Kitobni o'qish: «Техасский паук»
Ком, бугристый с шевелящимися, крючкообразными, острыми выступами, молниеносно влетел в закрытое окно кухни, щедро окропив брызгами стекла бархатный ковёр на полу. Серая, иссушенная масса с треском ударилась о посудный шкаф, так что черные, фарфоровые тарелки Уитни Грэм, превратились в мелкую, угольно – темную крошку. В комнаты проскользнула легкая волна прохладного, вечернего воздуха.
Дрожа, Уитни меланхолично уставилась в непроницаемую темноту вечерней улицы, пытаясь зацепиться взглядом за какой-нибудь ориентир. Никого и ничего она не смогла увидеть. Тогда она приложила ухо к тонкой, гипсокартонной стене, отделявшей её от кухни. Внутри царила давящая тишина, а за пределами одноэтажного дома, завывал крепнувший, западный ветер, вестник надвигающегося урагана. В этой части Техаса мощные пассаты воспринимались как закономерность, сменяя дневную жару иссушающим ночным холодом. Но, пока до гремящей, воздушной мясорубки, отрывающей черепичные крыши от стен, было далеко.
– Раз мадам, два мадам, – послышалось отчетливое сочетание увесистых слов из кухни, и тут же повторилось – раз мадам, два мадам. Хриплый, искаженно – скрипучий голос не походил, на, чей – то из тех, кто знаком Уитни. Девушка медленно привстала, озираясь по сторонам в поиске чего-то тяжелого. Накатившая одышка, вызванная притоком горячего, удушливого воздуха кружила голову.
– Дура, – прошептала Уитни, так что её губы разомкнулись лишь на четверть дюйма, – почему я оставила его именно там?!
Она говорила про кольт Кобра две тысячи семнадцатого года выпуска, легкий, короткоствольный револьвер с барабаном на шесть патронов. Пистолет лежал на самом верху посудного шкафа, куда пришёлся удар, – предположила отчаянно Уитни с досадой.
