Kitobni o'qish: «Платформа»
«Мы не выбираем времена.
Мы можем только решать,
как жить в те времена,
которые выбрали нас»
Джон Рональд Руэл Толкин
Платформа 1
Море неожиданностей
К полудню день потерял форму, растекся по поверхности моря. Градусник в виде груши, подвешенный под брезентом тента, лениво раскачивающийся в такт движениям воды, извещал о тридцати восьми градусах тепла. Воздух совершенно не двигался, и только ленивые колебания моря, заставлявшие катер сонно переваливаться с боку набок, продолжались в двух стаканах виски расположившихся на кофейном столике рядом с тарелкой фруктов.
Алекс и Дени возлежали на ротанговых шезлонгах под навесом и ароматизировали океанский бриз двумя пузатыми сигарами Cohiba, изредка добавляя к дыму виски. Их, поначалу бурный, разговор иссяк, перейдя в молчаливо созерцательную нирвану. Клонило в сон. Дени встряхнул головой, чтобы взбодриться, и решительно поднялся с кресла.
– Вставай, лентяй! – произнес он, и для усиления эффекта прищемил Алексу палец на ноге бельевой прищепкой. Алекс вздрогнул, разлепил веки и тупо уставился на друга.
– Вставай, – повторил Дени – рыба тухнет. Рискуем остаться без ужина.
Он был прав. Выловленная утром, рыба болталась в луже воды на самом солнцепеке и без принятия срочных мер по спасению грозила превратиться в мусор. Рядом расхаживало несколько толстых морских чаек, бочком приближающихся к добыче, кося на людей круглыми глазами-бусинами.
Друзья, вооружившись длинными и острыми ножами, принялись разделывать рыбьи тушки. Филе и стейки периодически относили в холодильник, головы и внутренности доставались птицам. Вскоре палуба опустела. Алекс чистил последнюю рыбу, Дени поливал настил из шланга.
– Ты смотри, какой наглец! – Алекс указал ножом на большую чайку, подбирающуюся все ближе и ближе и пытающуюся выхватить тунца прямо из его рук. Остальные птицы, насытившись, улетели, а эта никак не хотела заканчивать трапезу, и, растопырив крылья, подскакивала к рыбе Алекса, издавая угрожающее шипение.
– Похоже, больной какой-то – заметил Дени – смотри, какой худой и грязный!
Птица действительно отличалась от своих улетевших собратьев. Те были холеные, белоснежные, с яркими красными ногами, а этот, хоть и превосходил их размерами, был тощ и напрочь лишен подпушка, характерного для морских птиц. В сероватых, без блеска, взъерошенных перьях прятались бледные лапы, глаза же, напротив, были ярко-красного цвета.
– Ну, все! Вали давай! – крикнул Дени и обдал чайку водой из шланга. Птица взмыла в воздух, сделала несколько кругов над катером и вдруг камнем бросилась вниз, прямо на Алекса. Тот уронил рыбу на пол и замахал ножом над головой, отгоняя злобную птицу. Чайка уворачивалась, поднималась, и вновь бросалась в атаку с хриплым пронзительным криком.
В одну из стремительных пикировок она, изловчившись, вцепилась когтями в руку с ножом, а крючковатым, крепким, как слоновая кость, клювом ударила в кисть. Нож выпал из руки Алекса и покатился по полу.
Птица отцепилась от руки, подхватила рыбу с палубы и, тяжело взмахивая крыльями, полетела над самыми волнами к горизонту, с трудом удерживая увесистого тунца когтями.
Дени выронил шланг, вода полилась на палубу. На ней образовалась кровавая лужа, в центре которой сидел Алекс, схватившись левой рукой за предплечье правой. Между пальцев текла кровь.
– Вот черт! – заорал Дени, – где аптечка!?
Дверь, ведущая в скрытую в недрах катера каюту, распахнулась, выпустив прохладный, кондиционированный воздух с запахом специй и ароматом жареного мяса, и сестру Алекса, одновременно подругу Дени – Ирен, в легких шортах, майке, плотно облегающей рельефную грудь, и с полотенцем в руках.
Увидев Алекса в водно-кровяной луже, глаза ее округлились, но через мгновение приняли сосредоточенное выражение, являя готовность к действию.
– Жози! Неси аптечку! Быстро! – крикнула она в раскрытую дверь, опускаясь перед Алексом на колени.
– Давай посмотрим! – деланно спокойным голосом произнесла она, медленно разжимая пальцы на ране. Алекс отпустил руку. Помимо нескольких глубоких царапин от когтей на предплечье зияла кровоточащая рана с рваными краями, оставленная острым, тяжелым клювом.
Ирен сосредоточенно улыбнулась.
–Ничего, жить будешь! Главное кости целы! Сейчас обработаем, перевяжем и ок!
Выскочила наружу, раскрасневшаяся от суматохи, Жози. Её прозрачно голубые глаза, обычно миндалевидной, восточной формы, сейчас были круглы и напуганы. Копна белокурых волос частично выбилась из резинки, стягивающей их на затылке и хаотично разметалась по плечам. В одной руке она держала металлический чемоданчик аптечки, а в другой – бутыль с пресной водой. Не сказав ни слова, она бросилась на помощь Ирен. Вместе они принялись промывать, обрабатывать и перевязывать рану, вкололи антибиотик…
Примерно через полчаса, все еще бледный, Алекс полулежал на ротанговом шезлонге и, размахивая здоровой рукой со стаканом виски, рассказывал о нападении. Правая была плотно забинтована до локтя. Рядом, за накрытым столом сидели успевшие переодеться девушки и Дени, в том же затрапезном виде, что и раньше.
– Бедняга! – мурлыкала Жози, тряся пышной гривой белокурых волос, уже освобожденных от стяжки – такой стресс! Весь бледный! Срочно нужны витамины и белки! – она поставила большую белоснежную тарелку с дымящимся стейком и салатом на колени Алексу.
При этом она прижалась к нему боком несколько плотнее, чем было необходимо и задержалась несколько дольше, чем следовало.
– Поешь, милый, поставь стакан.
Алекс, глянул на нее искоса, послушно поставил бокал и взялся за вилку.
Дени задумчиво вертел нож для мяса в руке, мастерски перемещая его между пальцев.
– Я слышал, – наконец проговорил он, – как рыбак с соседней платформы, старый Зик, говорил, что рыбы и птицы, пересекающие покрытие, ведут себя как-то странно, что они более агрессивны и большей частью больны.
Однажды, в миле от покрытия он выловил тунца с какой-то деформированной головой и раздвоенным спинным плавником, так пока тащил его к лодке, казалось, что сам черт вселился в рыбу, тунец чуть не сломал спиннинг, а уже вытащенный на палубу, полчаса скакал по настилу, ломая все, что попадалось на пути. Только пронзенный гарпуном успокоился.
Денни сделал глоток из стакана.
– А мы сейчас приблизительно в пяти милях от зоны покрытия. В бинокль его хорошо видно на воде. На, глянь, – он протянул большой черный бинокль Алексу.
Тот долго вглядывался вдаль. Море казалось бесконечным, воздух слегка вибрировал, нагретый солнечными лучами, но где-то у самой кромки горизонта было видно, что вода там меняет цвет, а в воздухе радужные разводы.
– Да, ты прав! – сказал он – мы совсем рядом. Пора домой двигать.
После ужина завели двигатель и малым ходом пошли к платформе.
Но спокойного перехода не случилось.
Жози привстала на четвереньки на носу катера, где они с Ирен принимали порцию ласковых вечерних солнечных лучей, переворачиваясь с боку на бок на мягких махровых полотенцах, несколько секунд внимательно вглядывалась в бесконечность, а затем подняла руку и помахала Дени.
– Стой! Посмотри, слева в море кто-то плывет! Вон оранжевый жилет!
Дени сбросил ход, вскинул бинокль. Действительно, в нескольких сотнях метров от катера на воде качалось нечто яркое. Вот он повернулся… Это был человек в оранжевом спасательном жилете! Он изредка взмахивал руками, стараясь подать сигнал. Дени крутанул руль влево и помчал вперед.
Через несколько минут они вытаскивали пловца из воды. Силы его, видимо, закончились давно, и только спасжилет поддерживал его на плаву. Кроме жилета на нем были плавательные шорты Nike и футболка с коротким рукавом из триламината. Прислонившись к борту катера, он с трудом приоткрыл глаза и, разлепив сухие губы, попросил воды. Получив бутылку, жадно пил, вода текла мимо.
Выпил поллитровку, принялся за вторую. Опустошив наполовину, отставил, привалился к стенке и закрыл глаза.
Дени, при содействии Алекса, действовавшего одной рукой, перенесли спасенного в каюту, положили на откидную койку, раздели, укрыли и оставили отдыхать. Катер вновь взревел двумя моторами Хонда, сделал крутой вираж и в туче брызг пошел к платформе.
Диш
На рассвете, на горизонте стали вырисовываться очертания платформы, по мере восхода солнца становящейся все внушительней и четче. Издалека она казалась огромной пирамидой, восходящей прямо из морских волн. Оставалось еще часа четыре пути, и компания решила позавтракать на палубе. Погода продолжала благоприятствовать неспешному времяпрепровождению, создавая великолепную комбинацию тишины, покоя, тепла и морской бирюзы. Все удобно расположились в креслах вокруг стола, заставленного кулинарными произведениями Ирен и Жози. Алекс, казалось, чувствовал себя гораздо лучше, а Дени, с утра уже принявший две порции Jameson, вообще был на пике.
Найденыш всю ночь находился в отключке, лежал на койке совершенно неподвижно и казался неживым настолько, что Жози, которая всегда жалела всех, дважды подходила проверить – дышит ли. Утром он находился в той же позе что и вчера, погруженный в глубокий сон.
Компания благополучно уничтожила омлет с сыром и салат с креветками и уже готовилась к появлению десерта, когда дверь каюты медленно открылась, выпуская спасенного.
Сегодня он выглядел гораздо лучше. Среднего роста, короткая стрижка, шатен, лет тридцати пяти, глаза голубые. Одет он был в те же шорты Nike, только уже чистые и высушенные, и футболку Алекса, хорошо сидящую на худощавом, мускулистом торсе. Он вполне бы мог сойти за равноправного члена команды, если бы не молочная бледность кожи, местами даже синеватым оттенком. Похоже, он отлично отдохнул, восстановился и выглядел вполне здоровым.
Алекс подвинул к столу стул и жестом пригласил присесть. Спасённый сел,
обвел всех сидящих внимательным взглядом, и, поджав губы, развел руки в стороны, как бы приветствуя окружающих.
– Здравствуйте, я Диш. Спасибо, что не проплыли мимо!
Девушки внимательно разглядывали незнакомца, Алекс разливал кофе. Тишину нарушил Дени.
– Рады, что ты в порядке! – сказал он, протягивая руку – я Дени, это Алекс, Ирен, Жози.
Алекс также пожал руку Дишу.
– Ну, рассказывай, как ты тут оказался посреди океана в трусах и спасжилете.
– Дени! Сначала предложим Дишу позавтракать, а потом поговорим, – вмешалась Ирен, подавая гостю тарелку с едой.
Диш благодарно принял пищу и без долгих разговоров принялся быстро поглощать все, что там было. Расправился с едой, взял предложенный кофе, рогалик. Отпил глоток и просто сказал:
– Я пересек зону покрытия.
Лица присутствующих вытянулись в изумлении. За семь лет работы зоны покрытия было известно лишь о четырех беглецах оттуда.
Трое из них умерли через три часа после пересечения границы, один протянул сутки и тоже скончался.
Диш же выглядел относительно здоровым и, судя по всему, в ближайшее время умирать не собирался.
– Сколько времени ты вне сети? – спросил Дени, – Ты знаешь, что бывает, когда теряют связь?
Диш улыбнулся
– Да я в курсе! Я сам эту систему делал.
И, заметив испуг на лицах, добавил – не волнуйтесь, в ближайшее время я не распадусь на запчасти, я принял меры… Расскажу по порядку…
История Диша
До появления закрытой зоны я жил в одном из мегаполисов старого света. По окончании университета занимался биомеханикой. Наша лаборатория была лидером в производстве биомеханических протезов конечностей. Мы с моим лучшим другом разработали нейроволокно, позволяющее преобразовывать нейроимпульсы в электромагнитные колебания. Это открытие сразу вывело нас на новый уровень. Наши биомеханические руки и ноги могли воспринимать сигналы мозга и адекватно воспроизводить его команды. Тысячи людей, потерявшие конечность или ее часть получали возможность вернуться к нормальной жизни!
Предстояло решить лишь одну проблему – как доставлять энергию в сложный биоэлектронный механизм в количестве, достаточном для его бесперебойного функционирования.
Поначалу, пытались внедрить заменяемые аккумуляторные батареи, однако это делало конструкцию громоздкой и тяжелой. Батарея была тяжелее самой конечности!
В конце концов, о наших исследованиях стало известно в высших кругах, и однажды, явился человек из правительства и предложил попробовать в качестве источника энергии некую секретную военную разработку – нанокровь. Это была жидкость, которая, вне тела, аккумулировала энергию в специальных зарядных колбах, а затем, введенная внутривенно, питала наши устройства. Одного вливания хватало на месяц работы. Когда заряд заканчивался частицы вещества выводились из организма естественным путем…
Диш сделал большой глоток уже подостывшего, но все еще распространяющего восхитительный аромат кофе. Обвел долгим взглядом всех присутствующих, словно пытаясь понять, что у них на уме.
Алекс яростно ковырял десертной вилочкой кожу под повязкой на раненной руке, Дени задумчиво разглядывал горизонт, Жози с Ирен внимательно слушали.
Он продолжил.
– После этого, события развивались головокружительными темпами.
Мы разработали нейроткань, внедрив наши нейроволокна в матричную биооснову – искусственно выращенные из стволовых клеток заготовки практически всех органов и тканей организма.
Глаза, легкие, сердце, почки, кожа – практически всё стало заменяемым, как запчасти автомобиля.
Мечты становились реальностью, но позже я осознал, что мы стали частью запутанной игры, целью которой было установление контроля над обществом в целом и каждым человеком в отдельности.
Наши разработки оказались удобным техническим средством, которое ускоряло этот процесс и нас использовали, скрывая ложь за благими намерениями.
Мы же были так наивны, что ничего не заподозрили и собственными руками открыли ящик Пандоры. Людям предложили бессмертие, но оказалось, что взамен попросят душу. В прямом и переносном смысле.
Наше предприятие из лаборатории превратилось в огромный город со своей инфраструктурой: лабораториями, операционными, диагностическими отделениями, производственными цехами. Я продолжал заниматься исследованиями, следуя своему закрытому и чуждому публичности нраву, а мой друг и компаньон следил за управлением всей структурой и, с наслаждением, купался в лучах славы и величия.
Думаю, втайне, он завидовал мне, понимая, что я – мозг проекта.
Мы стали супер популярны, финансы текли рекой, роскошная и богатая жизнь кружила водовороты, в которые и засосало нашу былую дружбу.
Мой компаньон завел связи в высших эшелонах власти, красивый кожаный портфель и роскошные часы, стоимостью в три квартиры. Разговаривать стало не о чем, мои интересы оставались там же, а он был весь поглощен придворными интригами и дружбой со всеми, кто стоял выше.
Я вполне довольствовался работой в своей лаборатории и с головой ушел в новые разработки. Мне был предоставлен подземный блок, максимально защищенный от внешней среды для чистоты эксперимента.
В блоке было все: магазины, жилые помещения, бассейн, спортзал и даже искусственный пляж с пальмами и прибоем. Там я жил и работал.
Как оказалось позже, с подачи моего бывшего друга, стучавшего на меня своим высокопоставленным друзьям и сумевшего убедить их в моей своенравности и ненадежности, все помещение лаборатории, включая жилые зоны, было напичкано следящей аппаратурой. За мной и моими сотрудниками велось наблюдение двадцать четыре часа в сутки. Но меня не трогали до тех пор, пока мои работы не были завершены.
Вскоре правительство объявило о начале работы зоны покрытия – специальной сети нового поколения. Помимо функции связи, информации, глобального управления приборами и механизмами новая сеть позволяла заряжать нанокровь онлайн.
Благодаря нашим усилиям, большинство граждан уже прошли процедуру имплантации тех или иных органов и были очень рады, что не придется стоять в очередях на зарядку нанокрови раз в месяц, что вызывало массу негативных ситуаций.
Даже детям было предписано введение нанокрови – якобы это повышало их когнитивные фукции.
Один из передатчиков нового сигнала был установлен и у нас в бункере, но его мощность ограничивалась лишь несколькими помещениями.
В это время я вплотную подошел к главному вопросу наших работ – искусственному мозгу.
Собственно, создать матрицу мозгового вещества из нейроткани проблемой не было, но как наполнить серое вещество памятью, знаниями, характерными особенностями индивидуума – это предстояло решить.
Нескольким лабораторным животным, заранее обученным разным трюкам, были пересажены различные по топографии и размеру участки мозговой ткани. Наблюдая за экспериментом, мы выясняли, насколько быстро животные могут восстановить утраченные навыки. Другими словами – может ли нейроткань обучаться, перенимать и усваивать информацию о предыдущих знаниях.
И получили отличные результаты! В течение нескольких дней крысы, с замещением семидесяти процентов собственного мозгового вещества нейромозгом, восстанавливались и вспоминали все навыки, полученные в процессе обучения!
Требовалось узнать, насколько эти знания возможно применить к мозгу человека, что было непросто по понятным этическим причинам.
Как это часто бывает – вмешался случай.
Однажды мне позвонил отец и сообщил, что тяжело болен. Рак толстого кишечника с метастазами в легкие и печень. Требовалась срочная трансплантация. Естественно, я приложил все усилия: забрал отца в нашу университетскую клинику, разместил в шикарном номере с видом на искусственный пляж, договорился с лучшими хирургами и начал подготовку к операции. Выглядел он плохо, с трудом вставал с постели, почти ничего не ел.
Через неделю он был прооперирован.
Новенькие легкие ритмично наполнялись воздухом, печень, выращенная из стволовых клеток, полноценно выполняла свои функции, толстая кишка с опухолью была заменена на новую, и работала как швейцарские часы.
Восстановление заняло около недели, отец оживал на глазах, поправился на восемь килограмм, приобрел здоровый цвет лица, начал совершать пешие прогулки на несколько километров.
Но, как оказалось, радоваться было рано.
В один из дней я, проводив отца на прогулку, занимался исследованиями в лаборатории, как вдруг туда влетела моя ассистентка, ушедшая сопровождать его. Папа упал за воротами клиники и не реагировал ни на что.
Томограмма мозга показала опухоль, не обнаруженную ранее, раскинувшую свои отростки-щупальца в прилегающие мозговые структуры. Счет шел на часы.
И я дал согласие на пересадку части мозга, поскольку, согласно завещанию, был уполномочен решать такие вопросы.
Хирурги удалили опухоль и прилегающие ткани там, где был замечен патологический рост.
В общей сложности около тридцати процентов мозговой ткани было заменено нейротканью, выращенной в нашей лаборатории.
Технически операция прошла успешно. Оставалось только ждать.
Две недели пролетели в тревожном ожидании. Отец быстро восстанавливался физически, ел с аппетитом, выполнял упражнения под руководством специалистов-реабилитологов.
Но, когда я пытался поговорить, смотрел на меня, не узнавая. Это тревожило меня, держало в напряжении. Неужели я ошибся и моя теория не применима на человеческом мозге?
Можете представить, каково же было мое облегчение, когда на пятнадцатый день утром отец подмигнул мне и внятно спросил со своими характерными интонациями: «Чего такой хмурый?».
На следующий день мама также поселилась в номере с видом на пляж, чтобы помогать отцу с восстановлением. Каждый день мы совершали долгие прогулки, сидели на скамейке в парке, разговаривали. Я чувствовал себя так, как будто снова вернулся в школьные годы. В течение месяца отец полностью восстановился физически и ментально и даже стал гораздо энергичней, чем прежде. Но иногда я замечал в его сознании и поведении некоторые изменения, не типичные для него раньше.
Папа всю жизнь был маргиналом, довольно категоричным в суждениях и оценках, на все имел свою точку зрения, любил покритиковать руководство, скептически относился к новостям в СМИ.
Теперь же его будто подменили. Как завороженный, он следил за сообщениями телевизионных каналов, трепетно внимал указания и педантично их выполнял.
Я не понимал причины этих изменений, да и не разделял подобных взглядов, так как с детства был воспитан критически относится к миру.
Как-то в беседе со своим бывшим другом и партнером я упомянул об этом и был удивлен еще больше. Друг ехидно улыбнулся и сказал:
– В нашей сети нет недовольных! – он взглянул на меня – Надеюсь, когда ты выйдешь из бункера в зону покрытия, тоже станешь сговорчивее!
И видя мое удивление, добавил:
– Сеть ведь для того и создана, чтобы можно было управлять людьми.
Я взглянул на него. В моем сознании словно включили свет.
– Ты хочешь сказать, что правительство с помощью покрытия может влиять на мысли и поведение каждого?
– Конечно! – он снова скривил ехидную гримасу – Власти нужны рабочие руки, а не мыслители. Там уже обо всем позаботились. С помощью новой сети они модулируют специальный сигнал, который воспринимается нанокровью и передается в мозг. Можно менять поведение, мысли, желания каждого индивидуума в соответствии с поставленными задачами.
Холодный пот бежал у меня по спине. Как я раньше не понял, что нас просто использовали в чьей-то игре!
В мире практически не осталось людей не использовавших нанокровь, а следовательно, все были марионетками, подключенными к сети.
Я поднялся со стула и вышел на улицу, не сказав ни слова. Голубое небо было покрыто радужными разводами. Покрытие работало на полную мощность…
Платформа
Повисла напряженная тишина, которую нарушил Дени.
– Пора причаливать, закончишь позже – сказал он, поднимаясь.
– Алекс, возмешь штурвал?
– Давай сам, – ответил Алекс – рука не слушается.
Выглядел он неважнецки. Синие круги под глазами странно выделялись на загорелой коже, глаза покраснели. Взгляд блуждал из стороны в сторону, будто искал что то.
– Да ты весь горишь! – Ирен прикоснулась ладонью ко лбу брата, отчего он испуганно отпрянул и начал озираться по сторонам – Иди-ка ты в каюту. Там в аптечке жаропонижающее. Прими и ложись.
Алекс в сопровождении Жози, покачиваясь, начал спускаться вниз.
– Я помогу, чем смогу – предложил Диш.
– Хорошо – Дени сосредоточенно вертел штурвал, – иди на нос, будешь нас швартовать.
– Полный вперед!
Катер взревел моторами и, задрав нос, бодро помчал вперед. Хотя до платформы оставалось не менее двух миль, он уже вошел в тень, отбрасываемую гигантской пирамидой.
Теперь было отчетливо видно, что вся конструкция поддерживается сваями, плотно вросшими в морское дно.
Эти опорные колонны образовывали квадрат с длиной стороны около тысячи метров. Бизис платформы покоился на этих гигантских опорах на высоте двадцати метров над поверхностью воды, надежно защищенный от любых штормов. Центральная колонна, значительно большего диаметра, была полая внутри и использовалась как паркинг для катеров и лодок.
Диш завороженно разглядывал громадину.
– Вот так и живем – Ирен подошла к нему сзади – Уже десять лет, как перебрались с материка подальше от всех этих полей.
– Я слышал, – сказал Диш – что богатые люди поселились подальше от зоны покрытия. Вся элита, ворочавшая миллиардами, покинула густонаселенные материки старого света еще до включения новой сети.
– Точно! Так и было – согласилась Ирен.
– Наш отец владел сетью металлургических предприятий, и после собрания клуба миллиардеров, на котором было решено закрыть рабочие зоны новой всемирной сетью, а главным управляющим поселиться на океанских островах и оттуда руководить процессом, вложил все состояние в постройку этой платформы.
Самые супербогачи купили для своих семей и приближенных целые естественные острова. А кто победнее – построили платформы на шельфе. Но тут есть все, что нужно для нормальной жизни. Даже своя нефтяная скважина! Скоро сам убедишься – Ирен похопала Диша по плечу – Добро пожаловать в новый ковчег!
Катер, между тем, рыча моторами, малым ходом приближался к воротам в центральной колонне, двигаясь уже под гигантским телом пирамиды. Сквозь прозрачную воду было хорошо видно, как толстые столбы проходят сквозь толщу воды и вгрызаются в океанское дно на глубине.
