Мы полетим к чужой звезде…

Мне снился сон будто я лечу в пустоте.

…Конечно, это не так. Это только во сне.

Луг заливали струи искрящегося света, в них кружилась пыльца. В тенистых низинах дурманили созвездия цветов, а я бежал.

Гигантские бабочки проносились мимо лица, овевали кожу взмахами бархатных крыльев. Они словно хотели что-то сказать, медленно шевеля усами. Я чувствовал, как высоко взлетают коленки, и пальцы отрывались от ласково щекочущей травы. Земля уносилась вниз, уносилась…

А потом я упал на спину. Небо грандиозной нежно-голубой чашей опрокинулось и излилось молекулами воздуха, я чувствовал, как они скользят по мне. Я лежал и смотрел в синеву. Солнце бриллиантом проносилось по небу. Надо мной покачивались стебли трав, словно стволы деревьев, они отбрасывали тени на нос, щеки. Тени удлинялись, становились глубже, темнее. Я видел, как исчезает солнце за ближайшим холмом. Ощутил первое стылое дыхание надвигающейся ночи.

Вспыхнули звезды большими светляками. Они сияли из глубины озера, наполненного пустотой, озера, в котором отражался я. Можно было нырнуть и долго опускаться вниз, пока руки не коснутся дна звездной пустоты, дна вечности.

О-о-о, планета… Она летела по небу. Луна, а может другой спутник. Я разглядел громадные кратеры от метеоритов. Сизая пыль, осев на камнях, так и застыла на многие миллионы лет, словно это было вчера.

"А сколько планет, на которых не побывать никогда?", – подумал я.

"Других планет" – отдалось в голове.

Я вдруг понял, что могу видеть небесные тела, даже те, что находятся за Луной, в дальней дали.

Марс… Его красноватый шлейф атмосферы, стрелы каналов, безмолвно взирающие лики полуразрушенных сфинксов…

Потом мимо пронесся Юпитер. Великое красное пятно, как всегда, было на месте. Я путешествовал среди больших и малых колец Сатурна, видел остатки чужих звездных кораблей навеки затянутых в хоровод небесных тел, видел все планеты одновременно. Ледяной Плутон казался таким же близким, как и седая Луна.

А потом я нырнул в бесконечность. На миг меня сжала тоска и ужас пустоты, разверзшейся вокруг. Я не видел даже атомов. Это был полет или падение, я не знал. Здесь не было направлений. Я задыхался от сознания бесконечности. И сердце застыло.

Я один и бесконечная Вселенная…

"Не все так страшно", – вдруг пришла мысль. – "Где-то там живут другие существа. У далекой-предалекой звезды. На далекой-предалекой планете."

И кроме ужасной пустоты я увидел мириады звезд, засиявших еще ярче на бархате стылой ночи.

Но разве может человек победить миллиарды световых лет, даже на самом чудесном корабле, пронзить пространство? На это не хватит горючего в баках звездного скитальца и жизни.

Но кто-то может попытаться, наперекор всему взлететь к далекой звезде на маленьком кораблике и помимо веры в свои силы с ним будет мечта. Ее свет поможет найти дорогу среди кошмарных скоплений, дышащих антивеществом и острых шпилей скал, пронизывающих небо неизвестных планет.

И я увидел перемещающуюся точку. Она была слишком крохотной, не звезда, а лишь искорка.

Корабль?

Из его прожаренных дюз вырывались хлипкие выхлопы огня. Мне нужно было непременно заглянуть в рубку, узнать кто ведет корабль, касается ладонями звездного штурвала.

Я догнал звездолет, пока он не покинул солнечную систему. Его корпус, опаленный атмосферой какой-то планеты, был покрыт сетью царапин от бомбардирующих микрочастиц. В хрустальном шаре рубки, за штурвалом сидел пилот, внимательно всматриваясь в даль. Рядом расположился штурман, изучающий звездную карту, она порхала в руках, словно бабочка. За их спинами приоткрылся люк и в кабину неуклюже протиснулся, видимо механик, о чем-то красноречиво жестикулируя.

Я застыл пораженный, словно только что увидел призраков прошлого, пришедших из забытого детства троих друзей.

Я вгляделся внимательнее в штурмана… Алеша? Посмотрел на механика… Миша? И тогда не веря происходящему я уставился на человека, державшего звездный штурвал. Лицо было слегка повернуто в сторону, и я никак не мог рассмотреть его. Пилот, что-то доказывал экипажу. Потом лицо пришло в движение, а я, наоборот, застыл с остановившемся дыханием.

Мечтательно всматриваясь во Вселенную, на меня смотрел я.

* * *

Когда наступает ночь,

Я вдруг открываю глаза,

Как будто кто-то толкнул,

Прямо на ушко шепнул.

– Вставай, – тихо сказал,

– Подойди к окну, посмотри.

Там зажглась твоя звезда,

О которой ты говорил.

* * *

Ах, каким чудесным был этот сон… Трое друзей, пришедших из детства, неслись сквозь Вселенную на маленьком корабле… А ведь я и в правду не видел Алешу и Мишу очень давно. Вряд ли они до сих пор бегали в коротких шортиках таская за собой игрушечную машинку, но…

Возможно, в мечтах, они все так же ждали меня на том поле за домом, рядом со звездным кораблем, что придумали когда-то. День за днем, неделю за неделей, год за годом.

Солнце сменялось звездами, ветер – затишьем. Опадали листья и снова выбивались из почек, а друзья стояли, взявшись за руки, и ждали.

А возможно они ждут до сих пор. Чтобы это проверить, есть лишь один способ.

Чувствуя, как в груди неприятно стынет сердце, я протянул руку к телефону. Пальцы, задеревенев, набрали номер, который давно мог не обслуживаться.

– Алеша, – сказал я хрипло в трубку. – Я туда попал, это ты?

И неожиданно добавил прозвище, как в детстве:

– Штурман…

– Привет Влад, – раздался взрослый голос на другом конце. – Туда, давай встретимся.

* * *

Электричка пропахла сыростью и дождем. Вечерело.

Пассажиры в штормовках незлобно толкались, препираясь в тесном тамбуре. Пахло дешевыми сигаретами. Кто-то натужно смеялся скабрезным шуткам. Я вжался лбом в холодное стекло. Мимо плыли промокшие постройки, потерявшие одеяние деревья.

Это во сне был яркий солнечный день. А здесь, за окном, серела осень, плюясь безжалостным ветром и вырывая из груди остатки тепла.

– Я еду, – сказал себе. – пусть это будет реквием по несбывшейся мечте.

Люди входили и выходили, а я ехал дальше. И вдруг подумал: а что, если ехать так, долго-долго просто для того, чтобы увидеть, что там впереди. Ведь это очень важно, знать, что там впереди.

Алеша, с детства известный, как Штурман, уже ждал меня. Я узнал его даже со спины. Почувствовав мое присутствие, он повернулся, и губы разошлись в чистосердечной улыбке.

– Привет, – радостно возопил он. – Вовремя, мы с Механиком тебя как раз ждали.

В нескольких кварталах мы нашли небольшой фонтанчик. Покосившаяся конструкция, шипя, выплевывала струйку воды из лопнувшей трубы.

– Осенний фонтан, – сказал Алеша. – оригинально.

Бутылка пива в руках покрылась холодными капельками от брызг, намочила ладони и бусинами скатывалась по потемневшей этикетке. Мы сидели молча. Потом без всякого перехода он сказал:

– Мы построили Аквариэль.

Я непонимающе посмотрел на друга. Он с досадой свел брови поражаясь моей недогадливости.

– Ариэль – летающий юноша – вспомни роман Беляева, и аква – вода. Вместе что-то вроде "летящий по воде". Вот и получилось Аквариэль. Красиво. Суть – выкупили у дремучего алкаша полуразвалившиеся останки замечательного судна.

– Напоминает акварель, можно было так назвать, тоже вода и Ариэль, – констатировал я рассеянно и удивился. – Мы?

– Ну, да. Я и Миша, ну Механик. Это же наша команда.

– Наша? – переспросил я, – а кто еще в ней?

– Мы все, Влад, ты чего? Тебя ждали. Только трое могут повести Аквариэль в великий поход.

– А двое никак? – изумился я.

– Двое тоже, конечно, могут, – согласился Алеша. – Но не в великий.

Я засмеялся. Как во сне. Пусть поход не в космической пустоте, а на холодной осенней реке, но мы еще можем его осуществить.

– Влад, ты видишь ту звезду?

Я тоже поднял пустую уже бутылку и заглянул в нее, как в телескоп.

– Почти нет, – грустно прошептали губы. – она все дальше и дальше.

– Но ты думал?

– Конечно. Только, очень давно.

– Ты приехал, потому что понял, если этого не сделать сейчас – ничего не будет уже никогда. У нас осталось мало времени.

– Да.

Мы снова молчали, вглядываясь в грязное дно фонтана. В воде плыли стебли неведомо как оказавшейся там травы. Мы такие же, как эти стебли. Нас несет течение. Любой всплеск швыряет помимо воли, наплевав на желания.

Я размахнулся и обрушил бутылку на дно фонтана. Стебли швырнуло в стороны – всплеск взъярил гладь. Треснувшее стекло усеяло грязь изумрудами. Я смотрел, как Алеша с восторгом открыв рот наблюдает за веером брызг, летящих на нас. А потом, когда мы стали мокрыми до нитки, он громко захохотал.

– Влад, ты разбил свой телескоп.

– Пойду куплю новый. Тебе взять?

– Думаю, да.

И снова мы сидели на краю фонтана. Каждая фраза не значила ничего и в то же время была важна, как Вселенная. Мы говорили длинные умные слова. Они с трудом умещались в кувыркавшихся буквах. Это было смешно. Очень смешно. Мы смеялись до слёз.

– Было лето, – сказал Алеша.

– Видимо июнь.

– Мы отправились на Аквариэль в поход, исследовать острова на Волге. Ты даже не представляешь сколько там красивых мест. Однажды мы нашли бухту, тихую-тихую, казалось, в ней застыло время. К бухте вела протока среди зарослей камыша. В воде качались водоросли, хватая весла и скатываясь по ним в глубину.

А потом лодка вышла на открытое пространство. Это было абсолютно круглое озеро, среди камышей. Идеально круглое. Мы даже не поняли поначалу, просто стояли, открыв рты. С одной стороны, из зарослей выходила коса из кристально чистого песка и Аквариэль пристала к ней.

– Дождь начинается, – сказал я.

– Мы промокнем, – улыбнулся Алеша. – Если вода от телескопа нас не доконает, то этот ливень точно. Идем ко мне.

Мы шли по мокрым, серым улицам, а дождь безжалостно хлестал по лицам.

Алеша, достав мобильный телефон – пытался выйти на связь.

– Альфа Центавра не отвечает? – подтрунил я.

– Механик что-то молчит. А… Ало, ало… Да. Миша. Приезжай. Тут Влад. Нет, я не пьян. Немного только может. Хорошо жду.

– Команда собирается, – пробормотал я, ясно увидев фрагмент из сна. Остался только корабль… Впрочем, он уже есть – Аквариэль. Его паруса наполнит ветер.

– У Аквариэль нет парусов, – сказал Алеша. – в ней двигатель.

– Я думал вслух?

– Вероятно я увидел твои мысли. Они летели, путаясь в волосах.

– Мы вышли на берег, – продолжил Алеша.

– Сошли, – поправил я. Штурман даже не заметил. Он был полностью поглощен произошедшим тогда.

– Да, сошли. Был яркий солнечный день.

–Как в моем сне. Там тоже был яркий солнечный день. Там всегда солнечный яркий день.

– Стылая вода охватила нас с Механиком, когда мы плюхнулись в застывшее озеро.

– Видимо на дне был родник. Или несколько родников.

–Мы тоже так подумали в начале. Все началось с того, что Механик решил добыть ил со дна. Он нырнул, и его не было по меньшей мере пару минут. Я уже начал беспокоится, когда Механик наконец всплыл из-под воды жадно заглатывая воздух. Он не достиг дна, а Миша отличный ныряльщик!

– В некоторых местах глубина Волги может быть до девяти метров и даже больше, – сказал я.

–Вокруг рос камыш! – закричал Алеша. – мы были посредине абсолютно круглого озера, Влад, понимаешь? Абсолютно круглого, жутко глубокого озера.

– Вырыл подводный экскаватор, – пошутил я. – Или метеорит, упавший давным-давно.

– Да! Мы приплыли на следующий день. У нас была веревка длиной в пятнадцать метров и груз. Мы отпускали ее, и она уходила утягиваемая несколькими кирпичами.

– И?

– Она кончилась. Механик упустил конец. Но мы еще некоторое время наблюдали, как она исчезает в хрустально-прозрачной воде.

– Интересная история, – подытожил я.– Любопытно, что же там было на дне…

Мы свернули с асфальтового тротуара, и ноги заскользили по жидкой каше чернозема, десятиэтажные высотки остались позади. Мимо проплывали частные постройки, пестря своеобразной архитектурой, ямы, залитые дождевой водой. Держась за потемневшие доски заборов, наша команда пробиралась вперед.

– Но это еще не все, – сказал Алеша.

– Было продолжение?

– Ага, мы пошли дальше. Представь – это озеро, предположительно, образовалось в результате падения метеорита, прилетевшего из такой дали, что просто жуть охватывает. Мы должны были узнать.

– И?

– Механик захватил свою портативную видеокамеру Panasonic XL10000.

Я онемел.

– Так она же ужасно дорогая, и вы, что, решили, окунуть ее в воду? – я не мог удержаться от хохота, но Штурман лишь хитро прищурился в ответ.

– Мы поместили ее в герметичную конструкцию из широкогорлой пятилитровой банки и фонарика. Если что, авторство на патент за нами. Включили камеру и привязав груз стали неспешно опускать ее в глубину. Луч пробивал лишь на несколько метров, потом бутыли не стало видно. Мы надеялись, что узнаем, что к чему, но веревка кончилась.

– Ты сказал: отпускай?

– Вообще-то, да, но мы не стали бы ближе к разгадке окажись наша исследовательская камера на дне. Мы открутили цепь от якоря и продолжили спуск.

– И что дали эти несколько метров цепи?

– Их оказалось достаточно – луч света выхватил из темноты то, что стоило внимания.

– Метеорит?

– Когда мы просматривали запись дома, тоже считали, что увидим метеорит, или илистое дно. Или метеорит на илистом дне.

– А разве не так?

– Мы увидели очень странную вещь, тессеракт.

Я остановился в недоумении:

– Очень странно увидеть на дне реки тессеракт, а что это такое?

– Ты не знаешь, что это такое? – спросил Алеша.

– Не знаю, – я развел руками.

– Это геометрическая четырехмерная фигура, ее еще называют – гиперкубом. Рассматривая ее мы видели грани, уходившие вглубь и рождающие новые геометрические построения. Гиперкуб был полупрозрачным и в нем постоянно стреляли электрические разряды.

– И вы сразу поняли, что это тессеракт? – поразился я.

Алеша смутился:

– Нет, именно в тот момент не поняли, но штудирование литературы по математике, позже, сотворило чудо. Дело не в визуальной форме объекта, а в том, что на самом деле он из себя представлял.

Я выжидающе посмотрел на друга.

– Это робот пришельцев, – выпалил он в восторге.

– Вы поняли, что это робот, увидев куб? – я был обескуражен.

– Мы это поняли, достав со дна. Было страшно его касаться, он был ледяной и гудел как трансформатор. Сразу было понятно, что он неземного происхождения, ничего подобного на Земле нет.

– То есть, там не было метеорита, – сказал я осторожно.

– Не было, – словно робот повторил Алеша.

– Там не было звездолета…

– Не было звездолета. Только робот, который, впрочем, содержал инструкции по сборке инопланетного корабля.

– А, – наконец понял я и заржал, как конь, во весь голос. – Ценю ваш тонкий юмор. И за сколько местный фрезеровщик выточил звездолет на станке?

Алеша взялся ладонью за калитку, ведущую к дому, и задумчиво посмотрел на меня:

– Нет, фрезеровщик не смог бы выточить даже дюзу. Робот сам может построить корабль, ему только нужна физическая материя.

– Что-то вроде урана, – подмигнул я Алеше, показывая, что все понимаю, и шагнул во двор.

Посреди небольшого двора чернела яма.

–Глубокая, – присвистнул я, с опаской подходя к краю.

– Еще бы, почти семнадцать…

– Ого, метров? – перебил я.

– Километров, – хмыкнул Штурман.

Я задумчиво посмотрел в глубину, дна видно не было. На краях ямы остались спрессованные полосы глины, как от ковша.

– Я склонен думать, что здесь поработал экскаватор, – предположил я.

– И где он? – скептически скривился Алеша.

– Упал в нее, – я показал направление.

– Или у него был очень длинный ковш, – неожиданно раздался голос за спиной.

Мы обернулись.

Облокотившись на калитку, в промокшей штормовке, стоял человек с низко натянутым капюшоном.

– Миша? – радостно удивился я. – Механик?

– А ты кого ожидал увидеть? Я говорил, что ты придешь, но Штурман сомневался. Алешка, тебе не хватает веры!

– Зависит от звезд, привет Миша, – ответил Алеша.

– Ты уже ему рассказал? – капли дождя с невнятным шепотом покрывали землю.

Штурман засунул руки в карманы, и после некоторого раздумья произнес:

– Почти.

– Мы нашли робота пришельцев, – просто сказал Миша.

– Он в яме?

– Уже нет.

– Пошли Влад, сам все увидишь, – Алеша взял меня за плечо, и мы двинулись к дому. Неспеша, замыкал шествие Механик.

В сенях у Алеши царил полумрак, веники из сушеных трав наполняли помещение ароматом ушедшего лета.

– А лето кончилось, – крякнул Штурман, будто уловив общее настроение.

– Да, уже не поплаваешь, – подтвердил Миша-Механик и они странно переглянулись.

Через небольшую лесенку мы пробрались к Алеше на кухню, словно в космический корабль. Есть в этом какая-то красота частных домов.

Сидя за массивным столом, мы смотрели, как струи дождя уничтожают мир за окном, покрывая все туманной пеленой.

Может эта кухня и есть наш корабль. Ведь именно в нем мы можем вести неспешные беседы обо всем за чашечкой чая, мечтать, верить…

– Пиво или чай? За пивом идти в магазин, – честно предупредил Алеша.

Миша задумчиво коснулся рукой легкой щетины на подбородке:

– Не надо. С собой.

– А сосиски, – спросил я. – горячие, отварные или с поджаренной хрустящей корочкой и хлебом?

– Пока еще не отваренные, не поджаренные, но “с собой”, – бодро ответил Штурман и мы засмеялись.

– Да здравствуют сосиски! – громогласно возвестил Миша.

А потом мы снова смотрели на дождь, как он постепенно проникает в дом пропитывая мир запахом водорослей и пожухлой травы. Ощущая причастность к осеннему настроению, и позволяя почувствовать себя единственными, кто способен понять настроение дождя. Мы видели капли образующие струю, мы слышали слова, напеваемые дождем.

В кипящей воде бурлили сосиски, им было весело. Мы смотрели на них, как на единое целое с окружающим миром.

– Откуда яма во дворе – новый трубопровод что ли рыли? – все же спросил я.

– Не поверил, – с досадой крякнул Алеша.

– Не очень, вам бы лица посерьезней держать, кирпичом.

– Роботу требовалась физическая материя и земля для этого вполне годилась. Он гудел, углубляясь все ниже. Время от времени четырехмерный куб создавал каких-то маленьких роботов, они что-то там делали, мы не знаем что, а потом он разбирал их, наверное, на атомы.

Я слушал рассказ как какую-то сказку, что предназначалась в этот миг только мне.

– А почему вы решили, что на атомы, а не на, допустим, запчасти? – спросил я, стараясь стать частью этой истории.

– Я думаю у робота и вовсе нет частей, – уничтожая сосиску пробормотал Механик. – он целый, он из своих атомов создает новые механизмы.

– Что это значит? – я недоуменно смотрел на них. Они внимательно смотрели на меня, в тишине, пронизанной шорохом дождя.

– Корабль построен, можем лететь.

– Я знаю, – сказал я. – Аквариэль, замечательное судно, хотя я его и не видел.

Причем здесь Аквариэль, бред, а мы ведь почти не пили.

"И я увидел движущуюся точку. Она была слишком мала, не звезда, а крохотная искорка. Корабль. Из его прожаренных дюз вырывались хлипкие выхлопы огня".

Шутка затянулась.

– Он здесь? – глупо спросил я, обводя взглядом кухню, словно звездолет мог быть спрятан под столом. Мне неожиданно стало не по себе. Не страх, а словно натянулась наконец какая-то струна внутри, зазвенела, заставила выпрямиться.

– Вставай, – тихо сказал,

– Подойди к окну, посмотри,

Там зажглась твоя звезда,

О которой ты говорил.

Настал час, время, которое могло не прийти, но мы успели?

– Мы успели, – подтвердил Штурман. – Еще миг и мечта бы исчезла, растворилась в рутине повседневных дел.

– А какое название дали вы кораблю? – с трепетом спросил я.

– А какое название мы могли ему дать? – спросил Алеша.

– Кораблю, подобному слову “мечта”?

– "Мечта", – ахнули Штурман и Механик. – Удивительно, а мы ведь не сомневались, что его имя – "Мечта".

– Хорошо, настало время протрезветь, – сказал я. – Ведите. Под ручки.

Мы опять надели куртки, штормовки и вышли в слякоть сереющего дня.

Так и должно быть. Сейчас мы зайдем в сарай, посмотрим на место, где мог бы стоять корабль, а потом будем смеяться и болтать без умолку. А когда взойдет Луна ухватим ее взглядами и притянем на несколько метров к Земле.

Воротина со скрипом отошла, и мы ввалились в тесный мрак сарая.

…Корпус не блестел. Быть может, потому что здесь не хватало света далеких звезд? Глухие доски крыши вместо неба.