Kitobni o'qish: «Дзуки»

Shrift:

* * *

Когда-то украшали им детали лат
теперь за золото продали и булат

Глава I

Октябрьский вечер встретил выходящих из метро неприветливо. Моросил дождик, да, и ранние сумерки оптимизма не прибавляли. Данила поежился и поднял воротник своей кожанки. Он не успел опустить руки в карманы, как его кто-то задел, пробегая рядом. Не то чтобы грубо или нарочно. Просто торопился мужик, хотя мог бы извиниться. Провожая высокую фигуру недобрым взглядом, Данила подавил в себе возникшее желание догнать светловолосого наглеца. Тот явно спешил. Выбравшись из толпы, высокий незнакомец в сером плаще перешел на бег. Однако метров через десять торопыга споткнулся и с размаху шлепнулся в лужу. Это выглядело очень нелепо, поскольку бедолага даже не попытался как-то смягчить падение. Он не вытянул руки перед собой или не завалился набок, чтобы не упасть в лужу. Он даже не откинулся инстинктивно назад, видя перед собой грязь. Наоборот, голова высокого мужчины, словно от подзатыльника, дернулась вперед, и он, будто нырнул, за ней следом.

Серый плащ еще не долетел до лужи, а Данила застыл на ходу от пронзившего его ощущения. Глухой звук, предвосхитивший падение торопыги, напоминал звук раскалывающегося от удара переспелого арбуза. Такой же звук бывает от пропущенного удара пяткой в голову у зазевавшегося каратиста. Это Данила знал по себе. Однажды на соревнованиях его товарища по команде послали в нокаут круговым «урамаваси». Жестким, вырубающим, в пронос. Был такой же звук, когда голова кореша дернулась набок. Боец медленно падал и, судя по бездумному взгляду, уже потеряв сознание. Так было и сейчас, только ни татами, ни кимоно, ни судей рядом.

Постепенно вокруг лежащего в луже мужчины собрались прохожие. Кто-то попытался помочь бедняге подняться, но торопыга не подавал признаков жизни. Если бы он застонал или хотя бы пошевелился. В свете уличных фонарей было видно, как потемнели его светлые волосы на затылке. Гнетущая тишина только усугубила положение. Она нависла над горсткой людей, молча смотревших, как ткань серого плаща становится темной то ли от дождя, то ли от воды в луже, то ли еще от чего-то. Прохожий в шляпе попытался нащупать пульс на шее лежащего мужчины. По тому, как смельчак отрицательно покачал головой и стал вытирать платком что-то липкое на пальцах, окружающие все поняли. Истеричный женский вопль подтвердил страшную догадку Данилы. Смерть настигла высокого мужчину еще до того, как он упал. Наверное, несчастный предчувствовал ее приближение. Потому и бежал, расталкивая прохожих. Только его затылок догнала не пятка. Это могла быть только пуля.

Вокруг началась суета. Заохали и запричитали женщины. Толпа у лужицы перегородила тротуар, встав перед выходящим из метро людским потоком, словно плотина. Данилу оттеснили к поручням у самой дороги, и краем глаза он заметил, как синий «Форд», припаркованный у выхода из метро, заторопился, нагло втискиваясь в плотный поток машин. Лишь некоторое время спустя, прокручивая в памяти увиденное, Данила понял, чем привлек его внимание тот синий «Форд». На ходу кто-то закрывал опущенное стекло задней правой двери. Конечно, пассажир мог просто курить в салоне, выпуская струйку дыма в приоткрытое окно, а потом закрыл его. Но шел дождь, и ветер дул как раз в приоткрытое окно.

Особого желания ждать полицию и давать свидетельские показания у Данилы не было. Да и что он мог сказать больше, чем те, кто стоял рядом с лужей. Заслышав сирену, приближающуюся к месту происшествия, парень в кожаной куртке незаметно выскользнул из толпы. На парковке у «Макдональдс» с утра стояла его старенькая «шестерка». Вернее, этот «Жигуленок» принадлежал отцу, Эдуарду Петровичу Некрасову, который три года назад, в качестве подарка на выпускной в «Бауманке», преподнес сыну ключи и доверенность. Несмотря на предпенсионный возраст Эдуарда Петровича, все до сих пор звали его Эдиком. То ли в силу легкого характера, то ли из-за неуемной тяги к прекрасному полу, то ли из-за постоянно отпускаемых шуточек, – трудно сказать почему, но по отчеству к стареющему весельчаку никто не обращался. Так было и на семейном торжестве. Нежно обняв сына за плечи, отец протянул новоиспеченному инженеру ключи и с намеком произнес:

– Как думаешь, Дэн, лучше иметь старенький автомобиль и молодую жену или наоборот?

Тогда гости дружно засмеялись и начали давать советы, но Данила запомнил только отцовское похлопывание по спине. В тот вечер он впервые почувствовал себя с ним наравне. Отец говорил с ним, как с мужчиной, вернее – с приятелем. Вот за эту удивительную искренность в общении отца и любили. Друзья, сослуживцы, однокашники и все их жены. С некоторыми из них у Эдика была слишком тесная дружба. Сын догадывался об этом лет с десяти. Примерно тогда же отец начал звать его Дэном. По первым трем буквам инициалов. Так и повелось.

Эти воспоминания промелькнули в голове у Дэна, когда он вставлял ключ в зажигание. «Жигуленок» нехотя «прокашлялся» и привычно заурчал. Машина словно сама аккуратно вырулила на проспект и покатилась по привычному маршруту домой. Все мысли водителя были заняты странным случаем, произошедшим десять минут назад. Какая нелепая смерть.

Впрочем, нелепой ее трудно назвать. Мужика явно застрелили. В затылок. Выстрела или хотя бы хлопка слышно не было, но снайпер был неподалеку. Издалека жертву узнают среди толпы в лицо. Стреляли в затылок, значит, стрелок был рядом. Скорее всего, сидел в машине. Торопыгу, похоже, ждали в засаде у метро. Надо же. Лихие девяностые давно прошли. Да и стреляли тогда банкиров и директоров, а этот, в сером плаще, на преуспевающего бизнесмена или депутата не похож. На метро ездит.

Возможно, почувствовал опасность и побежал. Скорее всего, увидел кого-то. Если бы это было в метро, торопыга мог бы там и остаться. В толпе проще затеряться. Значит, что-то его насторожило на выходе. Тот синий «Форд» стоял аккурат у выхода, и окошко у него в дождь открыто было. Все-таки ждали мужика. Ждали. Вот только зачем?

Дэн не сразу сообразил, что его отвлекает звонок сотового. Причем, явно не его телефона. На свой-то он реагирует даже во сне. Прислушался. Из левого кармана куртки доносилась какая-то классическая мелодия. Инженерное образование не позволяло Дэну отличить Моцарта от Листа, но, что-то было «из той оперы». Постоянная привычка держать руки в карманах навсегда изменила их форму. Они напоминали оттопыренные уши. Причем, оттопыренными настолько, что не нужно было разжимать кулаки, прежде чем высвободить их. А в силу своего характера, Дэн проделывал это достаточно часто.

Вот только как чужой телефон оказался в его куртке? Настойчивый пассаж фортепиано требовал внимания. Из-за вечерних пробок на московских дорогах, машины едва тащились, плотно прижавшись друг к другу, и телефонный разговор не затруднял поездку, а, скорее, успокаивал. Но что-то останавливало Дэна, и он все прислушивался к мелодии вызова. Незримый пианист стал настойчивее стучать по клавишам, взывая к действию. Любопытство взяло верх, и рука Дэна привычно скользнула в левый карман. Ткань давно порвалась, и какая-то мелочь всегда болталась за подкладкой. Сейчас там появилось что-то побольше.

На ощупь это был солидный коммуникатор с увесистым гладким корпусом. Мельком взглянув на аппарат, Дэн включил его и буркнул что-то неопределенное. В ответ тут же раздался взволнованный женский шепот:

– Влад, они тебя вычислили. Беги!

На этом разговор прервался. Водитель положил руку с чужим телефоном перед собой на руль и стал рассматривать стильный аппарат, не упуская из виду ползущую впереди машину. С экрана i-Phone ему улыбалась шикарная блондинка. Под фотографией была короткая надпись. Вика. Интересно, где можно познакомиться с такой красоткой, и каким лохом нужно быть, чтобы потерять такой телефон? Тут Дэн чуть не ударил по тормозам. В памяти четко вспыхнула картинка, как торопыга у метро задел его, пробегая мимо. Тогда Дэн вытащил руки из карманов, чтобы поднять воротник. В этот момент оттопыренный карман куртки мог привлечь чье-то внимание своей доступностью. Только вытащить из него было нечего, а вот кинуть на ходу – вполне. Очевидно, в один из ее потайных лазов порванной подкладки и угодил гладкий аппаратик.

Ошарашенный убийством, совершенным у него на глазах, Дэн не помнил, куда он тогда девал руки. Позже он машинально достал ключи из правого кармана. В левый он никогда их не клал из-за дырок. В минуты опасности руки Дэна всегда оказывались в карманах. В летних брюках или куртке. Это как-то заметил на улице его учитель по каратэ. С тех пор на тренировках палка сэнсэя частенько охаживала бицепсы ученика, но избавиться от детской привычки не удавалось.

В уличных потасовках Дэн всегда оказывался впереди. Невысокого роста, набычившись, он смотрел исподлобья на противников, держа кулаки в карманах. Хорошая реакция позволяла провоцировать атаку на себя. В последний момент Дэн обрывал дистанцию, коротким подшагом вперед. При этом без видимого замаха из кармана вылетал небольшой кулак. Первый удар всегда оставался за Дэном. С любой руки. Потом его могли сбить с ног и наставить синяков, но в первом ударе он был королем. Начав тренироваться в школе каратэ, Дэн узнал, что его коронный удар называется «дзуки». Фанатично оттачивая его в зале и частых стычках, каратист довел свой «дзуки» до совершенства. Они стали неразлучны. Это замечали все. Так у Данилы Эдуардовича Некрасова появилось новое прозвище. Дзуки.

Отчего-то вспомнились его дворовые «подвиги». Детство Данилы было лихим, как и все в стране эпохи перестройки. Они часто дрались улица на улицу, но садизма, поножовщины или избиения сапогами упавшего не было. Пришедшие из уголовного мира «понятия» были отголосками какого-то благородства, потому так легко овладевали неокрепшими душами. Распознать в подарках взрослого коварный расчет пацаны не могли, а позднее противиться «отработкам долгов» силы не было. Только цельные личности могли отстаивать свою независимость. Дзуки всегда шел до конца, и это знали в его районе.

Улыбка Вики с фотографии на телефоне прервала воспоминания. Она выглядела чуть старше Данилы. Смотрела прямо в глаза, искренне, без кокетства. Улыбка, скорее, была вызвана не безудержным смехом, а догадкой. Она знала, о чем думал запечатлевший ее фотограф. Похоже, что портрет делал именно фотограф, а не, купивший дорогой аппарат, любитель. Кадр был четко выстроен. Освещение, одежда, фон. Неприметные мелочи определяют мастерство. Вика больше улыбалась глазами. Они привлекали взгляд умного мужчины. Для остальных масса женских портретов делает акцент на «силиконовый авангард».

Дэн сосредоточился на тащившимся впереди новеньком «Пассате». Через большое стекло хэтчбэка в зеркале заднего вида было видно скучающее лицо девушки лет двадцати. Где они берут деньги на новые машины? Данила четвертый год работал админом в торговой компании, но о хорошей машине пока только мечтал. Помнится, после первого рабочего дня в «Фениксе» он подвозил домой хорошенькую коллегу из коммерческого отдела. Вместо благодарности она язвительно заметила, что на такой таратайке только картошку на рынок возить. С тех пор Дэн оставлял машину за несколько остановок на метро до офиса. Правда, он говорил знакомым, что так быстрее добраться в центр, где вечные пробки и проблема с парковкой. Сам же решил, что будет ездить в «Феникс» только на новой машине.

Улыбка блондинки по имени Вика не отпускала. Данила опять взглянул на монитор. Картинка погасла, и он чиркнул пальцем по экрану. Из темноты проявилось красивое лицо с насмешливым взглядом. Теперь стало понятно, как фотограф сконцентрировал внимание зрителя на глазах. Все, даже улыбка, было чуть менее резким и ярким. С первого раза незаметно. Только вглядываясь в портрет, начинаешь понимать задумку автора. Впечатление, будто фото сделано на улице, обманчиво. Судя по освещению, это студийная работа. А ведь сразу руку мастера и не видно. Все внимание притягивают умные глаза женщины. Она догадывается, о чем думает зритель.

Опять зазвучала классическая мелодия, и Дэн почувствовал виброзвонок в ладони. Снова блондинка. Не раздумывая, словно давней знакомой, он коротко ответил на вызов:

– Да.

– Влад? – женский голос звенел от волнения.

– Нет.

Последовала напряженная пауза. Очевидно, Вика проверяла, не ошиблась ли при наборе номера.

– Откуда у вас этот телефон?

– Случайно оказался в моем карма не, – признался Дэн.

– Если это шутка, то очень скверная! – вспыхнула блондинка, но тут же смягчилась. – Послушайте, мне очень нужно поговорить с Владом. Где он?

– Боюсь, у меня плохая новость.

– Перестаньте говорить загадками. Позовите Влада!

Она все еще надеялась, убеждая себя, что это розыгрыш кого-то из друзей ее приятеля, но голос выдавал сильное напряжение женщины. Автор портрета был прав. Вика догадывалась, о чем думал зритель.

– Вика… – замялся Дэн. – Влад не может ответить вам.

– Что с ним?

– Его больше нет, – он сам удивился, что смог хладнокровно произнести эти слова.

– Как это нет? – блондинка не хотела верить.

– Пуля в затылок.

В долгой паузе слышались какие-то шорохи. Словно смерть подкрадывалась к незнакомой женщине, застывшей сейчас от жуткой новости. Как бы человек ни готовился к смерти, она всегда приходит неожиданно. Для Вики это был незнакомец с телефоном ее друга или мужа. Кто их разберет. Возможно, при личной встрече у него не хватило бы духу вот так напрямую все выпалить. По телефону проще.

– Вика, – Данила хотел как-то сгладить свою нечаянную вину, но связь прервали.

Машины едва двигались по мосту над Третьим транспортным кольцом столицы. Кто и как проектировал эту развязку, оставалось тайной для многих водителей, но они всегда вспоминали этих инженеров недобрым словом. Впрочем, трафик на Таганке и ближе к центру был еще хуже, поэтому Дэн каждое утро оставлял машину у метро «Волгоградский проспект», разворачиваясь и паркуя «Жигуленка» на большой стоянке. Тут за порядком через установленные видеокамеры приглядывали служащие «Макдональдс», и можно было не опасаться, что кто-то позарится на чужое.

После неудачного разговора с таинственной блондинкой, в душе остался неприятный осадок, и Дэн решил позвонить сам. Однако абонент оказался недоступен. Наверное, Вика отключила телефон. Вся дорога до родного Токарево прошла в раздумьях о случившемся. Каких-то семь километров от МКАД, но в машине он тащился не менее часа. Обычно Данила уходил с работы не раньше девяти вечера и появлялся дома к десяти. Сегодня отец позвонил и попросил не задерживаться. У него закапризничал компьютер. Значит, если бы не звонок Эдика, о Владе и Вике админ никогда бы не узнал. Судьба.

После поворота на Лыткаринское шоссе можно прокатиться с ветерком. Дорога пустая и едва освещенная. Дэн расслабился, думая о незнакомке, и едва не прозевал черный «Нисан», лихо подрезавший его слева. Хам еще и ударил по тормозам. Чтобы не врезаться в бампер джипа, Некрасов вильнул на обочину. «Шестерку» занесло на раскисшей от дождя грязи. Чертыхаясь, он едва удержал «Жигуленка». Еще несколько сантиметров и машина оказалась бы в кювете. Очевидно, водитель тормознувшего «Нисана» заметил это и выскочил, чтобы помочь или извиниться. Он еще не подбежал к «Жигуленку», как Дзуки уже стоял, набычившись, у переднего колеса своей застывшей у кювета легковушки.

– Ты кто? – вместо извинений грубо бросил водитель «Нисана».

Навскидку мужик был центнер весом и манерами аристократа не отличался. Это очень не понравилось Дэну. Когда же второй незнакомец такой же комплекции, нехотя вылез из черной машины, горячая волна ударила Дзуки в голову. Чужая растопыренная пятерня потянулась к Даниле. Она словно хотела сгрести его целиком, но не успела. Короткий «фумикоми» в голень, и водила, взвыв от боли, инстинктивно дернулся к ноге. С размаху налетев подбородком на встречный «дзуки» слева, он упал на колени, перегородив дорогу «Жигуленку» домой. Водила был крепким парнем и не вырубился сразу. Он неосознанно шарил вокруг огромными руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Увидев это, второй «центнер» бросился на подмогу, размахивая бейсбольной битой в руке. Это было серьезно.

Со злобой на весь мир, Дэн ударил стоявшего перед ним на коленях водилу еще раз. «Эмпи» справа. Локоть врезался точно в висок. В любой другой ситуации Дзуки никогда бы не пошел на подобный шаг, но сейчас им руководил инстинкт выживания. Хруст треснувшей кости и образ десятка осколков, вонзающихся в левую долю мозга жертвы, заставили внутренне ужаснуться содеянному. Это была мгновенная смерть. Тело здоровенного мужика с испуганным взглядом медленно завалилось набок.

Для хладнокровного бойца время растягивается в схватке. Сердце бешенными толчками нагнетает в артерии кровь, кипящую от адреналина. Взбудораженное сознание работает на порядок быстрее. Дэн понял, что обладает преимуществом. Фары его «шестерки» хотя и светили в кювет, но мешали нападавшему. В последний миг, когда здоровяк замахнулся, Дзуки рванул навстречу. Кулак вылетел из дырявого кармана куртки без замаха. Коронный «дзуки» лег точно в кадык, опрокидывая второй «центнер» навзничь. Хруст сломанной гортани царапнул сознание, но Дэн отогнал угрызения совести. Запрещенный в спортивном каратэ удар только что спас ему жизнь. Упавший инстинктивно закрывал покалеченное горло ладонями, бросив уже ненужную бейсбольную биту. Данила прислушался. Несколько хриплых попыток вздохнуть, и второй «центнер» забился в конвульсиях. Он еще боролся за жизнь, раздирая свое горло ногтями. Страшная смерть. В угасающем сознании еще пару минут будут метаться образы, но сплющенная и залитая кровью гортань не даст воздуху ворваться в легкие.

Понимая, что уже ничего не изменить, Дзуки вернулся к «Жигуленку» и выключил фары. Затем хладнокровно обыскал двух нападавших. Забрал только мобильники. У второго «центнера» подмышкой было что-то твердое. Осторожно, двумя пальцами, Дзуки извлек увесистый пистолет. Еще не осознавая зачем, отправил оружие в дырявый карман куртки. Благо никто не сворачивал в это время на Лыткаринское шоссе. Свидетелей не было видно. Только габаритные огни «Нисана», стоящего чуть впереди, безразлично смотрели на бойца. Дэн медленно подошел к открытой водительской дверце черного джипа. Осторожно заглянул в салон. Никого. Двигатель работал. На лобовом стекле был укреплен навигатор. Его экран отображал карту с поворотом на Лыткаринское шоссе и мигающую красную точку. Дэн догадался, что за ним следили. Стараясь не оставлять отпечатков, Шитиков вырвал ключи из зажигания и навигатор. Потом захлопнул обе дверцы и щелкнул кнопкой сигнализации на брелке. «Нисан» послушно моргнул габаритами и затих, как и те двое, что так неосторожно покинули теплый салон джипа.

Сев в «Жигуленок», Данила позвонил домой, сообщив, что не приедет сегодня. Проблемы на работе. Выключил все телефоны и навигатор. Перестраховался и вытащил из них аккумуляторы Машинально все рассовал по карманам куртки. Как хороший админ, он был уверен, что подберет любой пароль, если аппараты защищены. Положив руки на руль, прислушался. Тихо. Только капли стучат по крыше. Осенний дождь и темнота скрыли от посторонних глаз то, что случилось здесь пару минут назад. Сейчас он уедет, и следы от истертых покрышек медленно расползутся в бесформенной грязи на обочине. Будто ничего и не было.

«Жигуленок», не включая габаритов, чуть сдал назад, развернулся и поехал в обратную сторону. У поворота на Новорязанское шоссе он включил все положенные огни и подождал у светофора. Вырулив на почти пустую полосу в сторону Москвы, «шестерка» медленно поехала навстречу основному потоку. Никого не интересовал одинокий водитель, который в отличие от большинства не спешил домой.

Глава II

Офис «Феникса» занимал половину второго этажа в правом подъезде старого дома в Благовещенском переулке. Еще до революции на этой лестничной клетке было всего две больших квартиры. За последний век хозяев поменялось немало, но теперь тут были два офиса не самых последних компаний столицы. Удивленный охранник впустил Дэна, но перегородил дорогу, поигрывая резиновой дубинкой.

– Ты чего, на ночь глядя?

– Да, сервер завис, – слукавил Данила, делая недовольный вид. – Придется повозиться, а то утром порвут.

– Это они любят, – посочувствовал здоровяк в униформе. – Шефу сообщить?

– С меня пиво, – Дэн протянул охраннику увесистый пакет. – Ведь, премию срежут.

– Не вопрос, – широкая спина с надписью «Ратник» уже торопилась к пульту видеонаблюдения. – Проходи. Сейчас сниму серверную с охраны. Утром, до смены, в журнале распишешься.

За три года работы в «Фениксе» Даниле периодически приходилось выходить «в ночь». Иногда это случалось из-за технических проблем, но обычно была, так называемая, «перепечатка». В последнюю ночь месяца трое бухгалтеров и админ перепечатывали целую гору документов, меняя цены на проданный товар. Технология ухода от налогов была простой, но доверяли ее не каждому. Дэна взяли в компанию, как надежного специалиста, по протекции одного из друзей Эдика. За такую «конфиденциальность» шеф не скупился на премии. Однако ходили разные слухи о предшественнике Данилы. То ли он сболтнул лишнего, то ли много запросил, но парень внезапно пропал из компании, и больше о нем никто не слышал.

Офис в Благовещенском переулке был в пяти минутах ходьбы от Тверской, Садового кольца и метро «Маяковская». Центр Москвы, но суеты центральных улиц нет. С парковкой, действительно была беда. Под шлагбаум во двор пропускали только «Мерседес» шефа и важных гостей. Остальные платили денежку местным дворникам, чтобы те отпугивали метлами чужаков. В первое же утро своей карьеры Дзуки объяснил одному из них новые правила парковки. Получилось убедительно, хотя потом не пригодилось.

Серверная представляла собой угловую комнату с окном во двор. Часть помещения отделялась перегородкой под оборудование. Охлаждаемое кондиционером, оно постоянно гудело в темноте, способствуя превращению информационных потоков в денежные. В оставшейся части комнаты, у окна, был стол админа и несколько шкафов с нажитым «добром». Сюда редко заглядывали сотрудники, и это нравилось Дзуки. Он ревностно оберегал свои владения, что нравилось шефу. Ашот был улыбчивым и скользким в общении. Говорил тихо и даже ласково, но условия поставил жесткие. Ненормированный рабочий день, за любую неисправность штраф, отпуска компенсируются. Для тренировок оставались только выходные. Сурово, конечно, но заветный день покупки новенького «BMW» приближался. Если Данила еще мог ездить на «шестерке» Эдика, то Дзуки – никогда.

Разложив перед собой чужие телефоны, Шитиков принялся их реанимировать. Ему и раньше приходилось выполнять личные просьбы Ашота подобного характера. Для этих целей хорошо подходил старый засыпной сейф. Он экранировал любые сигналы своими потертыми, но еще вполне прочными стенками. Хакерская программа по очереди открывала доступ к содержимому памяти аппаратов. Не прошло и часа, как с трех мониторов на столе админа на него смотрели три разных человека. Вернее два «центнера» были достаточно похожи. В контактах их телефонов все было перемешано: женские имена, клички соратников, названия ресторанов и саун. Фотоальбомы говорили о сексуальной озабоченности. Последние звонки в обоих телефонах были зафиксированы от некоего Хетта. Скорее всего, именно он дергал за веревочки, потому, что время его разговоров укладывалось в интервал от убийства торопыги рядом метро до стычки на Лыткаринском шоссе.

Дэн заварил себе зеленый чай. Нужно было подумать. Зубастые драконы на небольшом фарфоровом чайничке, не мигая, смотрели на админа. У третьего владельца аппарата, Владислава Шитикова, контакты в коммуникаторе были систематизированы по группам и назывались строго по фамилиям, событиям и странам. Очевидно, Влад помнил детали назубок. Адреса электронной почты абонентов, судя по названиям, в основном были служебные. Большинство фотографий были копиями каких-то документов, сделанных под разными углами, иногда через стекло. Среди них попадались и явно старые бумаги, с оборванными и даже опаленными краями. Кроме фотографии девочки хранился единственный женский портрет. Он был уже известен Дэну. Вика загадочно улыбалась, будто догадывалась, что ее разглядывают.

Как могли пересечься пути торопыги и Хетта, оставалось загадкой. Два «центнера» были исполнителями, так же, как и тот, кто стрелял из открытого окна синего «Форда» у метро. А вот Дзуки нашли с помощью услуги «Поиск» от МТС. Два «центнера» очевидно давно «вели» торопыгу по номеру его сотового телефона. Наверное, после убийства Влада у метро, «сладкая парочка» была обескуражена передвижением коммуникатора торопыги. Скорее всего, они решили проконсультироваться с Хеттом. Тот быстро сообразил о передаче телефона другому лицу. Оставался неясным еще один вопрос. Влад сбросил свой коммуникатор первому попавшемуся прохожему, чтобы просто отвести от себя внимание преследователей, или торопыга хотел, чтобы какие-то документы не попали в руки Хетта. В любом случае карман куртки Дэна сыграл роль первого попавшегося тайника. Дзуки поежился от неприятной мысли. Его использовали. Втемную.

Пиала из тонкой керамики и мелкие глотки зеленого чая всегда помогали размышлять. В отличие от нормальных админов, Данила не пил ни кофе, ни пиво. Простые советы сэнсэя стали для каратиста заповедями не только в додзё:

– Хочешь закурить, отожмись двадцать раз. Хочешь выпить, отожмись сто раз. Захочешь женщину, отжимайся, пока не упадешь.

Наросты на костяшках двух суставов кулаков Дзуки давно перестали быть мозолями. Теперь это был «кентас». Доски и кирпичи не выдерживали его «дзуки». На ковролине серверной, у окна, за три года были выдолблены две плешины. Дэн все время был на работе и лишь выходные и праздники пропадал в зале. Студентом, став чемпионом Москвы по кумите в легком весе, он мечтал о большом спорте и поездке в Японию. Однако, когда писал дипломную работу, все круто изменились. В ту весну у Данилы был бурный роман с однокурсницей Катей. Однажды он притащил девушку на соревнования. Хотел покрасоваться. Победа на татами обернулась не только поражением в жизни, но и полным переосмысливанием своих целей. Он до сих пор видел по ночам испуганное Катино лицо и слышал фразу, хлестнувшую по душе:

– Ты зверь, – прошептала она тогда, испуганно отведя взгляд. – Безжалостный и дикий. Ты же чуть не убил парня. Он лежал на полу, а ты танцевал над ним. Тебе нужна ревущая толпа кровожадных уродов, а не семья. Уходи. Ты никогда не будешь отцом моих детей.

Да, это был удар посильнее его «дзуки». Наповал. Никакие нагрузки не помогали. Он до одури колотил «макивару», но боль не покидала его душу. Она зацепилась где-то в глубине, вонзившись во что-то мягкое, и время от времени усиливала свою хватку. И Катя, и боль остались в нем. Разве что, со временем, стали реже напоминать о себе. После института Данила прервал свою спортивную карьеру. Отказывался от всех приглашений в бойцовские клубы, хотя там и сулили хорошие гонорары. Он вообще перестал ездить на соревнования, и, как боец, и, как зритель. Дзуки решил доказать, в первую очередь себе, что не урод, что пробьется головой, а не кулаками. Верил, что сможет. Критерий успеха он назначил себе сам. Честно купить на тридцатилетие новенький «BMW».

Маленькими глотками Дзуки пил зеленый чай и мысленно расставлял воображаемые фигуры на своем столе. Хетт оказался на клавиатуре. Два «центнера» бегали за «мышкой». Вика улыбалась с центрального монитора. Вот только Влад не находил себе постоянного места. Он, то оказывался на офисном телефоне, то листал справочник по «Юникс», то прятался под твердую обложку руководства CISCO. Его место было не здесь. Торопыга не вписывался в привычные рамки. Он казался лет на десять старше Данилы, дорогой одежкой не баловал себя, на престижной машине не ездил. И, все же, Вика выбрала его. Чем-то он смог зацепить блондиночку. Судя по записям в коммуникаторе Шитикова, владелец аппарата обладал четким аналитическим умом и необычным интересом. Копался в каких-то бумагах. По внешнему виду они не похожи на современные офисные документы. Все рукописные. Значит, Шитиков не занимался шантажом или шпионажем. За деньгами не гнался, но «маслину» в затылок схлопотал.

Дэн отвлекся, представляя недавнюю сцену у метро. Влад был высокого роста, и его могли сразу заметить в толпе, выходящей из станции «Волгоградский проспект». Он побежал не случайно. Значит, сам узнал кого-то или синий «Форд», припаркованный у метро. В тот момент все внимание преследователей было сосредоточено на Шитикове. Стало быть, вероятность того, что кто-то запомнил его, Дзуки, очень мала. Он был частью серой толпы. Да и первый «центнер» перед стычкой на Лыткаринском шоссе спросил, кто он такой. Похоже, «сладкая парочка» искала не случайного свидетеля убийства. Им нужен был коммуникатор торопыги. Хорошо, что Дзуки навсегда попрощался с ребятишками. Они видели его лицо и нашли бы.

Вторая пиала зеленого чая заставила призадуматься. Дэн вляпался в разборку между Хеттом и Владом. Торопыга явный интеллектуал. Под Хеттом серьезные «быки» со стволами. На выколачивание долга не тянет, иначе бы из Влада тянули жилы. Пока не расплатился. Значит, времени у Хетта было в обрез – либо торопыга мог кому-то передать информацию, либо уничтожить. Вот в чем дело! Хетт понял, что Влад на грани важного события, и дал команду стрелку. Потому и завалили интеллигента у метро. Стало быть, теперь он, Дзуки, владеет чем-то очень важным для Хетта. Теперь он мишень. Славно. Это тянет на сотню отжиманий.

Переводя дыхание у открытого окна, Дэн вспомнил, как лет пять назад у него было нечто похожее. Тогда он уложил какого-то фраера на улице. Тот приставал вечером к девчонке. Дело было после тренировки, и «дзуки» получился молниеносным. Просто картинка. Фраерок даже не понял, что произошло. Но оказалось, что наглец был чьим-то сынком. Из богатеньких. Дэна вычислили и объявили охоту. Он не побежал. Не стал прятаться. Выманивал на себя и укладывал по одному.

Когда «охотники» закончились, подставил фраерка. Оглушил аккуратным «татэ» в темечко и влил бутылку водки. Ни синяков, ни порванной одежды. Только десяток пакетиков с «дурью» в карманах дорогого костюмчика. Оперативники о полученной наводке от неизвестного не трубили, объясняя успех задержания торговца наркотиками своей длительной разработкой. Папик конечно «отмазал» фраерка и отослал от греха подальше в другой город. С тех пор Дэн старался сдерживать в себе порывы благородного защитника всех оскорбленных. Вот только оттопыренные карманы его куртки не могли удержать вылетающий «дзуки».