Kitobni o'qish: «Академия лжи. Серия 5: Двойная игра»

Исчезнувшая студентка

Ночное небо над Академией Лжи заволокли тяжёлые облака. Под их весом луна светила тускло, как блеклое око, наблюдающее за тайнами, прячущимися во тьме. Александр Леонтьев стоял у окна своего кабинета на третьем этаже главного здания, вслушиваясь в шорох осеннего ветра за стеклом. Каменные горгульи на карнизе казались ожившими: отсветы ночного фонаря играли на искажённых гримасах, словно монстры перешёптывались о чём-то своём.

Александр провёл ладонью по холодному подоконнику, пытаясь унять дрожь в пальцах. Ему не давали покоя последние события. Череда трагедий ударила по Академии: гибель нескольких студентов, загадочное исчезновение Виктории Морозовой… Официальные объяснения звучали как заученные формулировки о несчастных случаях и эмоциональных срывах от перегрузок. Но Леонтьев знал цену этим словам. Слишком много совпадений, слишком много потерь за столь короткое время. И в каждом случае он ощущал невидимую нить – чью-то злую волю, дёргающую за кулисами.

Ректор Орлов и куратор Соколов делали всё, чтобы погасить вопросы. Александр вспомнил их недавний разговор на совете преподавателей. На том собрании ректор, с выражением показного сожаления на усталом лице, заявил, что расследование происшествий продолжается, но никаких свидетельств злого умысла пока не обнаружено. Исчезновение студентки Виктории Морозовой Орлов назвал «печальным недоразумением»: вероятно, девушка в шоке от недавней трагедии просто уехала домой, не предупредив никого.

– Мы делаем всё возможное для её поисков, – уверял ректор ровным голосом. – Прошу сохранять спокойствие и довериться руководству.

Александр помнил, как сжал тогда кулаки под столом. Спокойствие и доверие – вот чего они хотели. Послушания. Забвения. Словно всего случившегося не было.

– А как же версия преступления? – не удержался он, глядя прямо в холодные серые глаза Орлова. – Мы имеем троих погибших за месяц и одну пропавшую. Не многовато ли несчастных случаев, Аркадий Викторович?

В зале повисла тишина. Несколько преподавателей переглянулись с негодованием: Леонтьев открыто бросил вызов ректору. На губах Орлова дрогнула еле заметная улыбка – хищная, без малейшей теплоты.

– Вы всегда были склонны к драматизации, Александр Сергеевич, – прозвучал мягкий, но твёрдый голос ректора. – Разумеется, мы рассматриваем все версии. Поэтому в Академию и приглашён профессор Громов, независимый эксперт. Его опыт позволит разобраться беспристрастно.

Орлов кивнул Дмитрию Громову, сидевшему чуть поодаль в тени. Тот поднял взгляд на мгновение. Строгий профиль Громова оставался непроницаем. Он лишь коротко произнёс:

– Действительно, пока рано делать выводы. Нужно больше данных.

«Больше данных…» – с горечью повторил про себя Леонтьев, стоя сейчас у окна. Громов был слишком осторожен. Он не поддержал ни его версию, ни версию Орлова – занял выжидательную позицию. Эта нейтральность лишь усилила недоверие: Александр не был уверен, на чьей стороне в итоге выступит приглашённый эксперт, если дойдёт до конфликта.

Шорох за дверью заставил Александра вернуться из тяжёлых мыслей в настоящее. Он напрягся. Время близилось к полуночи – неурочный час для визитов. Кто-то тихо, робко постучал. Леонтьев скользнул к двери и приоткрыл её на щёлочку.

– Профессор… – послышался шёпот в тёмном коридоре.

Александр узнал бледное лицо Павла Королёва. Тот нервно оглядывался по сторонам, прячась в тени колонны. Леонтьев махнул ему, и Павел проскользнул внутрь кабинета. Александр прикрыл дверь, стараясь не шуметь.

– Павел, что случилось? – тихо спросил он, видя, как учащённо дышит юноша и дрожат его руки.

Королёв провёл ладонью по лицу, стирая холодный пот. Глаза его лихорадочно блестели.

– Простите, что так поздно… – прошептал он. – Я больше не знаю, к кому обратиться. Вы ведь тоже не верите, что всё это просто несчастные случаи?

Александр внимательно посмотрел на студента. Павел был одним из самых близких друзей Никиты Алексеева, погибшего первым. После смерти друга парень ходил как тень: сутулые плечи, потухший взгляд, всегда особняком. Сейчас же во взгляде Королёва вспыхивали решимость и страх.

– Нет, не верю, – прямо ответил Леонтьев. – И знаю, ты тоже нет.

Павел кивнул резко, сжав кулаки.

– Никиту убили, профессор. Я не могу доказать, но знаю. Он… – голос его дрогнул. Парень судорожно сглотнул и продолжил тише: – Никита перед смертью говорил мне, что наткнулся на что-то странное. На какую-то переписку или документы в библиотеке. Он не успел рассказать подробно – только сказал: «Если со мной что-то случится, доверься только…» – Павел запнулся, но собрался с духом: – «…только Леонтьеву». Он имел в виду вас, профессор.

Сердце Александра сжалось. Никита был одним из лучших его студентов – пытливым и смелым.

– Почему же ты раньше не говорил об этом? – мягко спросил он.

– Я боялся… – Павел опустил глаза. – Соколов сразу нас всех запугал. Приказал молчать, не лезть не в своё дело. А потом… потом Виктория пропала, и Игоря обвинили. Я совсем запутался, кому можно верить.