Kitobni o'qish: «Кто девятый сын Приама?»

«Илиада» – библия Древней Греции. И эта великая поэма древности таит в себе ещё много тайн и загадок. Например, есть ещё неразрешённый, а может, и неразрешимый вопрос по поводу имени одного из сыновей царя Трои старца Приама. Известно, что Приам имел много детей, его плодовитости позавидовал бы любой мужчина. В разных источниках называется разное количество его потомков, в одних говориться, что у Приама было 50 сыновей и 50 дочерей¹, в других упоминается 50 сыновей и 12 дочерей², в третьих говорится, что у него было всего 50 детей³. Гигин, например, указывает 41 сына и 14 дочерей ⁴, а Вергилий намекает на 100 дочерей и невесток ⁵. Как бы там ни было, здесь нас интересует только один сын царя Приама.

Работая над современным переводом «Илиады» мне, естественным образом, приходилось сверяться с уже существующими русскими переводами и другими источниками. В. Вересаев признавался, что при работе над переводом «Илиады» он старался придерживаться перевода Н. Гнедича, но не отвергал и перевода Н. Минского. В предисловии к своему переводу Вересаев пишет: «В основу моего перевода я кладу перевод Гнедича везде, где он удачен, везде, где его можно сохранять… Я считал возможным вносить в перевод также отдельные удачные стихи и обороты Минского. И если от заимствований качество перевода повысится, то этим все будет оправдано»⁶. Таким правилом пользовался и я, с той только разницей, что кроме переводов Гнедича и Минского, в моём распоряжении был и перевод Вересаева. Другими русскими переводами, например, Шуйского, я не пользовался по той простой причине, что он мне не очень нравился, да и трёх было уже больше чем достаточно. К слову сказать, у меня создалось впечатление, что перевод Вересаева во многих местах даже более точен, чем перевод Гнедича, вопреки устоявшемуся мнению, будто перевод Гнедича самый точный. Но это так, замечание к месту.

Что же касается моего перевода, то за основу я взял древнегреческий текст «Илиады» издания Д. Монро и Т. Аллена⁷. Если бы не этот выбор, я, вероятно, и не обратил бы внимания на строку, в которой как раз указано заинтересовавшее меня имя. В 24-й песне «Илиады», в стихах 249-252, есть перечисление девяти сыновей царя Трои. В этом месте рассказывается о том, как Приам кричит на них, ругая за нерадивость, перед тем, как отправиться в стан ахейцев за телом Гектора, своего старшего сына. Вот как выглядят эти стихи в древнегреческом тексте издания Томаса Аллена:

(24:248-252)

σπερχομένοιο γέροντος· ὃ δ᾽ υἱάσιν οἷσιν ὁμόκλα

νεικείων Ἕλενόν τε Πάριν τ᾽ Ἀγάθωνά τε δῖον

Πάμμονά τ᾽ Ἀντίφονόν τε βοὴν ἀγαθόν τε Πολίτην

Δηΐφοβόν τε καὶ Ἱππόθοον καὶ δῖον Ἀγαυόν·

ἐννέα τοῖς ὃ γεραιὸς ὁμοκλήσας ἐκλευε·

В этом коротком списке царских сыновей последним стоит имя Ἀγαυόν (Агав, Агаон, Агайон). Однако известно, что в русской традиции перевода в этом месте указывается имя Дий. Например, всё в тех же трех основных русских переводах «Илиады» (Н. Гнедича, Н. Минского, В. Вересаева) имя девятого сына Приама из этого списка переводится как Дий. Здесь можно отметить, что Н. Гнедич в данном месте, возможно, по ошибке, указал ещё одного сына Приама по имени Клит, которого нет в поэме. У Гнедича получилось, что Гомер в этом месте говорит не о девяти, а о десяти сыновьях. Последним в перечислении Гнедич указывает Дия⁸:

(24:248-252)

Все удалилися. Он же вскричал, сыновей порицая,

Клита, Гелена, Париса, питомца богов Агафона,

Паммона, Гиппофооя, Дейфоба вождя, Антифона,

Храброго сына Полита и славного мужеством Дия;

Грозно на сих сыновей и кричал и приказывал старец:

Мы не будем разбирать вопрос о том, с какого именно оригинального текста в своё время Гнедич переводил «Илиаду», какое слово он перевёл как имя Клит, и почему (а, скорее всего, именно поэтому) упустил числительное «девять» (ἐννέα) в 252-й строке. Это тема для другого не менее интересного исследования. Нас же интересует не Клит, а Дий и Агаон (Агав).

Н. Минский при переводе удаляет Клита, но оставляет Дия⁹:

(24:249-252)

Начал сзывать сыновей: Агафона, Гелена, Париса,

Храброго в битвах Полита, бойца Антифона, Паммона,

Славного Дия, равно Деифоба вождя с Гиппофоем.

Он обратился ко всем сыновьям и воскликнул:

В. Вересаев переводит данное место почти так же, как и Минский, лишь переставив местами имена героев. Он тоже удаляет Клита и оставляет Дия. Но более точно переводит 252-й стих, указывая, что речь идёт именно о девяти сыновьях¹⁰:

(24:249-252)

Громко браня Агафона, подобного богу, Париса,

Паммона и Гиппофоя, Антифона и Деифоба,

Дия с Геленом, Полита могучеголосого, – всех их

Девятерых призывал он и громко давал приказанья:

Если насчёт Клита, как сына Приама, всё ясно, и эта «ошибка» Гнедича признана всеми, так как в древнегреческом оригинале данное имя не встречается (хотя в некоторых русских списках детей Приама Клит всё же присутствует, однако с неизменными оговорками и отсылками к переводу Гнедича), то насчёт Дия, а тем более Агаона (Агава), всё не так однозначно и ясно. Как и имя Клита, имя Дия Приамида в «Илиаде» встречается только в одном месте. Когда речь идёт о Дие как сыне Приама, все источники неизменно отсылают читателя к 251-му стиху 24-й песни поэмы. Но мы помним, что в издании Томаса Алена указан не Дий, а Агаон (Агав).

В этой связи меня заинтересовал вопрос, почему большинство антиковедов и переводчиков (не только русских, но и иностранных: например, А.Поуп, С.Батлер, И.Фосс, Р.Фитцжеральд и другие) предпочитают называть девятым сыном Приама в этом списке именно Дия? И мы знаем, что в некоторых других изданиях «Илиады» на древнегреческом языке в данном месте поэмы последним среди царских сыновей указывается Дий¹¹: