знанием дела. – Непростая планета, видимо? Ребят из «двойки» рутиной не грузят.
– Подробных сведений у меня нет, – вздохнул с сожалением агент. – Если согласитесь работать с нами, непосредственное руководство введет вас в курс дела. Это детали. Экспедиция формируется на Болле, система Росс-614.
Я усмехнулся, отогнав воспоминания. Хорошая планета Болл, я там год проторчал, пока с Петровичем контакт налаживал. Да и раньше бывал, на практиках, это еще в бытность свою в академии. Очень любопытная экосистема на шарике, у Егерей там два десятка полигонов с разнообразными условиями. Жить там не очень весело, но местные пообвыклись и уезжать не спешат.
– Вы, Галина…
– Юрьевна.
– Вы, Галина Юрьевна, претендуете на место младшего научного сотрудника биологической лаборатории профессора Накамуры. – Агент пробежался взглядом по какой-то распечатке. – В принципе доктор дал добро на контакт с вами. Его весьма впечатлили ваши успехи на научном поприще. Он сказал буквально следующее: ваша работа выглядит перспективной, и он будет рад помочь и с удовольствием выступит вторым научным руководителем. Профессор Новиков не возражает, мы с ним уже разговаривали. Осталось получить ваше согласие.
– Я согласна, – еле слышно пробормотала девушка и в очередной раз очаровательно покраснела.
Ах ты моя скромняшка! Вот ей-богу, если не будешь стерву включать, приударю за тобой.
– Теперь вы, молодой человек. В составе экспедиции уже есть двое Егерей-индивидуалов, однако руководство выказало желание привлечь хотя бы одного фелинолога. Пока что вы единственный доступный специалист такого класса. Уровень вашей подготовки, равно как и вашего партнера, работодателя устраивает. Осталось получить ваше согласие.
В принципе тут и думать нечего. Перед визитом в «Космос-Плюс» я изучил сайты всех более-менее крупных сетевых кадровых агентств, но на данный момент все вакансии представляли собой именно что рутину, какую я неминуемо заполучу через две недели в приказном порядке. Так что подвернувшийся шанс грех упускать.
– Я согласен.
– Замечательно, – расплылся в довольной улыбке Дмитрий Евграфович. – Сейчас мы с вами составим контракты, юридически оформим, и вы будете считаться официально зачисленными в состав экспедиции. И тогда останется лишь одна формальность – добраться до системы Росс-614. К сожалению, последний корабль компании покинул Солнечную систему двое суток назад, так что вам придется добираться рейсовым лайнером. Советую не откладывать покупку билетов на потом. Впрочем, могу предложить билеты на завтрашний рейс – лайнер «Саратога» стартует с орбиты в двадцать ноль-ноль по Гринвичу. Челнок уходит из космопорта «Курумоч».
– А в чем подвох? – заинтересовался я.
Уж больно мне выражение лица агента не понравилось.
– Лететь придется в двухместном номере. Других билетов, к сожалению, предложить не могу, эти-то с трудом удалось забронировать. Можете, конечно, поискать другой рейс, но учтите, что на Болл нужно прибыть не позднее чем через шестеро суток.
– Я буду искать другой билет, – буркнула Галя, зыркнув на меня исподлобья. – Не желаю делить с этим хамом каюту несколько дней.
– Собственно, возразить нечего, – хмыкнул я. – Попробую выкрутиться.
– Ну, как знаете, – развел руками Дмитрий Евграфович. – Бронь до пяти вечера, так что поторопитесь.
Самара, 26 июля 2537 года, день
Дмитрий Евграфович как в воду глядел – других билетов и впрямь не нашлось. Один дорогущий люкс на «Эскалейде» – суперлайнере, обслуживающем «золотой треугольник» Внутренних систем, – прямо из-под носа увел какой-то мажор, остальные же предложения не устроили меня из-за сроков: минимальное опоздание составляло трое суток. Пришлось скрепя сердце отзваниваться агенту и принимать его предложение. Тот понимающе ухмыльнулся, выслушав мое признание, и посоветовал собирать вещи. В заключение пообещал прислать глайдер за два часа до отправления и отключился.
Нищему собраться – только подпоясаться. Весь мой скарб легко уместился в средних размеров чемодане: по въевшейся привычке я лишними вещами себя не обременял, предпочитая обзаводиться одеждой на месте, а излишки отправлять в утилизатор. Лишь мыльно-рыльные принадлежности с собой возил да коннектор – нечто вроде ажурной короны с блямбами усилителей на висках. Эта приблуда уникальная, почти год ее настраивали с Петровичем. Столь же уникальным был и комплектный КПК в виде браслета – не в плане «железа», а в плане «софта» – он обеспечивал подключение коннектора к любому подходящему вычислителю. Впрочем, архивные копии программ имелись в защищенном сетевом хранилище, однако утрата оригиналов сулила нешуточный бюрократический геморрой. Посему беречь оборудование приходилось как зеницу ока, особенно в последний месяц: я поленился снимать ячейку в банке, да и толком не знал, где окажусь в конце отпуска, так что в отелях селился в номерах с сейфами.
Упаковав компактный кейс с оборудованием в чемодан, туда же отправил несколько смен белья, пару футболок, джинсы и кеды: перелет три дня, нужно будет в чем-то по кораблю ходить. По прибытии на основное место службы обзаведусь положенными комплектами формы, и можно будет от излишков избавиться. Костюм от «Shelby’s» сохраню – слишком дорогое удовольствие, чтобы его утилизатору скармливать. Прямо в нем и отправлюсь в космопорт, шикану напоследок. Так же решил поступить и с консервативного вида полуботинками из натуральной кожи. Пускай будет выходной костюм: автономный исследовательский комплекс – это целый космический город со всеми сопутствующими атрибутами, включая увеселительные заведения. Чем черт не шутит, вдруг придется «выйти в свет». Второй, повседневный, комп-планшетник упаковывать покуда не стал. Нужно будет вечером еще по Сети пошарить в поисках доступной информации.
Из предметов первой необходимости остались лишь Петровичев контейнер – стандартная приблуда для перевозки домашних любимцев да запас копченых кальмаров в нарезке. Ума не приложу, что он в них нашел, но эти стружки неопределенного вкуса проходили у моего напарника в графе «лакомство». Да, еще спецшампунь: шерсть у охотничьего кота особенная, на вид и на ощупь мягкая и шелковистая, однако густая до такой степени, что держит практически любой удар. Когти с нее соскальзывают, равно как и зубы, поэтому Петровича поцарапать, порезать или нанести ему иное повреждение верхних покровов практически нереально. Опасны лишь переломы да компрессионные травмы, но даже кинетическое воздействие шерсть значительно демпфирует. Плюс ко всему кончики волосков способны менять цвет, как шкура у хамелеона, так что Петрович рыжий лишь в домашней обстановке. Во всех остальных случаях он подстраивается под окружающий пейзаж, причем совершенно автоматически – с младых ногтей приучен.
Покончив со сборами, я отправился в санаторскую столовую, а после залез в Сеть, где и просидел остаток дня. Можно было, конечно, с Машей попробовать помириться, но желания такого я не испытывал, а Петрович не настаивал, хоть и послужил причиной раздора. Этот гад, когда я сообщил ему последние новости, решил напоследок оттянуться и сбежал из номера уже знакомым способом – через окно. На шестой этаж ему было плевать: с его когтями спуститься по шероховатому пенобетону труда не составляло. Даже от пайки из столовки отказался – до того торопился на прощальное свидание. Или свидания, учитывая его любвеобильность.
Космопорт «Курумоч», 27 июля 2537 года, вечер
Обещанный глайдер прибыл вовремя, я как раз успел сдать номер строгой консьержке и перетащить пожитки к подъезду. Верткая машина сине-белой корпоративной окраски приземлилась буквально у моих ног, багажник приветливо распахнулся, и мне осталось лишь закинуть туда чемодан. В щегольском костюме и с клеткой кота в руках я чувствовал себя немного скованно, но водила оказался парнем бывалым – и не такое видывал, особенно когда готовых клиентов с гулянок развозил. Я кое-как втиснулся на заднее сиденье, пристроил напарника рядом, послав ему успокаивающий мысленный импульс. Тот в ответ нарисовал умильного котенка, скребущего лапой закрытую дверь, но я оставил нытье без внимания: все равно до космопорта добираться как-то надо, и глайдер не самый плохой вариант. Водила понимающе ухмыльнулся и рванул с места в карьер, резко набрав высоту. Желудок стремительно ухнул в район пяток, но вскоре от неприятных ощущений не осталось и следа – я отдался упоительному чувству полета. Петрович беспокойно метался по клетке и утробно подвывал: он с младенчества не любил две вещи – летать и мыться.
Против ожидания водила направил глайдер к видневшимся вдалеке свечкам небоскребов, хотя я был уверен, что нам в другую сторону. Однако спорить не стал, мало ли какие у него резоны.
– Еще одного пассажира заберем, – пояснил он через некоторое время, не вдаваясь в подробности.
Пунктом назначения оказался давешний офисный центр, вернее, его крыша с шикарным пентхаусом и вертолетной площадкой. И знаете, я ничуть не удивился, когда из стеклянных дверей показалась Галя Рыжик. Сопровождал ее сам Дмитрий Евграфович, нагруженный парой увесистых баулов.
– Добрый вечер! – поздоровался я сразу с обоими, но наглая девчонка жест доброй воли с моей стороны проигнорировала.
– Добрый, – пропыхтел Дмитрий Евграфович, сваливая сумки в багажник. – И счастливого пути! Надеюсь, путешествие будет приятным.
Девушка, всем своим видом показывая, что очень в этом сомневается, устроилась на переднем сиденье. Водила галантно захлопнул дверцу и, что называется, поддал газку. Вертолетная площадка ухнула вниз, и глайдер заложил крутой вираж, выходя на курс. Галя фыркнула, оценив манеру пилотажа водилы, и тут же сморщила нос, подозрительно уставившись на клетку.
– Только не говорите, что у вас там кот! – прогнусавила она и чихнула.
Блин, только этого нам не хватало! Неужели в наш век всесильной медицины она страдает аллергией? И на кого – на кошек! Не могла на чем-нибудь попроще остановиться, на пыли там или тополином пухе…
– Апчхи!!! У бас дам дочно кот! – Девушка со страдальческим видом извлекла из сумочки влажную салфетку и принялась промокать слезящиеся глаза. Правда, помогло это мало, а тут еще и нос начал предательски хлюпать. – Ну как же так! А-а-апчхи!!! Дасморк еще! Нет, я так не могу! Знала бы я, что у вас кот, ни за что бы не согласилась ехать вместе!
– Дмитрий Евграфович говорил ведь, что я фелинолог, – попытался я разделить ответственность с вербовщиком. – А почему вы не сказали, что у вас на кошек аллергия?
– Да откуда я могла знать, что фелинолог – это с котами связано? – сделала большие глаза Галя. С учетом покраснения и непрерывно катящихся слез видок у нее был еще тот. – Хотя подозревала, были ассоциации с кинологами. Апчхи!
Хочешь не хочешь, а с каютой придется как-то решать вопрос. Трое суток в одном помещении с нами она однозначно не выдержит. Но и Петровича сдавать в багаж я не собираюсь. Весь оставшийся до космопорта путь девушка тихо страдала, то и дело утирая слезы и чихая, а я по мере сил боролся с чувством вины. В конце концов, не выбрасывать же Петровича из глайдера? Могла бы и предупредить…
Когда летательный аппарат аккуратно примостился у пассажирского терминала и водила разблокировал дверцы, Галя пулей вылетела из салона. Самолично нырнула в багажник и с некоторым трудом поволокла баулы к стойке регистратора. Долго она там не задержалась – буквально через пару минут гордо прошествовала в посадочную зону. Глаза у нее слезиться почти перестали, но нос все еще предательски хлюпал.
Я извлек чемодан на свет божий, подхватил клетку с Петровичем и попрощался с водилой. Тот незамедлительно прыгнул в глайдер и умчался куда-то вдаль, причем маневрировал куда аккуратнее, чем в санатории, – видимо, диспетчеры космопорта воздушного хулиганства не поощряли.
